Как жиды спаивали Россию! Антиалкогольный бунт 1858-1860 гг.
Оригинал взят у lena_talaeva в Как жиды спаивали Россию! Антиалкогольный бунт 1858-1860 гг.
Оригинал взят у dedvlad8 в Как жиды спаивали Россию! Антиалкогольный бунт 1858-1860 гг.
http://www.aftershock.su/?q=node/97469
Однако русский народ пьянства не принимал. Доказательством этого явились мощнейшие, но к сожалению стихийные антиалкогольные бунты, которых не знала ни одна страна мира. Так, в 1858-1859 г.г. антиалкогольный бунт охватил 32 губернии (в которые вошла и Саратовская), более 2000 селений и деревень поднялись против насильственного спаивания нации. Люди крушили питейные заведения, пивоваренные и винные заводы, отказывались от дармовой водки. Люди требовали «Закрыть кабаки и не соблазнять их». Царское правительство жесточайшим образом расправилось с восставшими. В тюрьмы по «питейным делам» попало 111 тысяч крестьян, около 800 были зверски биты шпицрутенами и сосланы в Сибирь…
«За трезвость - на … каторгу»
«Об этой войне умалчивают учебники, хотя то была самая настоящая война, с орудийными залпами, погибшими и пленными, с победителями и побежденными, с судилищем над поверженными и празднованием одержавшими победу и получившими контрибуцию (возмещение убытков, связанных с войной). Баталии той неизвестной школьникам войны разворачивались на территории 12 губерний Российской Империи (от Ковенской на западе до Саратовской на востоке) в 1858 - 1860 годах.
Эту войну историки чаще называют «трезвенническими бунтами», потому, что крестьяне отказывались покупать вино и водку, давали зарок не пить всем селом. Почему они это делали? Потому, что не хотели, чтобы за счет их здоровья наживались откупщики - те 146 человек, в чьи карманы стекались деньги от продажи спиртного со всей России. Водку откупщики буквально навязывали, если кто не хотел пить, ему все равно приходилось платить за нее: такие тогда установились правила… В те годы в нашей стране существовала практика: каждый мужчина приписывался к определенному кабаку, а если он не выпивал своей «нормы» и сумма от продажи спиртного оказывалась недостаточной, то недобранные деньги кабатчики взимали со дворов местности, подвластной кабаку. Тех же, кто не желал или не мог платить, секли кнутом, в назидание другим.
Виноторговцы, войдя во вкус, взвинчивали цены: к 1858 году ведро сивухи вместо трех рублей стали продавать по десять. В конце концов крестьянам надоело кормить дармоедов, и они, не сговариваясь, стали бойкотировать торговцев вином.
Крестьяне отвернулись от кабака не столько из-за жадности, сколько из-за принципа: трудолюбивые, работящие хозяева видели, как их односельчане один за другим пополняют ряды горьких пьяниц, которым уже ничего, кроме выпивки, не мило. Страдали жены, дети, и чтобы прекратить расползание пьянства среди сельчан, на сходах общины всем миром решали: в нашем селе никто не пьет.
Что оставалось делать виноторговцам? Они сбавили цену. Рабочий люд не откликнулся на «доброту». Шинкари, чтобы сбить трезвеннические настроения, объявили о бесплатной раздаче водки. И на это люди не клюнули, ответив твердым: «Не пьем!» К примеру в Балашовском уезде Саратовской губернии в декабре 1858 года 4752 человека отказались от употребления спиртного. Ко всем кабакам в Баоашове приставили караул от народа для наблюдения, чтобы никто не покупал вино, нарушивших зарок по приговору народного суда штрафовали или же подвергали телесному наказанию. К хлеборобам присоединились и горожане: рабочие, чиновники, дворяне. Поддержали трезвость и священники, благословлявшие прихожан на отказ от пьянства. Это уже не на шутку испугало виноделов и торговцев зельем, и они пожаловались правительству.
В марте 1858 года министры финансов, внутренних дел и государственных имуществ издали распоряжения по своим ведомствам. Суть тех указов сводилась к запрету…трезвости!!! Местным властям предписывалось не допускать организации обществ трезвости, а уже существующие приговоры о воздержании от вина уничтожить и впредь не допускать.
