Интервью Марка Борисовича газете "Культура"
МАРК ГОРЕНШТЕЙН: Оркестровый человек - особая профессия
АКТУАЛЬНЫЕ ИНТЕРВЬЮ
Беседу вела Елена ФОКИНА
Фото ИТАР-ТАСС
М.Горенштейн
Прошлый сезон для Госоркестра отмечен несколькими юбилеями, и в этом году коллектив, не останавливаясь на достигнутом, готовит немало интересных программ. На вопросы "Культуры" отвечает главный дирижер и художественный руководитель ГАСО имени Евгения Светланова Марк ГОРЕНШТЕЙН, для которого нынешний сезон шестой по счету в этом коллективе.
- Госоркестр открывает свои абонементы "Реквиемом" Верди. Это первая ваша дирижерская встреча с композитором?
- Несколько раз дирижировал "Реквиемом", но очень давно, за границей, в Венгрии и Германии. И у нас в Москве, когда руководил оркестром "Молодая Россия". В "Реквиеме" все зависит от возможностей хора и солистов. Голоса нужны выдающиеся, и желательно, чтобы вокалисты понимали, что они поют. В противном случае, если исполняются только голые ноты, пускай и чисто, "Реквием" не затронет.
За вокальные сочинения всегда опасно браться. Поэтому произведения, связанные с вокалом, стараюсь играть редко: найти сильного исполнителя на ту или иную партию - трудная задача. Правда, однажды у нас получилась интересная история. В 1999 году, когда отмечалось 200-летие со дня рождения Пушкина, подготовили "Евгения Онегина" в концертном исполнении, и тогда подобралась хорошая компания: Татьяна Моногарова, Ирина Рубцова, Валентин Суходолец, Марат Гареев и другие.
- Вас не смущает популярность "Реквиема"? Почему вы взялись за него, какую трактовку хотите предложить?
- Прошло лет десять с тех пор, как я дирижировал "Реквиемом" последний раз. Трактовка? Главное заключается в том, чтобы очистить партитуру от штампов. Что написал автор - то и надо играть, а все остальное - от лукавого.
Последние годы исполнений "Реквиема" не слушал. Но лет 25 назад, когда купил партитуру и выучил ее, то решил послушать все возможные исполнения. Нашел пару десятков записей, все переслушал, в том числе Караяна, Бернстайна, Шолти. Тогда и сделал вывод, что самое правильное исполнение - то, в котором нет отсебятины, где нет ничего, что бы не написал композитор. Малоинтересно и неправильно, когда на какой-то ноте кто-то зависает, потому что захотелось потянуть звук. Не надо ничего придумывать, нужно просто, как в любом сочинении, играть то, что написал композитор.
- Вы посвящаете концерты двум великим музыкантам. 5 октября играете "Реквием" в честь Евгения Светланова, а на следующий день посвящаете его Мстиславу Ростроповичу.
- Первый концерт каждого сезона посвящается памяти Евгения Федоровича, это уже стало традицией. И у меня, и у оркестра к Светланову особое отношение. Он был моим "крестным отцом" в дирижировании, 35 лет руководил Госоркестром. Я сделал все возможное, чтобы оркестр носил его имя.
Посвящение Ростроповичу тоже неслучайно. В моей жизни общение с Мстиславом Леопольдовичем - важная и дорогая страница. Он всегда просил меня говорить "Слава", и если я обращался к нему по имени-отчеству, то он бурно протестовал. Но все равно остался для меня Мстиславом Леопольдовичем. Он был другом оркестра, любил наш коллектив, замечательно к нему относился и присутствовал при разных периодах его жизни. Например, в 2001 году, еще до моего прихода в оркестр, Мстислав Леопольдович повез ГАСО в Испанию играть "Ромео и Джульетту" Прокофьева. Был тогда недоволен, говорил, что оркестр в плохом состоянии. Два года назад оркестр выступил в Баку на Фестивале памяти Шостаковича, Ростропович дирижировал два концерта. Из-за болезни я не слышал этого выступления, но Мстислав Леопольдович, вернувшись, говорил такие теплые слова об оркестре, которые боюсь повторять, дабы не показаться нескромным. Потом было его замечательное выступление в 100-летнюю годовщину со дня рождения Дмитрия Шостаковича. Мстислав Леопольдович продирижировал Восьмую симфонию и Первый скрипичный концерт, где солировал Виктор Третьяков. Ростропович был в совершеннейшем восторге от оркестра, и музыканты - тоже - были счастливы с ним работать. Сыграла роль и магия его имени, и величие его музыкального дарования. Мы все тяжело переживали его уход и считаем своим долгом сыграть этот концерт в память великого человека, великого нашего современника, великого музыканта.
