Теозис
Христианская эпопея имеет один очевидный вопрос. За всё своё время её соучастники не предъявили ни одного голубчика, который достиг бы теозиса. Проще говоря, обожился, стал бы святым, преобразившись до райского состояния. Речь, разумеется, о человеке, который утверждал бы праведником сам себя.
Уж если теозис заявлен как магистральная цель всего мероприятия, то и вопрос неизбежен: а где результат-то? Человек - существо практичное. Живёт целеполаганием и бессмысленных действий не то чтобы не любит, но вообще не умеет производить. Расточать усилия в холостую - это последнее, на что он согласится. Трудозатраты всегда требуют вознаграждения. Но вот же чудо: христианский колхоз демонстрирует абсолютно нулевой результат. Ни одна брюква в нём не взошла, не обожилась. Почему же "колхозники" продолжают воду толочь, ещё и усердствовать? Почему в отдельном специфическом случае человек готов на "бессмысленное", на достижение недостижимого. Готов идти дорогой, по которой уже прошли миллионы, прошли с намерением обожиться, но, слава Богу, не обожился никто.
Не трудно догадаться, что настоящий смысл всего мероприятия находятся выгодно в другой стороне от теозиса. По протоколу заявлено конечно же благородное лаконичное - душу спасаю и точка. Вот только спасать да сохранять можно лишь то, что уже имеешь. А душа - предмет эфемерный. Фактом в наличии не является. Там длинное многоточие. Человек только верит в неё, имея одно обещание. Ему только ещё предстоит одухотвориться и познакомиться с реальностью высших сфер. Отсюда нелепица. Давайте начнём спасать духовность сейчас, а одухотворимся потом. Звучит весьма неправдоподобно: спасаем мы, дескать, самое святое, но святости не имеем. С предметом не знакомы, не располагаем вообще.
Понятно, что спасает человек не абстрактную душу, а кое-что конкретное. Сокровище, которое уже при нём. И ценность его самобытна, в преобразованиях не нуждается. Никакая религиозная алхимия ему не требуется, поскольку оно уже не свинец, а золотце. Спасает он самоощущение. Опыт переживания себя. Самость. Самосознание. Эго. Спасает он накопленную память самого себя. Эти накопления и есть реальный капитал, требующий сохранения. Надо ли говорить, что праведностью там и не пахнет.
Манёвр с теозисом заключается в том, что пока мы его достигаем, мы остаёмся тем, что мы есть. В этом и смысл - оставаться в состоянии я есть. Соорудив сверхъестественный идеал, который необходимо покорить всегда в будущем, всегда потом, человек получает возможность держаться за своё настоящее естество. Беречь своё эго под самым благовидным предлогом, этически безупречным. Гребём же в фарватере святости. Когда-нибудь прибудем в райскую бухту, где и обожимся. Но обязательно не сегодня, не приведи господи.
Самым эффективным помощником в этом круизе по болотам памяти является вера. Только она позволяет согласовывать противоречия. Плыть в разные стороны, никуда не приплыть и радоваться профиту. Во множестве случаев этих ребят даже лицемерами не назовёшь. Они абсолютно уверены, что такое взаправду возможно: преобразиться качественно до природы святости и одновременно сохранить себя в узнаваемом виде, в прежнем качестве.
Ещё большее количество голубчиков представляют себе теозис не качественно, а количественно как изобилие добра. Поделив всё на добро и зло, они знают добро как вкус удовлетворения и выгоды. Райское блаженство, в их понимании, это когда везде добро, уже знакомое на вкус, но очень, очень сладко.
Справедливости ради надо сказать, что светские моралисты, любители идеалов, ничем не отличаются от религиозных. Идею, что совершенство можно и нужно достигать бесконечно, они эксплуатируют с той же охотой, что и церковники, пребывая до тех пор в любви и ненависти со своим несовершенным эго.