Апельсинчики как мед
Или лондонское путешествие в детскую считалочку
Это будет рассказ
-- об одной из самых известных английских считалочек,
-- о церквях, которые в ней упомянуты,
-- немного об истории средневекового Лондона
-- и о романе Джорджа Оруэлла 1984, в котором считалочка играет важную символическую роль.
(Изображение отсюда)
А вот и считалочка:
Oranges and lemons,
Say the bells of St. Clement's.
You owe me five farthings,
Say the bells of St. Martin's.
When will you pay me?
Say the bells of Old Bailey.
When I grow rich,
Say the bells of Shoreditch.
When will that be?
Say the bells of Stepney.
I do not know,
Says the great bell of Bow.
Here comes a candle to light you to bed,
And here comes a chopper to chop off your head!
Chip-chop chip-chop the last man's dead!
В русском переводе она немного короче:
Апельсинчики как мед
В колокол Сент-Клемент бьет.
И звонит Сент-Мартин:
Отдавай мне фартинг!
А Олд-Бейли, ох, сердит,
Возвращай должок! - гудит.
Все верну с получки! - хнычет
Колокольный звон Шордитча.
Вот зажгу я пару свеч - ты в постельку можешь лечь.
Вот возьму я острый меч - и головка твоя с плеч.
(Перевод В.П. Голышева)
Oranges and Lemons - не простая считалочка. Это детская игра, чем-то напоминающая всем нам знакомый «ручеек».
Гравюра Агнес Роз Бувье (1842-1892)
Двое детей становятся лицом к лицу, берутся за руки и поднимают их над головой, образуя своеобразную арку. Остальные участники игры гуськом проходят под этой аркой, при этом все поют Oranges and Lemons. На последней строчке руки опускаются, и тот участник игры, который оказывается пойман, выбывает из игры.
Конечно, дети не понимают, что игра восходит к символу гильотины, отсекающей голову преступникам. Но об этом в свое время. Сама считалка относится к периоду до Великого лондонского пожара 1666 года. Известно, что за год до пожара, в 1665, была издана книга, в которой упоминался танец Oranges and Lemons. Правда, не известно, под какую музыку его танцевали, и что при этом пели.
Последние строчки - о свече и мече - были добавлены позже, но тоже достаточно давно, до 1783 года.
Считалочка эта появляется в романе Джорджа Оруэлла «1984». Там она играет роль некоего пароля, символизирующего память о прошлом, о тех временах, когда люди не были оболванены новоязом и жизнь была еще менее функциональной, но зато более разнообразной и, наверно, интересной. Она также является символом светлого прошлого - того, которое и помнят не все, и которое, увы, недостижимо.
А последний стих «Вот возьму я острый меч - и головка твоя с плеч» нависал над героем романа, которого люди, представляющие государство, заставили отказаться от прошлого, предать любимую женщину, забыть о здравом смысле и лишили всего, в том числе (и в первую очередь) собственной личности.
Перечитав роман, я подумал, что ведь эти церкви могут и существовать. И действительно, в романе описывается церковь Св. Клемента у датчан напротив Дворца правосудия и церковь Св. Мартина в полях, на Трафальгарской площади.
Попробовав узнать, где находятся другие церкви из считалочки, я очень быстро нашел информацию обо всех. И оказалось, что Оруэлл ошибался -- в стишке упомянуты не эти церкви.
И вот, я отправился в путь по маршруту детского стишка - по современному Лондону и по его прошлому.
Oranges and lemons,
Say the bells of St. Clement's
Апельсинчики как мед
В колокол Сент-Клемент бьет
Церковь Святого Клемента находится в узком переулочке Клемента в лондонском сити - буквально в двух шагах от станции метро Monument.
В Средние века этот переулок был одной из оживленных улиц, выходивших на знаменитый Восточный рынок - Eastcheap. Недалеко находились доки, куда привозили разнообразные заморские товары, в первую очередь, цитрусовые - отсюда и строчка «Oranges and lemons».
Святой Клемент считался покровителем кораблей и мореплавания. По легенде, он был учеником святого Петра и стал епископом Рима вскоре вслед за ним. Он стал мучеником, после того как его привязали к якорю и утопили в Черном море.
