БЫТЬ ЕВРЕЕМ В РОССИИ СТРАШНО
(Опубликовано в январе 2004 г. во владимирской газете "ТОМИКС")
На днях свершилось веховое историческое событие, стоящее в одном ряду с падением Берлинской стены или выводом российских военных баз с Кубы и Вьетнама. Президент Буш объявил, что поправка Джексона-Венека к американской конституции будет снята. То есть отменяется запрет на ввоз в США российских товаров, установленный американским сенатом в ответ на препятствия евреям к выезду из СССР. Тем самым американцы как бы признали, что Россия решила, наконец, пресловутый "еврейский вопрос".
Что такое "еврейский вопрос"? Почему в нашей многонациональной стране нет, к примеру, "мордовского вопроса" или "бурятского вопроса"? Почему столетиями Россию считали нецивилизованной, дремучей страной только из-за специфического отношения к евреям?
Каждый находит ответ по-своему и из разных источников. Один из таких источников - поступившая в этом году на прилавки магазинов книга Александра Солженицина "Двести лет вместе. 1795-1995".
"Вместе" - это о евреях и русских.
Без сомнения, эта книга станет настольной у всех русских националистов. Возможно, ее даже будут изучать на политзанятиях боевиков праворадикальных националистических движений наряду с гитлеровской "Майн кампф".
Ничего, кроме сожаления, это обстоятельство не вызывает.
В предлагаемом обзоре предпринимается попытка оценить солженицинский труд с точки зрения простого читателя. Причем используются сведения, выбранные исключительно из книги А.Солженицына "Двести лет вместе" (часть 1, период с 1795 по 1917 годы). Ничего не оспаривается и не подвергается сомнению. Пусть ученые специалисты решают, насколько автор объективен и верен историческим фактам.
Первое, что бросается в глаза при прочтении книги "Двести лет вместе", - это искренне желание автора спрятать свое ЛИЧНОЕ отношение к евреям, как к национальной общности. Но любой профессионально пишущий человек знает, что совершенно необязательно прямо заявлять "я хорошо отношусь к евреям" или "я плохо отношусь к евреям". Можно так выстроить факты, что они как бы исподволь подтолкнут читателя к желаемому выводу. Причем у читателя создастся иллюзия того, что он самостоятельно додумался до неких истин.
Конечно, обладателя критического разума никакими уловками и хитроумными построениями не собьешь. Но на некоторую часть читающей публики воздействует не только авторитет, имидж писателя, но и общественное мнение. Вспомним: еще десять-пятнадцать лет назад, когда общественное мнение беззастенчиво формировалось сверху, романы Шолохова "Тихий Дон" и "Поднятая целина" считались произведениями, воспевающими коллективное хозяйствование в противовес единоличному "отсталому" крестьянствованию. А сегодня удивляешься: как можно было не увидеть откровенной антиколхозной агитации, тоски по раздольной и сытой казацкой жизни, в основе которой - труд? И хотя Шолохов не пользовался "эзоповым языком", мы понимали его произведения с точностью до наоборот. Выходит, не под тем углом зрения смотрели...
Однако факты прорываются сквозь канву повествования и говорят вопреки строю, задуманному автором. Например, Солженицын подчеркивает непохожесть обычаев, религии и внешнего вида евреев и коренного населения западных российских территорий конца 17 - начала 18 веков (согласно царским указам евреи жили за чертой оседлости, то есть в основном на западных и юго-западных окраинах России, в центральной части страны евреев тогда почти не было, не говоря уже о восточной зауральской части). Как бы евреи - вечные гости. Потому - вроде бы какая надежда на гостей, когда к хозяевам вторгается враг? Но вот что записал в своем дневнике юный Великий князь, будущий царь Николай I: "Удивительно, что евреи в 1812 отменно верны нам были и даже помогали, где только могли с опасностию для жизни".
Кстати, много ли тогда было евреев? Солженицын указывает, что "в 1864 году евреев в России насчитывалось полтора миллиона - 3,2%, тогда как магометан было 8,7%".
Всего три с небольшим процента! А магометан (сейчас мы их называем мусульманами) в три раза больше. Тем не менее, не существовало в России "магометанского вопроса". И Солженицын о мусульманах книг не писал... Евреи же его почему-то беспокоили.
_____________________
Кто виноват в пьянстве русских?
Давний аргумент антисемитов - евреи, мол, исстари спаивали население. Солженицын приводит множество цифр и фактов, свидетельствующих о том, что содержателями питейных заведений - шинков и кабаков - были евреи. И крестьяне пропивали в них не только имеющиеся деньги и урожай, но даже урожай будущий. То есть попадали в долговую зависимость к шинкарям. В многочисленных записках государю и в комиссии сообщалось, что евреи "соблазняют" крестьян выпивкой, из-за чего те впадают в нищету.
