ХХ век - это век «левой идеи»
Весь этот ваксерско-антиваксерский птичий базар высветил один невыученный урок ХХ века, к которому следовало бы вернуться.
.
ХХ век - это век мощного выхода на историческую сцену т.н. «левой идеи».
.
Конкретно - в форме известного ленинского тезиса о том, что без равенства в имуществе и доходах любое равноправие в стиле ВФР - «свобода, равенство, братство», в первую очередь равенство политических прав - оборачивается фикцией и «фиговым листком».
Потому что неизбежно возникает марксова механика классовой эксплуатации, и подчиняет себе, превращает в своё орудие все эти политические институты, включая и парламентаризм, и «буржуазную демократию», и бюрократический аппарат, и «далее везде».
.
Ни мне, ни вам, читатель, не запрещено обедать на золотом сервизе;
к сожалению, ни у вас, ни у меня нет и, вероятно, никогда не будет средства для удовлетворения этой изящной идеи;
потому я откровенно говорю, что нимало не дорожу своим правом иметь золотой сервиз
и готов продать это право за один рубль серебром или даже дешевле.
Точно таковы для народа все те права, о которых хлопочут либералы
Чернышевский Н. Г. Борьба партий во Франции при Людовике XVIII и Карле X // Чернышевский Н. Г. Полное собрание сочинений : В 15 т. М. : Государственное издательство художественной литературы, 1950. Т. 5 : Статьи 1858-1859 гг. С. 213-291.
.И вот Ленин в «Государстве и революции» выдвигает и обосновывает правовую модель «диктатуры пролетариата» - такого специального «государства наоборот», которое подчинено не интересам имущих классов, а наоборот - интересам классов эксплуатируемых, и в основном занимается непрерывным имущественным уравниванием, не допуская предпосылок к формированию классового общества, искореняя их вплоть до полного коммунизма.
.
Но практически сразу после смерти Ленина обнаружилась ключевая уязвимость этой модели,
именно с точки зрения всей затеи борьбы за всеобщее равенство.
.
Оказалось, что это государство-перераспределитель, мощная бюрократическая машина с невиданными ранее возможностями по влиянию на жизнь каждого человека,
предоставляет гигантскую, почти неограниченную власть тем, кто находится у ее руля
- и в результате все равно возникает классовое общество,
где на вершине пирамиды оказывается то, что троцкист Джилас назвал «новый класс»
- уже не крупная буржуазия, основывающая своё господство на обладании капиталом,
а крупная бюрократия, основывающая своё господство на обладании рычагами власти.
И дальше оставалось только вопросом времени, когда же эта прослойка захочет избавиться от бирки «управление делами ЦК КПСС» на стульях и кроватях в своей госдаче - процесс, который уже в конце века мы знаем как «приватизация».
Собственно, этой эпической воровайкой и кончился великий всепланетный поход к коммунизму, а как дысал, как дысал.
.
И что самое поразительное уже по состоянию на двадцатые годы XXI века, что никто так ничего и не понял.
.
Так называемые левые - сейчас больше в ходу слово «популисты» - по-прежнему вопиют о растущем имущественном неравенстве и требуют усилить централизованное перераспределение доходов, главным образом в форме стандартной государственной «социалки» и прогрессивной налоговой шкалы.
.
Так называемые правые отмахиваются от них огрызками идеологических войн опять же середины ХХ века - всякими Айн Рэнд и прочими мизесами-хайеками-попперами: мол, настоящий капитализм это свобода, творчество, конкуренция, в отличие от этой вашей казармы, где все строем ходят.
..
И, главное, все же видят глазами, что и то и другое - явная брехня.
.
Централизованное перераспределение средствами государственного налогообложения и государственной социалки не столько устраняет неравенство,
сколько усиливает и обогащает самих перераспределителей и их немногочисленную прикентовку, издевательски именуемую «элитами».
.