Вот тогда-то, в ответ на запрет трезвости, по России и прокатилась волна погромов. Начавшись в мае 1859 года на западе страны, в июне бунт дошел и до берегов Волги. Крестьяне громили питейные заведения в Балашовском, Аткарском, Хвалынском, Саратовском и во многих других уездах. Особенный размах погромы приобрели в Вольске. 24 июля 1859 года трехтысячная толпа разбила там винные выставки на ярмарке. Квартальные надзиратели, полицейские, мобилизовав инвалидные команды и солдат 17-й артиллерийской бригады, тщетно пытались утихомирить бунтующих. Восставшие разоружили полицию и солдат, выпустили из тюрьмы заключенных. Только через несколько дней прибывшие из Саратова войска навели порядок, арестовав 27 человек (а всего по Вольскому и Хвалынскому уездам в тюрьму бросили 132 человека). Всех их следственная комиссия осудила по одному только показанию кабацких сидельцев, оговоривших подсудимых в расхищении вина (громя кабаки, бунтовщики не пили вино, а выливали его на землю), не подкрепляя свои обвинения доказательствами. Историки отмечают, что не зафиксировано ни одного случая воровства, деньги расхищали сами служащие питейных заведений, списывая пропажу на восставших.
С 24 по 26 июля по Вольскому уезду было разбито 37 питейных домов, и за каждый из них с крестьян взяли большие штрафы на восстановление кабаков. В документах следственной комиссии сохранились фамилии осужденных борцов за трезвость: Л.Маслов и С.Хламов (крестьяне села Сосновка), М.Костюнин (с.Терса), П.Вертегов, А.Володин, М.Володин, В. Сухов (с.Донгуз). Принимавших участие в трезвенническом движении солдат по суду велено было «лишив всех прав состояния, а нижних чинов - медалей и нашивок за беспорочную службу, у кого таковые есть, наказать шпицрутенами через 100 человек, по 5 раз, и сослать в каторжную работу на заводах на 4 года».
Всего же по России в тюрьму и на каторгу отправили 11 тысяч человек. Многие погибли от пуль: бунт усмиряли войска, получившие приказ стрелять в восставших. По всей стране шла расправа над теми, кто отважился протестовать против спаивания народа. Судьи свирепствовали: им велели не просто наказать бунтовщиков, а покарать примерно, чтобы другим неповадно было стремиться «к трезвости без официального на то разрешения». Властьимущие понимали, что усмирить можно силой, а вот долго сидеть на штыках - неуютно.
Требовалось закрепить успех. Как? Правительство, подобно героям популярной кинокомедии, решило: «Кто нам мешает, тот нам и поможет». Откупную систему продажи вина отменили, вместо нее ввели акциз. Теперь всякий желающий производить и продавать вино, мог заплатив налог в казну, наживаться на спаивании своих сограждан. Во многих селах нашлись предатели, которые, чувствуя за спиной поддержку штыков, продолжили войну против трезвости иными «мирными» методами.
Большие сволочи опираются в своих мерзостях на сволочь хотя и маленькую, но многочисленную. Аллен Даллес, директор ЦРУ, объявляя в 1945 году «холодную войну» против СССР и говоря, что мы (т.е. США), завоюем русских без единого выстрела, найдя среди них предателей и разложив изнутри, ничего не изобретал: тактика вербовки изменников известна с древнейших времен, и против ведения войны таким способом очень трудно найти защиту. Но найти надо было во что бы то ни стало, иначе проигрыш стал бы окончательным. Трезвенникам предстояло решить почти неразрешимую задачу: как преодолеть сопротивление власти, поддерживающей не трезвость, эту основу государственной мощи, а кабатчиков, хотя и наполняющих государственную казну деньгами, но ведущих страну к гибели.
http://www.razboynik.info/articles/Alkogol/Antialkogolnyj-bunt-1858-1860-gg
Это глава из книги саратовского краеведа, члена союза писателей России Владимира Ильича Вардугина.
http://alexandrafl.livejournal.com/7941.html?thread=401157
МАСТЕР-КЛАСС ЛЖИ И ПОДЛОСТИ (ХУПЦЫ) ЖИДОВ
ЕВРЕЙ В РОССИИ
Еврей и русский кабатчик одинаково примут заклад и возьмут проценты - еврей несколько меньше, а православный гораздо побольше.
Еврей и пьянство между собою не ладят. Известно всем, что между евреями нет пьяниц, как между штундистами, молоканами и некоторыми другими из русских сектантов евангелического духа. Пьяный еврей несравненно реже даже, чем пьяный магометанин. Человеку трезвому противен самый вид пьяного, а докучная, бестолковая и часто безнравственная беседа пьяницы - омерзительна. Сносить целые дни на своих глазах такое безобразие за грошовую пользу может заставить только самая тяжелая нужда. Притом хмельной человек дерзок и буен, и от слов он легко переходит к драке, для которой поводом может служить самое ничтожное обстоятельство. Среди нескольких таких, вкупе собравшихся пьяниц, еврей нередко остается один... Положение его постоянно рискованно, а еврей жизнелюбив; очень нежный отец - он очень любит и жалеет своих бахеров. Почему же он все-таки сидит в кабаке? На это стоит ответить.