По тексту - будто бы все питейное производство и торговля в руках евреев. Однако мелькает ремарка самого Солженицына: "В 1886 евреи содержали 27% всех винокуренных заводов в европейской России... Доля же еврейской питейной торговли - 29%".
А кто же разливал по чаркам в остальных (71-73%) шинках и кабаках? И опять ответ находим здесь же: "Известный историк В.Соловьев приводит размышления М.Каткова, который задается вопросом: "Почему в тех местах, куда евреев не пускают и где кабаком орудует православный целовальник или кулак, народ пьянствует нисколько не меньше?.."
И далее Солженицын пишет, что "в 1819-1827 годах правительством неоднократно предпринимались попытки запретить евреям питейный промысел и содержание почтовых станций". И что же? Всякий раз само правительство запрет отменяло. Оказывается, "у не-евреев не получалось качественное винокурение, к тому же не находилось достаточно претендентов на винокуров, держателей шинка или почтового смотрителя".
Наконец, в 1896 в России была введена казенная винная монополия, устранившая всех частных шинкарей и акцизную продажу. Казалось бы, теперь народ протрезвеет и возьмется за работу, выровняв производительный уровень России с другими европейскими странами. Но не спешило русское правительство (в котором не было ни одного еврея!) ограничивать производство и продажу спиртного. По одной простой причине: потому что "общий доход казны от продажи питей оказался 285 млн. руб, тогда как прямые налоги с населения дали всего 98 млн.". (И такая политика ведется по сей день. И кто же, спрашивается, спаивает народ?).
Почему евреи преуспевали в торговле?
На причинах "успешливости евреев в торговле" Солженицын останавливается подробно. Он со ссылкой на исторических свидетелей приводит данные о том, что евреи "зачастую торговали дешевле христиан, довольствуясь меньшим барышом, чем тот, которого требуют христиане". И приводит слова киевского губернатора: "Если бы христиане хотели трудиться, то они вытеснили бы евреев без всяких принудительных мер".
А Лесков в записке для правительственной комиссии сообщает, что "еврея в великорусских губерниях не только не гнали, а удерживали... Местные обыватели постоянно привечали и укрывали евреев-ремесленников... Местные власти тоже везде им мирволили... Дело дошло до того, что пришлось установить штрафы с помещиков за проживательство у них евреев".
И ещё неожиданное откровение: оказывается, в тех поместьях дела шли хорошо, где у помещика управителем был еврей. У Солженицына читаем: "При крепостном праве ... ленивый помещик без еврея не мог сделать и шагу, так же как и крестьянин. "Промышленный класс" еврейский извлекал огромные выгоды из беспомощности, расточительности и непрактичности землевладельцев... После отмены крепостного права помещики выбросили на рынок массу имений и лесов". И как только по очередному царскому указу начиналось выселение евреев из поместий, помещик либо пропивал свое владение, либо закладывал, крестьяне разорялись и шли по миру. Доход в государственную казну резко уменьшался. В итоге указ отменялся, и все возвращалось на круги своя.
Солженицын: "И.Г.Оршанский справедливо писал в начале 70-х: "Живое, торговое, оборотливое еврейское племя... Пока рубль обернется у русского 2 раза, он у еврея обернется 5 раз. У русских купцов - застой сонность, монополия (например, после изгнания евреев из Киева жизнь там вздорожала). Сила еврейского участия в торговой жизни - в ускорении циркуляции даже самого незначительного оборотного капитала". Возражая мнению, что корпоративный дух евреев дает им победу во всякой конкуренции, Оршанский относит такой дух только к делам общественным и религиозным, а не к коммерции, где евреи между собой в жестокой конкуренции. Еще он оспаривает мнение, что еврейская торговля не обогащает страну, что барыш евреев - чистый проигрыш для страны: евреи постоянно ищут и находят новые рынки сбыта, и тем открывают и бедному христианскому населению новые источники заработков.
После отмены крепостного права и отмены винных откупов еврейское предпринимательство быстро оправилось. Их капиталы успевали за переменами и даже опережали их, вливаясь в сахарную промышленность, мукомольную и другие фабричные производства, усиленно строили железные дороги, создавали разнообразные промышленные предприятия (мануфактурные, льняные, пищевые, кожевенные, столярные, мебельные, табачные), акционерные общества, банки. В России лесная промышленность и торговля лесом, в том числе экспорт, была развита евреями".
И далее у Солженицына: "Евреям нередко ставили в упрек, что на протяжении истории из них непропорционально многие были ростовщиками, банкирами, торговцами. Да, евреи были передовым отрядом, создавшим мир капитала. ... Да, несомненно: системы капиталистическая в экономике, в торговле и демократическая в политическом устройстве многим обязаны созидательному вкладу евреев...".