Здание церкви, упоминавшееся в хрониках времен Генриха III (1207-72), сгорело во время пожара 1666 года. В 1680-х годах его, вместе с другими лондонскими церквями, восстановил архитектор Кристофер Рен, автор, в том числе, собора святого Павла, королевского и епископского дворцов в Винчестере, «Лондонского монумента» и «Мальборо-хауса» на Пэлл-Мэлл.
После пожара Рен восстановил более 20 церквей в центре Лондоне.
А сейчас в церковке Св. Клемента собирается паства двух церквей - собственно Св. Клемента и соседней - Св. Мартина.
(На фото: колокольня церкви Св. Клемента)
You owe me five farthings,
Say the bells of St. Martin's
И звонит Сент-Мартин:
Отдавай мне фартинг!
(Колокольня церкви Св. Мартина сейчас и в начале XIX века)
Здание этой церкви не сохранилось. Она сгорела в 1666 году. Но в середине XIX века заново отстроили ее звонницу и помещение рядом, которые довольно долго служили как ректорий (дом, где живет священник) церкви Св. Клемента. Сейчас там офис юридической фирмы Stafford Young Jones.
Но считалочка сохранила одну важную особенность переулка Мартина, на которой стояла церковь. В Средние века там жили ростовщики. Именно поэтому колокол церкви звонит-напоминает о долге, который надо вернуть.
("На этом месте стояла церковь St. Martin Orgar")
When will you pay me?
Say the bells of Old Bailey.
А Олд-Бейли, ох, сердит,
Возвращай должок! - гудит.
Олд-Бейли - это центральный уголовный суд Лондона. Сейчас он расположен в большом красивом здании в стиле ампир, построенном в 1902 году по проекту архитектора Эдварда Маунтфорда. Но первое упоминание о нем относится к 1585 году. Тогда это был маленький суд у знаменитой уголовной тюрьмы Ньюгейт.
Разумеется, у суда не было колоколов. Они были на звоннице церкви St Sepulchre-without-Newgate - Святой-Усыпальницы-вне-Ньюгейта, стоящей прямо напротив здания суда. Церковь была построена в 1137 году, сгорела во время Великого лондонского пожара и была восстановлена по проекту Рена в 1671.
В Ньюгейтской тюрьме сидели уголовники (среди которых были и должники), но буквально за углом была знаменитая Флитская долговая тюрьма (помните, там сидел диккенсовский Мистер Пиквик), так что неудивительно, что колокол рядом стоящей церкви «гудел» о необходимости вернуть долг.
К этой церкви мы вернемся в конце считалочки. А пока - вперед, за пределы лондонского Сити - в Шордитч.
(На фото -- звонница церкви St Sepulchre-without-Newgate)
When I grow rich,
Say the bells of Shoreditch.
Все верну с получки! - хнычет
Колокольный звон Шордитча.
После того, что мы уже узнали об исторических корнях нашей считалочки, можно предположить, что в районе Шордитч жили бедняки. И это будет правильным предположением.
А церковь в Шордитче - Св. Леонард на улице Kingsland Road. Великий пожар не добрался до Шордича. Но и эта средневековая церковь не дожила до наших дней. Ее здание трагически обвалилось во время службы в 1716 году. Новое здание отстроили в 1740-х, скопировав здание St. Mary-le-bow - еще одну из церквей, упомянутых в нашей считалочке.
А церковь Св. Леонарда находилась недалеко от одного из самых известных лондонских театров шекспировского времени - The Curtain Theatre (построен в 1577). И во дворе церкви похоронено много актеров, в том числе друг Шекспира Ричард Бербедж, бывший первым исполнителем ролей Гамлета, Ричарда III, короля Лира, Отелло, Макбета, Ромео…
Там же - буквально в 200 метрах - был другой, не менее (а наверно, даже более) знаменитый театр, который так просто и назывался The Theatre.
When will that be?
Say the bells of Stepney.
(Когда это будет, спрашивают колокола Степни)
Оставив имперскую монументальность Сити и артистическую расслабленность Шордитча, мы отправляемся на восток Лондона, в Степни.
Живут тут люди победнее - и это видно уже по унылым многоквартирным домам, какой-то общей обшарпанности и нехватке уюта. Обитатели Степни, главным образом, представляют пакистанскую общину Лондона.
Выйдя из станции метро Stepney Green, надо пройти по длинной улице под названием Переулок белой лошади (White Horse Lane), мимо нескольких магазинов, продающих дешевые товары, конторы, перечисляющей деньги за границу, парикмахерской и закрытого фотоателье, затем миновать длинный ряд невыразительных двухэтажных домов, выкрашенных в скучные цвета.
