... и снова о памятнике Бродскому в Москве
Я читал об этом памятнике и было интересно на него посмотреть.
Памятник Бродскому стоит в Москве на Новинском бульваре, практически напротив консульства США. Его автор Георгий Франгулян использовал относительно новую технику, когда пропорции скульптуры меняются, она делается двумерной, почти плоской, но благодаря измененным пропорциям кажется, что фигура трехмерная. Это создает любопытный эффект.
На меня скульптура оставила очень двойственное впечатление. С одной стороны, конечно, интересно. Но с другой -- почему бронзовый Бродский так высокомерно задрал голову? Что хотел сказать этим автор? И почему люди на заднем плане так подчеркнуто безлики (и двумерны)? Получается, что Бродский выделяется на фоне безликости? Тогда кто они? Советские люди (спасибо, Георгий Франгулян, за мою безликость) или советские поэты, создавшие этот фон для Бродского?
Словом, вот несколько фотографий памятника. Судите сами.
(inphuzoria, мне особенно ценно Ваше мнение)
А может, он не заносчив, а просто "разговаривает со звездами"?
То, что фигуру можно увидеть в профиль (я бы даже сказал, в отсутствующий профиль), показывает, как мне кажется, слабость архитектора, так поставившего эту скульптуру. Но цветы сюда несут -- и это очень хороший признак.
А вот и "профиль" Бродского.
"Повернись ко мне в профиль. В профиль черты лица
обыкновенно отчетливее, устойчивее овала
с его блядовитыми свойствами колеса:
склонностью к перемене мест и т. д. и т. п. ..."
Тут он не отчетливее. Или мне это кажется?
Памятник был открыт 31 мая 2011 года.
А это -- еще одна фигура, выполненная в технике "искаженной двумерности". Она в Стамбуле, у греческой церкви.
И не могу не добавить в конце стихотворение Бродского "Я памятник воздвиг себе иной..." Есть у него и другое стихотворение о памятнике лжи, но оно, как мне кажется, не очень подходит к этому случаю.
Я памятник себе возник иной!
К постыдному столетию -- спиной.
К любви своей потерянной -- лицом.
И грудь -- велосипедным колесом.
А ягодицы -- к морю полуправд.
Какой ни окружай меня ландшафт,
чего бы ни пришлось мне извинять, --
я облик свой не стану изменять.
Мне высота и поза та мила.
Меня туда усталость вознесла.
Ты, Муза, не вини меня за то.
Рассудок мой теперь, как решето,
а не богами налитый сосуд.
Пускай меня низвергнут и снесут,
пускай в самоуправстве обвинят,
пускай меня разрушат, расчленят, --
в стране большой, на радость детворе
из гипсового бюста во дворе
сквозь белые незрячие глаза
струей воды ударю в небеса.