Еврей сидит в шинке по двум причинам: 1) Потому, что при непомерной скученности евреев в черте их оседлости слишком сильна всякая торговая конкуренция на малые средства, и еврей хватается за все, за что только возможно. 2) Еврей шинкует потому, что он также любит производство, на которое более спроса.
В местности, где живет еврей в России, всего более спроса на водку, и еврей является продавцом этого ходкого продукта. На книгу здесь спрос всего менее, и евреи книгами не торгуют, но в Варшаве, в Вильне и в Петербурге они торгуют и книгами. Их живой коммерческий смысл сейчас же везде прилаживается к спросу.
Двадцать лет тому назад евреи не издавали в России газет, но появился спрос на газеты, и сейчас же в Одессе нашелся еврей Рабинович, который явился с предложением своих услуг, теперь их есть уже несколько. Усмотрев в Киеве, сколь прибыльно дело от торговли изображениями святых, евреи занялись даже этим, по-видимому совсем не подходящим для них издательством. Они, как известно, заказывают в Берлине хромолитографические изображения, которые, по правде сказать, значительно лучше и дешевле таких же изображений местного производства.
Евреи - люди торговые, а не филантропы, и коммерческий склад их ума всегда стремится изыскать всевозможные средства к тому, чтобы получить заработок посредством удовлетворения существующему или возникающему спросу. Где спрашивают только водку, там еврей тем и озабочен, чтобы продать водку. Ему нельзя здесь производить иные предметы, которых у него никто не потребует. Вот отчего еврей и шинкует - не без отвращения к этому делу.
Политическая экономия, правда, учит, что "как запрос вызывает предложение, так и предложение вызывает запрос", и законы этой науки, быть может, верны, но только в применениях более широких, а частный человек с бедными средствами всегда будет стараться применяться к запросу, какой существует и дает скорый, немедленный заработок. А как запрос на водку везде по России очень оживлен, то нет ничего естественнее, чем еврейская приспособительность стремиться дать именно на этот живой запрос самое соответственное предложение. Это, разумеется, не рыцарственно, но и не так возмутительно низко, как то стараются представить враги еврейства, которые забывают или не хотят знать, что услуги евреев в распродаже питей в черте еврейской оседлости признаются нужными и самим правительством.
Несколько лет тому назад евреям было запрещено держать шинки, но распоряжение это было отменено по представлениям акцизного ведомства, и отмена эта была необходимою, потому что местные крестьяне не хотели заниматься беспокойным и грязным шинкарским промыслом, а от того казне угрожал очень серьезный убыток.
Следовательно, пока акциз с вина составляет важнейшую статью государственных доходов, еврей даже необходим в шинке во всей той местности, где нет других предприимчивых людей, сродных терпеть этот грязный род торговли. А в таком случае и порицать евреев за то, что они занимаются не почтенным, но в силу условий существующего положения необходимым промыслом, - совершенно напрасно, да и непредусмотрительно.
Если бы евреи имели то кагальное всевластие над своими единоверцами, о котором довольно много лишнего написал г. Брафман, то они давно бы воспретили шинкарский промысел всем своим единоверцам, ибо всем порядочным людям из евреев крайне неприятно, что их соплеменников беспрестанно этим попрекают. Для еврея это было бы полезно, но тогда в Малороссии сейчас же остановилась бы торговля вином, и, чтобы сохранить доходы казны, пришлось бы, может быть, делать вызов целовальников из России, из московских людей, "за которых и в тамошнем соборе никто не ручается" (П. С. 3.1603), и "приводить их к вере по святой евангельской, непорочной заповеди" (103). Так это было в старину, когда таковых людей "выкликали через бирючей"... И возобновить эту старину наново значит не унять нынешнее пьянство на Руси, а создать некую последнюю вещь горше первые. Лучшие люди в еврействе, однако, не могут сделать этого, весьма им желательного, запрета только потому, что в их распоряжении нет такого кагального авторитета и такого террора, о каком с преувеличениями говорит Брафман. Пусть это и было в те времена и в тех случаях, на кои указывает г. Брафман, но все это более не существует, и то, что мы говорим, - не голословная фраза.
Еврейство, живучи между христианами, тоже испытывает на себе влияние идей века и тоже чувствует сильное ослабление старых учреждений, основанных на авторитете религии. Кагал как религиозная община есть своего рода миф, власть его не более сильна, как власть простого общественного мнения, которое нынче уже нигде не обнаруживает такой силы, чтобы сдерживать человека на идеальной высоте помыслов, когда ему угрожает реальная опасность - погибать от голода.
Да и стоит ли хлопотать, чтобы не шинкарил еврей, а сидел вместо него орловский или калужский обирала-целовальник? Какая польза была бы от такой замены? Как еврей-шинкарь не может быть филантропом, точно так же никогда таковым не будет и православный кабатчик - точно такой же, если не хуже, ростовщик и обирала. Вспомним, что сами воеводы и их дети, продавая чарки крестьянам, "с иных все платье унимали в заклад" (Соловьев, т. X, 401).