И вдруг, в конце этой довольно тоскливой улочки, типичной для окраины Лондона, вы увидите средневековую башню, над которой реет флаг гражданского и торгового флота Великобритании.
Это колокольня церкви Св. Дунстана.
Церковь была построена в 952 году, на месте деревянного храма и посвящена всем святым. Когда архиепископ Кентерберийский Дунстан был канонизирован в 1029 году, церковь переименовали. Нынешнее здание, облицованное обсидианом, было построено в XV веке.
Особо интересны горгульи на стенах церкви, которые, правда, обветрились и потеряли форму, но и сейчас можно представить, какими они были сотни лет назад, когда церковь была одной из самых значимых к востоку от лондонского Сити.
В помещении церкви очень интересные витражи, сделанные уже после Второй мировой войны взамен утерянных во время бомбежек. Автор витражей Хью Истон изобразил в алтаре Иисуса, парящего над Степни.
(Фото: слева -- Иисус над Степни, справа -- благодарение мужчинам, погибшим на море во время Второй мировой войны 1939-1945 годов)
Св. Дунстан является покровителем музыкантов, ювелиров и оружейников. По преданию, он был кузнецом, ущипнувшим дьявола за нос большими кузнечными щипцами. Известно, что он еще был прекрасным музыкантом и художником.
А почему колокола церкви спрашивают «когда это будет»?
Церковь Св. Дунстана была связана с морем. Ее называли «морской церковью», и по преданию жены моряков, уходивших в плавание, приходили туда молиться за своих мужей и просить их скорейшего возвращения.
В другой версии песни колокола Степни поют «Pray when will that be?», «молитесь, когда это будет»?
Однако ответом на этот вопрос, как правило, бывало «не знаю».
(Фото: интерьер церкви Св. Дунстана в Степни)
I do not know,
Says the great bell of Bow.
(Не знаю, говорит большой колокол Боу)
Сент-Мэри-ле-Боу - одна из самых известных лондонских церквей.
В Лондоне принято считать, что в тех местах города, где можно слышать большой колокол церкви Сент-Мэри-ле-Боу, рождаются настоящие лондонцы-кокни.
А кто такие кокни - вы спросите?
Это лондонские обыватели, уроженцы низших слоев, говорящие на своем особом диалекте. В слове «кокни» кроется пренебрежительный оттенок, подчеркивающий низкое происхождение, необразованность и грубость. Сами же они гордятся тем, что являются настоящими урожденными лондонцами, трудягами, вкалывающими день за днем и проводящими вечера за пинтой пива в пабе за углом.
(На фото: церковь Сент-Мэри-ле-Боу)
Но вернемся к церкви. В ее истории были два периода, когда колокол молчал. И если говорить формально, то в эти годы в Лондоне не рождались кокни.
Первый такой период начался после пожара 1666 года, когда сгорели и церковь, и колокола. Вскоре, однако, церковь отстроили заново по проекту Кристофера Рена. Строительство колокольни было завершено в 1680 году и, таким образом, колокола на Сен-Мари-ле-Боу снова стали слышны, и в округе снова стали рождаться полноценные кокни.
В 1926 году Би-би-си записала звон этих колоколов и предваряла ими свои англоязычные программы до начала 40-х годов. В заставках к некоторым программам запись звучит по сей день.
Но колокола снова замолчали 13 июня 1940 года, когда Британия готовилась отразить нацистское нападение. В 1941 году во время одного из воздушных налетов на столицу, церковь была разбомблена. Восстановили ее лишь к 1961 году, а освятили и того позднее - в 1964 году.
Так что уже почти 50 лет в столице Великобритании снова рождаются кокни.
Here comes a candle to light you to bed,
And here comes a chopper to chop off your head!
Chip-chop chip-chop the last man's dead!
Вот зажгу я пару свеч - ты в постельку можешь лечь.
Вот возьму я острый меч - и головка твоя с плеч.
Вот мы и подошли к последним строкам считалочки - и вернулись к церкви Святой-Усыпальницы-вне-Ньюгейта, а вернее, к Ньюгейтской тюрьме.
До 1783 года приговоренные к казни ожидали своей участи в одиночных камерах. В полночь с воскресенья на понедельник звонарь церкви зажигал свечу и приносил ее к камере приговоренного, которого должны были казнить на следующее утро.
