Любовные письма | Гюстав Флобер Луизе Коле
Любовные письма | Гюстав Флобер Луизе Коле
Когда Гюстав Флобер (1821-1880 ) встретил Луизу Коле ( 1810-1876 ), ему было всего 24 года. Он начинающий писатель, а она уже состоявшаяся поэтесса, старше его более чем на десять лет, замужем за флейтистом Ипполитом Колетом, любовницей философа Виктора Кузена, завсегдатаем лучших салонов и беспринципной.
Именно в Париже, в мастерской скульптора Прадье , романист познакомился в июне 1846 года с Луизой, когда она позировала натурщице.
На следующий день Флобер возвращается в ателье и проводит с ней последующие дни и ночи, в вихре страстей.
У них будут очень интересные отношения, основанные на контрастах, в частности, из-за стремления Флобера к независимости, который ведет довольно распутную юношескую жизнь.
Джеймс Тиссо | Девушка в лодке
Напряженные и бурные отношения Гюстава Флобера с поэтессой Луизой Коле, продолжающиеся восемь лет, являются одной из самых известных в истории литературы и единственной серьезной историей любви Флобера. Кажется, Колетт была музой его шедевра Госпожа Бовари .
Флобер написал Коле несколько удивительно запоминающихся писем. Переписку назвали литературным шедевром, заняв достойное место рядом с его романами.
За первые два года они увидятся всего 6 раз, но напишут сотни писем.
Статуя Гюстава Флобера в Трувиль-сюр-Мер Кальвадос, Франция
Письмо Флобера Коле - Круассе, воскресенье, 23 августа 1846 г.
Знаешь ли ты, насколько ты жесток?
Ты упрекаешь меня в том, что я тебя не люблю, и указываешь на то, что я всегда ухожу в качестве доказательства.
Это неправильно с вашей стороны.
Как я мог остаться?
Что бы ты сделал на моем месте?...
Вы упрекаете меня в моей привычке анализировать.
Но вы приписываете моим словам злую тонкость, которой в них нет.
Вам не нравится характер моего ума: ракеты, которые он запускает, вам не нравятся: вы хотели бы, чтобы я был более связным, более единообразным в своих чувствах и в своем языке.
Это должен быть ты, ты!
Что теперь ты поступаешь, как другие, как все, обвиняя меня за единственное хорошее во мне, за мои скачки и мои отлеты, за мои наивные порывы.
Да, вы тоже хотите подрезать дерево.
Его ветви могут быть непослушными, но они толстые и покрытые листвой, тянутся во все стороны, чтобы дышать воздухом и солнцем.
Вы хотите приручить дерево, превратить его в изящную шпалеру, которую бы поставили к стене: правда, тогда бы она приносила вкусные плоды, которые ребенок мог бы собирать без лестницы.
Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Я люблю по-своему: больше ли тебя, или меньше, Бог знает.
Но я люблю тебя, и когда ты говоришь, что, возможно, я сделал для пошлых женщин то же, что сделал для тебя...
Я не делал этого ни для кого, ни для кого: клянусь.
Ты абсолютно первая и единственная женщина, к которой я когда-либо хотел поехать, чтобы повидаться, которую я любил достаточно, чтобы сделать это для тебя, потому что ты первая, кто любит меня так, как ты меня любишь.
Нет: никто до вас никогда не плакал такими же слезами и не смотрел на меня так грустно и нежно.
Да: воспоминание о вечере среды - мое самое прекрасное воспоминание о любви.
Если бы завтра я состарился, именно это воспоминание заставило бы меня сожалеть о том, что я потерял.
Я посылаю тебе свои самые дорогие поцелуи, как букет цветов.
Карикатура на Гюстава Флобера по мотивам Эжена Жиро.
Письмо Флобера Коле - Круассе, воскресенье, 23 августа 1846 г.
Ты знаешь, что ты жесток?
Ты упрекаешь меня в том, что я тебя не люблю, и указываешь в качестве доказательства на то, что я всегда ухожу.
Это с тобой не так.
Как я могу остаться? Что бы ты сделал на моем месте?
...
Вы упрекаете меня в моей привычке анализировать. Но вы приписываете моим словам злую тонкость, которой в них нет. Вам не нравится склад моего ума: ракеты, которые он запускает, вам неприятны: вы хотите, чтобы я был более последовательным, более единообразным в своих чувствах и своем языке.
Это должен быть ты, ты! которые делают теперь то, что делают другие, как все, - обвиняя меня за единственное хорошее, что есть во мне, в моих скачках, в моих наивных порывах.
Да, вы тоже хотите подрезать дерево. Его ветви могут быть непослушными, но они толстые и покрытые листвой, и тянутся во все стороны, чтобы дышать воздухом и солнцем.
Вы хотите приручить дерево, сделать из него прелестную шпалеру, которую можно было бы прислонить к стене: правда, тогда она приносила бы прекрасные плоды, которые ребенок мог бы собирать без лестницы.
Что ты хочешь, чтобы я сделал?
Я люблю по-своему: больше ли тебя, или меньше, Бог знает.
Но я люблю тебя, и когда ты говоришь, что я, может быть, сделал для пошлых женщин то же, что сделал для тебя…
Я сделал это ни для кого, ни для кого: клянусь.