- Вы инициируете связи оркестра с молодыми музыкантами. И даже когда проходят концерты "Молодые таланты" и за пультом другой дирижер, вы почти всегда в зрительном зале. Что вас подвигает к этому?
- Шесть лет назад мы договорились с филармонией об участии в абонементе "Молодые таланты". С этого сезона два из четырех концертов будет играть оркестр Московской филармонии - так решила дирекция филармонии. Я считаю, что шанс нужно дать каждому подающему надежды. С оркестром играли безусловно одаренные музыканты, а что из них получится - покажет время. Наша обязанность - поддерживать молодых, причем совершенно необязательно, чтобы они уже были раскрученными. Да и у каждого своя судьба: один сразу прорывается, другой долго идет к своему зениту. Считаю, что предоставить и тем и другим возможность сыграть с оркестром такого уровня, как Госоркестр, - наша обязанность и исполняем мы ее не по принуждению, а с удовольствием.
- Продолжая тему молодых - как вам игралось на Конкурсе Чайковского? С кем из солистов было интересно? Не стоит ли что-то изменить в конкурсе?
- Единственное отличие, которое я заметил в данном конкурсе по сравнению с предыдущими, заключается в том, что на третий тур проходило не восемь, а шесть человек. И было шесть премий, а два диплома давали за второй тур.
Работа на конкурсе - сумасшедшее напряжение и огромный труд. Судя по тому, что мы оказались единственным оркестром, удостоенным благодарности жюри "за блистательный аккомпанемент", - Госоркестр в полном порядке.
Что нужно иметь исполнителю, участвующему в конкурсе? Железные нервы, горячее сердце и холодную голову. Это все было присуще, как мне показалось, Мирославу Култышеву. Он, конечно, волновался, но мозги работали отлично. Трезво смотрит на жизнь, многое понимает, человек достаточно образованный. Интересно было и с Александром Лубянцевым - он не только одаренный музыкант, но и "драматический" артист: придумал свой образ и все время старался ему соответствовать, задавая "загадочки": то объявлял, что не хочет выходить, то признался, что плохо знает Концерт Прокофьева! Оказалось, играл его много раз...
На репетиции всех нас поразил качеством исполнения Брамса Бенжамин Мозер, а на выступлении получилось не все: то ли перегорел (есть такое выражение у спортсменов), то ли перепугался. Южнокореец Лим знал все точно, железно. Но, как и многие восточные музыканты, играл как-то компьютерно, несколько запрограммированно.
Проблема на конкурсе пианистов, по-моему, была одна. По фамилии Амиров. Может быть, он замечателен, когда играет сольный концерт, не знаю. Но то, что он вытворял на третьем туре, словами не описать. Ему невозможно было саккомпанировать, он играл по принципу "что хочу, то и делаю: хочу - побежал, хочу - притормозил, хочу - держу паузу". Не обращая внимания на то, что существуют еще 80 человек, которые очень хотели помочь. Но оркестр ему оказался неинтересен, его увлекали только какие-то собственные смыслы. Играть с ним было невероятно трудно, а его исполнение оставило тягостное, мрачное впечатление.
У талантливых пианистов Култышева и Лубянцева, мне кажется, большое будущее. У Лима уже и сегодня сложилась международная карьера, потому что он, помимо иных музыкальных достоинств, умеет играть очень быстро. Сегодня чем быстрее играешь, тем - на Западе - пользуешься большим успехом. Мысли и качество не очень приветствуются. Как ни странно и как ни жалко...
