Письмо Анны Луизы Стронг И.В. Сталину
Показательное письмо, разумеется на тот конкретный период американо-советских отношений оно бы никак не повлияло, но оно демонстрирует закрытость, ставшую чуть ли не самым слабым местом в конструкции советского государства.
red_w1ne: Письмо Анны Луизы Стронг И.В. Сталину
МАРШАЛУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА тов. СТАЛИНУ
от американской писательницы и корреспондентки
Анны Луизы Стронг.
[Spoiler (click to open)]
Дорогой товарищ Сталин,
Последние три года я провела в Соединенных Штатах, где я читала многочисленные лекции и написала три книги о Советском Союзе: одну политического характера, один роман и одну книгу для американских средних школ.
Впервые за 25 лет американский народ не только готов прислушиваться к информации, но даже требует информации об СССР. Эта золотая возможность для создания американо-советского взаимопонимания, если она будет упущена, не легко снова повторится. К сожалению, эта возможность упускается во многих отношениях.
Например, около 30 наиболее талантливых американских корреспондентов прибыли в Москву с полей сражения Европы и Тихого Океана. Здесь находится Эдгар Сноу, который популяризировал китайских коммунистов и 8-ю Армию в Америке. Здесь находится Даниэль Делюс, который получил премию Пулицера за то, что он пробрался к Тито, рискуя своей жизнью, которому принадлежит заслуга популяризирования Тито в Америке, здесь находится Ли Уайт, который 9 месяцев пролежал в госпитале в результате раны, полученной в Греции.
Эти люди, приезжают в Москву, как горячие друзья, с желанием давать репортаж о боях и о силах, которые изменяют мир. Тем отношением, которое они встречают, их превращают в недовольных врагов. Большую часть времени они вынуждены проводить в Метрополе за чтением «Правды». Иногда их берут в некоторые поездки под контролем Наркоминдела, но никогда на действительный фронт. В Америке Эдгар Сноу может говорить в течение двух часов с Президентом Рузвельтом, но здесь он в течение двух лет напрасно старается увидеться с Микояном… Тем временем Совинформбюро телеграфирует миллионы слов в Америку, причем большая часть этого попадает лишь в американские корзинки для ненужных бумаг, потому, что материал не удовлетворяет американские запросы. Однако, тот же самый материал был бы помещен на первых страницах всех изданий в Америке, если бы он был просмотрен и протелеграфирован этими корреспондентами. Дело является более серьезным, потому что все эти 30 корреспондентов молодые люди, которые будут иметь большое влияние в американской прессе в течение ближайших 30 лет. Они учатся здесь не любить СССР.
Еще один пример: «Ненависть» Шолохова была передана представителем ВОКС’а в Нью Йорке еженедельнику «Кольерс», одному из самых наших больших периодических журналов. Повесть была напечатана в 3 милл. экземплярах в красках, в качестве передовой статьи. Ее могли бы прочитать 8 милл. читателей, но эти 3 милл. экземпляров были уничтожены и никому не попали. Почему? Только потому, что та же статья появилась в небольшой рабочей газете - вероятно она была получена через Совинформбюро - со словами «Просьба к редакторам воспроизводить». Престиж «Кольерса» не позволил бы «воспроизводить» статью, имеющую столь ясный ярлык иностранной пропаганды. «Кольерс» был настолько раздражен своими финансовыми потерями, что он отказывается печатать все советские материалы и прекратил переговоры о будущем романе Шолохова.
Мой собственный план, для выполнения которого я приехала в Москву, также рушится. Под влиянием событий в Америке я подумала о том, что настало время популяризировать среди американцев руководящих деятелей СССР. Американцы лучше всего учатся, познавая личности. Сам Президент Рузвельт заявляет, что его позиция изменилась в результате личной встречи с Вами в Тегеране. Было бы большой помощью развитию взаимопонимания, если бы американский народ мог бы каким-либо путем познакомиться с Вами, а также с целой группой советских руководителей - Молотовым, Кагановичем, Калининым, Берия, Андреевым, Шверником, Кузнецовым, Ворошиловым, Вознесенским. Я думала это сделать посредством книги.
Мой издатель был полон энтузиазма. Он сказал: «В Америке было много книг, в которых американцы излагали свои впечатления о России. На этот раз мы хотим ознакомиться с собственными впечатлениями русских. Мы хотим знать мысли, цели и планы тех русских руководителей, с которыми на придется иметь дело в течение ближайших 30 лет».