Если стоит о чем в этом деле подумать, то это совсем о другом... Пока брак, крестины, похороны и всякое храмовое торжество - им же несть числа - у православных, будто как у язычников, только и "красны пьянством" и мужик, прося в долг вина, жалобно стонет, что "ему без того нельзя помолиться", - то при жиде ли или православном кабатчике он все равно понесет в заклад шинкарю какую-нибудь нужную в хозяйстве вещь из тех, что на официальном языке удобно называется "крестьянскими излишками". Еврей и русский кабатчик одинаково примут заклад и возьмут проценты - еврей несколько меньше, а православный гораздо побольше.
Только и разницы.
Не лучше ли смотреть в другую сторону, где можно видеть кое-что, наводящее на более плодотворные мысли.
Вот факт: где появляется штунда или, как ее называют, "непитущая вера", там православный кабатчик сначала делает доносы, а потом бежит оттуда, ибо видит, что ему "тут уже делать нечего". Он нащупывает себе место среди людей более православных, а еврей-шинкарь, которому некуда отбежать от еретиков, бросает шинкарство и приспособляется заняться тем, что указывает ему запрос образующегося нового культа. Среди штундистов еврей часто начинает с того, что подвозит контрабандным путем для новых христиан русские Библии лондонской или венской печати (без апокрифов), или он открывает чайную, или, наконец, строит стодол с поместительною залою для собраний нововеров, любящих читать вместе слово Божие. Вообще еврей сейчас применяется и делает что-нибудь такое, что подходит к изменившимся условиям жизни окружающей его среды.
И да не очернит ложь уста христиан, - еврей сам уже таковую перемену похваляет и сам радуется, ибо, повторяем, он по натуре своей - как не любит крови, так не любит и пьяных, с которыми ему в шинке беспокойно и небезопасно.
Словом, при первой возможности оставить это ремесло без потери выгод, еврей сейчас же спешит этим воспользоваться и является перед соседом-христианином с таким новым предложением, какого тот спросит. А пока дела в околице стоят так, что для всех всего милее водка, - до тех пор ненарушимо будет исполняться экономический закон: "Каков спрос - таково и предложение".
Все нехорошее, что делает еврей, обыкновенно приписывается его злой натуре или его плохой вере, причем, к великому греху христиан, из них и об одном и другом редко кто имеет настоящие понятия. Доказательства налицо: большая газета, как "Новое время", посвятивши еврейскому "врожденному мошенничеству" многие столбцы, наконец, в июне месяце 1883 года узнала на всемирной выставке в Амстердаме, что все алмазы и брильянты на 33 амстердамских промышленных фабриках гранят евреи и что они не только искуснейшие в этом деле люди, но что между ними нет также ни одного вора.
Еврей - и не крадет ни алмаза, ни брильянта, которые так легко спрятать и которые могут выпасть!
Но это в Голландии. Наш русский жид, быть может, иной природы, или инакова природа людей, окружающих жида в Голландии, где ему верят, и в России, где ему беспрестанно мечут в глаза, что он плут и бездельник...
Последнее, кажется, едва ли не вернее. Стоит ославить человека канальею, относиться к нему как к каналье, и в нем в самом деле явится нечто канальское.
Так у нас и сделали, и факт, что жид живет честным человеком на берегах Амстеля, не в силах изменить мнение тех, кому хочется настаивать, что на берегах Днепра жид может быть только эксплоататором и плутом. (…)
perlin(02:03:01 / 13-11-2013)
1920 год оттепель для евреев, мягко написано.
Николай I (русский император 1796-1855): "Евреи здесь сильно эксплуатируют несчастное население, это настоящие пиявки, рассеянные повсюду и высасывающие из населения кровь. Главной причиной разорения крестьян являются евреи".
Державин Г.Р. (выдающийся русский поэт, государственный чиновник, 1743-1816): "В корчмах, открытых в чертах осёдлости жидами, крестьяне развращаются, истощают свою жизнь. Из 1650 питейных заведений 1548 принадлежит жидам. Из 1297 табачных лавок 1293 также были собственностью жидов".
КОМУ ПРИНАДЛЕЖАЛИ КАБАКИ В 1858-1860 ГОДАХ ОБЪЯСНЯТЬ НЕ НАДО !!!
УЖЕ В НАЧАЛЕ 19-го ВЕКА 95% КАБАКОВ СПАИВАЮЩИХ И РАЗОРЯЮЩИХ КРЕСТЬЯН ПРИНАДЛЕЖАЛИ ЖИДАМ !!!
