Рассказ
Сны Ольги
Ольге снился сон о дне ее бракосочетания. И не потому, что она стала слишком часто задумываться об этом, скорее из-за того, что этим летом ей предстояло посетить еще несколько свадеб ее подруг и коллег. Во всяком случае, так она объясняла себе это утром, когда внезапно проснулась вся в слезах. И подумала, что «восхождение» к супружеству действительно дается ей тяжелей с каждым годом.
Сон был не из приятных, в нем она катастрофически ничего не успевала. У нее не было платья: вместо него белая юбка и бесформенная рубаха. Букет отыскать она не сумела и уже вся в слезах поднималась по длинной парадной лестнице к столу регистрации, где ее уже ждал суженый. Но перьевой ручкой торжественную речь написать ей так и не удалось.
Вообще же сны составляли значительную часть жизни Ольги, но как-либо толковать или разгадывать их значение она не пыталась, лишь принимала как должное.
Часто ей снились мертвые. Порой она узнавала когда-то знакомых ей, а ныне покойных людей, но зачастую видела абстрактных мертвецов, то всплывающих из мутных вод рва, окружавшего замок Шенонсо, то десятками стоящих в лесу, который ей надо было пересечь. И хотя они и внушали ей непомерный страх, вреда во сне не причиняли. Возможно, они и предупреждали ее о чем-то, но значения этому она не придавала и продолжала жить, равно реагируя на неудачи и счастливые моменты.
Я бы не назвала нашу героиню общительным человеком, хотя она и не избегала общества, а за 30 лет жизни ей даже удалось приобрести несколько довольно близких друзей. Однако зачастую она не находила о чем с ними разговаривать и предпочитала придерживаться коммуникативного нейтралитета. Но именно в общении со своими «друзьями», когда долгие беседы на ночь плавно перетекали к теме странных снов, она вспоминала, что первый подобный сон пришел к ней, когда ей еще не было и пяти.
И вот уже более 25 лет она несет в памяти отчетливые картинки своего кошмара.
В том самом сне маленькая Оля видела себя уже взрослой женщиной с гладко зачесанными в пучок черными как смоль волосами. Действие сна происходило на берегу лесного озера. Краски во сне были неестественно яркими и искаженными, будто в них добавили акрил с примесью перламутра. Естественных звуков природы слышно не было, лишь резвый гомон детей играющих на берегу нарушал гнетущую тишину. За детьми, казалось, присматривала женщина, но образ ее был смутным, так что ни лица ее, ни фигуры она описать не могла. Возможно, женщина и вовсе была второстепенным персонажем в этом сне, но Ольга отчего-то была убеждена, что женщина именно присматривала за детьми. На самой же Ольге был черный плавательный купальник, и с явным намерением искупаться она вышла на мостик, метра на два уходящий от края озера. В этот момент дети особенно расшумелись, пытаясь таким образом привлечь к себе внимание. Детей было человек пять-семь, но ее взгляд не мог выделить ни одного четкого лица. Они являли собой единую массу, то вздымающую, то опускающуюся. Ей они не понравились, и даже скорее внушили чувства брезгливости и липкости, от которых захотелось поскорее избавиться. Но отказать в их просьбе она почему-то не смогла, как бы нелепо она ни звучала. Правее от мостика, как они объясняли ей, были установлены рыболовные сети, которые уже давно никто не проверял, и в них наверняка должна быть рыба. На первый взгляд Ольга не обнаружила следов установленной сети.
Во сне, как вы, быть может, помните, у нас нет необходимости в мужестве и силе воли, события происходят сами собой без вмешательства нашего разума. Поэтому момента, когда она оказалась в воде, Оля объяснить не могла. Вода была теплой и мутной от ила, который всплеском поднялся со дна застоявшегося озера. Сеть и в самом деле была там и девушка из сна обнаружила себя в ней. Перебирая ногами, пытаясь выбраться на поверхность, она лишь крепче опутывала себя тонкими капроновыми нитями, которые с ее каждым движением все глубже врезались в кожу.
И все же раз Ольге удалось оказаться на поверхности воды, где она увидела неподдельную радость и жестокость в глазах детей еще несколько минут назад резвящихся на берегу. Вместо крика из её горла вырвался лишь хрип и вода, уже успевшая заполнить легкие.
На этом Ольга проснулась. И как обычно это бывает, детский разум надолго запрятал в лабиринтах памяти неприятный сон. Но его отдельные моменты то и дело всплывали как дежа вю.
Спустя годы она так и не избавилась от бессознательного страха перед непроточными водоемами. И уж тем более не забиралась в воду, если поблизости не было близкого человека.
День после сна о свадьбе Ольге давался тяжело. Мужчина ее также был не в духе, что еще раз уверило её, что это был «сон в руку» и о свадьбе лучше вообще не задумываться.