А капитализм это никакая не свобода творчества и конкуренции, а диктат финансовых и корпоративных монополистов, которые железной метлой выметают на обочину истории всю эту толпу дурачков, поверивших в сказки про «нашёл яблоко - продал за доллар - купил два - помыл - продал за два - купил четыре» и прочий «стивенджобс».
.
Путин в Мюнхенской речи назвал крушение СССР «великой геополитической катастрофой».
А я на это скажу, что катастрофа-то действительно оказалась по прошествии лет великой и всемирной, но отнюдь не «геополитической», а скорее социальной.
.
Она состоит в том, что крушение коммунистического «полюса» вкупе с окончательным исчезновением «красной угрозы» позволило «первому миру» пустить под нож тот социальный слой, который весь двадцатый век вынужденно растили и откармливали в «развитых странах», называя его «средним классом», а если на марксистском языке - речь о мелкой буржуазии.
Раньше она была нужна как страховка от коммунистической революции - а теперь зачем?
Шлепайте в пролы, товарищи бывшие буржуа, там с голоду помереть не дадут, но и заработать, уж извините, без шансов, ибо равенство невозможностей.
.
А вместе - обнулить, обессмыслить и превратить в чистую декорацию те политические институты, которые только и могут быть работоспособны лишь до тех пор, пока они на этот самый «средний класс» опираются.
Я имею в виду демократию, многопартийность, выборы и парламентаризм.
Понятно же, что в новой реальности, где от вчерашнего «среднего класса» - прослойки независимых собственников и высокооплачиваемых профессионалов - остаются рожки да ножки,
а есть только сверхбогатые и сидящее на игле вэлфера большинство
- результаты выборов неизбежно становятся именно такими, как нужно «элитам».
И вот мы - мы! - с удивлением наблюдаем, как недавние выборы Байдена один в один повторили наш собственный 1996 год: «голосуй или проиграешь».
.
Самое плохое во всем этом - зияющая пустота на месте политического дискурса.
Нет ни одной актуальной теории, которая бы корректно объясняла и «схватывала» происходящие процессы;
все в плену этой ветоши, идущей корнями даже не в XX, а в XIX и в XVIII век.
.
Скажем, борцы за половые свободы, будь то феминистки или ЛГБТ, дожёвывают повестку еще аж Великой Французской Революции, находя у себя признаки дискриминируемого меньшинства и требуя уравнения в правах.
Леваки по-прежнему рассказывают нам о неравенстве - устами теперь уже всяких Пикетти.
Мейнстримные институционалисты - в нашем колхозе это в первую очередь многочисленный выводок «экономистов» с тягой к поп-политологии, от Аузана до Сонина - объясняют на все лады, почему без свободы и демократии не будет экономического роста, поэтому давайте же наконец учредим у нас свободу и демократию, как в развитых, б…, странах.
А еще есть орда совсем замшелых - «традиционалистов», «националистов» и «консерваторов», которые в конечном счете про то, чтобы возродить ленинскую модель, только вместо «диктатуры пролетариата» организовав диктатуру «нации», «традиции» и/или еще какой-нибудь «консервы»; а лучше вообще царя-батюшки.
.
А нас неизбежно ждет эра даже не сингулярности, а, как было модно говорить полвека назад, «конвергенции» - системы, объединяющей именно худшие черты и капиталистической, и коммунистической.
Диктат крупного капитала, срастающегося с госбюрократией до степени неразличимости, тотальная уравниловка и перераспределиловка для большинства, казарма в худших советских традициях - только теперь уже «цифровая», полное вырождение выборной демократии, цензура с лицом одновременно Суслова и Цукерберга, «стратегии» и «проекты», все больше напоминающие советские пятилетки, жестко классовое, почти кастовое общество с наследованием капиталов и мест во власти, и, last but not least - куаркод как универсальное средство контроля за каждой отдельной овцой в упасаемом стаде.
.
Но главное, теория нужна.
Без теории нам смерть, как выражался один политический деятель, о себе, впрочем, всегда говоривший, что он не теоретик, а практик" (Алексей Чадаев)
.