Под тяжестью груза ишак не упрямится (притча)
Чем больше нагружают осла, тем упорнее он продолжает пахать - молча, не поднимая головы.
С недавних пор, наблюдая такую картину, я вспоминаю наставления отца.
Мне тогда было лет десять - двенадцать. По отцовскому заданию я собирал сено в саду на склоне горы, примерно в километре от нашего дома и, как показал отец, тюковал его руками. Работа эта довольно неприятная, особенно на жаре - сухая трава постоянно попадает под одежду и сильно раздражает тело. Но неприятнее всего было думать о том, как одноклассники, пока я работаю, беззаботно купаются в сооружённой ими яме на реке греются на камнях. Правда, вечером выяснилось, что друзья вовсе не купались, а тоже были заняты домашними делами.
Продолжая работу, я жалел себя: до чего же мне в жизни не везёт. Как назло, сена оказалось много, не зря же отец заставлял меня по вечерам, когда самое время гулять с друзьями, заниматься поливкой.
Получилось больше 50 тюков, по 15 - 20 кг каждый. Отцу - радость, а мне всё это ещё предстояло перевезти домой. Хорошо, что хоть не на себе, а на нашем домашнем "грузовике" - ишаке. Ослик наш очень занятный.
Летом его редко можно увидеть дома, - отец постоянно сдавал его в аренду односельчанам. А уж если он у нас во дворе переночевал, то, значит, отец планирует вывозить сено из сада.
Как и ожидалось, на следующий день мы с отцом пошли за сеном. Отец умело показал, как погрузить на осла 8 - 10 тюков, как их надёжнее закрепить, рассказал, как со склона горы спускаться до родника, а сам, не дожидаясь нас, направился вниз, к роднику:
Ослик, кряхтя, осторожными шагами спускался по тропинке, я шёл рядом и на всякий случай придерживал тюки, хотя они и были крепко привязаны. Ослика я жалел и опекал, в доме он считался моим.
К полудню солнце уже палило нещадно. Хорошо, что внизу, у горы, был родник, утолявший своей прохладной влагой жажду всех живущих в селе. Я попил, умылся и устроился напротив отца, под тенью плакучего тальника, чтобы немного отдохнуть, надеясь, что наш трудяга тоже остановится попить из водоема, устроенного для домашних животных неподалёку. Однако осёл и не думал останавливаться. Я хотел было поторопиться вслед за ишаком, но отец, удобно расположившийся в тени, у самой воды, спокойно сказал:
- Не торопись, Усик, отдохни, он никуда не денется, прямым ходом домой пойдёт и там подождет нас, придём - и разгрузим.
Но я не послушался, отправился вслед за ишаком, чтобы побыстрее его разгрузить.
В следующий раз отец доверил мне перевозить сено самостоятельно, в одиночку. Самому ему нужно было идти на совхозную пасеку, где он работал пчеловодам.
- Грузи как минимум по шесть тюков, а лучше по восемь, - наставлял он меня. -. Когда закончишь работу, хорошенько его напои, а вечером у дома отпусти, пусть кормится.
Видя мою кислую физиономию, успокоил:
- Работа у тебя всего лишь на полдня. Завтра пойдёшь с друзьями купаться.
Путь до бахчи обычно был лёгким. Осёл как будто и не чувствовал моего веса, без труда нёс меня. На подъёме к гору я спускался с него, так как иначе он не хотел идти. По дороге ишак постоянно, то тут, то там, останавливался - попастись на траве, из реки или из родника воды попить. Хотел - стоял, хотел - шёл, хотел - кувыркался по земле, задрав ноги. Я не возражал и не торопил его...
А вот грузить, потом пешком возвращаться домой - никакого удовольствия. Грузить осла без отцовской помощи оказалось делом нелегким. Надо была сначала два тюка связать между собой, оставляя между ними небольшой зазор, потом их вместе поднять и положить ровно на спину ишака. Веревку пропустить под туловищем и подтягивать ногой, давя на живот. А потом на этих тюки то с одной, то с другой стороны, укладывать новые этажи тюков сена.
Каждый раз, в том момент, когда я, поднимая тюки, начинал грузить, осёл уходил от меня. По его морде, не отражавшей никаких эмоций, невозможно было понять, намеренно он это делает или случайно. Приходилось снова класть сено на землю, осла подтягивать к кучам и повторять погрузку.
Каждый раз, из-за жалости к ослу, а ещё из-за собственной лени, вместо восьми тюков я грузил четыре.
И хотя, казалось, осёл уже досыта нажевался травы и напился воды, на обратном пути он постоянно останавливался - поесть, попить в тени постоять. И совсем меня не слушался. Как бы крепко я узду не держал, он все равно уходил от меня с сеном на горбу. И ещё этот наглец умудрялся кувыркаться своим ослиным способом, так, чтобы почесать спину, при этом расслаблялись подтяжки и тюки выпадали из кузова.
Отец вечером сразу понял, что я даже и половины сена ещё не перевёз. Я давай оправдываться, что ишак упрямился.
А он начал наставление читать:
- Усик, сынок! Я тебе уже сколько раз говорил, чтобы ишак ещё не отбрыкался, не жалей его, нагрузи побольше, чтобы он еле ноги носил. Чем ишак голодней, чем больше нагружен, тем послушнее домой пойдёт.
.