В деревню! в глушь!
Без патетических заявлений, но всё же - отдых, даже если он незаслуженный, улучшает способность переваривать. Переваривается всё, от плохих продуктов до плохих бойфрендов (хотя последних плохих не бывает - если плохие, то уже после меня). Усвояется или усваивается плохая погода, неистовые соседи сверху, переход с кофе на искусственный кофе - декафиированный(?), лёгкое бабское чтиво, сырые стихи, вредные советы. После месяца в Пенсильванщине всё выглядит симпатичнее и ярче. К примеру, уже второй час неистовые соседи сверху занимаются любовью. Ещё бы месяц назад я бы орала в потолок: «Сволочи, смените кровать!» Моя 14-летняя дочь, которая спит под ними, точнее не спит в такие моменты, а приходит ко мне с жалобами на гнусность натуральной жизни насекомых, сегодня отсутствует. И мне не надо ей объяснять, мол, доченька, свобода выражается не только в слове, но и в.. И не надо стучать им в потолок шваброй. И даже не надо думать о том, как у них хватает сил «делать это» почти каждый день и по три часа. Благостное настроение заполняет пространство между нашими хлипкими стенами, и звук скрипящей кровати напоминает звук пилы.. Однажды, в студёную зимнюю пору.. У нас жара не хуже, чем в Нью-Йорке и Вашингтоне. У них, правда, ещё и дышать нечем, влажность такая, хоть помирай. У нас есть чем, но всё равно, лучше всего себя ощущать по уши в воде холодной. Залезла сегодня по уши, с книжкой, и просидела так пару часов, пока вокруг резвились детки. Не мои. И хорошо! И то, что детки - хорошо. И жара - тоже хорошо. И соседи --. И их кровать, ждущая своей помойки.
Отдых заключался в ничегонеделании. Четыре дня беспросветных дождей с грозами, причём льёт не прерывая, а раскаты молнии вызывают лёгкое прединфарктное состояние, и домик на колёсиках, непонятно на чём держащийся, трясётся, как осиновый лист. И никому не страшно, окромя меня, потому что все спят, дело к утру. А потом - заполняющее всё и вся солнце, озеро, дикий пейзаж, и даже медведь в нём присутствует. Правда, это был не медведь, а медвежонок маленький, но неслась я за ним долго, сфотографировать хотелось. Он оказался быстрее. Утром, как на картинке, - завтрак под салфеточкой. Хорошо у мамы под боком, даже будучи взрослой дочерью, чувствуешь себя защищённой со всех сторон родительской опекой.
В Балтиморе были встречи с замечательными людьми, коих знала виртуально и которые оказались не менее очаровательными в реале. В их доме даже мой физик-лирик расслабился и сообщил по секрету, что давно не наблюдал за одним столом столько много интереснейших симпатичнейших людей, а мне было так приятно, потому что это МОИ люди, вот так неожиданно приятно оборачиваются случайные связи на инетных просторах и перерастают во что-то более надёжное и крепкое. Пока ехали из Балтимора в Вашингтон, а потом из В. в Скрэнтон, всю ночь, казалось, что так можно ехать долго, нескончаемо долго, лишь бы дорога не кончалась, но её всё равно не хватит на столько, чтобы утолить эту нездоровую жажду к путешествиям.
Вернувшись домой и обнаружив себя в благостном настроении, уже который день, боюсь разрушить очарование момента какой-нибудь нелепицой, каким-нибудь звонком, какой-нибудь поганенькой мыслью, мол, чрезмерная радость влечёт за собой.. Как сказала сегодня моя сестрица: «ощущаю лёгкость бытия», и я поразилась совпадению - именно утром сегодня держала в руках книгу «Невыносимая лёгкость бытия», в очередной раз понимая, почему эта самая лёгкость невыносима и решая, почитать ещё разок или не надо. Под другим углом зрения. Раньше она была вполне переносимая.