Отсюда и строка Here comes a candle to light you to bed - в буквальном переводе, «а вот и свечка, чтобы осветить тебе путь к постели».
В девять часов следующего утра звонил один из колоколов церкви. И этот звон был сигналом к началу процессии - приговоренного везли на эшафот.
Посмотреть на это собирались огромные толпы - до 100 тысяч человек. По дороге преступник имел право зайти в один из пабов и получить дармовую выпивку - последнюю в жизни.
Виселицы стояли примерно там, где сейчас Marble Arch - триумфальная арка, построенная в 1825 году для торжественных въездов в Букингемский дворец. На нынешнее место арку перевезли в 1851 году.
Задолго до этого, в 1783 году, было решено убрать виселицы оттуда, а приговоренных казнить прямо в Ньюгейтской тюрьме, потому что толпы и давка создавали серьезные проблемы для городских властей.
Поэтому и говорится, что последние строчки считалочки были добавлены до 1873 года, так как в том году они просто потеряли свой смысл.
Закончилось и наше путешествие. Но если вам особенно интересно, то его можно продолжить - ведь известна другая версия песни - длиннее и требующая не одной, а нескольких лондонских прогулок.
Gay go up and gay go down,
To ring the bells of London town.
Oranges and lemons,
Say the bells of St. Clements.
Bull's eyes and targets,
Say the bells of St. Margret's.
Brickbats and tiles,
Say the bells of St. Giles'.
Halfpence and farthings,
Say the bells of St. Martin's.
Pancakes and fritters,
Say the bells of St. Peter's.
Two sticks and an apple,
Say the bells of Whitechapel.
Pokers and tongs,
Say the bells of St. John's.
Kettles and pans,
Say the bells of St. Ann's.
Old Father Baldpate,
Say the slow bells of Aldgate.
You owe me ten shillings,
Say the bells of St. Helen's.
When will you pay me?
Say the bells of Old Bailey.
When I grow rich,
Say the bells of Shoreditch.
Pray when will that be?
Say the bells of Stepney.
I do not know,
Says the great bell of Bow.
Here comes a candle to light you to bed,
Here comes a chopper to chop off your head.
Chop chop chop chop
The last man's dead!
Это будет рассказ
-- об одной из самых известных английских считалочек,
-- о церквях, которые в ней упомянуты,
-- немного об истории средневекового Лондона
-- и о романе Джорджа Оруэлла 1984, в котором считалочка играет важную символическую роль.
(Изображение отсюда)
А вот и считалочка:
Oranges and lemons,
Say the bells of St. Clement's.
You owe me five farthings,
Say the bells of St. Martin's.
When will you pay me?
Say the bells of Old Bailey.
When I grow rich,
Say the bells of Shoreditch.
When will that be?
Say the bells of Stepney.
I do not know,
Says the great bell of Bow.
Here comes a candle to light you to bed,
And here comes a chopper to chop off your head!
Chip-chop chip-chop the last man's dead!
В русском переводе она немного короче:
Апельсинчики как мед
В колокол Сент-Клемент бьет.
И звонит Сент-Мартин:
Отдавай мне фартинг!
А Олд-Бейли, ох, сердит,
Возвращай должок! - гудит.
Все верну с получки! - хнычет
Колокольный звон Шордитча.
Вот зажгу я пару свеч - ты в постельку можешь лечь.
Вот возьму я острый меч - и головка твоя с плеч.
(Перевод В.П. Голышева)
Oranges and Lemons - не простая считалочка. Это детская игра, чем-то напоминающая всем нам знакомый «ручеек».
Гравюра Агнес Роз Бувье (1842-1892)
Двое детей становятся лицом к лицу, берутся за руки и поднимают их над головой, образуя своеобразную арку. Остальные участники игры гуськом проходят под этой аркой, при этом все поют Oranges and Lemons. На последней строчке руки опускаются, и тот участник игры, который оказывается пойман, выбывает из игры.
Конечно, дети не понимают, что игра восходит к символу гильотины, отсекающей голову преступникам. Но об этом в свое время. Сама считалка относится к периоду до Великого лондонского пожара 1666 года. Известно, что за год до пожара, в 1665, была издана книга, в которой упоминался танец Oranges and Lemons. Правда, не известно, под какую музыку его танцевали, и что при этом пели.