Ты абсолютно первая и единственная женщина, к которой я когда-либо хотел поехать, чтобы увидеться, и которую я любил достаточно, чтобы сделать это, потому что ты первая, кто любит меня так, как ты любишь меня.
Нет: никто до вас никогда не плакал такими слезами и не смотрел на меня так грустно и нежно.
Да: воспоминание о вечере среды - мое самое прекрасное воспоминание о любви.
Если завтра я стану старым, именно это воспоминание заставит меня сожалеть о том, что я потерял.
До свидания. Букетом шлю тебе свои самые лучшие поцелуи».
Французская поэтесса Луиза Коле
Вы упрекаете меня в том, что я не прошел мимо вас, а вы в утомительном тоне повторяете аргумент mes departs.
Это плохо. Могу ли я остаться еще раз?
Что вы думаете о моем месте?
...
Вы повторяете анализ мне; но toi tu встречает в mes mots фатальную тонкость.
У тебя нет моего духа, если ты запутаешься, то пожалеешь об этом; вы захотите, чтобы я был более однотонным по тону, более монотонным по нежности и длине.
И это ты! той! здесь вы, как все, как и весь мир, здесь вы обвиняете во мне того, кого вы выбрали хорошим, me soubresauts et mes élans naïfs!
Oui, toi также ты, старый портной, дерево, и из твоих дерзких ветвей больше туффуса, здесь s'élancent en tous sens, чтобы стремиться к воздуху и солнцу, сделай красивую двойную шпалеру, на которую человек будет злиться [a] Здесь и там вы найдете отличные фрукты, которыми ребенок сможет насладиться, не едя.
Что ты знаешь, что ты сделал?
Я люблю мои манеры; плюс ты moins que toi? Dieu le sait.
Я тебе помогу, продолжай, а когда ты мне говоришь, что ты можешь делать это для пошлых женщин, что ты делаешь это для тебя, я не хочу делать это для человека, человека - я тебе клянусь.
Это хорошее время для тебя, и впервые с тех пор, как ты совершил путешествие, и пока ты стремишься к этому, ты здесь впервые, поскольку любишь меня.
Нет, прежде чем toi une autre или pleuré тех же тревог, и я не считаю это нежным и грустным.
Да, сувенир ночи Меркреди - это второй сувенир любви.
C'est celui-là, si je devenais vieux demain, qui me arit ait сожалеет о жизни.
До свидания. Это праздник; Прошу у тебя лучший букет из моих байсеров».
Флобер предпочитал жить в спокойствии Круассе и использовал старость матери как предлог, чтобы не переезжать в Париж. То есть не быть ближе, более присутствовать, более вовлеченным.
Он защищает свою независимость и домашние обычаи провинциальной жизни, говорит, что у него аллергия на галстуки.
Луиза, импульсивная и ревнивая, требует большего, требует внимания, которое он то дарует, то тут же отрицает.
После ужасного спора он пишет ей:
«Мне хотелось бы любить тебя, как ты любил меня, я тщетно боролся с фатальностью своей натуры, ничего, ничего...
Я, любящий мир и покой превыше всего, не нашел в тебе ничего, кроме беспокойства, бури, слез и гнева».
Он оставил ее, когда в 1849 году предпринял 20-месячное путешествие по Италии, Греции и Ближнему Востоку, из которого вернулся преображенным и полным решимости сделать писательство своей жизнью.
Он снова берется за свой шедевр, «Госпожу Бовари» (плод долгого вынашивания, с 1837 по 1856 год) - и переливает Луизу в Эмму.
Их отношения в реальной жизни стали более холодными и отстраненными, они даже снова стали называть друг друга на «ты».
Но страсть, которую он испытал к Луизе, до сих пор горит на страницах Флобера.
Он пишет ей:
Франц Ксавер Винтерхальтер | Портрет французской поэтессы Луизы Коле
«Я мог бы любить тебя приятнее ради тебя.
Будьте увлечены своей поверхностью и оставайтесь там.
Это то, чего вы давно хотели. Ну нет. Я пошел на дно.
Я не восхищался тем, что вы показали, что все могли видеть, что поразило публику.
Я вышел за пределы и обнаружил несколько сокровищ. Мужчина, которого вы соблазнили и которым доминировали, не будет наслаждаться вашим сердцем на каждой перемене, как я.
То, что я чувствую к тебе, - это не летний плод с гладкой кожицей, который падает с ветки при малейшем вздохе и растекает свой красный сок по траве.
Это связано со стволом, с твердой кожурой, как у кокоса, или с шипами, как у опунции.
Пальцы болят, но в нем есть молоко: «Я мог бы любить тебя и приятнее для тебя.
Будьте увлечены своей поверхностью и оставайтесь там. Это то, чего вы давно хотели. Ну нет.
Я пошел на дно. Я не восхищался тем, что вы показали, что все могли видеть, что поразило публику.
Я вышел за пределы и обнаружил несколько сокровищ. Мужчина, которого вы соблазнили и которым доминировали, не будет наслаждаться вашим сердцем на каждой перемене, как я.
То, что я чувствую к тебе, - это не летний плод с гладкой кожицей, который падает с ветки при малейшем вздохе и растекает свой красный сок по траве.
Это связано со стволом, с твердой кожурой, как у кокоса, или с шипами, как у опунции.
Пальцы болят, но в нем есть молоко».
Гюстав Флобер | Госпожа Бовари