Считаю неправильным тот факт, что не присудили первую премию. Конкурс - это такая история, когда есть столько-то участников и среди них нужно найти первого. Ведь если перед чемпионатом мира по велоспорту заболеет какой-нибудь гениальный гонщик, то первое место все равно кто-то да займет. Отсутствие первого лауреата, с моей точки зрения, понижает уровень конкурса. Во всяком случае - в глазах тех, кто не слышал, кто судит издалека, с Запада или с Востока. Ведь рассуждают как: нет первой премии, значит, конкурс был слабым.
Надеюсь, что следующий конкурс пройдет в прежние сроки, и тогда он будет более представительным. И по качеству, и по количеству участников. Если же его проведение вновь совпадет с Конкурсом королевы Елизаветы, то к нам опять приедут один немец, один австриец и ни одного американца, ни одного француза.
- Последние годы Госоркестр вновь часто выезжает в зарубежные турне, не так ли?
- В этом году были в Германии и Швейцарии, выступали в лучших залах: "Alte Oper" во Франкфурте, "Gasteig" в Мюнхене, "Tonhalle" в Цюрихе, "Vitoria Hall" в Женеве. Сыграли 9 концертов, хотя можно было сыграть и 15, но я посчитал, что этого делать не нужно. Сегодня, слава богу, зарплата музыкантов позволяет не ездить за границу для заработка. Но показываться миру, конечно, нужно. Так что достаточно появляться в хороших, серьезных залах, представляя и свой оркестр, и свою страну.
В наступающем сезоне нас ждут серьезные гастроли в Англии с 17 концертами и Америке, где оркестр выступит после десятилетнего перерыва. Вновь пригласили в Германию и Швейцарию - там мы получили восторженную критику.
- Справедливо ли вас относят к тем дирижерам, которые репетируют долго, тщательно, внимательно?
- Насчет "долго" не уверен, а насчет "тщательно" и "внимательно" - да. Первый концерт сезона оркестр играл 4 сентября, но мы вышли на работу за две недели. Не для того чтобы репетировать программу, которая будет идти 4-го. Репетировали то, что пойдет позже, привели себя в рабочее состояние. Кому-то это покажется странным: скажут - в других оркестрах иначе. Но я никогда не сравниваю себя ни с кем. Спортсмен сразу после отпуска не отправится на Олимпийские игры. Он входит в форму, подготавливает себя к сезону. Вот и мы репетировали то, что предстоит сыграть. Разобрали "Энигму" Элгара - очень сложное произведение, которое в России исполняется чрезвычайно редко. "Энигма" прозвучит на концерте, посвященном 150-летию со дня рождения Элгара. Естественно, надо было освоить сюиту из оперы "Любовь к трем апельсинам" Прокофьева, которая исполняется редко и включена в программу гастролей в Англии.
В сезоне нет времени подробно репетировать: две репетиции и концерт. А концертов много. Вот цифры для сравнения. Когда я пришел в коллектив, оркестр играл 16 - 20 концертов в сезон, а в прошлом году мы сыграли около 80.
- Вы часто повторяете программы в течение сезона?
- Как правило, этого не происходит. Вообще во многих оркестрах мира количество концертов набирается не за счет программ, а за счет повторов. Играют новую программу в центральном зале, а потом повторяют на небольших площадках в близлежащих городах. Так во всем мире. Один из лидеров - Израильская филармония - играет 220 концертов в год. Уму непостижимо. Каждые полтора дня концерт. Но, во-первых, у них два состава, а во-вторых, они играют одну программу шесть - восемь раз.
- Существует такая точка зрения: тщательные репетиции лишают инструментальное воплощение импровизационности, это так?
- На концерте не может появиться то, чего не было на репетиции. Это ерунда и отговорки - дескать, я что-то умышленно не репетирую, чтобы оставить на импровизацию. Да, момент импровизации может быть, можно что-то сдвинуть на концерте, дать волю оркестровой стихии, но если не выучен текст, если нет ансамбля, то никакая импровизация не спасет.