Последние строчки - о свече и мече - были добавлены позже, но тоже достаточно давно, до 1783 года.
Считалочка эта появляется в романе Джорджа Оруэлла «1984». Там она играет роль некоего пароля, символизирующего память о прошлом, о тех временах, когда люди не были оболванены новоязом и жизнь была еще менее функциональной, но зато более разнообразной и, наверно, интересной. Она также является символом светлого прошлого - того, которое и помнят не все, и которое, увы, недостижимо.
А последний стих «Вот возьму я острый меч - и головка твоя с плеч» нависал над героем романа, которого люди, представляющие государство, заставили отказаться от прошлого, предать любимую женщину, забыть о здравом смысле и лишили всего, в том числе (и в первую очередь) собственной личности.
Перечитав роман, я подумал, что ведь эти церкви могут и существовать. И действительно, в романе описывается церковь Св. Клемента у датчан напротив Дворца правосудия и церковь Св. Мартина в полях, на Трафальгарской площади.
Попробовав узнать, где находятся другие церкви из считалочки, я очень быстро нашел информацию обо всех. И оказалось, что Оруэлл ошибался -- в стишке упомянуты не эти церкви.
И вот, я отправился в путь по маршруту детского стишка - по современному Лондону и по его прошлому.
Oranges and lemons,
Say the bells of St. Clement's
Апельсинчики как мед
В колокол Сент-Клемент бьет
Церковь Святого Клемента находится в узком переулочке Клемента в лондонском сити - буквально в двух шагах от станции метро Monument.
В Средние века этот переулок был одной из оживленных улиц, выходивших на знаменитый Восточный рынок - Eastcheap. Недалеко находились доки, куда привозили разнообразные заморские товары, в первую очередь, цитрусовые - отсюда и строчка «Oranges and lemons».
Святой Клемент считался покровителем кораблей и мореплавания. По легенде, он был учеником святого Петра и стал епископом Рима вскоре вслед за ним. Он стал мучеником, после того как его привязали к якорю и утопили в Черном море.
Здание церкви, упоминавшееся в хрониках времен Генриха III (1207-72), сгорело во время пожара 1666 года. В 1680-х годах его, вместе с другими лондонскими церквями, восстановил архитектор Кристофер Рен, автор, в том числе, собора святого Павла, королевского и епископского дворцов в Винчестере, «Лондонского монумента» и «Мальборо-хауса» на Пэлл-Мэлл.
После пожара Рен восстановил более 20 церквей в центре Лондоне.
А сейчас в церковке Св. Клемента собирается паства двух церквей - собственно Св. Клемента и соседней - Св. Мартина.
(На фото: колокольня церкви Св. Клемента)
You owe me five farthings,
Say the bells of St. Martin's
И звонит Сент-Мартин:
Отдавай мне фартинг!
(Колокольня церкви Св. Мартина сейчас и в начале XIX века)
Здание этой церкви не сохранилось. Она сгорела в 1666 году. Но в середине XIX века заново отстроили ее звонницу и помещение рядом, которые довольно долго служили как ректорий (дом, где живет священник) церкви Св. Клемента. Сейчас там офис юридической фирмы Stafford Young Jones.
Но считалочка сохранила одну важную особенность переулка Мартина, на которой стояла церковь. В Средние века там жили ростовщики. Именно поэтому колокол церкви звонит-напоминает о долге, который надо вернуть.
("На этом месте стояла церковь St. Martin Orgar")
When will you pay me?
Say the bells of Old Bailey.
А Олд-Бейли, ох, сердит,
Возвращай должок! - гудит.
Олд-Бейли - это центральный уголовный суд Лондона. Сейчас он расположен в большом красивом здании в стиле ампир, построенном в 1902 году по проекту архитектора Эдварда Маунтфорда. Но первое упоминание о нем относится к 1585 году. Тогда это был маленький суд у знаменитой уголовной тюрьмы Ньюгейт.
Разумеется, у суда не было колоколов. Они были на звоннице церкви St Sepulchre-without-Newgate - Святой-Усыпальницы-вне-Ньюгейта, стоящей прямо напротив здания суда. Церковь была построена в 1137 году, сгорела во время Великого лондонского пожара и была восстановлена по проекту Рена в 1671.
В Ньюгейтской тюрьме сидели уголовники (среди которых были и должники), но буквально за углом была знаменитая Флитская долговая тюрьма (помните, там сидел диккенсовский Мистер Пиквик), так что неудивительно, что колокол рядом стоящей церкви «гудел» о необходимости вернуть долг.
