Зигмунд и Ганзелка в СССР 1960ых годов часть 2
Фрагменты отчета: "Экономика. Ясно, что советское хозяйство опасно кровоточит, если столько машин на новых заводах простаивает и столько людей вокруг них суетится или же бездействует, а предприятия докладывают в отчетах о плановых потерях.
Каждый капиталист вылетел бы в трубу при таком дилетанстве и безразличии, какие имеют место, например, на заводе Амуркабель в Хабаровске.
Руководящий работник на этом заводе говорит: «Осваиваем», но он говорит это уже пятый год.
А кто это оплачивает?
Лишь социалистическое общество. ЛПК в Хоре (Хабаровский край) - это огромный завод.
У него замечательный материал - древесина из близлежащей тайги, из Шумного, но производство окон и дверей для новостроек здесь на таком же уровне, каким оно было десятки лет тому назад
И они еще хвастаются этим!.. В чем причина этого огромного и играющего резко тормозящую роль экономического кровотечения в СССР? Мы видим ее прежде всего в принципах и практике планирования...
Белогорск у Благовещенска (Амурская область) - силикатный завод устарел уже при постройке, доменная печь обрушилась на торжественном испытательном пуске.
Разбивают кирпич при сбрасывании его с грузовиков.
В Междуреченске Кемеровской области добывают кокс (его калорийность 7000-9000 калорий) лишь бы получить премии. А эти премии дают за уничтожение национального богатства.
Добытый уголь растаптывается машинами
.
..."В СССР фантастические ресурсы: новые открытия вольфрамовой руды с 90% чистого металла. Запасы на миллионы лет. В Шкотове 20 метров над поверхностью - слой черного угля, над ним каолин.
Фантастическое богатство Якутии обследовано на одну треть. Кальций-флуорид для ракет и атомных реакторов. Забайкальские месторождения неисчерпаемы, богатейшие руды.
Чистого золота - сказочное количество.
Эти цифры абсолютно засекречены, поэтому мы их не приводим, но мы видели много золотодобывающих шахт, видели Удокан, где три года назад нашли самые крупные в мире залежи меди. Руда в Тальнахе. Огромное количество лосося и икры...
Вместе с тем нерациональное использование экономических возможностей, отсталая сфера услуг, бездействующие машины, недостроенные заводы, потери рабочей силы и материальных ресурсов, безалаберное отношение к времени.
Пример: два года назад в СССР был недостаток цемента.
Мы посетили гигантский цемзавод в Спасске (Приморский край). Склады ломились от перепроизводства, но на разбитой дороге ломались машины.
Тамошняя жизнь представлялась нам, как огромный могучий автомобиль, водитель которого одной ногой жмет на газ до отказа, а другой нажимает на тормоз. Одновременно!...
Тысячи кубометров первоклассного леса загнивают на отмелях рек, годами там лежат без внимания. А еще тысячи кубометров мешают в лесу, потому что торчат там в виде пней высотой больше метра.
Печален вид яблоневых садов на Урале и в Средней Азии.
Никто, без исключения, не умеет подрезать ветви, и яблони растут, как веники.
В Голодной степи на полях стояли комбайны, а комбайнеры сладко спали под ними.
По нашей просьбе они продемонстрировали (а мы засняли на пленку) уборку урожая, а потом снова залезли под комбайны и погрузились в сон.
В 1962-63-м годах на целине было потеряно полмиллиарда новых рублей. На рыбокомбинате в Усть-Камчатске на один человеко-день приходилось в 1928-м году 68,8 килограмма обработанной рыбы, а в 1963-м году - 30,8 килограмма.
В Жупановке (Камчатская область) - лучшая сельдь в мире.
Но открыв пятикилограммовую банку с этим настоящим деликатесом, видишь такое, что теряешь аппетит.
Причину такого гигантского экономического кровотечения в СССР мы видим в принципе и практике планирования. Оно убедительно опрокидывает представления о научности советского экономического планирования...
...Услуги на уровне развивающихся стран.
Если западное общество можно назвать обществом массового потребления, то советское - это общество массового доставания, массового спроса и очередей, обществом поиска нужных вещей.
В 1953-м году во всей Сибири было только 47 километров асфальтовых и бетонных дорог.
Недоступное богатство - это не богатство! Ежегодно прямые потери составляют три миллиона новых рублей вследствие плохих и недостаточных дорог".
..."Помощь советских товарищей из Центра была безграничной.
Наши сопровождающие почти ежедневно информировали ЦК и МВД о ходе и работе экспедиции. Сначала стиль работы был таков, что видели мы многое, но не много.
Это был смотр успехов, в большинстве случаев очень идиллический, почти беспроблемный.
Результатом такого смотра стало: во-первых, оторванность от жизни, во-вторых, масса времени проводилась за столом, где ели и пили, много говорили, а мы испытывали муки совести, так как не выполняли главное задание экспедиции - узнать и понять все до дна.
В-третьих, чрезвычайно формальные встречи.
Нам объясняли - "так принято". Нас бесконечно восхваляли за нашу предыдущую работу, но не давали возможности новой активной и полезной работы."
Услуги населению, торговля. Чешское слово «обход» (торговля) возникло от слова «обходить». Торговец в примитивном обществе обходил покупателей. В СССР покупатель обходит магазины, места торговли и распределения, причем степень внимательности, вежливости и культуры в большинстве случаев выше у покупателя (т.е.. трудящегося человека, имеющего полное право на удовлетворение своих потребностей), чем у продавца (который теоретически обязан удовлетворять потребности покупателя). Это типичное явление для общества с товарным дефицитом, каким СССР являлся в течение десятилетий... «Владыки» услуг являются продуктом нездорового монопольного положения. Морально-политические- стимулы у них в большинстве случаев дают осечку. Общественные прачечные систематически портят белье.
Химчистки за экспрессную доплату (вместо двух дней) возвращают «вычищенную» одежду с пятнами после двух недель (после многих ходатайств, незаконно требуя с заказчика экспрессную доплату, т.е. получая за работу, к тому же плохо сделанную, в два раза больше установленного тарифа). Одежда к тому же возвращается без пуговиц. В химчистке пуговицы перед чисткой отрезаются, пришивает же их заказчик молча и без протеста. Он благодарен за переплаченную плохую услугу.
