Традиции
Это не рассказ.
Я бы сказал, что это -- запись истории из фольклора этнологов и антропологов, работавших на Кавказе. Сделал я ее много лет назад -- когда еще жил в Ереване.
Читайте: о том, как на Кавказе теряются традиции и как рождаются новые.
Я думаю, что это очень грустная история. Во многих смыслах грустная.
Традиции
Жители глухой затерянной в горах деревни не помнили мусульманских обрядов и обычаев. Советская власть отрезала людей от старых обычаев, а новые так и не прижились.
Давным-давно в этой деревне был мулла, который знал все: как законно женить молодых, что надо сделать, чтобы дать новорожденному правильное имя, и как похоронить умершего. Мулла знал, когда рамазан, а когда новруз. Но КГБшники увели последнего муллу году эдак в тридцать пятом, а нового не было - советская власть не разрешала.
С исчезновением муллы возникла проблема - ведь нужно же как-то оформлять рождение и смерть, справлять праздники и блюсти траурные дни. И выход нашелся. За самым старым и уважаемым аксакалом закреплялись функции и права местного законодателя. Аксакал придумывал обряды, все им следовали, он творил справедливый суд, и в результате в деревне царили мир и порядок. Когда аксакал умирал, на его место заступал старший по возрасту житель деревни и порядок продолжал торжествовать.
Обряд похорон, которому следовали в этой деревне, выглядел приблизительно так: все мужское население - человек около трехсот - собиралось на площади к пяти часам вечера, а сыновья умершего становились перед воротами своего дома. Собравшись, мужчины, во главе с аксакалами, отправлялись в дом покойника выражать соболезнование. Не доходя метров пятидесяти до ворот, аксакалы вздымали руки к небу и восклицали: «Аллах акбар!» Все триста мужчин, идущих вслед за ними тоже вздымали руки к небу и хором кричали: «Аллах акбар!» Получалось внушительно и красиво. Так, воздевая и возглашая, толпа подходила к воротам, где аксакалы серьезно пожимали руку сыновьям умершего, после чего все мужчины деревни, согласно негласной местной табели о рангах, по очереди также пожимали им руку.
Представьте: вот крашеные какой-то грязно-зеленой краской ворота. От них расходится забор - металлическая сетка. У ворот стоят трое или четверо мужчин, одетых в коричневого цвета костюмы: и хотя брюки выглажены, пузыри на коленях уже не скрыть. На них светлые сорочки, аккуратно заправленные за пояс. Это сыновья усопшего. Они курят сигареты без фильтров, держа их в кулаке. Грунтовая дорога ведет к центру деревни, находящемуся чуть ниже. По дороге поднимается плотная группа мужчин, а седовласые старцы в папахах, возглавляющие эту группу, перебирают четки. Потом начинаются восклицания, пожатия рук…
Ну так вот. В этом селе много лет жила русская семья. Она сжилась со всеми, стала неотъемлемой частью деревенского общества. Собственно, в обыденной жизни никто и не вспоминал, что они русские. Их было трое: мать и двое сыновей. Отец, попав в аварию много лет назад, умер.
Но пришел срок и глава семьи умерла. Согласно всем традициям, в назначенный час сыновья этой женщины надевают свои лучшие костюмы и выходит к воротам. Они стоят, курят и ждут. И вот уже видно, как от деревни поднимается толпа в триста человек. Впереди, разумеется, идет аксакал. Толпа все ближе, и вот уже аксакал вздымает руки, чтобы сказать свое «Аллах акбар!» Но вдруг, когда руки уже почти подняты, он соображает, что, поскольку умершая русская, то не очень-то правильно будет кричать «Аллах акбар». Нужно срочно что-нибудь придумать. Что? Ну что русское первым придет на ум аксакалу в кавказских горах?
И аксакал горестно кричит: «Е… твою мать!» И вслед за ним триста человек, вздымая руки к небу, откликаются эхом: «Е… твою мать!» Аксакал снова: «Е… твою мать!» и все мужское население деревни, соболезнуя сыну погибшей, выкрикивает: «Е… твою мать!»
