Король среди королей инструментов
Король инструментов - рояль. Король среди роялей - «Фациоли».
Виновник торжества
И вот как раз такой редчайший рояль - «Фациоли» - прибыл в Москву. Рояли такого разряда принято открывать официальной церемонией, какая и состоялась в Музее геологии им. Вернадского на Манежной площади. Я был удостоен чести посетить радостное для культурной России событие. А со мной и другие деятели всех мастей: оба Маликовых, Роксана Бабаян, Сергей Миронов и прочая разношёрстная публика.
«Фациоли» - всегда явление, поэтому открытие рояля обычно приурочивают к какому-то событию, чтобы сделать его особенно запоминающимся. Например, в своё время роялем «Фациоли» открыли концертный зал в «Школе драматического искусства» Васильева и вручение звания народного артиста Розуму. Вот и этот случай не стал исключением: роялем открывали «Концертный зал на Маховой» в музее на Манежке.
«Фациоли» делаются вручную, а потому раритетны. В России их единицы. Появившаяся в музее марка - F308 - и вовсе одна на всю страну. Её особенность в том, что сделан рояль из древесины красной ели и эбенового дерева - из него делали скрипки Страдивари и Амати. История возникновения марки «Фациоли» занимательна, и я попросил пианиста Розума лично рассказать её.
А из нашего окна площадь Красная видна...
«На второй этаж его поднимали дождливой ночью краном, а в зал доставляли через окно. Это рояль теперь - наш якорь! Он теперь тут на вечной стоянке. Те, кто хочет завладеть этим зданием в центре Москвы, пусть знают: рояль отсюда не вынесешь! И здесь будут играть лучшие пианисты России и мира. Мы даже намерены устраивать в нем балы, и ближайший будет посвящен войне 1812 года», - выступил с речью директор музея Юрий Малышев.
Выступали и другие. Например, креативный продюсер зала Михаил Шабров - известный широкой публике по словам песен «Лаванда» и «Хуторянка». Был фотохудожник Георгий Солонин, чьи «Итальянские этюды» украшали зал.
Александр Соколов (ректор Московской консерватории) открыл рояль ключом, рассказывая о том, что в консерватории «Фациоли» звучал первый раз на конкурсе им. Чайковского в прошлом году, но недолго. «Так что здесь - редкая возможность послушать его звучание».
После долгого вступления начался концерт. Его открыла ассистентка кафедры спецфортепиано Московской консерватории Екатерина Рихтер - ученица собственной матери (проф. Елены Рихтер) и Элисо Вирсаладзе, дважды аспирантка. Рихтер назвали «дочерью музея», именно она ездила в Италию выбирать инструмент (видимо, очень крутая).
Оркестр Cantus firmus
Начали с Четвёртого концерта Баха в сопровождении оркестра Cantus firmus п/у А. Хургина. Играла, кстати говоря, мадемуазель Рихтер прилично, не по-женски. Правда, Второе скерцо Шопена звучало немножко по-моцартовски, без кантилены. Но по-шопеновски ярко и лирично.
Екатерина Рихтер и оркестр
Пианистку сменил профессор петербургской консерватории Павел Егоров. Для меня он сомнительный артист, разбалансированный, что ли. Помнится, был я на его концерте в Петербургской филармонии: когда какая-то женщина пыталась найти своё место, он демонстративно повернулся к залу, заломил руки и ждал, пока та наконец усядется; играл он тогда усыпляюще и в очень странной интерпретации, я совсем не оценил. На открытие «Фациоли» он был приглашён учёным Л. Вайсбергом, выбрал для выступления в принципе приятный, но вообще-то нудный цикл «Фантастических пьес» Шумана. Играл мягко, размеренно, витально, но бес-ко-неч-но долго. Утомил. Шуман оказался красив, незапоминаем и скучен. В зале было душно, это не шло выступлению на пользу.