Чистка обуви в гостинице - невыполнимая мечта. Раздраженность, зачастую и грубость, невоспитанность и высокомерное отношение официантов, к рядовым посетителям и чрезмерная угодливость по отношению к начальству не имеют равных в мире, В то же время уровень обслуживания намного ниже среднего мирового уровня во всех случаях. Мы видели много официантов и официанток, которые совершенно не реагировали на весьма покорную просьбу посетителя «разрешите обратиться» или же реагировали таким образом, что нам неудобно писать об этом. < ... >
Мы все знаем героизм советских людей, но мы знаем его больше в его внешнем проявлении как героизм боевой или трудовой. Но это их вторичный, производный героизм.
Советский человек является героем прежде всего в своей безграничной терпеливости. Этот героизм столь велик, что он вынес испытания многих десятилетий.
Это самый трудный героизм.
В его конце зачастую огромное замкнутое в себя психическое утомление, проявляющееся наружу типичным «мы привыкли». Это уже терпение пассивное, обезоруженное, беспомощное и выжидающее, опирающееся на то, что «русская душа» умеет удивительно сохранять: веру в будущее, пусть даже настоящее является трудным.
Совершенно надменным и высокомерным является отношение дорожной милиции к водителям машин.
Иногда (но не всегда) это отношение становилось вежливым, когда наш проводник предупреждал милиционера, что в машине едут чехословацкие гости.
В некоторых местах (например, в Усть-Нере, Барнауле, Хабаровске и других) водителей буквально третировали, обращались с ними, как с крепостными, и никто ни в одном случае не возразил против такого отношения.
Дискриминация водителей частных машин в СССР не имеет себе равных в мире.
В Барнауле, например, она приобрела совершенно официальный характер.
Частные машины должны иметь на переднем и заднем стекле обозначение - букву Л (личная), тогда как машины директоров обозначены красной звездочкой, и милиционеры не трогают их без нужды.
А машины, номера которых начинаются с цифры 5 (машины обкома), ездят иногда, невзирая на правила, не соблюдая установленной скорости, обгоняют на перекрестках, не останавливаются по сигналу милиционера.
Источники: http://lepestriny.livejournal.com/400064.html ; http://carabaas.livejournal.com/4546113.html ; http://www.habex.ru/paper/571/10106/ ; книги
===========================================================
В октябре 1964 года в Большом Кремлевском дворце был устроен прием по случаю успешного завершения полета космического корабля «Восход», впервые выведшего на орбиту экипаж из трех человек.
К находившимся среди гостей чехословацким путешественникам Ганзелке и Зикмунду подошел с бокалом шампанского оживленный Леонид Ильич, в эти дни сменивший Хрущева на посту Первого секретаря ЦК КПСС: «Юрий Федорович и Мирослав Антонович, я читал ваши секретные доклады по Западному Ирану, Индонезии, Японии.
Очень интересно. Когда появится такой же откровенный анализ советской действительности?
Вы уже побывали на Дальнем Востоке, в Сибири, на Крайнем Севере, в республиках Средней Азии... Надеюсь, вы пришлете мне и этот ваш «закрытый» отчет?»
Они были поражены: оказывается, президент Новотный, которому они направляли секретные доклады о своих странствиях, передавал эти документы советскому руководству, даже не ставя их в известность.
И они узнают об этом между прочим, в случайном разговоре!
«Но все-таки приятно было это услышать из уст советского руководителя, - рассказывал мне Ганзелка позже в Праге. - Работая над докладом об СССР, мы сами сожалели, что анализ ваших проблем предстоит изложить лишь для высшего чехословацкого руководства, и было неизвестно, отважатся ли довести его до сведения советских товарищей. Просьба Брежнева снимала камень с души.
Это прекрасно, что он познакомится с нашими выводами не с чужих слов.
Мы попросили его быть первым советским читателем секретного отчета № 4. Мы многое передумали за месяцы странствий и встреч с советскими людьми. Кроме того, мы могли сравнить: к тому времени наши «Татры» прошли уже через 76 стран».
...В 1963 1964 годах Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд, переправившись со своими «Татрами» паромом из Японии, отправились по Советскому Союзу в длительное и самое важное в их жизни путешествие. Они забирались в глухую сибирскую тайгу, пили чай в эвенкийских тордохах, поднимались на плотины ангарских гидростанций, летали в тряских, «аннушках» вдоль кромки Северного Ледовитого океана, попадая в места, куда добирался не каждый советский журналист. Они готовили книги и фильмы об СССР. К ним тянулись люди - их талант располагать к себе удивителен.
Знакомство наше состоялось весной 1964 года в Иркутске (я тогда был собственным корреспондентом «Известий» по Восточной Сибири). Подобно множеству других журналистов, я надеялся обменяться хотя бы парой слов с нашими тогдашними кумирами, самыми известными путешественниками XX столетия. И не подозревал во время интервью, что вопреки своим правилам, которым до сих пор не изменяли, они пригласят известинца стать их спутником в тысячекилометровом странствии от Ангары до Енисея.
В пути один вопрос, обязательно задаваемый гостеприимно-бдительными местными начальниками, ставил чехов в тупик: «Какой будет ваша книга о Советском Союзе?» «Мы не хотим уподобиться журналистам, которые выходят из самолета в Шереметьево уже с готовой книгой о вашей стране. Мы еще сами не знаем, сколько разного встретим в этих поездках», - отвечали путешественники, принимая все близко к сердцу. Многое вызывало их недоумение. Им трудно было взять в толк, как можно из лучшего в мире тулунского песка делать самое плохое зеленое стекло и почему городские больницы необходимо размещать непременно у большака, в гуще пыли и автомобильной гари... Они не смущались говорить об этом местным руководителям, спешившим информировать центр о «странных высказываниях» и даже «неблагодарности чехословацких друзей». Получая через ЦК КПСС и КГБ сводки таких сообщений, кремлевское руководство с настороженностью ожидало пока еще не книги этих двоих о Советском Союзе, а именно их секретный доклад для членов Президиума ЦК КПЧ.