Вообще, не понимаю разговоров по поводу репетиций. Всегда говорю своим музыкантам, что меня не интересует, сколько они занимались. Нужно, чтобы все были в состоянии сыграть то, что написано в нотах, чего требует дирижер. Да и слушателя не интересует - занимался оркестр 15 репетиций или полрепетиции. Важен результат, а его, уверен, без серьезных репетиций не бывает.
- Планируете ли приглашать кого-то из дирижеров?
- В новом сезоне с оркестром будут работать несколько приглашенных дирижеров. Впервые приедет в Москву французский маэстро Лоран Петижерар, будет петербуржец Василий Петренко, который стал главным дирижером Королевского филармонического оркестра Ливерпуля. Надеемся на приезд лауреата последнего Светлановского конкурса, который проходил в Люксембурге. Из Литвы ждем на концерт памяти Леонида Когана Йозаса Домаркаса. Раньше, в бытность мою музыкантом, он много играл с Госоркестром. Решили, что пора ему предоставить возможность сравнить оркестр с тем, каким он был два десятилетия назад.
- Есть ли проблемы, которые вас волнуют в пространстве музыки?
- Есть, конечно, и скажу о них, хотя многим это и не понравится. В Отечестве необходимо принять законы, которые будут соответствовать нормам цивилизованного общества. То есть - контракт, которым руководствуются на Западе. Если ты подписал контракт на три года или пять лет, ты обязан его выполнить, не хочешь - плати неустойку. Так принято во всем мире, кроме России. У нас же: подписал контракт на пять лет, а через месяц решил уйти - пожалуйста. Зачем подписывать такой контракт, если люди попросту формально ставят свою подпись и фактически не имеют обязательств по отношению к его исполнению. У нас огромное количество оркестров, а квалифицированных музыкантов как не хватало, так и не хватает.
Беспокоит уровень музыкантов. Учебные заведения перестали готовить квалифицированные кадры. Выпускников консерватории нужно учить оркестровой игре, которой они не владеют, с самого начала. Да и попробуй еще их заставь играть в оркестре - все ведь учатся на солистов, каждый считает себя великим!
Может и некорректно мне говорить об этом, но я один из тех немногих, кто может научить играть в оркестре. Когда от меня уходят в другие оркестры, то уходят абсолютно готовыми, стопроцентно оркестровыми музыкантами. Придя в Госоркестр, я сразу объявил конкурс, потому что наличествовало 25 вакантных мест, чего никогда не бывало раньше. Среди членов художественного совета были музыканты из старого состава Госоркестра, многие из которых говорили, что у меня в "Молодой России" неумелый детский сад. Потом ныне покойный Валерий Васильевич Звонов, второй концертмейстер оркестра, сказал: "У нас 15 лет не было конкурса такого высочайшего уровня". Уже давно пришла пора заниматься в консерваториях, в Институте Гнесиных, во всех музыкальных вузах серьезной подготовкой серьезных оркестровых кадров. Не будем заниматься - потеряем оркестровых музыкантов как класс. Оркестровый человек - это особая профессия.
- Что интересует вас помимо музыки и не представите ли некоторые концерты предстоящего сезона?
- Мне удается следить за литературными новинками, стараюсь посматривать канал "Культура" и посещать театральные премьеры. Но со временем туго. Последний год выдался тяжелым: сам себя нехорошо чувствовал, очень трудно переживал уход Мстислава Леопольдовича.
Что касается следующего сезона, то, с моей точки зрения, запланировано несколько интересных концертов. Один из них - монографический концерт Элгара, в гениальном и очень трудном Виолончельном концерте будет солировать Александр Князев. Моцарта и Леворучный концерт Равеля сыграем с Николаем Луганским, готовим "Гоголь-сюиту" Шнитке, которую сейчас никто не исполняет. К сожалению, я не успел сыграть концерт, посвященный Тихону Николаевичу Хренникову. Собирался на его 95-летие. Хотим сделать несколько записей. Впереди ответственные гастроли, приезд приглашенных дирижеров - много всего интересного.
- В этом не сомневаются слушатели - ведь абонементы Госоркестра уже распроданы...
- Да, абонементы разошлись за пару недель. И в Большой зал консерватории, и в Зал имени Чайковского.