Поневоле делаешь вывод, возможно, не предполагаемый "левым" Солженицыным: евреи - это катализаторы, ускорители объективного исторического процесса, без них - застой и топтание на месте. Отсюда получается, что современные русские националисты вредят родине тем, что выжимают из России евреев. Будь они истинными патриотами, то за свои деньги привозили бы из-за рубежа как можно больше евреев!
Почему они более образованные?
Ограничения в правах еврейской части населения царской России (кроме черты оседлости, лишения избирательных прав, запрета на некоторые профессии и т.д.) распространялись и на образование. Солженицын пишет о 80-х годах XYIII века: "В те годы уже начинался всемирный, всекультурный поворот к образованию всеобщему, а не элитарному, - и евреи, по чуткости своей, хотя, может, и не вполне осознанно, ощущали его из первых в мире... При Александре III была цель национальной защиты от проступающего неравновесия в образовании. Точка зрения правительства излагалась так: мы исходим не из вредности евреев, а из того, что благодаря многотысячелетней культуре, они являются элементом более сильным духовно и умственно, чем все еще некультурный темный русский народ, - и потому нужны правовые меры, которые уравновесили бы слабую способность окружающего населения бороться... Процентная норма, несомненно, была обоснована ограждением интересов и русских, и национальных меньшинств, а не стремлением к порабощению евреев".
Это очень ценное признание: унижение евреев вызвано не их вредностью, а тем, что по сравнению с "некультурным темным русским народом" они смотрелись "более сильными духовно и умственно"! Поневоле вспоминаются слова Черчилля, который объяснял отсутствие антисемитизма в Англии тем, что англичане не считают себя глупее евреев. Другими словами, корни национализма лежат в неполноценности или в комплексе неполноценности индивидуума.
Об этом же говорит и В.Шульгин, названный Солженицыным "правым националистом": "Ограничение в правах евреев в России имело под собой весьма гуманную мысль... Признавалось, что русский народ во всей его совокупности..., так сказать, женственно несовершеннолетен, что его легко эксплуатировать...".
Правительство приглашало богатых евреев "помочь просвещению русского народа, - а тем и ускорить правовое уравнение евреев в России". Например, известный филантропией барон Гирш пожертвовал 1 миллион рублей для русских школ. У Солженицына ничего не говорится, как применило русское правительство подаренный миллион - по тем временам колоссальные деньги! - но любому человеку, знакомому с "традициями" нашей действительности, трудно поверить, что щедрый дар дошел до школ не разворованным рускими чиновниками.
Итак, были утверждены процентные нормы для поступления евреев в учебные заведения. Результат же все равно вышел не в пользу русских: "Евреи, поступавшие в гимназию, всегда полностью кончали курс, а не-евреи частенько и не доучивались. Поэтому в старших классах оказывалось больше 10% евреев... Большинство экстернов в российских гимназиях были - евреи... И, суммарно: процентная норма не ограничила жажду евреев к образованию. Не подняла она и уровень образования среди не-еврейских народностей Империи, - а вот у еврейской молодежи вызывала горечь и ожесточение. И, несмотря на эту притеснительную норму, еврейская молодежь все равно вырастала в ведущую интеллигенцию. Именно эти выходцы из России составили весомое и яркое большинство начальной интеллигенции будущего государства Израиль".
Добавлю от себя: ...а также евреи составили весомое и яркое ьольшинство начальной интеллигенции США и многих стран Европы. По логике, ныне процветающие страны должны благодарить Россию за вековое притеснение евреев, иначе цвет их интеллигенции никогда бы не сменил место жительства.
Почему они возглавили революцию?
Среди 376 лиц, привлеченных за первое полугодие 1879 в качестве обвиняемых по государственным преступлениям, евреи составили всего 4%, а из 1054 лиц , судимых сенатом в течение 1880 года, евреи составляли 6,5 %. Но в революционном движении евреи обычно составляли около четверти всех арестованных и сосланных. Почему так?
"Есть смысл задаться вопросом, - размышляет Солженицын, - эти ограничения в образовании, продиктованные опасением революционности студенчества, - не подпитывали они именно эту революционность? Не способствовали ей - и озлобление на "норму", и пребывание за границей в контактах с революционными эмигрантами?
...Да, евреям как будто ну никак не разумно было связываться с революционным движением, погубившим нормальную жизнь в России, а с нею ведь и жизнь российских евреев. Однако: и в разрушении монархии, и в разрушении буржуазного порядка, как и в утверждении его перед тем, евреи также послужили передовым отрядом. Такова - прирожденная мобильность еврейского характера, и его опережающая повышенная чуткость к общественным течениям, к проступу будущего. Но в истории человечества не раз бывало, что из самых естественных порывов людей - потом вдруг да вырастали неестественные чудовища".