Что хотят американцы узнать от этих руководителей? Они особенно интересуются послевоенным будущим СССР. Они убеждены в силе СССР. Но они имеют путанное представление о том, каким образом советские руководители намерены использовать свою силу. «Поможет ли Красная Армия социалистическим революциям в других странах? Будет ли возросшая производительная мощь советской промышленности конкурировать с нами на мировых рынках, или она будет использована для поднятия советского уровня жизни?» Вот вопросы, которые они задают. Я, конечно, могу ответить на эти вопросы, пользуясь своими прошлыми знаниями. Но этого недостаточно. Ответ должен быть расширен, ему должна быть дана перспектива и он должен быть убедительным и целостным, в результате того, что он будет основываться на заявлениях многих советских руководителей, каждого в своей отрасли. Таким образом, можно будет создавать ту широкую основу взаимопонимания, которая позволит самому американскому народу ответить всем буллитам тем, что американский народ уже знает сам.
Когда я поставила этот вопрос перед Отделом Печати Наркоминдела, мне сказали, чтобы я забыла об этой мысли, так как эти ответственные товарищи слишком важные люди для того, чтобы можно было бы просить их о таких интервью. Я не думаю, чтобы кто-нибудь в мире был бы настолько важен, чтобы его нельзя было просить о том, что могло бы содействовать усилению дружбы между США и СССР. Но может случиться, что моя книга не является лучшим методом… Лучший метод с американской точки зрения - это пресс-конференции, проводимые такими деятелями для корреспондентов, подобно тем пресс-конференциям, которые регулярно устраиваются Рузвельтом и всеми членами его кабинета. Но если это чуждо советским методам, можно было бы сделать это в форме книги.
Я провела здесь два месяца безрезультатно. Я не знаю, к кому мне обратиться. Если Вы считаете, что мысль о книге - хорошая мысль, то слово с Вашей стороны обеспечило бы получение всех разрешений. Если Вы полагаете, что было бы лучше что-либо другое, то пусть будет это что-либо другое. Но я очень хотела бы связаться через Ваш Секретариат с любыми ответственными товарищами, которые могут обсудить со мной, каким образом дать американскому народу те знания об СССР, которые он хочет получить.
С лучшими пожеланиями долгой жизни и успеха англо-советско-американской коалиции, которая является надеждой всего мира,
Анна Луиза СТРОНГ.
13 сентября 1944 г.
Метрополь, комн. 309.
Источник
red_w1ne: Письмо Анны Луизы Стронг И.В. Сталину
МАРШАЛУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА тов. СТАЛИНУ
от американской писательницы и корреспондентки
Анны Луизы Стронг.
[Spoiler (click to open)]
Дорогой товарищ Сталин,
Последние три года я провела в Соединенных Штатах, где я читала многочисленные лекции и написала три книги о Советском Союзе: одну политического характера, один роман и одну книгу для американских средних школ.
Впервые за 25 лет американский народ не только готов прислушиваться к информации, но даже требует информации об СССР. Эта золотая возможность для создания американо-советского взаимопонимания, если она будет упущена, не легко снова повторится. К сожалению, эта возможность упускается во многих отношениях.
Например, около 30 наиболее талантливых американских корреспондентов прибыли в Москву с полей сражения Европы и Тихого Океана. Здесь находится Эдгар Сноу, который популяризировал китайских коммунистов и 8-ю Армию в Америке. Здесь находится Даниэль Делюс, который получил премию Пулицера за то, что он пробрался к Тито, рискуя своей жизнью, которому принадлежит заслуга популяризирования Тито в Америке, здесь находится Ли Уайт, который 9 месяцев пролежал в госпитале в результате раны, полученной в Греции.
Эти люди, приезжают в Москву, как горячие друзья, с желанием давать репортаж о боях и о силах, которые изменяют мир. Тем отношением, которое они встречают, их превращают в недовольных врагов. Большую часть времени они вынуждены проводить в Метрополе за чтением «Правды». Иногда их берут в некоторые поездки под контролем Наркоминдела, но никогда на действительный фронт. В Америке Эдгар Сноу может говорить в течение двух часов с Президентом Рузвельтом, но здесь он в течение двух лет напрасно старается увидеться с Микояном… Тем временем Совинформбюро телеграфирует миллионы слов в Америку, причем большая часть этого попадает лишь в американские корзинки для ненужных бумаг, потому, что материал не удовлетворяет американские запросы. Однако, тот же самый материал был бы помещен на первых страницах всех изданий в Америке, если бы он был просмотрен и протелеграфирован этими корреспондентами. Дело является более серьезным, потому что все эти 30 корреспондентов молодые люди, которые будут иметь большое влияние в американской прессе в течение ближайших 30 лет. Они учатся здесь не любить СССР.