"Культура" №38 (7599) 27 сентября - 3 октября 2007г.
Взято с сайта газеты.
АКТУАЛЬНЫЕ ИНТЕРВЬЮ
Беседу вела Елена ФОКИНА
Фото ИТАР-ТАСС
М.Горенштейн
Прошлый сезон для Госоркестра отмечен несколькими юбилеями, и в этом году коллектив, не останавливаясь на достигнутом, готовит немало интересных программ. На вопросы "Культуры" отвечает главный дирижер и художественный руководитель ГАСО имени Евгения Светланова Марк ГОРЕНШТЕЙН, для которого нынешний сезон шестой по счету в этом коллективе.
- Госоркестр открывает свои абонементы "Реквиемом" Верди. Это первая ваша дирижерская встреча с композитором?
- Несколько раз дирижировал "Реквиемом", но очень давно, за границей, в Венгрии и Германии. И у нас в Москве, когда руководил оркестром "Молодая Россия". В "Реквиеме" все зависит от возможностей хора и солистов. Голоса нужны выдающиеся, и желательно, чтобы вокалисты понимали, что они поют. В противном случае, если исполняются только голые ноты, пускай и чисто, "Реквием" не затронет.
За вокальные сочинения всегда опасно браться. Поэтому произведения, связанные с вокалом, стараюсь играть редко: найти сильного исполнителя на ту или иную партию - трудная задача. Правда, однажды у нас получилась интересная история. В 1999 году, когда отмечалось 200-летие со дня рождения Пушкина, подготовили "Евгения Онегина" в концертном исполнении, и тогда подобралась хорошая компания: Татьяна Моногарова, Ирина Рубцова, Валентин Суходолец, Марат Гареев и другие.
- Вас не смущает популярность "Реквиема"? Почему вы взялись за него, какую трактовку хотите предложить?
- Прошло лет десять с тех пор, как я дирижировал "Реквиемом" последний раз. Трактовка? Главное заключается в том, чтобы очистить партитуру от штампов. Что написал автор - то и надо играть, а все остальное - от лукавого.
Последние годы исполнений "Реквиема" не слушал. Но лет 25 назад, когда купил партитуру и выучил ее, то решил послушать все возможные исполнения. Нашел пару десятков записей, все переслушал, в том числе Караяна, Бернстайна, Шолти. Тогда и сделал вывод, что самое правильное исполнение - то, в котором нет отсебятины, где нет ничего, что бы не написал композитор. Малоинтересно и неправильно, когда на какой-то ноте кто-то зависает, потому что захотелось потянуть звук. Не надо ничего придумывать, нужно просто, как в любом сочинении, играть то, что написал композитор.
- Вы посвящаете концерты двум великим музыкантам. 5 октября играете "Реквием" в честь Евгения Светланова, а на следующий день посвящаете его Мстиславу Ростроповичу.
- Первый концерт каждого сезона посвящается памяти Евгения Федоровича, это уже стало традицией. И у меня, и у оркестра к Светланову особое отношение. Он был моим "крестным отцом" в дирижировании, 35 лет руководил Госоркестром. Я сделал все возможное, чтобы оркестр носил его имя.
Посвящение Ростроповичу тоже неслучайно. В моей жизни общение с Мстиславом Леопольдовичем - важная и дорогая страница. Он всегда просил меня говорить "Слава", и если я обращался к нему по имени-отчеству, то он бурно протестовал. Но все равно остался для меня Мстиславом Леопольдовичем. Он был другом оркестра, любил наш коллектив, замечательно к нему относился и присутствовал при разных периодах его жизни. Например, в 2001 году, еще до моего прихода в оркестр, Мстислав Леопольдович повез ГАСО в Испанию играть "Ромео и Джульетту" Прокофьева. Был тогда недоволен, говорил, что оркестр в плохом состоянии. Два года назад оркестр выступил в Баку на Фестивале памяти Шостаковича, Ростропович дирижировал два концерта. Из-за болезни я не слышал этого выступления, но Мстислав Леопольдович, вернувшись, говорил такие теплые слова об оркестре, которые боюсь повторять, дабы не показаться нескромным. Потом было его замечательное выступление в 100-летнюю годовщину со дня рождения Дмитрия Шостаковича. Мстислав Леопольдович продирижировал Восьмую симфонию и Первый скрипичный концерт, где солировал Виктор Третьяков. Ростропович был в совершеннейшем восторге от оркестра, и музыканты - тоже - были счастливы с ним работать. Сыграла роль и магия его имени, и величие его музыкального дарования. Мы все тяжело переживали его уход и считаем своим долгом сыграть этот концерт в память великого человека, великого нашего современника, великого музыканта.