ИМЕННО ПОЭТОМУ АНТИАЛКОГОЛЬНЫЕ БУНТЫ ПОДАВЛЯЛИСЬ ТАК ЖЕСТОКО !!!
Оригинал взят у dedvlad8 в Как жиды спаивали Россию! Антиалкогольный бунт 1858-1860 гг.
http://www.aftershock.su/?q=node/97469
Однако русский народ пьянства не принимал. Доказательством этого явились мощнейшие, но к сожалению стихийные антиалкогольные бунты, которых не знала ни одна страна мира. Так, в 1858-1859 г.г. антиалкогольный бунт охватил 32 губернии (в которые вошла и Саратовская), более 2000 селений и деревень поднялись против насильственного спаивания нации. Люди крушили питейные заведения, пивоваренные и винные заводы, отказывались от дармовой водки. Люди требовали «Закрыть кабаки и не соблазнять их». Царское правительство жесточайшим образом расправилось с восставшими. В тюрьмы по «питейным делам» попало 111 тысяч крестьян, около 800 были зверски биты шпицрутенами и сосланы в Сибирь…
«За трезвость - на … каторгу»
«Об этой войне умалчивают учебники, хотя то была самая настоящая война, с орудийными залпами, погибшими и пленными, с победителями и побежденными, с судилищем над поверженными и празднованием одержавшими победу и получившими контрибуцию (возмещение убытков, связанных с войной). Баталии той неизвестной школьникам войны разворачивались на территории 12 губерний Российской Империи (от Ковенской на западе до Саратовской на востоке) в 1858 - 1860 годах.
Эту войну историки чаще называют «трезвенническими бунтами», потому, что крестьяне отказывались покупать вино и водку, давали зарок не пить всем селом. Почему они это делали? Потому, что не хотели, чтобы за счет их здоровья наживались откупщики - те 146 человек, в чьи карманы стекались деньги от продажи спиртного со всей России. Водку откупщики буквально навязывали, если кто не хотел пить, ему все равно приходилось платить за нее: такие тогда установились правила… В те годы в нашей стране существовала практика: каждый мужчина приписывался к определенному кабаку, а если он не выпивал своей «нормы» и сумма от продажи спиртного оказывалась недостаточной, то недобранные деньги кабатчики взимали со дворов местности, подвластной кабаку. Тех же, кто не желал или не мог платить, секли кнутом, в назидание другим.
Виноторговцы, войдя во вкус, взвинчивали цены: к 1858 году ведро сивухи вместо трех рублей стали продавать по десять. В конце концов крестьянам надоело кормить дармоедов, и они, не сговариваясь, стали бойкотировать торговцев вином.
Крестьяне отвернулись от кабака не столько из-за жадности, сколько из-за принципа: трудолюбивые, работящие хозяева видели, как их односельчане один за другим пополняют ряды горьких пьяниц, которым уже ничего, кроме выпивки, не мило. Страдали жены, дети, и чтобы прекратить расползание пьянства среди сельчан, на сходах общины всем миром решали: в нашем селе никто не пьет.
Что оставалось делать виноторговцам? Они сбавили цену. Рабочий люд не откликнулся на «доброту». Шинкари, чтобы сбить трезвеннические настроения, объявили о бесплатной раздаче водки. И на это люди не клюнули, ответив твердым: «Не пьем!» К примеру в Балашовском уезде Саратовской губернии в декабре 1858 года 4752 человека отказались от употребления спиртного. Ко всем кабакам в Баоашове приставили караул от народа для наблюдения, чтобы никто не покупал вино, нарушивших зарок по приговору народного суда штрафовали или же подвергали телесному наказанию. К хлеборобам присоединились и горожане: рабочие, чиновники, дворяне. Поддержали трезвость и священники, благословлявшие прихожан на отказ от пьянства. Это уже не на шутку испугало виноделов и торговцев зельем, и они пожаловались правительству.
В марте 1858 года министры финансов, внутренних дел и государственных имуществ издали распоряжения по своим ведомствам. Суть тех указов сводилась к запрету…трезвости!!! Местным властям предписывалось не допускать организации обществ трезвости, а уже существующие приговоры о воздержании от вина уничтожить и впредь не допускать.
Вот тогда-то, в ответ на запрет трезвости, по России и прокатилась волна погромов. Начавшись в мае 1859 года на западе страны, в июне бунт дошел и до берегов Волги. Крестьяне громили питейные заведения в Балашовском, Аткарском, Хвалынском, Саратовском и во многих других уездах. Особенный размах погромы приобрели в Вольске. 24 июля 1859 года трехтысячная толпа разбила там винные выставки на ярмарке. Квартальные надзиратели, полицейские, мобилизовав инвалидные команды и солдат 17-й артиллерийской бригады, тщетно пытались утихомирить бунтующих. Восставшие разоружили полицию и солдат, выпустили из тюрьмы заключенных. Только через несколько дней прибывшие из Саратова войска навели порядок, арестовав 27 человек (а всего по Вольскому и Хвалынскому уездам в тюрьму бросили 132 человека). Всех их следственная комиссия осудила по одному только показанию кабацких сидельцев, оговоривших подсудимых в расхищении вина (громя кабаки, бунтовщики не пили вино, а выливали его на землю), не подкрепляя свои обвинения доказательствами. Историки отмечают, что не зафиксировано ни одного случая воровства, деньги расхищали сами служащие питейных заведений, списывая пропажу на восставших.