Два года они писали 173 страницы машинописного текста, предназначенные только для служебного пользования, мучаясь над точностью формулировок, как если бы это было главным делом их жизни. В центре доклада был анализ социально-экономической ситуации в СССР и пороков его идеологизированной системы, изолировавшей себя от мирового прогресса.
Экземпляр № 1 путешественники передали А. Новотному. По рассказам аппаратчиков, в президентском кабинете в Пражском Граде допоздна горел свет. Новотный перечитывал этот доклад, делал пометки, но отправлять копию в Москву по каналам правительственной связи не торопился.
Он уважал путешественников, у них были добрые отношения, но лежащий перед ним анализ советской действительности был настолько серьезен и непривычен, что реакцию московских товарищей невозможно было предсказать.
Новотный не читал о СССР ничего подобного. Брежнев и его аппарат, получив от него документ, могли подумать, что он солидарен с выводами, а ему не хотелось представать перед московскими друзьями в таком свете.
Чего вы боитесь, товарищ президент? - спрашивали Ганзелка и Зикмунд. - Под документом две наши подписи.
Да, но Брежнев получит его от меня.
Чувствовалось: на этот раз Новотный не решится на передачу доклада.
- Может быть, попытаться нам самим ему передать?
Ну, конечно! - с облегчением согласился Новотный. - Пусть товарищ Брежнев, раз он вас просил, получит отчет прямо из ваших рук.
Возникла было мысль отправить материал по каналам посольства СССР в Праге.
Но что-то удерживало их от такого посредничества. Не было ясно, как к этому отнесутся советские дипломаты: в каком переводе и с какими комментариями документ будет отправлен. Путешественники попросили Новотного сделать перевод силами аппарата ЦК КПЧ.
За перевод взялся Иван Сынек, сотрудник международного отдела ЦК сын расстрелянного гитлеровцами известного чешского антифашиста.
Когда перевод был готов. Ганзелка отправился на главпочтамт и дал телеграмму Брежневу.
Шли дни и недели.
Как-то в начале марта 1966 года я получил от Мирослава Зикмунда письмо, отправленное из Готвальдова (Злина) 18 февраля: «Может быть, мы скоро полетим на несколько дней в Москву, ждем только сообщения из ЦК КПСС...»
А сообщения не было.
В один из апрельских дней в пражский дом Ганзелки на Мичанце пришел высокопоставленный сотрудник советского посольства: «У меня поручение взять у вас секретный доклад для передачи в Москву». «Извините. - сказал Иржи. мы передадим доклад только в руки Брежнева». «Но мне приказано!» настаивал гость. Ганзелку это задело: «Мы не являемся гражданами вашей страны, и посольство не может разговаривать с нами в тоне приказов».
Дипломат ушел ни с чем.
Было начало июня, Зикмунд копал грядку возле своего дома, когда раздался звонок из Праги. Он услышал голос Иржи:
- На съезд КПЧ прибыл Брежнев. Позвонили из Града, передали его просьбу сегодня с ним встретиться.
- Но я не успею, Ирку... Пойди один.
Я рассказываю об этой встрече так, как слышал от Иржи Ганзелки. Брежнев встретил его ласково, как старого приятеля, повел в свой кабинет, за ними увязались было сотрудники советского посольства, но перед их носом Ганзелка закрыл за собой дверь, чем привел Брежнева в веселое расположение духа.
Они сели в кресла, Брежнев полистал рукопись:
«Если у меня не будет замечаний, я вам непременно напишу».
«Но интересней поговорить как раз в том случае, если возникнет несогласие».
Брежнев поднялся: «Когда я прочту, приглашу вас на подмосковную дачу, мы спокойно посидим, поговорим. Не будут мешать ни помощники, ни телефоны».
С той поры Ганзелка и Зикмунд больше никогда не видели Брежнева.
Некоторое время они еще надеялись получить если не приглашение в Москву, то хотя бы письмо, но по изменившемуся с тех пор отношению к ним сотрудников советского посольства и наезжавших в Прагу работников аппарата ЦК КПСС. еще недавно почитавших за честь для себя поговорить с ними, пригласить в посольство на очередное торжество, по их непроницаемым теперь липам поняли: что-то случилось.
Только позднее им рассказали подробности.
Брежнев был достаточно ленив, и ему трудно было осилить самостоятельно 173 страницы.
Он передал доклад своему окружению ..... «проработать и дать заключение».
Аппаратчики вынесли вердикт: «грубая антисоветчина». Брежнев сказал, что больше не хочет слышать имен Ганзелки и Зикмунда.
****************************************************************************
Зачем пришли эти люди?
Впервые чехословацкие инженеры Зикмунд и Ганзелка отправились путешествовать 22 апреля 1947 года на специально снаряженном легковом автомобиле «Татра». За три года они покорили 60 тысяч километров только автомобильных дорог Европы, Африки и Южной Америки, побывав в 48 странах.
Изначально они самостоятельно финансировали свой проект: их огромные гонорары за книги это позволяли.
Второе и последнее путешествие Зикмунда и Ганзелки растянулось на пять лет. Они стартовали в апреле 1959 года.
На этот раз оно проходило под эгидой Чехословацкой академии наук.
Их маршрут проходил через Турцию, Ирак, Индию, Китай, Корею и Японию. В 1959 году на втором съезде сторонников мира в Чехословакии экспедиция Зикмунда и Ганзелки была официально провозглашена «Экспедицией мира, дружбы и взаимопонимания между народами». В родную Прагу путешественники возвращались через Советский Союз, прибыв в Находку из Ниигаты 13 сентября 1963 года на теплоходе «Серго Орджоникидзе». Вместе с ними прибыли врач и кинооператор Мирослав Дриян, автомеханик Йозеф Коринта и два микроавтобуса «Татра».
Об этом событии тогда сообщили, наверное, все центральные газеты «Союза нерушимого», не исключая периодические издания Приморского края. «Добро пожаловать на советскую землю, чехословацкие друзья!», «Чехословацкие гости в Приморье» - такие были заголовки у новостных заметок краевой газеты «Красное знамя» в середине сентября 1963 года. Советский Союз был 76-й страной, которую посетили Зикмунд и Ганзелка.
«Солнцем и улыбками, цветами и добрыми пожеланиями встретила Находка чехословацких гостей - Мирослава Зикмунда, Иржи Ганзелку, Мирослава Дрияна и Йозефа Коринту.