- Вы инициируете связи оркестра с молодыми музыкантами. И даже когда проходят концерты "Молодые таланты" и за пультом другой дирижер, вы почти всегда в зрительном зале. Что вас подвигает к этому?
- Шесть лет назад мы договорились с филармонией об участии в абонементе "Молодые таланты". С этого сезона два из четырех концертов будет играть оркестр Московской филармонии - так решила дирекция филармонии. Я считаю, что шанс нужно дать каждому подающему надежды. С оркестром играли безусловно одаренные музыканты, а что из них получится - покажет время. Наша обязанность - поддерживать молодых, причем совершенно необязательно, чтобы они уже были раскрученными. Да и у каждого своя судьба: один сразу прорывается, другой долго идет к своему зениту. Считаю, что предоставить и тем и другим возможность сыграть с оркестром такого уровня, как Госоркестр, - наша обязанность и исполняем мы ее не по принуждению, а с удовольствием.
- Продолжая тему молодых - как вам игралось на Конкурсе Чайковского? С кем из солистов было интересно? Не стоит ли что-то изменить в конкурсе?
- Единственное отличие, которое я заметил в данном конкурсе по сравнению с предыдущими, заключается в том, что на третий тур проходило не восемь, а шесть человек. И было шесть премий, а два диплома давали за второй тур.
Работа на конкурсе - сумасшедшее напряжение и огромный труд. Судя по тому, что мы оказались единственным оркестром, удостоенным благодарности жюри "за блистательный аккомпанемент", - Госоркестр в полном порядке.
Что нужно иметь исполнителю, участвующему в конкурсе? Железные нервы, горячее сердце и холодную голову. Это все было присуще, как мне показалось, Мирославу Култышеву. Он, конечно, волновался, но мозги работали отлично. Трезво смотрит на жизнь, многое понимает, человек достаточно образованный. Интересно было и с Александром Лубянцевым - он не только одаренный музыкант, но и "драматический" артист: придумал свой образ и все время старался ему соответствовать, задавая "загадочки": то объявлял, что не хочет выходить, то признался, что плохо знает Концерт Прокофьева! Оказалось, играл его много раз...
На репетиции всех нас поразил качеством исполнения Брамса Бенжамин Мозер, а на выступлении получилось не все: то ли перегорел (есть такое выражение у спортсменов), то ли перепугался. Южнокореец Лим знал все точно, железно. Но, как и многие восточные музыканты, играл как-то компьютерно, несколько запрограммированно.
Проблема на конкурсе пианистов, по-моему, была одна. По фамилии Амиров. Может быть, он замечателен, когда играет сольный концерт, не знаю. Но то, что он вытворял на третьем туре, словами не описать. Ему невозможно было саккомпанировать, он играл по принципу "что хочу, то и делаю: хочу - побежал, хочу - притормозил, хочу - держу паузу". Не обращая внимания на то, что существуют еще 80 человек, которые очень хотели помочь. Но оркестр ему оказался неинтересен, его увлекали только какие-то собственные смыслы. Играть с ним было невероятно трудно, а его исполнение оставило тягостное, мрачное впечатление.
У талантливых пианистов Култышева и Лубянцева, мне кажется, большое будущее. У Лима уже и сегодня сложилась международная карьера, потому что он, помимо иных музыкальных достоинств, умеет играть очень быстро. Сегодня чем быстрее играешь, тем - на Западе - пользуешься большим успехом. Мысли и качество не очень приветствуются. Как ни странно и как ни жалко...