С 24 по 26 июля по Вольскому уезду было разбито 37 питейных домов, и за каждый из них с крестьян взяли большие штрафы на восстановление кабаков. В документах следственной комиссии сохранились фамилии осужденных борцов за трезвость: Л.Маслов и С.Хламов (крестьяне села Сосновка), М.Костюнин (с.Терса), П.Вертегов, А.Володин, М.Володин, В. Сухов (с.Донгуз). Принимавших участие в трезвенническом движении солдат по суду велено было «лишив всех прав состояния, а нижних чинов - медалей и нашивок за беспорочную службу, у кого таковые есть, наказать шпицрутенами через 100 человек, по 5 раз, и сослать в каторжную работу на заводах на 4 года».
Всего же по России в тюрьму и на каторгу отправили 11 тысяч человек. Многие погибли от пуль: бунт усмиряли войска, получившие приказ стрелять в восставших. По всей стране шла расправа над теми, кто отважился протестовать против спаивания народа. Судьи свирепствовали: им велели не просто наказать бунтовщиков, а покарать примерно, чтобы другим неповадно было стремиться «к трезвости без официального на то разрешения». Властьимущие понимали, что усмирить можно силой, а вот долго сидеть на штыках - неуютно.
Требовалось закрепить успех. Как? Правительство, подобно героям популярной кинокомедии, решило: «Кто нам мешает, тот нам и поможет». Откупную систему продажи вина отменили, вместо нее ввели акциз. Теперь всякий желающий производить и продавать вино, мог заплатив налог в казну, наживаться на спаивании своих сограждан. Во многих селах нашлись предатели, которые, чувствуя за спиной поддержку штыков, продолжили войну против трезвости иными «мирными» методами.
Большие сволочи опираются в своих мерзостях на сволочь хотя и маленькую, но многочисленную. Аллен Даллес, директор ЦРУ, объявляя в 1945 году «холодную войну» против СССР и говоря, что мы (т.е. США), завоюем русских без единого выстрела, найдя среди них предателей и разложив изнутри, ничего не изобретал: тактика вербовки изменников известна с древнейших времен, и против ведения войны таким способом очень трудно найти защиту. Но найти надо было во что бы то ни стало, иначе проигрыш стал бы окончательным. Трезвенникам предстояло решить почти неразрешимую задачу: как преодолеть сопротивление власти, поддерживающей не трезвость, эту основу государственной мощи, а кабатчиков, хотя и наполняющих государственную казну деньгами, но ведущих страну к гибели.
http://www.razboynik.info/articles/Alkogol/Antialkogolnyj-bunt-1858-1860-gg
Это глава из книги саратовского краеведа, члена союза писателей России Владимира Ильича Вардугина.
http://alexandrafl.livejournal.com/7941.html?thread=401157
МАСТЕР-КЛАСС ЛЖИ И ПОДЛОСТИ (ХУПЦЫ) ЖИДОВ
ЕВРЕЙ В РОССИИ
Еврей и русский кабатчик одинаково примут заклад и возьмут проценты - еврей несколько меньше, а православный гораздо побольше.
Еврей и пьянство между собою не ладят. Известно всем, что между евреями нет пьяниц, как между штундистами, молоканами и некоторыми другими из русских сектантов евангелического духа. Пьяный еврей несравненно реже даже, чем пьяный магометанин. Человеку трезвому противен самый вид пьяного, а докучная, бестолковая и часто безнравственная беседа пьяницы - омерзительна. Сносить целые дни на своих глазах такое безобразие за грошовую пользу может заставить только самая тяжелая нужда. Притом хмельной человек дерзок и буен, и от слов он легко переходит к драке, для которой поводом может служить самое ничтожное обстоятельство. Среди нескольких таких, вкупе собравшихся пьяниц, еврей нередко остается один... Положение его постоянно рискованно, а еврей жизнелюбив; очень нежный отец - он очень любит и жалеет своих бахеров. Почему же он все-таки сидит в кабаке? На это стоит ответить.
Еврей сидит в шинке по двум причинам: 1) Потому, что при непомерной скученности евреев в черте их оседлости слишком сильна всякая торговая конкуренция на малые средства, и еврей хватается за все, за что только возможно. 2) Еврей шинкует потому, что он также любит производство, на которое более спроса.