К этой церкви мы вернемся в конце считалочки. А пока - вперед, за пределы лондонского Сити - в Шордитч.
(На фото -- звонница церкви St Sepulchre-without-Newgate)
When I grow rich,
Say the bells of Shoreditch.
Все верну с получки! - хнычет
Колокольный звон Шордитча.
После того, что мы уже узнали об исторических корнях нашей считалочки, можно предположить, что в районе Шордитч жили бедняки. И это будет правильным предположением.
А церковь в Шордитче - Св. Леонард на улице Kingsland Road. Великий пожар не добрался до Шордича. Но и эта средневековая церковь не дожила до наших дней. Ее здание трагически обвалилось во время службы в 1716 году. Новое здание отстроили в 1740-х, скопировав здание St. Mary-le-bow - еще одну из церквей, упомянутых в нашей считалочке.
А церковь Св. Леонарда находилась недалеко от одного из самых известных лондонских театров шекспировского времени - The Curtain Theatre (построен в 1577). И во дворе церкви похоронено много актеров, в том числе друг Шекспира Ричард Бербедж, бывший первым исполнителем ролей Гамлета, Ричарда III, короля Лира, Отелло, Макбета, Ромео…
Там же - буквально в 200 метрах - был другой, не менее (а наверно, даже более) знаменитый театр, который так просто и назывался The Theatre.
When will that be?
Say the bells of Stepney.
(Когда это будет, спрашивают колокола Степни)
Оставив имперскую монументальность Сити и артистическую расслабленность Шордитча, мы отправляемся на восток Лондона, в Степни.
Живут тут люди победнее - и это видно уже по унылым многоквартирным домам, какой-то общей обшарпанности и нехватке уюта. Обитатели Степни, главным образом, представляют пакистанскую общину Лондона.
Выйдя из станции метро Stepney Green, надо пройти по длинной улице под названием Переулок белой лошади (White Horse Lane), мимо нескольких магазинов, продающих дешевые товары, конторы, перечисляющей деньги за границу, парикмахерской и закрытого фотоателье, затем миновать длинный ряд невыразительных двухэтажных домов, выкрашенных в скучные цвета.
И вдруг, в конце этой довольно тоскливой улочки, типичной для окраины Лондона, вы увидите средневековую башню, над которой реет флаг гражданского и торгового флота Великобритании.
Это колокольня церкви Св. Дунстана.
Церковь была построена в 952 году, на месте деревянного храма и посвящена всем святым. Когда архиепископ Кентерберийский Дунстан был канонизирован в 1029 году, церковь переименовали. Нынешнее здание, облицованное обсидианом, было построено в XV веке.
Особо интересны горгульи на стенах церкви, которые, правда, обветрились и потеряли форму, но и сейчас можно представить, какими они были сотни лет назад, когда церковь была одной из самых значимых к востоку от лондонского Сити.
В помещении церкви очень интересные витражи, сделанные уже после Второй мировой войны взамен утерянных во время бомбежек. Автор витражей Хью Истон изобразил в алтаре Иисуса, парящего над Степни.
(Фото: слева -- Иисус над Степни, справа -- благодарение мужчинам, погибшим на море во время Второй мировой войны 1939-1945 годов)
Св. Дунстан является покровителем музыкантов, ювелиров и оружейников. По преданию, он был кузнецом, ущипнувшим дьявола за нос большими кузнечными щипцами. Известно, что он еще был прекрасным музыкантом и художником.
А почему колокола церкви спрашивают «когда это будет»?
Церковь Св. Дунстана была связана с морем. Ее называли «морской церковью», и по преданию жены моряков, уходивших в плавание, приходили туда молиться за своих мужей и просить их скорейшего возвращения.
В другой версии песни колокола Степни поют «Pray when will that be?», «молитесь, когда это будет»?
Однако ответом на этот вопрос, как правило, бывало «не знаю».
(Фото: интерьер церкви Св. Дунстана в Степни)
I do not know,
Says the great bell of Bow.
(Не знаю, говорит большой колокол Боу)
Сент-Мэри-ле-Боу - одна из самых известных лондонских церквей.
В Лондоне принято считать, что в тех местах города, где можно слышать большой колокол церкви Сент-Мэри-ле-Боу, рождаются настоящие лондонцы-кокни.
