Утащено с флибусты
Самый большой вред, нанесённый Пелевиным русской литературе - это так называемый "пелевинский стиль", состоящий из скабрезного петросянства, убогой игры слов и невнятных визуализаций бэдтрипов. Это наследие той тусовки, в которой писатель варился в молодости, вдобавок быдло отчего-то хавает такое дерьмо особенно охотно. Однако местами можно заметить эссеистические вставки, написанные довольно простым, ясным языком, которые излагают вещи пусть и банальные, но нуждающиеся в повторении и проговаривании. В этих эссеистических вставках стиля нет совершенно никакого, они диетически-безвкусны, но это-то и есть настоящий пелевинский стиль, если отбросить всё наносное. Проблема в том, что транслятором очень важных идей стал не слишком-то умный и талантливый человек, к тому же постоянно изображающий из себя балаганного клоуна, чтобы публика начала к нему прислушиваться. Плюс на нём висит контрактное ярмо, в соответствии с которым он должен гнать в год по кирпичу нового контента, а что это за контент, издателю совершенно без разницы. Вот он и разбодяживает важные простые мысли как умеет, а быдло принимает всё это кривляние, косноязычие и глумление за истинную сущность его книг и требует ещё больше говна, ещё более вонючего замеса. Не будь этого, возможно, не было бы вообще никакого модного писателя Пелевина, потому что его прописи никому и даром не нужны. Вот такой вот грустный парадокс: не будь говна, понапиханного автором в книги - не было бы и мощного транслятора азбучных истин в мозги потребителей. И на том спасибо, чего ещё требовать-то. В общем, все довольны, и только таким извращенцам как я грустно, что Пелевин так и не стал настоящим писателем, которым он мог бы стать. Пелевинофаги покупаются на фантик, под которым привыкли видеть смачный кусок дерьма, метко запущенного в современную цивилизацию, но на самом деле это такой небездарный Коэльо, густо замешанный на плоской политической сатире вместо женских романов. Небездарный ровно настолько, что мог бы написать пару неплохих средних книжек, но сложилось так, что он успешно кормит говном читательскую аудиторию, а та его превозносит до небес.