В морском порту к приходу судна из Японии, на котором прибыли путешественники, собрались трудящиеся города.
Пионеры преподнесли гостям цветы, вручили книгу «Перевернутый полумесяц» (авторы М. Зикмунд и И. Ганзелка), которая недавно вышла в Москве», - так описывал корреспондент «Красного знамени» прибытие в Приморье «известных путешественников, ученых, общественных деятелей социалистической Чехословакии».
«Приветствовали дорогих гостей заместитель председателя Находкинского горисполкома Павлов, бригадир торгового порта Герой Социалистического Труда тов. Маяков, учительница средней школы № 10 тов. Ленская, заместитель отдела международных связей Академии наук СССР тов. Рахманинов. Выступающие говорили о большой, крепкой и нерушимой дружбе советского и чехословацкого народов».
По словам заместителя председателя Дальневосточного филиала Сибирского отделения Академии наук СССР академика Андрея Крушанова, (он был среди встречающих), когда Иржи Ганзелка увидел с борта теплохода оркестр и огромную толпу на причале, с цветами и транспарантами, то очень удивился: «Зачем пришли в порт эти люди?»
Когда ему сказали, что жители города Находки пришли встречать дорогих гостей из Чехословакии, путешественник признался, что так «тепло их еще никто не встречал».
Но это была, скажем так, официальная сторона медали.
Ну, за дружбу народов!
Среди встречающих был и кинооператор студии «Дальтелефильм» Петр Якимов. Он фиксировал на кинопленку все происходящее, чтобы впоследствии сделать документальный фильм о пребывании Зикмунда и Ганзелки в Приморье.
Фильм был смонтирован, он назвался «По трассе кругосветного путешествия».
Автором сценария был журналист Валентин Ткачев.
- Встречали путешественников действительно с помпой, как тогда говорили, «на высшем правительственном уровне», - вспоминает Петр Якимов. - Но чехам это было не нужно.
Им это мешало. Они привыкли работать без опеки и контроля.
Я ехал с ними в их «Татре» из Находки во Владивосток, и они мне сами об этом говорили. Особенно нас донимал кагэбэшник, которого поставили следить за экспедицией! Когда мы остановились на Американском перевале, чтобы полюбоваться красотами природы, он стал на меня кричать: зачем ты сел к ним в машину? О чем ты с ними разговаривал?
Что они спрашивали у тебя?
Членам экспедиции такая слишком навязчивая опека не понравилась, они пожаловались академику Крушанову, ответственному за их пребывание в Приморье, и въедливый чекист исчез. Вместо него появился другой человек в штатском, улыбчивый и практически незаметный.
Во Владивостоке экспедицию мира и дружбы поселили в центре города за гостиницей «Челюскин», в двухэтажном деревянном особняке первого секретаря Приморского крайкома КПСС Василия Чернышева.
В Приморье путешественники пробыли до конца сентября.
За это время они провели пресс-конференцию в Доме профсоюзов, посетили Уссурийск, Спасск-Дальний, Артем, Кавалерово, колхозы и совхозы, один из крейсеров Краснознаменного ТОФ, научные учреждения Дальневосточного филиала Сибирского отделения Академии наук СССР, ДВГУ, ордена Ленина Дальзавод, Шмаковский санаторий, Супутинский заповедник. «И везде советские люди искренне, по-братски встречали посланцев Чехословакии».
Что такое «встречать искренне, по-братски», с богато накрытым столом, россиянам растолковывать нет нужды.
Для нас это само собой разумеющееся проявление добрых чувств.
Но чехословацким путешественникам встречи с застольями и бесконечными тостами «за вечную дружбу между народами» были чужды.
Они признавались, что приехали работать и общаться с простыми людьми, а им каждый день устраивают встречи с чиновниками и званые обеды с изобилием спиртного.
По возвращении на родину Зикмунд и Ганзелка напишут в своей книге, посвященной путешествию по Советскому Союзу, «о непостижимом расточительстве, в особенности по отношению к природным ресурсам и к продуктам людского труда, о том, как под колесами тяжелых грузовиков превращается в пыль антрацит, которого хватило бы на всю Чехословакию, об армиях партийных чиновников, их некомпетентности».
Цепкий глаз путешественников подмечал то, что обычно не попадает в поле зрения обыкновенных туристов. Анализируя увиденное, они сравнивали Советский Союз «с автомобилистом, одновременно нажимающим на газ и на тормоз».
«Отчет о путешествии по СССР» они направили академику Капице для рецензирования, тот показал ее Дмитрию Сахарову. По словам Сахарова, книга «оказалась неприемлемой для цензуры». Рукопись признали антисоциалистической и реакционной. Естественно, после такого клейма о ее издании не могло быть и речи. Но это будет позже.
От ворот поворот
Затянувшаяся остановка Зикмунда и Ганзелки во Владивостоке была вынужденной, о чем официально не сообщалось: один из их автобусов сломался, и деталь заказали на заводе в Чехословакии. Пока ее доставили самолетом в Москву, пока во Владивосток, прошло две недели.
Во Владивосток прилетела жена Ганзелки - чтобы муж не скучал. А вот супруга Зикмунда, артистка балета, прилететь не смогла, у нее в это время были спектакли. Чтобы не терять время зря, он слетал на Камчатку, где ему показали тамошние красоты с высоты птичьего полета: руководство Камчатки предоставило ему вертолет.
Экспедиция покинула Приморье в конце сентября. На покорение дорог Советского Союза у Зикмунда и Ганзелки ушел почти год.
По возвращении на родину их попросили написать «отчет о проделанной работе».
Они написали и отдали его генеральному секретарю чехословацкой компартии Новотному, попросив отослать один экземпляр в Москву. В ЦК КПЧ им отказали, потому что из представленного ими документа следовало, что «социализм как политическая и экономическая система бездарен и бесперспективен».
Рукопись дошла до адресата, лишь когда Леонид Брежнев приехал в Прагу как гость ХIII съезда КПЧ. «Специальный отчет № 4» на 180 страницах ему лично передал Мирослав Зикмунд.
https://vlad.mk.ru/articles/2011/07/14/605542-prervannoe-puteshestvie-zikmunda-i-ganzelki.html
https://igor-piterskiy.livejournal.com/57010.html
https://carabaas.livejournal.com/4546113.html
Каждый капиталист вылетел бы в трубу при таком дилетанстве и безразличии, какие имеют место, например, на заводе Амуркабель в Хабаровске.