Считаю неправильным тот факт, что не присудили первую премию. Конкурс - это такая история, когда есть столько-то участников и среди них нужно найти первого. Ведь если перед чемпионатом мира по велоспорту заболеет какой-нибудь гениальный гонщик, то первое место все равно кто-то да займет. Отсутствие первого лауреата, с моей точки зрения, понижает уровень конкурса. Во всяком случае - в глазах тех, кто не слышал, кто судит издалека, с Запада или с Востока. Ведь рассуждают как: нет первой премии, значит, конкурс был слабым.
Надеюсь, что следующий конкурс пройдет в прежние сроки, и тогда он будет более представительным. И по качеству, и по количеству участников. Если же его проведение вновь совпадет с Конкурсом королевы Елизаветы, то к нам опять приедут один немец, один австриец и ни одного американца, ни одного француза.
- Последние годы Госоркестр вновь часто выезжает в зарубежные турне, не так ли?
- В этом году были в Германии и Швейцарии, выступали в лучших залах: "Alte Oper" во Франкфурте, "Gasteig" в Мюнхене, "Tonhalle" в Цюрихе, "Vitoria Hall" в Женеве. Сыграли 9 концертов, хотя можно было сыграть и 15, но я посчитал, что этого делать не нужно. Сегодня, слава богу, зарплата музыкантов позволяет не ездить за границу для заработка. Но показываться миру, конечно, нужно. Так что достаточно появляться в хороших, серьезных залах, представляя и свой оркестр, и свою страну.
В наступающем сезоне нас ждут серьезные гастроли в Англии с 17 концертами и Америке, где оркестр выступит после десятилетнего перерыва. Вновь пригласили в Германию и Швейцарию - там мы получили восторженную критику.
- Справедливо ли вас относят к тем дирижерам, которые репетируют долго, тщательно, внимательно?
- Насчет "долго" не уверен, а насчет "тщательно" и "внимательно" - да. Первый концерт сезона оркестр играл 4 сентября, но мы вышли на работу за две недели. Не для того чтобы репетировать программу, которая будет идти 4-го. Репетировали то, что пойдет позже, привели себя в рабочее состояние. Кому-то это покажется странным: скажут - в других оркестрах иначе. Но я никогда не сравниваю себя ни с кем. Спортсмен сразу после отпуска не отправится на Олимпийские игры. Он входит в форму, подготавливает себя к сезону. Вот и мы репетировали то, что предстоит сыграть. Разобрали "Энигму" Элгара - очень сложное произведение, которое в России исполняется чрезвычайно редко. "Энигма" прозвучит на концерте, посвященном 150-летию со дня рождения Элгара. Естественно, надо было освоить сюиту из оперы "Любовь к трем апельсинам" Прокофьева, которая исполняется редко и включена в программу гастролей в Англии.
В сезоне нет времени подробно репетировать: две репетиции и концерт. А концертов много. Вот цифры для сравнения. Когда я пришел в коллектив, оркестр играл 16 - 20 концертов в сезон, а в прошлом году мы сыграли около 80.
- Вы часто повторяете программы в течение сезона?
- Как правило, этого не происходит. Вообще во многих оркестрах мира количество концертов набирается не за счет программ, а за счет повторов. Играют новую программу в центральном зале, а потом повторяют на небольших площадках в близлежащих городах. Так во всем мире. Один из лидеров - Израильская филармония - играет 220 концертов в год. Уму непостижимо. Каждые полтора дня концерт. Но, во-первых, у них два состава, а во-вторых, они играют одну программу шесть - восемь раз.
- Существует такая точка зрения: тщательные репетиции лишают инструментальное воплощение импровизационности, это так?
- На концерте не может появиться то, чего не было на репетиции. Это ерунда и отговорки - дескать, я что-то умышленно не репетирую, чтобы оставить на импровизацию. Да, момент импровизации может быть, можно что-то сдвинуть на концерте, дать волю оркестровой стихии, но если не выучен текст, если нет ансамбля, то никакая импровизация не спасет.
Вообще, не понимаю разговоров по поводу репетиций. Всегда говорю своим музыкантам, что меня не интересует, сколько они занимались. Нужно, чтобы все были в состоянии сыграть то, что написано в нотах, чего требует дирижер. Да и слушателя не интересует - занимался оркестр 15 репетиций или полрепетиции. Важен результат, а его, уверен, без серьезных репетиций не бывает.
