про оскорбление чувств
Почти десять лет мы живём в мире запретов.
.
Стоит только случиться какому-нибудь громкому скандалу, ну или выходит на улицы очередная крикливая демонстрация с обязательными плакатами про «долой» и «свободу», - как молодцы-депутаты принимают новый закон, по которому больше нельзя что-нибудь говорить, писать, думать, организовывать, и товарищ майор начинает выполнять план, заводя уголовные дела на тех, кто под этот закон попадает.
..
Государство словно бы чертит и конструирует мир вокруг себя, устанавливая табу и сочиняя себе врагов, а в нашей жизни, ещё недавно расхлябанно-вольной, образуется целая колония запрещёнки.
..
Оскорбление чувств верующих и пересмотр итогов войны, разжигание розни и экстремизм, оправдание терроризма и отрицание государственных границ, пропаганда гомосексуализма, иностранные агенты и приравнивание Советов к нацистам, неуважение к власти, нежелательные организации и просветительская деятельность без бумажки: наша система, словно фокусник из цилиндра, извлекает из глубин своего воображения бесконечные варианты одного и того же слова из шести букв: нельзя.
..
И эта её лихорадочная активность - по схожему поводу Катаев шутил: Дорогие друзья! Среди нас присутствует начальник главреперткома товарищ Волин. Попросим его что-нибудь запретить! - вызывает, конечно, чувство усталого раздражения.
Но и не только.
..
Прежде всего, это деятельность вредная и бессмысленная.
.
Надо понимать, что эти юридические фантазии не имеют ничего общего с рациональными представлениями о правах и законах.
Более того, фантазии эти нарочно устроены таким образом, чтобы возможная трактовка их «органами» могла быть как можно более расплывчатой и удобной для нужд момента, а применение - избирательным и непредсказуемым.
Потому что если подходить ко всем этим «отрицаниям» и «разжиганиям» последовательно и всерьёз - а не в жанре «проголосовали, чтобы прищучить конкретно Петю и Васю, а потом ещё кого-нибудь случайно, кто под руку попадётся», - то придётся отменить половину русской культуры.
..
Так, совершенно очевидно, что в сочинениях Льва Толстого имеется оскорбление чувств верующих.
Тем же самым занимается и Фёдор Сологуб, да и Василий Розанов.
Повести Бориса Савинкова оправдывают терроризм.
Иван Бунин делится с публикой деталями самоубийства (это тоже нельзя).
Михаил Булгаков пропагандирует насилие, и тем же самым занят Даниил Хармс.
Илья Эренбург разжигает рознь.
Владимир Маяковский - ну, тут и сказать неловко, что пишет, да и про кого - про детей!
Иосиф Бродский - получатель гранта нежелательной организации.
..
Этот список может быть очень длинным.
О чём он?
О том, что не существует доказательной, серьёзной основы для различения тех, кто нарушает наши удивительные законы как бы понарошку, так, что за них никто не возьмётся, - и тех, за кем и вправду придут.
Понимая политическую интригу, зная чиновничью психологию, мы всегда можем отличить одних от других, и легко угадываем, как это так получилось, что тонна самой возмутительной запрещёнки живёт себе, слава Богу, в книжном магазине и в университетском курсе, а из-за какой-нибудь глупой случайной картинки несчастный человек поехал зону топтать.
Но в мире юстиции - разумной, а не фантазийной, - этой границы нет и быть не может.
Она, эта граница между «нельзя, но самом деле можно» и «нельзя-нельзя», - нам уклончиво и кокетливо подмигивает.
И это довольно противное кокетство.
.
Но есть и более сложная проблема с этими запретами, не только юридический абсурд, за которым прячется чья-то быстрая и мелкая выгода.
.
Дело в том, что благополучие государства проявляется вовсе не только в магазинной сытости или патриотической гордости, но и в том, способно ли оно невозмутимо терпеть умеренных масштабов зло и безумие, просто дурацкие эксперименты и маргинальный идиотизм, терпеть и оказываться сильнее без боя,
- или же оно, государство, вгоняет себя в такой невроз, что ему в ответ на каждую фигу, каждый высунутый язык или бранное слово - нужно бомбить по площадям.
..
Многолетняя погоня за какими-то разжигателями, отрицателями и прочими идеологическими и символическими нарушителями
- людьми, как правило, безнадёжно непопулярными, а то и вовсе презираемыми, и в любом случае не составляющими настоящей угрозы, какая часто скрывается как раз за лояльными улыбками,
- эта погоня производит впечатление ужасной слабости, истерической неуверенности государственной машины,
как будто бы её, машину эту, дразнят вредные подростки, а она гоняется за ними, забыв о чём-то более важном.
..
Как объяснить эту слабость?
..
Это фатальное неумение чиновников, давно закрывшихся от сложной и непредсказуемой реальности в своём внутреннем аппаратном космосе, производить моду, влияние, авторитет.
..
Им всё кажется - точнее, некоторому коллективному бессознательному, заметному сквозь их судорожные инициативы, - что вот-вот придёт откуда-то соблазнительный экстремист, разжигатель, гомосексуалист, отрицатель, нацист и неправильный просветитель - и украдёт у них страну.
..
Они же не могут быть соблазнительными сами - и знают это, - а если так, то, значит, кто-то другой скажет людям что-то заманчивое, и потому его надо вовремя запретить.
https://octagon.media/blogi/dmitrij_olshanskij/vsem_vse_zapretit.html
..