про паразитов
В поликлинике сидит Эсфирь Григорьевна с красивой лыжной палкой. Сидит в очереди к врачу, в руках листочки с анализами. А тут входит Индира Борисовна.
Ну, как - входит? Так пишут в газетах "в морской порт вошел пятипалубный океанский теплоход". В общем, вплывает Индира Борисовна в огромных каких-то одеждах.
Эсфирь Григорьевна говорит:
- Ой, Индира Борисовна, как кстати! Вы же бывший врач, правда?
- Фира! Бывших рентгенологов не бывает! - и театрально так хохочет.
- Индира Борисовна, не посмотрите мои анализы? А то очередь же, а я уже вся извелась.
- Давайте. Отчего же. Посмотрю.
И берет эти листочки. И опять так смеется гулко, и говорит:
- Фира. Не хочу тебя огорчать...
- Нет уж, Индира. Скажите мне все как есть! - и голос у Эсфири становится тоненький, и сама вся как-то скукоживается.
- Фира, у тебя высокий уровень эозинофилов!
- О, боже! Что это значит?
- Это значит, Эсфирь Григорьевна, дорогая, что ... нет, я не могу при всех сказать тебе, что это значит. Скажу просто - это ужасно!.. Но остальные-то анализы - ничего. Жить будешь.
- Буду? А как быть с этими? Ну, которые ужасные?
- Ну, как с ними быть? Выводить, как. И - это. Руки мой перед едой, Фира.
- Выводить?..
Очередь вся превратилась в одно большое ухо. А Раиса Иммануиловна от Эсфири Григорьевны немного отодвинулась.
Тут Бенциион, человек грубый и прямой, не выдержал:
- Индира, не темни. Скажи нам всем, что там у Фирки, а то сил нет.
- Не скажу, Беня, не твоего ума дело!
Эсфирь Григорьевна палку в руках крутит:
- Выводить? Значит, это во мне ЗАВЕЛОСЬ? Индира Борисовна, но как?
- Индира, ей богу, скажи, не делай нам нервы. Или я уже не знаю, нам тут всем умереть? - Бенцион Залманович даже голос повысил.
Индира Борисовна загадочно произносит:
- Беня, от этого не умирают. Но это ужасная гадость! Не сомневаюсь, что ты тоже должен провериться.
Эсфирь Григорьевна:
- Нет, я так не могу!
- Можешь! Сейчас тебе и доктор скажет!
- Вот знаешь, Индира, если бы не твой возраст, я бы тебе врезал, скажи спасибо, что ты женщина! - сказал Бенцион Залманович, - так душу истрепать. Скажи Фирке по-хорошему - что у нее там завелось! Видишь же какая смертность!
- Беня. Раз так - то знай: высокий уровень эозинофилов означает, что Эсфирь Григорьевна где-то подцепила паразитов!
- Я?.. О, нет! - Эсфирь почти начала плакать.
- Ого. Фира, как ты могла? - Бенцион стал гладить себе затылок, - Фирка, ты что?.. Вот уже от кого не ожидал...
Кто-то в очереди:
- А ведь мы же у вас кушали, Эсфирь Григорьевна!
- А нечего кушать где попало, товарищи! - Индира ушла вглубь поликлиники, оставив очередь шептаться и кивать головами.
Тут, слава богу, Эсфирь Григорьевну вызвали к доктору. Она вышла через пять минут порозовевшая, и сказала:
- Вы, пожалуйста, передайте этому рентгенологу, что это не паразиты! А обыкновенная крапивница!
И очередь вся опять закивала, и стала говорить - «ну, а действительно, откуда паразиты, какая ерунда!», и Бенцион Залманович взял Эсфирь под руку и проводил до выхода, цеременно подал лыжную палку, а потом вернулся, сел и сказал:
- Вот сколько живу, столько бабам удивляюсь. Вот уж кто паразиты, ей-богу.
Ну, как - входит? Так пишут в газетах "в морской порт вошел пятипалубный океанский теплоход". В общем, вплывает Индира Борисовна в огромных каких-то одеждах.
Эсфирь Григорьевна говорит:
- Ой, Индира Борисовна, как кстати! Вы же бывший врач, правда?
- Фира! Бывших рентгенологов не бывает! - и театрально так хохочет.
- Индира Борисовна, не посмотрите мои анализы? А то очередь же, а я уже вся извелась.
- Давайте. Отчего же. Посмотрю.
И берет эти листочки. И опять так смеется гулко, и говорит:
- Фира. Не хочу тебя огорчать...
- Нет уж, Индира. Скажите мне все как есть! - и голос у Эсфири становится тоненький, и сама вся как-то скукоживается.
- Фира, у тебя высокий уровень эозинофилов!
- О, боже! Что это значит?
- Это значит, Эсфирь Григорьевна, дорогая, что ... нет, я не могу при всех сказать тебе, что это значит. Скажу просто - это ужасно!.. Но остальные-то анализы - ничего. Жить будешь.
- Буду? А как быть с этими? Ну, которые ужасные?
- Ну, как с ними быть? Выводить, как. И - это. Руки мой перед едой, Фира.
- Выводить?..
Очередь вся превратилась в одно большое ухо. А Раиса Иммануиловна от Эсфири Григорьевны немного отодвинулась.
Тут Бенциион, человек грубый и прямой, не выдержал:
- Индира, не темни. Скажи нам всем, что там у Фирки, а то сил нет.
- Не скажу, Беня, не твоего ума дело!
Эсфирь Григорьевна палку в руках крутит:
- Выводить? Значит, это во мне ЗАВЕЛОСЬ? Индира Борисовна, но как?
- Индира, ей богу, скажи, не делай нам нервы. Или я уже не знаю, нам тут всем умереть? - Бенцион Залманович даже голос повысил.
Индира Борисовна загадочно произносит:
- Беня, от этого не умирают. Но это ужасная гадость! Не сомневаюсь, что ты тоже должен провериться.
Эсфирь Григорьевна:
- Нет, я так не могу!
- Можешь! Сейчас тебе и доктор скажет!
- Вот знаешь, Индира, если бы не твой возраст, я бы тебе врезал, скажи спасибо, что ты женщина! - сказал Бенцион Залманович, - так душу истрепать. Скажи Фирке по-хорошему - что у нее там завелось! Видишь же какая смертность!
- Беня. Раз так - то знай: высокий уровень эозинофилов означает, что Эсфирь Григорьевна где-то подцепила паразитов!
- Я?.. О, нет! - Эсфирь почти начала плакать.
- Ого. Фира, как ты могла? - Бенцион стал гладить себе затылок, - Фирка, ты что?.. Вот уже от кого не ожидал...
Кто-то в очереди:
- А ведь мы же у вас кушали, Эсфирь Григорьевна!
- А нечего кушать где попало, товарищи! - Индира ушла вглубь поликлиники, оставив очередь шептаться и кивать головами.
Тут, слава богу, Эсфирь Григорьевну вызвали к доктору. Она вышла через пять минут порозовевшая, и сказала:
- Вы, пожалуйста, передайте этому рентгенологу, что это не паразиты! А обыкновенная крапивница!
И очередь вся опять закивала, и стала говорить - «ну, а действительно, откуда паразиты, какая ерунда!», и Бенцион Залманович взял Эсфирь под руку и проводил до выхода, цеременно подал лыжную палку, а потом вернулся, сел и сказал:
- Вот сколько живу, столько бабам удивляюсь. Вот уж кто паразиты, ей-богу.