- Планируете ли приглашать кого-то из дирижеров?
- В новом сезоне с оркестром будут работать несколько приглашенных дирижеров. Впервые приедет в Москву французский маэстро Лоран Петижерар, будет петербуржец Василий Петренко, который стал главным дирижером Королевского филармонического оркестра Ливерпуля. Надеемся на приезд лауреата последнего Светлановского конкурса, который проходил в Люксембурге. Из Литвы ждем на концерт памяти Леонида Когана Йозаса Домаркаса. Раньше, в бытность мою музыкантом, он много играл с Госоркестром. Решили, что пора ему предоставить возможность сравнить оркестр с тем, каким он был два десятилетия назад.
- Есть ли проблемы, которые вас волнуют в пространстве музыки?
- Есть, конечно, и скажу о них, хотя многим это и не понравится. В Отечестве необходимо принять законы, которые будут соответствовать нормам цивилизованного общества. То есть - контракт, которым руководствуются на Западе. Если ты подписал контракт на три года или пять лет, ты обязан его выполнить, не хочешь - плати неустойку. Так принято во всем мире, кроме России. У нас же: подписал контракт на пять лет, а через месяц решил уйти - пожалуйста. Зачем подписывать такой контракт, если люди попросту формально ставят свою подпись и фактически не имеют обязательств по отношению к его исполнению. У нас огромное количество оркестров, а квалифицированных музыкантов как не хватало, так и не хватает.
Беспокоит уровень музыкантов. Учебные заведения перестали готовить квалифицированные кадры. Выпускников консерватории нужно учить оркестровой игре, которой они не владеют, с самого начала. Да и попробуй еще их заставь играть в оркестре - все ведь учатся на солистов, каждый считает себя великим!
Может и некорректно мне говорить об этом, но я один из тех немногих, кто может научить играть в оркестре. Когда от меня уходят в другие оркестры, то уходят абсолютно готовыми, стопроцентно оркестровыми музыкантами. Придя в Госоркестр, я сразу объявил конкурс, потому что наличествовало 25 вакантных мест, чего никогда не бывало раньше. Среди членов художественного совета были музыканты из старого состава Госоркестра, многие из которых говорили, что у меня в "Молодой России" неумелый детский сад. Потом ныне покойный Валерий Васильевич Звонов, второй концертмейстер оркестра, сказал: "У нас 15 лет не было конкурса такого высочайшего уровня". Уже давно пришла пора заниматься в консерваториях, в Институте Гнесиных, во всех музыкальных вузах серьезной подготовкой серьезных оркестровых кадров. Не будем заниматься - потеряем оркестровых музыкантов как класс. Оркестровый человек - это особая профессия.
- Что интересует вас помимо музыки и не представите ли некоторые концерты предстоящего сезона?
- Мне удается следить за литературными новинками, стараюсь посматривать канал "Культура" и посещать театральные премьеры. Но со временем туго. Последний год выдался тяжелым: сам себя нехорошо чувствовал, очень трудно переживал уход Мстислава Леопольдовича.
Что касается следующего сезона, то, с моей точки зрения, запланировано несколько интересных концертов. Один из них - монографический концерт Элгара, в гениальном и очень трудном Виолончельном концерте будет солировать Александр Князев. Моцарта и Леворучный концерт Равеля сыграем с Николаем Луганским, готовим "Гоголь-сюиту" Шнитке, которую сейчас никто не исполняет. К сожалению, я не успел сыграть концерт, посвященный Тихону Николаевичу Хренникову. Собирался на его 95-летие. Хотим сделать несколько записей. Впереди ответственные гастроли, приезд приглашенных дирижеров - много всего интересного.
- В этом не сомневаются слушатели - ведь абонементы Госоркестра уже распроданы...
- Да, абонементы разошлись за пару недель. И в Большой зал консерватории, и в Зал имени Чайковского.
"Культура" №38 (7599) 27 сентября - 3 октября 2007г.
Взято с сайта газеты.