Юный солист Московской консерватории Филипп Копачевский порадовал романтистами (ну, вот как показать все краски рояля без музыки эпохи романтизма?!). Шопен и его As-dur полонез, Дебюсси и его «Вечер в Гранаде», Лист и его Венгерская рапсодия №12. Под конец Филипп исполнил рэг-тайм.
Далее перед честной публикой выступил Дмитрий Маликов, сыграл две своих пьесы. Технично и легковесно исполненные. Too shallow.
Какой же отдушиной был после этого неожиданный и прекрасный солист Венской оперы Антонио Мануш. Он исполнил последовательно соединённые в одно произведение Ave Maria Каччини и Шуберта. Пел он так высоко и музыкально, что я словно очутился в фильме «Кастрат Фаринелли». Это было божественно! Если до этого говор в коридоре порой заглушал исполнителей, то здесь вдруг все вспомнили, зачем они пришли и заткнулись. Завершил своё выступление солист известной каждому советскому ребёнку с младых ногтей O Sole Mio - с фальцета переходил на грудной регистр и обратно забирался на нежнейший дискант.
Сон и Мануш
Аккомпанировал ему профессор Барселонской академии музыки Сеня Сон (собственно автор идеи привезти в музей «Фациоли»), сам он сыграл пару хороших джазовых вещичек.
Мануш и Сон
Ну, и может ли - спрашиваю я вас - обойтись открытие рояля без «рояля в кустах»? Не рояльно как-то получилось бы. Приятнейшим завершением концертной программы стало исполнение-сюрприз от гостя, прибывшего прямым рейсом из Франции, преподавателя Московской консерватории (ученика Воскресенского!) Александра Гиндина. Пианист исполнил Ноктюрн cis-moll Шопена (не который №20, посмертный, а который №7), затем «Посвящение» Шумана-Листа, затем Фантазию-экспромт Шопена (которую играл и я) и закончил листовской парафразой на оперу Верди.
В лёгком приподнятом настроении отправился я гулять по Александровскому саду.
Виновник торжества
И вот как раз такой редчайший рояль - «Фациоли» - прибыл в Москву. Рояли такого разряда принято открывать официальной церемонией, какая и состоялась в Музее геологии им. Вернадского на Манежной площади. Я был удостоен чести посетить радостное для культурной России событие. А со мной и другие деятели всех мастей: оба Маликовых, Роксана Бабаян, Сергей Миронов и прочая разношёрстная публика.
«Фациоли» - всегда явление, поэтому открытие рояля обычно приурочивают к какому-то событию, чтобы сделать его особенно запоминающимся. Например, в своё время роялем «Фациоли» открыли концертный зал в «Школе драматического искусства» Васильева и вручение звания народного артиста Розуму. Вот и этот случай не стал исключением: роялем открывали «Концертный зал на Маховой» в музее на Манежке.
«Фациоли» делаются вручную, а потому раритетны. В России их единицы. Появившаяся в музее марка - F308 - и вовсе одна на всю страну. Её особенность в том, что сделан рояль из древесины красной ели и эбенового дерева - из него делали скрипки Страдивари и Амати. История возникновения марки «Фациоли» занимательна, и я попросил пианиста Розума лично рассказать её.
А из нашего окна площадь Красная видна...
«На второй этаж его поднимали дождливой ночью краном, а в зал доставляли через окно. Это рояль теперь - наш якорь! Он теперь тут на вечной стоянке. Те, кто хочет завладеть этим зданием в центре Москвы, пусть знают: рояль отсюда не вынесешь! И здесь будут играть лучшие пианисты России и мира. Мы даже намерены устраивать в нем балы, и ближайший будет посвящен войне 1812 года», - выступил с речью директор музея Юрий Малышев.
Выступали и другие. Например, креативный продюсер зала Михаил Шабров - известный широкой публике по словам песен «Лаванда» и «Хуторянка». Был фотохудожник Георгий Солонин, чьи «Итальянские этюды» украшали зал.