Руководящий работник на этом заводе говорит: «Осваиваем», но он говорит это уже пятый год.
А кто это оплачивает?
Лишь социалистическое общество. ЛПК в Хоре (Хабаровский край) - это огромный завод.
У него замечательный материал - древесина из близлежащей тайги, из Шумного, но производство окон и дверей для новостроек здесь на таком же уровне, каким оно было десятки лет тому назад
И они еще хвастаются этим!.. В чем причина этого огромного и играющего резко тормозящую роль экономического кровотечения в СССР? Мы видим ее прежде всего в принципах и практике планирования...
Белогорск у Благовещенска (Амурская область) - силикатный завод устарел уже при постройке, доменная печь обрушилась на торжественном испытательном пуске.
Разбивают кирпич при сбрасывании его с грузовиков.
В Междуреченске Кемеровской области добывают кокс (его калорийность 7000-9000 калорий) лишь бы получить премии. А эти премии дают за уничтожение национального богатства.
Добытый уголь растаптывается машинами
.
..."В СССР фантастические ресурсы: новые открытия вольфрамовой руды с 90% чистого металла. Запасы на миллионы лет. В Шкотове 20 метров над поверхностью - слой черного угля, над ним каолин.
Фантастическое богатство Якутии обследовано на одну треть. Кальций-флуорид для ракет и атомных реакторов. Забайкальские месторождения неисчерпаемы, богатейшие руды.
Чистого золота - сказочное количество.
Эти цифры абсолютно засекречены, поэтому мы их не приводим, но мы видели много золотодобывающих шахт, видели Удокан, где три года назад нашли самые крупные в мире залежи меди. Руда в Тальнахе. Огромное количество лосося и икры...
Вместе с тем нерациональное использование экономических возможностей, отсталая сфера услуг, бездействующие машины, недостроенные заводы, потери рабочей силы и материальных ресурсов, безалаберное отношение к времени.
Пример: два года назад в СССР был недостаток цемента.
Мы посетили гигантский цемзавод в Спасске (Приморский край). Склады ломились от перепроизводства, но на разбитой дороге ломались машины.
Тамошняя жизнь представлялась нам, как огромный могучий автомобиль, водитель которого одной ногой жмет на газ до отказа, а другой нажимает на тормоз. Одновременно!...
Тысячи кубометров первоклассного леса загнивают на отмелях рек, годами там лежат без внимания. А еще тысячи кубометров мешают в лесу, потому что торчат там в виде пней высотой больше метра.
Печален вид яблоневых садов на Урале и в Средней Азии.
Никто, без исключения, не умеет подрезать ветви, и яблони растут, как веники.
В Голодной степи на полях стояли комбайны, а комбайнеры сладко спали под ними.
По нашей просьбе они продемонстрировали (а мы засняли на пленку) уборку урожая, а потом снова залезли под комбайны и погрузились в сон.
В 1962-63-м годах на целине было потеряно полмиллиарда новых рублей. На рыбокомбинате в Усть-Камчатске на один человеко-день приходилось в 1928-м году 68,8 килограмма обработанной рыбы, а в 1963-м году - 30,8 килограмма.
В Жупановке (Камчатская область) - лучшая сельдь в мире.
Но открыв пятикилограммовую банку с этим настоящим деликатесом, видишь такое, что теряешь аппетит.
Причину такого гигантского экономического кровотечения в СССР мы видим в принципе и практике планирования. Оно убедительно опрокидывает представления о научности советского экономического планирования...
...Услуги на уровне развивающихся стран.
Если западное общество можно назвать обществом массового потребления, то советское - это общество массового доставания, массового спроса и очередей, обществом поиска нужных вещей.
В 1953-м году во всей Сибири было только 47 километров асфальтовых и бетонных дорог.
Недоступное богатство - это не богатство! Ежегодно прямые потери составляют три миллиона новых рублей вследствие плохих и недостаточных дорог".
..."Помощь советских товарищей из Центра была безграничной.
Наши сопровождающие почти ежедневно информировали ЦК и МВД о ходе и работе экспедиции. Сначала стиль работы был таков, что видели мы многое, но не много.
Это был смотр успехов, в большинстве случаев очень идиллический, почти беспроблемный.
Результатом такого смотра стало: во-первых, оторванность от жизни, во-вторых, масса времени проводилась за столом, где ели и пили, много говорили, а мы испытывали муки совести, так как не выполняли главное задание экспедиции - узнать и понять все до дна.
В-третьих, чрезвычайно формальные встречи.
Нам объясняли - "так принято". Нас бесконечно восхваляли за нашу предыдущую работу, но не давали возможности новой активной и полезной работы."
Услуги населению, торговля. Чешское слово «обход» (торговля) возникло от слова «обходить». Торговец в примитивном обществе обходил покупателей. В СССР покупатель обходит магазины, места торговли и распределения, причем степень внимательности, вежливости и культуры в большинстве случаев выше у покупателя (т.е.. трудящегося человека, имеющего полное право на удовлетворение своих потребностей), чем у продавца (который теоретически обязан удовлетворять потребности покупателя). Это типичное явление для общества с товарным дефицитом, каким СССР являлся в течение десятилетий... «Владыки» услуг являются продуктом нездорового монопольного положения. Морально-политические- стимулы у них в большинстве случаев дают осечку. Общественные прачечные систематически портят белье.
Химчистки за экспрессную доплату (вместо двух дней) возвращают «вычищенную» одежду с пятнами после двух недель (после многих ходатайств, незаконно требуя с заказчика экспрессную доплату, т.е. получая за работу, к тому же плохо сделанную, в два раза больше установленного тарифа). Одежда к тому же возвращается без пуговиц. В химчистке пуговицы перед чисткой отрезаются, пришивает же их заказчик молча и без протеста. Он благодарен за переплаченную плохую услугу.