А кто такие кокни - вы спросите?
Это лондонские обыватели, уроженцы низших слоев, говорящие на своем особом диалекте. В слове «кокни» кроется пренебрежительный оттенок, подчеркивающий низкое происхождение, необразованность и грубость. Сами же они гордятся тем, что являются настоящими урожденными лондонцами, трудягами, вкалывающими день за днем и проводящими вечера за пинтой пива в пабе за углом.
(На фото: церковь Сент-Мэри-ле-Боу)
Но вернемся к церкви. В ее истории были два периода, когда колокол молчал. И если говорить формально, то в эти годы в Лондоне не рождались кокни.
Первый такой период начался после пожара 1666 года, когда сгорели и церковь, и колокола. Вскоре, однако, церковь отстроили заново по проекту Кристофера Рена. Строительство колокольни было завершено в 1680 году и, таким образом, колокола на Сен-Мари-ле-Боу снова стали слышны, и в округе снова стали рождаться полноценные кокни.
В 1926 году Би-би-си записала звон этих колоколов и предваряла ими свои англоязычные программы до начала 40-х годов. В заставках к некоторым программам запись звучит по сей день.
Но колокола снова замолчали 13 июня 1940 года, когда Британия готовилась отразить нацистское нападение. В 1941 году во время одного из воздушных налетов на столицу, церковь была разбомблена. Восстановили ее лишь к 1961 году, а освятили и того позднее - в 1964 году.
Так что уже почти 50 лет в столице Великобритании снова рождаются кокни.
Here comes a candle to light you to bed,
And here comes a chopper to chop off your head!
Chip-chop chip-chop the last man's dead!
Вот зажгу я пару свеч - ты в постельку можешь лечь.
Вот возьму я острый меч - и головка твоя с плеч.
Вот мы и подошли к последним строкам считалочки - и вернулись к церкви Святой-Усыпальницы-вне-Ньюгейта, а вернее, к Ньюгейтской тюрьме.
До 1783 года приговоренные к казни ожидали своей участи в одиночных камерах. В полночь с воскресенья на понедельник звонарь церкви зажигал свечу и приносил ее к камере приговоренного, которого должны были казнить на следующее утро.
Отсюда и строка Here comes a candle to light you to bed - в буквальном переводе, «а вот и свечка, чтобы осветить тебе путь к постели».
В девять часов следующего утра звонил один из колоколов церкви. И этот звон был сигналом к началу процессии - приговоренного везли на эшафот.
Посмотреть на это собирались огромные толпы - до 100 тысяч человек. По дороге преступник имел право зайти в один из пабов и получить дармовую выпивку - последнюю в жизни.
Виселицы стояли примерно там, где сейчас Marble Arch - триумфальная арка, построенная в 1825 году для торжественных въездов в Букингемский дворец. На нынешнее место арку перевезли в 1851 году.
Задолго до этого, в 1783 году, было решено убрать виселицы оттуда, а приговоренных казнить прямо в Ньюгейтской тюрьме, потому что толпы и давка создавали серьезные проблемы для городских властей.
Поэтому и говорится, что последние строчки считалочки были добавлены до 1873 года, так как в том году они просто потеряли свой смысл.
Закончилось и наше путешествие. Но если вам особенно интересно, то его можно продолжить - ведь известна другая версия песни - длиннее и требующая не одной, а нескольких лондонских прогулок.
Gay go up and gay go down,
To ring the bells of London town.
Oranges and lemons,
Say the bells of St. Clements.
Bull's eyes and targets,
Say the bells of St. Margret's.
Brickbats and tiles,
Say the bells of St. Giles'.
Halfpence and farthings,
Say the bells of St. Martin's.
Pancakes and fritters,
Say the bells of St. Peter's.
Two sticks and an apple,
Say the bells of Whitechapel.
Pokers and tongs,
Say the bells of St. John's.
Kettles and pans,
Say the bells of St. Ann's.
Old Father Baldpate,
Say the slow bells of Aldgate.
You owe me ten shillings,
Say the bells of St. Helen's.
When will you pay me?
Say the bells of Old Bailey.
When I grow rich,
Say the bells of Shoreditch.
Pray when will that be?
Say the bells of Stepney.
I do not know,
Says the great bell of Bow.
Here comes a candle to light you to bed,
Here comes a chopper to chop off your head.
Chop chop chop chop
The last man's dead!