Погромы преследовали евреев во все время проживания их в России. Соловьев сообщал (у Солженицына этого нет, поскольку его "Двести лет..." охватывают более поздний период), что первые дошедшие до нас сведения об еврейских погромах относятся к 13 веку. Но и в солженицынской книге погромы пронизывают повествование с первой до последней страницы. При этом автором утверждается, что в прессе Запада количество жертв со стороны еврейского населения намеренно преувеличивалось.
Допустим, преувеличивалось, но даже в сдержанном, сухом описании картина представляется ужасающая.
Вот только один штрих. Свидетель одесского погрома 1905 года (на октябрь этого года пришелся пик еврейских погромов в России за всю ее историю), врач университетской клиники, рассказывает следователям полиции: "Хулиганы со второго и третьего этажей выбрасывали еврейских детей вниз на мостовую, а одного ребенка хулиган схватил за ноги и, ударив головой о стену, размозжил ему голову".
Солженицын изо всех сил и не один раз пытается доказать, что вопреки укоренившемуся мнению, власть не имела никакого отношения к организации погромов. Он уверяет, что всему виной безалаберность и недомыслие руководящих чиновников. Однако то, что погромы почти одновременно прокатились в трех сотнях населенных пунктов, само за себя говорит о подготовленной и срежиссированной их организации. Кроме того, автор не мог обойти молчанием многочисленных свидетельств того, что войска и полиция не только сочувствующе взирали на бушующие толпы (которые врач университетской клиники мягко поименовал "хулиганами"), но и "во многих случаях сами полицейские чины направляли толпу хулиганов на разгром и разграбление еврейских домов, квартир и лавок и... сами принимали участие и руководили действиями толпы".
И вот эту поддержку погромщиков со стороны правительственных, как бы сейчас сказали - силовых структур, Запад не мог простить России. Ценой "безалаберности и недомыслия" стал отток иностранных инвестиций и презрение к русским во всем мире.
А тут как бы случайно в 1911 году подоспело знаменитое "дело Бейлиса". Рабочего-еврея Бейлиса обвинили в ритуальном убийстве христианского мальчика. Обвинение было настолько абсурдным и ни на чем не основанным, что, как пишет Солженицын, "в дни открытия суда даже правый националист Шульгин ... выступил против этого процесса". Бейлис был оправдан, но процесс уже сыграл свою черную роль по еще более сильному разжиганию антисемитизма в России.
Так отчего же евреи помогли сделать революцию в России?
Многие умные люди в России понимали, что неравноправие евреев с прочими гражданами России напоминает сжимание пружины - рано или поздно такая пружина распрямится и тогда...
Министр внутренних дел (1903) Плеве: "Положение евреев не является счастливым. Если б я был евреем, я, вероятно, был бы также врагом правительства".
Общество раскололось на антисемитов и противников травли евреев. Историк Соловьев: "Возбуждение племенной и религиозной вражды, столь противной духу христианства... в корне развращает общество и может привести к нравственному одичанию... Следует решительно осудить антисемитизм уже из одного чувства национального самосохранения". Соловьев собрал больше ста подписей, включая Л.Толстого и Короленко, но редакции всех газет получили предупреждение не печатать этого протеста. Соловьев обратился с горячим письмом к Александру III. Однако через полицию ученого предупредили, что если он будет настаивать, то добьется административного преследования. И он сдался...
В то же время, отмечалось, что простой народ в массе своей не поддерживал антисемитских настроений (что в очередной раз подтверждает организацию погромов "сверху"). Я.Тейтель, много живший в глубине России, свидетельствует, что простому народу чужда расовая и национальная вражда. В мемуарных записках князей Вяземских отмечено, что в их больнице в Коробовке крестьяне не любили хамоватого доктора Смирнова, но всеобщей любовью и благодарностью пользовался сменивший его доктор Шафран. Евреи белорусского местечка в начале ХХ века дали телеграмму в Москву купчихе Морозовой с просьбой пожертвовать на сгоревшую синагогу, и она послала просимую сумму. И подобных примеров множество.
Солженицын резюмирует: "У русских общественных слоев "еврейский вопрос" вызывал у кого тревогу, у кого сочувствие, у кого резкое противодействие. А у кого - и политический расчет. Как народовольцы 1881 сообразили выгоду сыграть на еврейском вопросе (тогда - в направлении травли), так, спустя время, российские либерально-радикальные круги, левое крыло общества, сметило и усвоило надолго - выгоду использовать еврейский вопрос как весомую политическую карту в борьбе с самодержавием: всячески растравлять, что равноправия евреев в России нельзя добиться никаким другим путем, кроме полного свержения самодержавия".
Я же от окончательного вывода воздержусь до того момента, пока не прочитаю вторую часть книги Солженицына "Двести лет вместе" - от революции 17-го года до наших дней. А пока возвращаю вас к заголовку настоящей статьи.
Наталия Новожилова