Александр Соколов (ректор Московской консерватории) открыл рояль ключом, рассказывая о том, что в консерватории «Фациоли» звучал первый раз на конкурсе им. Чайковского в прошлом году, но недолго. «Так что здесь - редкая возможность послушать его звучание».
После долгого вступления начался концерт. Его открыла ассистентка кафедры спецфортепиано Московской консерватории Екатерина Рихтер - ученица собственной матери (проф. Елены Рихтер) и Элисо Вирсаладзе, дважды аспирантка. Рихтер назвали «дочерью музея», именно она ездила в Италию выбирать инструмент (видимо, очень крутая).
Оркестр Cantus firmus
Начали с Четвёртого концерта Баха в сопровождении оркестра Cantus firmus п/у А. Хургина. Играла, кстати говоря, мадемуазель Рихтер прилично, не по-женски. Правда, Второе скерцо Шопена звучало немножко по-моцартовски, без кантилены. Но по-шопеновски ярко и лирично.
Екатерина Рихтер и оркестр
Пианистку сменил профессор петербургской консерватории Павел Егоров. Для меня он сомнительный артист, разбалансированный, что ли. Помнится, был я на его концерте в Петербургской филармонии: когда какая-то женщина пыталась найти своё место, он демонстративно повернулся к залу, заломил руки и ждал, пока та наконец усядется; играл он тогда усыпляюще и в очень странной интерпретации, я совсем не оценил. На открытие «Фациоли» он был приглашён учёным Л. Вайсбергом, выбрал для выступления в принципе приятный, но вообще-то нудный цикл «Фантастических пьес» Шумана. Играл мягко, размеренно, витально, но бес-ко-неч-но долго. Утомил. Шуман оказался красив, незапоминаем и скучен. В зале было душно, это не шло выступлению на пользу.
Юный солист Московской консерватории Филипп Копачевский порадовал романтистами (ну, вот как показать все краски рояля без музыки эпохи романтизма?!). Шопен и его As-dur полонез, Дебюсси и его «Вечер в Гранаде», Лист и его Венгерская рапсодия №12. Под конец Филипп исполнил рэг-тайм.
Далее перед честной публикой выступил Дмитрий Маликов, сыграл две своих пьесы. Технично и легковесно исполненные. Too shallow.
Какой же отдушиной был после этого неожиданный и прекрасный солист Венской оперы Антонио Мануш. Он исполнил последовательно соединённые в одно произведение Ave Maria Каччини и Шуберта. Пел он так высоко и музыкально, что я словно очутился в фильме «Кастрат Фаринелли». Это было божественно! Если до этого говор в коридоре порой заглушал исполнителей, то здесь вдруг все вспомнили, зачем они пришли и заткнулись. Завершил своё выступление солист известной каждому советскому ребёнку с младых ногтей O Sole Mio - с фальцета переходил на грудной регистр и обратно забирался на нежнейший дискант.
Сон и Мануш
Аккомпанировал ему профессор Барселонской академии музыки Сеня Сон (собственно автор идеи привезти в музей «Фациоли»), сам он сыграл пару хороших джазовых вещичек.
Мануш и Сон
Ну, и может ли - спрашиваю я вас - обойтись открытие рояля без «рояля в кустах»? Не рояльно как-то получилось бы. Приятнейшим завершением концертной программы стало исполнение-сюрприз от гостя, прибывшего прямым рейсом из Франции, преподавателя Московской консерватории (ученика Воскресенского!) Александра Гиндина. Пианист исполнил Ноктюрн cis-moll Шопена (не который №20, посмертный, а который №7), затем «Посвящение» Шумана-Листа, затем Фантазию-экспромт Шопена (которую играл и я) и закончил листовской парафразой на оперу Верди.
В лёгком приподнятом настроении отправился я гулять по Александровскому саду.