В местности, где живет еврей в России, всего более спроса на водку, и еврей является продавцом этого ходкого продукта. На книгу здесь спрос всего менее, и евреи книгами не торгуют, но в Варшаве, в Вильне и в Петербурге они торгуют и книгами. Их живой коммерческий смысл сейчас же везде прилаживается к спросу.
Двадцать лет тому назад евреи не издавали в России газет, но появился спрос на газеты, и сейчас же в Одессе нашелся еврей Рабинович, который явился с предложением своих услуг, теперь их есть уже несколько. Усмотрев в Киеве, сколь прибыльно дело от торговли изображениями святых, евреи занялись даже этим, по-видимому совсем не подходящим для них издательством. Они, как известно, заказывают в Берлине хромолитографические изображения, которые, по правде сказать, значительно лучше и дешевле таких же изображений местного производства.
Евреи - люди торговые, а не филантропы, и коммерческий склад их ума всегда стремится изыскать всевозможные средства к тому, чтобы получить заработок посредством удовлетворения существующему или возникающему спросу. Где спрашивают только водку, там еврей тем и озабочен, чтобы продать водку. Ему нельзя здесь производить иные предметы, которых у него никто не потребует. Вот отчего еврей и шинкует - не без отвращения к этому делу.
Политическая экономия, правда, учит, что "как запрос вызывает предложение, так и предложение вызывает запрос", и законы этой науки, быть может, верны, но только в применениях более широких, а частный человек с бедными средствами всегда будет стараться применяться к запросу, какой существует и дает скорый, немедленный заработок. А как запрос на водку везде по России очень оживлен, то нет ничего естественнее, чем еврейская приспособительность стремиться дать именно на этот живой запрос самое соответственное предложение. Это, разумеется, не рыцарственно, но и не так возмутительно низко, как то стараются представить враги еврейства, которые забывают или не хотят знать, что услуги евреев в распродаже питей в черте еврейской оседлости признаются нужными и самим правительством.
Несколько лет тому назад евреям было запрещено держать шинки, но распоряжение это было отменено по представлениям акцизного ведомства, и отмена эта была необходимою, потому что местные крестьяне не хотели заниматься беспокойным и грязным шинкарским промыслом, а от того казне угрожал очень серьезный убыток.
Следовательно, пока акциз с вина составляет важнейшую статью государственных доходов, еврей даже необходим в шинке во всей той местности, где нет других предприимчивых людей, сродных терпеть этот грязный род торговли. А в таком случае и порицать евреев за то, что они занимаются не почтенным, но в силу условий существующего положения необходимым промыслом, - совершенно напрасно, да и непредусмотрительно.
Если бы евреи имели то кагальное всевластие над своими единоверцами, о котором довольно много лишнего написал г. Брафман, то они давно бы воспретили шинкарский промысел всем своим единоверцам, ибо всем порядочным людям из евреев крайне неприятно, что их соплеменников беспрестанно этим попрекают. Для еврея это было бы полезно, но тогда в Малороссии сейчас же остановилась бы торговля вином, и, чтобы сохранить доходы казны, пришлось бы, может быть, делать вызов целовальников из России, из московских людей, "за которых и в тамошнем соборе никто не ручается" (П. С. 3.1603), и "приводить их к вере по святой евангельской, непорочной заповеди" (103). Так это было в старину, когда таковых людей "выкликали через бирючей"... И возобновить эту старину наново значит не унять нынешнее пьянство на Руси, а создать некую последнюю вещь горше первые. Лучшие люди в еврействе, однако, не могут сделать этого, весьма им желательного, запрета только потому, что в их распоряжении нет такого кагального авторитета и такого террора, о каком с преувеличениями говорит Брафман. Пусть это и было в те времена и в тех случаях, на кои указывает г. Брафман, но все это более не существует, и то, что мы говорим, - не голословная фраза.
Еврейство, живучи между христианами, тоже испытывает на себе влияние идей века и тоже чувствует сильное ослабление старых учреждений, основанных на авторитете религии. Кагал как религиозная община есть своего рода миф, власть его не более сильна, как власть простого общественного мнения, которое нынче уже нигде не обнаруживает такой силы, чтобы сдерживать человека на идеальной высоте помыслов, когда ему угрожает реальная опасность - погибать от голода.
Да и стоит ли хлопотать, чтобы не шинкарил еврей, а сидел вместо него орловский или калужский обирала-целовальник? Какая польза была бы от такой замены? Как еврей-шинкарь не может быть филантропом, точно так же никогда таковым не будет и православный кабатчик - точно такой же, если не хуже, ростовщик и обирала. Вспомним, что сами воеводы и их дети, продавая чарки крестьянам, "с иных все платье унимали в заклад" (Соловьев, т. X, 401).