Чистка обуви в гостинице - невыполнимая мечта. Раздраженность, зачастую и грубость, невоспитанность и высокомерное отношение официантов, к рядовым посетителям и чрезмерная угодливость по отношению к начальству не имеют равных в мире, В то же время уровень обслуживания намного ниже среднего мирового уровня во всех случаях. Мы видели много официантов и официанток, которые совершенно не реагировали на весьма покорную просьбу посетителя «разрешите обратиться» или же реагировали таким образом, что нам неудобно писать об этом. < ... >
Мы все знаем героизм советских людей, но мы знаем его больше в его внешнем проявлении как героизм боевой или трудовой. Но это их вторичный, производный героизм.
Советский человек является героем прежде всего в своей безграничной терпеливости. Этот героизм столь велик, что он вынес испытания многих десятилетий.
Это самый трудный героизм.
В его конце зачастую огромное замкнутое в себя психическое утомление, проявляющееся наружу типичным «мы привыкли». Это уже терпение пассивное, обезоруженное, беспомощное и выжидающее, опирающееся на то, что «русская душа» умеет удивительно сохранять: веру в будущее, пусть даже настоящее является трудным.
Совершенно надменным и высокомерным является отношение дорожной милиции к водителям машин.
Иногда (но не всегда) это отношение становилось вежливым, когда наш проводник предупреждал милиционера, что в машине едут чехословацкие гости.
В некоторых местах (например, в Усть-Нере, Барнауле, Хабаровске и других) водителей буквально третировали, обращались с ними, как с крепостными, и никто ни в одном случае не возразил против такого отношения.
Дискриминация водителей частных машин в СССР не имеет себе равных в мире.
В Барнауле, например, она приобрела совершенно официальный характер.
Частные машины должны иметь на переднем и заднем стекле обозначение - букву Л (личная), тогда как машины директоров обозначены красной звездочкой, и милиционеры не трогают их без нужды.
А машины, номера которых начинаются с цифры 5 (машины обкома), ездят иногда, невзирая на правила, не соблюдая установленной скорости, обгоняют на перекрестках, не останавливаются по сигналу милиционера.
Источники: http://lepestriny.livejournal.com/400064.html ; http://carabaas.livejournal.com/4546113.html ; http://www.habex.ru/paper/571/10106/ ; книги
===========================================================
В октябре 1964 года в Большом Кремлевском дворце был устроен прием по случаю успешного завершения полета космического корабля «Восход», впервые выведшего на орбиту экипаж из трех человек.
К находившимся среди гостей чехословацким путешественникам Ганзелке и Зикмунду подошел с бокалом шампанского оживленный Леонид Ильич, в эти дни сменивший Хрущева на посту Первого секретаря ЦК КПСС: «Юрий Федорович и Мирослав Антонович, я читал ваши секретные доклады по Западному Ирану, Индонезии, Японии.
Очень интересно. Когда появится такой же откровенный анализ советской действительности?
Вы уже побывали на Дальнем Востоке, в Сибири, на Крайнем Севере, в республиках Средней Азии... Надеюсь, вы пришлете мне и этот ваш «закрытый» отчет?»
Они были поражены: оказывается, президент Новотный, которому они направляли секретные доклады о своих странствиях, передавал эти документы советскому руководству, даже не ставя их в известность.
И они узнают об этом между прочим, в случайном разговоре!
«Но все-таки приятно было это услышать из уст советского руководителя, - рассказывал мне Ганзелка позже в Праге. - Работая над докладом об СССР, мы сами сожалели, что анализ ваших проблем предстоит изложить лишь для высшего чехословацкого руководства, и было неизвестно, отважатся ли довести его до сведения советских товарищей. Просьба Брежнева снимала камень с души.
Это прекрасно, что он познакомится с нашими выводами не с чужих слов.
Мы попросили его быть первым советским читателем секретного отчета № 4. Мы многое передумали за месяцы странствий и встреч с советскими людьми. Кроме того, мы могли сравнить: к тому времени наши «Татры» прошли уже через 76 стран».
...В 1963 1964 годах Иржи Ганзелка и Мирослав Зикмунд, переправившись со своими «Татрами» паромом из Японии, отправились по Советскому Союзу в длительное и самое важное в их жизни путешествие. Они забирались в глухую сибирскую тайгу, пили чай в эвенкийских тордохах, поднимались на плотины ангарских гидростанций, летали в тряских, «аннушках» вдоль кромки Северного Ледовитого океана, попадая в места, куда добирался не каждый советский журналист. Они готовили книги и фильмы об СССР. К ним тянулись люди - их талант располагать к себе удивителен.
Знакомство наше состоялось весной 1964 года в Иркутске (я тогда был собственным корреспондентом «Известий» по Восточной Сибири). Подобно множеству других журналистов, я надеялся обменяться хотя бы парой слов с нашими тогдашними кумирами, самыми известными путешественниками XX столетия. И не подозревал во время интервью, что вопреки своим правилам, которым до сих пор не изменяли, они пригласят известинца стать их спутником в тысячекилометровом странствии от Ангары до Енисея.
В пути один вопрос, обязательно задаваемый гостеприимно-бдительными местными начальниками, ставил чехов в тупик: «Какой будет ваша книга о Советском Союзе?» «Мы не хотим уподобиться журналистам, которые выходят из самолета в Шереметьево уже с готовой книгой о вашей стране. Мы еще сами не знаем, сколько разного встретим в этих поездках», - отвечали путешественники, принимая все близко к сердцу. Многое вызывало их недоумение. Им трудно было взять в толк, как можно из лучшего в мире тулунского песка делать самое плохое зеленое стекло и почему городские больницы необходимо размещать непременно у большака, в гуще пыли и автомобильной гари... Они не смущались говорить об этом местным руководителям, спешившим информировать центр о «странных высказываниях» и даже «неблагодарности чехословацких друзей». Получая через ЦК КПСС и КГБ сводки таких сообщений, кремлевское руководство с настороженностью ожидало пока еще не книги этих двоих о Советском Союзе, а именно их секретный доклад для членов Президиума ЦК КПЧ.
Два года они писали 173 страницы машинописного текста, предназначенные только для служебного пользования, мучаясь над точностью формулировок, как если бы это было главным делом их жизни. В центре доклада был анализ социально-экономической ситуации в СССР и пороков его идеологизированной системы, изолировавшей себя от мирового прогресса.