Еще один пример: «Ненависть» Шолохова была передана представителем ВОКС’а в Нью Йорке еженедельнику «Кольерс», одному из самых наших больших периодических журналов. Повесть была напечатана в 3 милл. экземплярах в красках, в качестве передовой статьи. Ее могли бы прочитать 8 милл. читателей, но эти 3 милл. экземпляров были уничтожены и никому не попали. Почему? Только потому, что та же статья появилась в небольшой рабочей газете - вероятно она была получена через Совинформбюро - со словами «Просьба к редакторам воспроизводить». Престиж «Кольерса» не позволил бы «воспроизводить» статью, имеющую столь ясный ярлык иностранной пропаганды. «Кольерс» был настолько раздражен своими финансовыми потерями, что он отказывается печатать все советские материалы и прекратил переговоры о будущем романе Шолохова.
Мой собственный план, для выполнения которого я приехала в Москву, также рушится. Под влиянием событий в Америке я подумала о том, что настало время популяризировать среди американцев руководящих деятелей СССР. Американцы лучше всего учатся, познавая личности. Сам Президент Рузвельт заявляет, что его позиция изменилась в результате личной встречи с Вами в Тегеране. Было бы большой помощью развитию взаимопонимания, если бы американский народ мог бы каким-либо путем познакомиться с Вами, а также с целой группой советских руководителей - Молотовым, Кагановичем, Калининым, Берия, Андреевым, Шверником, Кузнецовым, Ворошиловым, Вознесенским. Я думала это сделать посредством книги.
Мой издатель был полон энтузиазма. Он сказал: «В Америке было много книг, в которых американцы излагали свои впечатления о России. На этот раз мы хотим ознакомиться с собственными впечатлениями русских. Мы хотим знать мысли, цели и планы тех русских руководителей, с которыми на придется иметь дело в течение ближайших 30 лет».
Что хотят американцы узнать от этих руководителей? Они особенно интересуются послевоенным будущим СССР. Они убеждены в силе СССР. Но они имеют путанное представление о том, каким образом советские руководители намерены использовать свою силу. «Поможет ли Красная Армия социалистическим революциям в других странах? Будет ли возросшая производительная мощь советской промышленности конкурировать с нами на мировых рынках, или она будет использована для поднятия советского уровня жизни?» Вот вопросы, которые они задают. Я, конечно, могу ответить на эти вопросы, пользуясь своими прошлыми знаниями. Но этого недостаточно. Ответ должен быть расширен, ему должна быть дана перспектива и он должен быть убедительным и целостным, в результате того, что он будет основываться на заявлениях многих советских руководителей, каждого в своей отрасли. Таким образом, можно будет создавать ту широкую основу взаимопонимания, которая позволит самому американскому народу ответить всем буллитам тем, что американский народ уже знает сам.
Когда я поставила этот вопрос перед Отделом Печати Наркоминдела, мне сказали, чтобы я забыла об этой мысли, так как эти ответственные товарищи слишком важные люди для того, чтобы можно было бы просить их о таких интервью. Я не думаю, чтобы кто-нибудь в мире был бы настолько важен, чтобы его нельзя было просить о том, что могло бы содействовать усилению дружбы между США и СССР. Но может случиться, что моя книга не является лучшим методом… Лучший метод с американской точки зрения - это пресс-конференции, проводимые такими деятелями для корреспондентов, подобно тем пресс-конференциям, которые регулярно устраиваются Рузвельтом и всеми членами его кабинета. Но если это чуждо советским методам, можно было бы сделать это в форме книги.
Я провела здесь два месяца безрезультатно. Я не знаю, к кому мне обратиться. Если Вы считаете, что мысль о книге - хорошая мысль, то слово с Вашей стороны обеспечило бы получение всех разрешений. Если Вы полагаете, что было бы лучше что-либо другое, то пусть будет это что-либо другое. Но я очень хотела бы связаться через Ваш Секретариат с любыми ответственными товарищами, которые могут обсудить со мной, каким образом дать американскому народу те знания об СССР, которые он хочет получить.
С лучшими пожеланиями долгой жизни и успеха англо-советско-американской коалиции, которая является надеждой всего мира,
Анна Луиза СТРОНГ.
13 сентября 1944 г.
Метрополь, комн. 309.
Источник