Если стоит о чем в этом деле подумать, то это совсем о другом... Пока брак, крестины, похороны и всякое храмовое торжество - им же несть числа - у православных, будто как у язычников, только и "красны пьянством" и мужик, прося в долг вина, жалобно стонет, что "ему без того нельзя помолиться", - то при жиде ли или православном кабатчике он все равно понесет в заклад шинкарю какую-нибудь нужную в хозяйстве вещь из тех, что на официальном языке удобно называется "крестьянскими излишками". Еврей и русский кабатчик одинаково примут заклад и возьмут проценты - еврей несколько меньше, а православный гораздо побольше.
Только и разницы.
Не лучше ли смотреть в другую сторону, где можно видеть кое-что, наводящее на более плодотворные мысли.
Вот факт: где появляется штунда или, как ее называют, "непитущая вера", там православный кабатчик сначала делает доносы, а потом бежит оттуда, ибо видит, что ему "тут уже делать нечего". Он нащупывает себе место среди людей более православных, а еврей-шинкарь, которому некуда отбежать от еретиков, бросает шинкарство и приспособляется заняться тем, что указывает ему запрос образующегося нового культа. Среди штундистов еврей часто начинает с того, что подвозит контрабандным путем для новых христиан русские Библии лондонской или венской печати (без апокрифов), или он открывает чайную, или, наконец, строит стодол с поместительною залою для собраний нововеров, любящих читать вместе слово Божие. Вообще еврей сейчас применяется и делает что-нибудь такое, что подходит к изменившимся условиям жизни окружающей его среды.
И да не очернит ложь уста христиан, - еврей сам уже таковую перемену похваляет и сам радуется, ибо, повторяем, он по натуре своей - как не любит крови, так не любит и пьяных, с которыми ему в шинке беспокойно и небезопасно.
Словом, при первой возможности оставить это ремесло без потери выгод, еврей сейчас же спешит этим воспользоваться и является перед соседом-христианином с таким новым предложением, какого тот спросит. А пока дела в околице стоят так, что для всех всего милее водка, - до тех пор ненарушимо будет исполняться экономический закон: "Каков спрос - таково и предложение".
Все нехорошее, что делает еврей, обыкновенно приписывается его злой натуре или его плохой вере, причем, к великому греху христиан, из них и об одном и другом редко кто имеет настоящие понятия. Доказательства налицо: большая газета, как "Новое время", посвятивши еврейскому "врожденному мошенничеству" многие столбцы, наконец, в июне месяце 1883 года узнала на всемирной выставке в Амстердаме, что все алмазы и брильянты на 33 амстердамских промышленных фабриках гранят евреи и что они не только искуснейшие в этом деле люди, но что между ними нет также ни одного вора.
Еврей - и не крадет ни алмаза, ни брильянта, которые так легко спрятать и которые могут выпасть!
Но это в Голландии. Наш русский жид, быть может, иной природы, или инакова природа людей, окружающих жида в Голландии, где ему верят, и в России, где ему беспрестанно мечут в глаза, что он плут и бездельник...
Последнее, кажется, едва ли не вернее. Стоит ославить человека канальею, относиться к нему как к каналье, и в нем в самом деле явится нечто канальское.
Так у нас и сделали, и факт, что жид живет честным человеком на берегах Амстеля, не в силах изменить мнение тех, кому хочется настаивать, что на берегах Днепра жид может быть только эксплоататором и плутом. (…)
perlin(02:03:01 / 13-11-2013)
1920 год оттепель для евреев, мягко написано.
Николай I (русский император 1796-1855): "Евреи здесь сильно эксплуатируют несчастное население, это настоящие пиявки, рассеянные повсюду и высасывающие из населения кровь. Главной причиной разорения крестьян являются евреи".
Державин Г.Р. (выдающийся русский поэт, государственный чиновник, 1743-1816): "В корчмах, открытых в чертах осёдлости жидами, крестьяне развращаются, истощают свою жизнь. Из 1650 питейных заведений 1548 принадлежит жидам. Из 1297 табачных лавок 1293 также были собственностью жидов".
КОМУ ПРИНАДЛЕЖАЛИ КАБАКИ В 1858-1860 ГОДАХ ОБЪЯСНЯТЬ НЕ НАДО !!!
УЖЕ В НАЧАЛЕ 19-го ВЕКА 95% КАБАКОВ СПАИВАЮЩИХ И РАЗОРЯЮЩИХ КРЕСТЬЯН ПРИНАДЛЕЖАЛИ ЖИДАМ !!!
ИМЕННО ПОЭТОМУ АНТИАЛКОГОЛЬНЫЕ БУНТЫ ПОДАВЛЯЛИСЬ ТАК ЖЕСТОКО !!!