Экземпляр № 1 путешественники передали А. Новотному. По рассказам аппаратчиков, в президентском кабинете в Пражском Граде допоздна горел свет. Новотный перечитывал этот доклад, делал пометки, но отправлять копию в Москву по каналам правительственной связи не торопился.
Он уважал путешественников, у них были добрые отношения, но лежащий перед ним анализ советской действительности был настолько серьезен и непривычен, что реакцию московских товарищей невозможно было предсказать.
Новотный не читал о СССР ничего подобного. Брежнев и его аппарат, получив от него документ, могли подумать, что он солидарен с выводами, а ему не хотелось представать перед московскими друзьями в таком свете.
Чего вы боитесь, товарищ президент? - спрашивали Ганзелка и Зикмунд. - Под документом две наши подписи.
Да, но Брежнев получит его от меня.
Чувствовалось: на этот раз Новотный не решится на передачу доклада.
- Может быть, попытаться нам самим ему передать?
Ну, конечно! - с облегчением согласился Новотный. - Пусть товарищ Брежнев, раз он вас просил, получит отчет прямо из ваших рук.
Возникла было мысль отправить материал по каналам посольства СССР в Праге.
Но что-то удерживало их от такого посредничества. Не было ясно, как к этому отнесутся советские дипломаты: в каком переводе и с какими комментариями документ будет отправлен. Путешественники попросили Новотного сделать перевод силами аппарата ЦК КПЧ.
За перевод взялся Иван Сынек, сотрудник международного отдела ЦК сын расстрелянного гитлеровцами известного чешского антифашиста.
Когда перевод был готов. Ганзелка отправился на главпочтамт и дал телеграмму Брежневу.
Шли дни и недели.
Как-то в начале марта 1966 года я получил от Мирослава Зикмунда письмо, отправленное из Готвальдова (Злина) 18 февраля: «Может быть, мы скоро полетим на несколько дней в Москву, ждем только сообщения из ЦК КПСС...»
А сообщения не было.
В один из апрельских дней в пражский дом Ганзелки на Мичанце пришел высокопоставленный сотрудник советского посольства: «У меня поручение взять у вас секретный доклад для передачи в Москву». «Извините. - сказал Иржи. мы передадим доклад только в руки Брежнева». «Но мне приказано!» настаивал гость. Ганзелку это задело: «Мы не являемся гражданами вашей страны, и посольство не может разговаривать с нами в тоне приказов».
Дипломат ушел ни с чем.
Было начало июня, Зикмунд копал грядку возле своего дома, когда раздался звонок из Праги. Он услышал голос Иржи:
- На съезд КПЧ прибыл Брежнев. Позвонили из Града, передали его просьбу сегодня с ним встретиться.
- Но я не успею, Ирку... Пойди один.
Я рассказываю об этой встрече так, как слышал от Иржи Ганзелки. Брежнев встретил его ласково, как старого приятеля, повел в свой кабинет, за ними увязались было сотрудники советского посольства, но перед их носом Ганзелка закрыл за собой дверь, чем привел Брежнева в веселое расположение духа.
Они сели в кресла, Брежнев полистал рукопись:
«Если у меня не будет замечаний, я вам непременно напишу».
«Но интересней поговорить как раз в том случае, если возникнет несогласие».
Брежнев поднялся: «Когда я прочту, приглашу вас на подмосковную дачу, мы спокойно посидим, поговорим. Не будут мешать ни помощники, ни телефоны».
С той поры Ганзелка и Зикмунд больше никогда не видели Брежнева.
Некоторое время они еще надеялись получить если не приглашение в Москву, то хотя бы письмо, но по изменившемуся с тех пор отношению к ним сотрудников советского посольства и наезжавших в Прагу работников аппарата ЦК КПСС. еще недавно почитавших за честь для себя поговорить с ними, пригласить в посольство на очередное торжество, по их непроницаемым теперь липам поняли: что-то случилось.
Только позднее им рассказали подробности.
Брежнев был достаточно ленив, и ему трудно было осилить самостоятельно 173 страницы.
Он передал доклад своему окружению ..... «проработать и дать заключение».
Аппаратчики вынесли вердикт: «грубая антисоветчина». Брежнев сказал, что больше не хочет слышать имен Ганзелки и Зикмунда.
****************************************************************************
Зачем пришли эти люди?
Впервые чехословацкие инженеры Зикмунд и Ганзелка отправились путешествовать 22 апреля 1947 года на специально снаряженном легковом автомобиле «Татра». За три года они покорили 60 тысяч километров только автомобильных дорог Европы, Африки и Южной Америки, побывав в 48 странах.
Изначально они самостоятельно финансировали свой проект: их огромные гонорары за книги это позволяли.
Второе и последнее путешествие Зикмунда и Ганзелки растянулось на пять лет. Они стартовали в апреле 1959 года.
На этот раз оно проходило под эгидой Чехословацкой академии наук.
Их маршрут проходил через Турцию, Ирак, Индию, Китай, Корею и Японию. В 1959 году на втором съезде сторонников мира в Чехословакии экспедиция Зикмунда и Ганзелки была официально провозглашена «Экспедицией мира, дружбы и взаимопонимания между народами». В родную Прагу путешественники возвращались через Советский Союз, прибыв в Находку из Ниигаты 13 сентября 1963 года на теплоходе «Серго Орджоникидзе». Вместе с ними прибыли врач и кинооператор Мирослав Дриян, автомеханик Йозеф Коринта и два микроавтобуса «Татра».
Об этом событии тогда сообщили, наверное, все центральные газеты «Союза нерушимого», не исключая периодические издания Приморского края. «Добро пожаловать на советскую землю, чехословацкие друзья!», «Чехословацкие гости в Приморье» - такие были заголовки у новостных заметок краевой газеты «Красное знамя» в середине сентября 1963 года. Советский Союз был 76-й страной, которую посетили Зикмунд и Ганзелка.
«Солнцем и улыбками, цветами и добрыми пожеланиями встретила Находка чехословацких гостей - Мирослава Зикмунда, Иржи Ганзелку, Мирослава Дрияна и Йозефа Коринту.
В морском порту к приходу судна из Японии, на котором прибыли путешественники, собрались трудящиеся города.