Традиции, понимаешь…
Я бы сказал, что это -- запись истории из фольклора этнологов и антропологов, работавших на Кавказе. Сделал я ее много лет назад -- когда еще жил в Ереване.
Читайте: о том, как на Кавказе теряются традиции и как рождаются новые.
Я думаю, что это очень грустная история. Во многих смыслах грустная.
Традиции
Жители глухой затерянной в горах деревни не помнили мусульманских обрядов и обычаев. Советская власть отрезала людей от старых обычаев, а новые так и не прижились.
Давным-давно в этой деревне был мулла, который знал все: как законно женить молодых, что надо сделать, чтобы дать новорожденному правильное имя, и как похоронить умершего. Мулла знал, когда рамазан, а когда новруз. Но КГБшники увели последнего муллу году эдак в тридцать пятом, а нового не было - советская власть не разрешала.
С исчезновением муллы возникла проблема - ведь нужно же как-то оформлять рождение и смерть, справлять праздники и блюсти траурные дни. И выход нашелся. За самым старым и уважаемым аксакалом закреплялись функции и права местного законодателя. Аксакал придумывал обряды, все им следовали, он творил справедливый суд, и в результате в деревне царили мир и порядок. Когда аксакал умирал, на его место заступал старший по возрасту житель деревни и порядок продолжал торжествовать.
Обряд похорон, которому следовали в этой деревне, выглядел приблизительно так: все мужское население - человек около трехсот - собиралось на площади к пяти часам вечера, а сыновья умершего становились перед воротами своего дома. Собравшись, мужчины, во главе с аксакалами, отправлялись в дом покойника выражать соболезнование. Не доходя метров пятидесяти до ворот, аксакалы вздымали руки к небу и восклицали: «Аллах акбар!» Все триста мужчин, идущих вслед за ними тоже вздымали руки к небу и хором кричали: «Аллах акбар!» Получалось внушительно и красиво. Так, воздевая и возглашая, толпа подходила к воротам, где аксакалы серьезно пожимали руку сыновьям умершего, после чего все мужчины деревни, согласно негласной местной табели о рангах, по очереди также пожимали им руку.
Представьте: вот крашеные какой-то грязно-зеленой краской ворота. От них расходится забор - металлическая сетка. У ворот стоят трое или четверо мужчин, одетых в коричневого цвета костюмы: и хотя брюки выглажены, пузыри на коленях уже не скрыть. На них светлые сорочки, аккуратно заправленные за пояс. Это сыновья усопшего. Они курят сигареты без фильтров, держа их в кулаке. Грунтовая дорога ведет к центру деревни, находящемуся чуть ниже. По дороге поднимается плотная группа мужчин, а седовласые старцы в папахах, возглавляющие эту группу, перебирают четки. Потом начинаются восклицания, пожатия рук…
Ну так вот. В этом селе много лет жила русская семья. Она сжилась со всеми, стала неотъемлемой частью деревенского общества. Собственно, в обыденной жизни никто и не вспоминал, что они русские. Их было трое: мать и двое сыновей. Отец, попав в аварию много лет назад, умер.
Но пришел срок и глава семьи умерла. Согласно всем традициям, в назначенный час сыновья этой женщины надевают свои лучшие костюмы и выходит к воротам. Они стоят, курят и ждут. И вот уже видно, как от деревни поднимается толпа в триста человек. Впереди, разумеется, идет аксакал. Толпа все ближе, и вот уже аксакал вздымает руки, чтобы сказать свое «Аллах акбар!» Но вдруг, когда руки уже почти подняты, он соображает, что, поскольку умершая русская, то не очень-то правильно будет кричать «Аллах акбар». Нужно срочно что-нибудь придумать. Что? Ну что русское первым придет на ум аксакалу в кавказских горах?
И аксакал горестно кричит: «Е… твою мать!» И вслед за ним триста человек, вздымая руки к небу, откликаются эхом: «Е… твою мать!» Аксакал снова: «Е… твою мать!» и все мужское население деревни, соболезнуя сыну погибшей, выкрикивает: «Е… твою мать!»
Традиции, понимаешь…