А вчера я приготовила торт, первый раз за десять лет здесь я что-то испекла.. Этот торт пекла моя бабушка много-много лет назад, и его приготовление всегда было связано с большим праздником в доме, и осталось только ощущение детства от самого названия, а вкуса толком и не помнила. Рецепт был записан мною в классе восьмом, на всякий случай, и как оказалось, только у меня и остался. В рецепте когда-то было, сколько стаканов и в какой последовательности, но на сегодня осталось краткое: смешать сметану с сахаром. Так, наугад, возилась пару часов. И на удивление всё получилось. И даже позвали гостей, дабы было кому оценить. И даже к торту купили креветки с пивом, ну просто необходимые к сладкому. И после пива, мартини и вина, я вдруг обнаружила, что странное красное дерево в моём садике, похожее на непонятно что, имеет плоды, напоминающие вишню. Целых две штуки. Дикая вишня?! Сорвали, попробовали на свой страх и риск. На вкус вишня оказалась сливой. И пусть себе растёт. У меня благостное состояние духа, любви ко всему живому. И пусть кто-нибудь посмеет мне испортить это настроение. Как показывает история недалёких времён (буквально история прошлого месяца), я ещё не разучилась драться. Пусть себе растёт вишня-слива, а соседи сверху занимаются чёрти чем, пусть пироги пекутся раз в двадцать лет, лишь бы было кому их есть, а друзья появляются в других городах, лишь бы были. И всё это будет при условии, если меня раз в году отправлять на поселение в пенсильванские леса, к родителям, к озёрам с чистейшей водой, к медведям. Я буду добрее, честное слово, и даже соседей возлюблю, чёрт побери их скрипучую кровать.
Отдых заключался в ничегонеделании. Четыре дня беспросветных дождей с грозами, причём льёт не прерывая, а раскаты молнии вызывают лёгкое прединфарктное состояние, и домик на колёсиках, непонятно на чём держащийся, трясётся, как осиновый лист. И никому не страшно, окромя меня, потому что все спят, дело к утру. А потом - заполняющее всё и вся солнце, озеро, дикий пейзаж, и даже медведь в нём присутствует. Правда, это был не медведь, а медвежонок маленький, но неслась я за ним долго, сфотографировать хотелось. Он оказался быстрее. Утром, как на картинке, - завтрак под салфеточкой. Хорошо у мамы под боком, даже будучи взрослой дочерью, чувствуешь себя защищённой со всех сторон родительской опекой.
В Балтиморе были встречи с замечательными людьми, коих знала виртуально и которые оказались не менее очаровательными в реале. В их доме даже мой физик-лирик расслабился и сообщил по секрету, что давно не наблюдал за одним столом столько много интереснейших симпатичнейших людей, а мне было так приятно, потому что это МОИ люди, вот так неожиданно приятно оборачиваются случайные связи на инетных просторах и перерастают во что-то более надёжное и крепкое. Пока ехали из Балтимора в Вашингтон, а потом из В. в Скрэнтон, всю ночь, казалось, что так можно ехать долго, нескончаемо долго, лишь бы дорога не кончалась, но её всё равно не хватит на столько, чтобы утолить эту нездоровую жажду к путешествиям.
Вернувшись домой и обнаружив себя в благостном настроении, уже который день, боюсь разрушить очарование момента какой-нибудь нелепицой, каким-нибудь звонком, какой-нибудь поганенькой мыслью, мол, чрезмерная радость влечёт за собой.. Как сказала сегодня моя сестрица: «ощущаю лёгкость бытия», и я поразилась совпадению - именно утром сегодня держала в руках книгу «Невыносимая лёгкость бытия», в очередной раз понимая, почему эта самая лёгкость невыносима и решая, почитать ещё разок или не надо. Под другим углом зрения. Раньше она была вполне переносимая.
А вчера я приготовила торт, первый раз за десять лет здесь я что-то испекла.. Этот торт пекла моя бабушка много-много лет назад, и его приготовление всегда было связано с большим праздником в доме, и осталось только ощущение детства от самого названия, а вкуса толком и не помнила. Рецепт был записан мною в классе восьмом, на всякий случай, и как оказалось, только у меня и остался. В рецепте когда-то было, сколько стаканов и в какой последовательности, но на сегодня осталось краткое: смешать сметану с сахаром. Так, наугад, возилась пару часов. И на удивление всё получилось. И даже позвали гостей, дабы было кому оценить. И даже к торту купили креветки с пивом, ну просто необходимые к сладкому. И после пива, мартини и вина, я вдруг обнаружила, что странное красное дерево в моём садике, похожее на непонятно что, имеет плоды, напоминающие вишню. Целых две штуки. Дикая вишня?! Сорвали, попробовали на свой страх и риск. На вкус вишня оказалась сливой. И пусть себе растёт. У меня благостное состояние духа, любви ко всему живому. И пусть кто-нибудь посмеет мне испортить это настроение. Как показывает история недалёких времён (буквально история прошлого месяца), я ещё не разучилась драться. Пусть себе растёт вишня-слива, а соседи сверху занимаются чёрти чем, пусть пироги пекутся раз в двадцать лет, лишь бы было кому их есть, а друзья появляются в других городах, лишь бы были. И всё это будет при условии, если меня раз в году отправлять на поселение в пенсильванские леса, к родителям, к озёрам с чистейшей водой, к медведям. Я буду добрее, честное слово, и даже соседей возлюблю, чёрт побери их скрипучую кровать.