Пионеры преподнесли гостям цветы, вручили книгу «Перевернутый полумесяц» (авторы М. Зикмунд и И. Ганзелка), которая недавно вышла в Москве», - так описывал корреспондент «Красного знамени» прибытие в Приморье «известных путешественников, ученых, общественных деятелей социалистической Чехословакии».
«Приветствовали дорогих гостей заместитель председателя Находкинского горисполкома Павлов, бригадир торгового порта Герой Социалистического Труда тов. Маяков, учительница средней школы № 10 тов. Ленская, заместитель отдела международных связей Академии наук СССР тов. Рахманинов. Выступающие говорили о большой, крепкой и нерушимой дружбе советского и чехословацкого народов».
По словам заместителя председателя Дальневосточного филиала Сибирского отделения Академии наук СССР академика Андрея Крушанова, (он был среди встречающих), когда Иржи Ганзелка увидел с борта теплохода оркестр и огромную толпу на причале, с цветами и транспарантами, то очень удивился: «Зачем пришли в порт эти люди?»
Когда ему сказали, что жители города Находки пришли встречать дорогих гостей из Чехословакии, путешественник признался, что так «тепло их еще никто не встречал».
Но это была, скажем так, официальная сторона медали.
Ну, за дружбу народов!
Среди встречающих был и кинооператор студии «Дальтелефильм» Петр Якимов. Он фиксировал на кинопленку все происходящее, чтобы впоследствии сделать документальный фильм о пребывании Зикмунда и Ганзелки в Приморье.
Фильм был смонтирован, он назвался «По трассе кругосветного путешествия».
Автором сценария был журналист Валентин Ткачев.
- Встречали путешественников действительно с помпой, как тогда говорили, «на высшем правительственном уровне», - вспоминает Петр Якимов. - Но чехам это было не нужно.
Им это мешало. Они привыкли работать без опеки и контроля.
Я ехал с ними в их «Татре» из Находки во Владивосток, и они мне сами об этом говорили. Особенно нас донимал кагэбэшник, которого поставили следить за экспедицией! Когда мы остановились на Американском перевале, чтобы полюбоваться красотами природы, он стал на меня кричать: зачем ты сел к ним в машину? О чем ты с ними разговаривал?
Что они спрашивали у тебя?
Членам экспедиции такая слишком навязчивая опека не понравилась, они пожаловались академику Крушанову, ответственному за их пребывание в Приморье, и въедливый чекист исчез. Вместо него появился другой человек в штатском, улыбчивый и практически незаметный.
Во Владивостоке экспедицию мира и дружбы поселили в центре города за гостиницей «Челюскин», в двухэтажном деревянном особняке первого секретаря Приморского крайкома КПСС Василия Чернышева.
В Приморье путешественники пробыли до конца сентября.
За это время они провели пресс-конференцию в Доме профсоюзов, посетили Уссурийск, Спасск-Дальний, Артем, Кавалерово, колхозы и совхозы, один из крейсеров Краснознаменного ТОФ, научные учреждения Дальневосточного филиала Сибирского отделения Академии наук СССР, ДВГУ, ордена Ленина Дальзавод, Шмаковский санаторий, Супутинский заповедник. «И везде советские люди искренне, по-братски встречали посланцев Чехословакии».
Что такое «встречать искренне, по-братски», с богато накрытым столом, россиянам растолковывать нет нужды.
Для нас это само собой разумеющееся проявление добрых чувств.
Но чехословацким путешественникам встречи с застольями и бесконечными тостами «за вечную дружбу между народами» были чужды.
Они признавались, что приехали работать и общаться с простыми людьми, а им каждый день устраивают встречи с чиновниками и званые обеды с изобилием спиртного.
По возвращении на родину Зикмунд и Ганзелка напишут в своей книге, посвященной путешествию по Советскому Союзу, «о непостижимом расточительстве, в особенности по отношению к природным ресурсам и к продуктам людского труда, о том, как под колесами тяжелых грузовиков превращается в пыль антрацит, которого хватило бы на всю Чехословакию, об армиях партийных чиновников, их некомпетентности».
Цепкий глаз путешественников подмечал то, что обычно не попадает в поле зрения обыкновенных туристов. Анализируя увиденное, они сравнивали Советский Союз «с автомобилистом, одновременно нажимающим на газ и на тормоз».
«Отчет о путешествии по СССР» они направили академику Капице для рецензирования, тот показал ее Дмитрию Сахарову. По словам Сахарова, книга «оказалась неприемлемой для цензуры». Рукопись признали антисоциалистической и реакционной. Естественно, после такого клейма о ее издании не могло быть и речи. Но это будет позже.
От ворот поворот
Затянувшаяся остановка Зикмунда и Ганзелки во Владивостоке была вынужденной, о чем официально не сообщалось: один из их автобусов сломался, и деталь заказали на заводе в Чехословакии. Пока ее доставили самолетом в Москву, пока во Владивосток, прошло две недели.
Во Владивосток прилетела жена Ганзелки - чтобы муж не скучал. А вот супруга Зикмунда, артистка балета, прилететь не смогла, у нее в это время были спектакли. Чтобы не терять время зря, он слетал на Камчатку, где ему показали тамошние красоты с высоты птичьего полета: руководство Камчатки предоставило ему вертолет.
Экспедиция покинула Приморье в конце сентября. На покорение дорог Советского Союза у Зикмунда и Ганзелки ушел почти год.
По возвращении на родину их попросили написать «отчет о проделанной работе».
Они написали и отдали его генеральному секретарю чехословацкой компартии Новотному, попросив отослать один экземпляр в Москву. В ЦК КПЧ им отказали, потому что из представленного ими документа следовало, что «социализм как политическая и экономическая система бездарен и бесперспективен».
Рукопись дошла до адресата, лишь когда Леонид Брежнев приехал в Прагу как гость ХIII съезда КПЧ. «Специальный отчет № 4» на 180 страницах ему лично передал Мирослав Зикмунд.
https://vlad.mk.ru/articles/2011/07/14/605542-prervannoe-puteshestvie-zikmunda-i-ganzelki.html
https://igor-piterskiy.livejournal.com/57010.html
https://carabaas.livejournal.com/4546113.html