После дня в конструкторском бюро, она отправилась к заказчикам, где в обсуждении полным ходом идущего проекта потеряла остатки и без того короткого осеннего дня. Заказчики хоть и оказались из первой волны нуворишей, казалось бы давно сгинувшей рассы, были вполне приятными и прозорливыми в плане строительства. Они поднимали ей настроение, задавая каверзные и не очень вопросы, обсуждая строительство их нового ресторана.
Ольга быстро сбежала по ступенькам в подземку. На табло высвечивалось 23:32 и, значит, дома она будет не раньше часа. Она немного огорчилась, вспомнив, что не позвонила Марку перед тем как спускаться в метро и теперь от метро ей придется идти одной, но быстро успокоилась от мысли, что может так он хоть немного будет о ней волноваться и уютно закуталась в плащ.
Сорок минут спустя она вышла из вагона и перешла на свою линию. На станции никого не было. Табло, отмерявшее время между поездами, показало ей, что поезд ушел не более чем 20 секунд назад. Это значило, что ждать ей как минимум 4 минуты, в это время перерывы между поездами уже были длинными. Спустя минуту послышались голоса приближающихся людей. Молодые люди старшего школьного возраста высыпали на платформу, они были весьма пьяны и подготовлены к клубной жизни столицы, как определила Ольгаа.
Из-за колонны выглянула смотрительница станции грузная женщина неопределенного возраста и осуждающе оглядела молодежь. Оля старалась не подавать вида, что этот внезапный выброс энергии вызвал у нее раздражение. Она было пыталась объяснить свое раздражение, но не смогла найти ничего более вразумительного, чем просто усталость конца недели.
Молодежи было человек 6-7, точнее и не сказать. Ольга просто старалась абстрагироваться от их присутствия и по возможности стать невидимкой. Быстро проанализировав прошедший день, и уж перейдя к планированию следующего, она заметила внезапно наступившую тишину и повернула голову в сторону бывшего источника шума.
Их было шестеро, теперь она точно могла это определить. Двое сидели на корточках, четверо стояли и все смотрели с края платформы на пути. Блондин подтолкнул одного из сидящих на корточках, но он быстро вскочил на ноги и до Ольги донеслись звуки словесной перепалки. Её часы показывали семнадцать минут после полуночи, на часах в метро было 00:15. Которые всё же врут? Обещала себе выяснить это, когда вернется домой.
«А не могли бы Вы нам помочь?» - блондин с приятной внешностью, но с явно неприятными намерениями обратился к ней. Ей, конечно, очень захотелось остаться в стороне и одновременно с этим не вызвать с их стороны агрессии.
«И что же у вас произошло?» - Ольге не понравился собственный тон. Была в нем какая-то хамоватость и надменность.
Он как ни в чем не бывало подошел к ней и крепко взял ее за запястье и повел к месту своих наблюдений. «Видите ли, мой друг кое-что потерял, нечто ценное для него. В этом отчасти есть и моя вина, поэтому я обещал ему, что Вы спуститесь вниз и достанете этот чертов блокнот».
Ольга впала в ступор от такой наглости. Слабо упираясь, она шла за блондином, который рывком подтолкнул ее к краю. Записная книжка землистого цвета, по всей видимости, кожаная и довольно дорогая, лежала на шпале у самой стены станции.
«Вы с ума все сошли, я туда не полезу!». Но никто, в принципе, ее и не спрашивал.
Легким движением руки Оля полетела на рельсы. Кровь прилила к голове, она смотрела на свои руки, покрытые рыжеватой жидкостью, и пыталась подобрать выход из сложившейся ситуации. Она услышала голос той самой смотрительницы по станции, которую она заметила ранее, та явно была не довольна, но тут же голос сошел на нет. Видимо убежала.
«Давай сюда книжку, поезд уже близко». Ее било мелкой дрожью, светофор в начале туннеля действительно был зеленым. «Книжка. Книжка! Ты что тупая, а ну, тащи сюда книжку!» Оля увидела книжку у самой стены, однако дотянуться до нее было жутко: надо было пересечь рукой рельс. Тут она почувствовала легкую вибрацию - поезд уже близко. Ком подступил к горлу. Она быстро схватила книжку и на коленях начала двигаться вперед. «Книжку сюда давай, дура! Куда поползла?» Ольга оглянулась вверх. С платформы за ней наблюдало несколько пар испуганных глаз - заводила явно нервничал. Во рту пересохло, язык прилип к небу. Вибрация усилилась. Оля попыталась встать, но полностью выпрямиться на ногах она не смогла.
«Десять метров, мне всего-то надо десять метров пройти. Не может быть больше здесь» - Ольга стиснула зубы, ее глаза заволокли слезы. Уже отчетливо слышался стук колес о рельсы. «Неужели только несколько минут прошло, все это целую вечность тянется». Из туннеля выехал поезд. Она попыталась было бежать, но, запнувшись, упала между рельсами. Поезд уже скрипел тормозами, от начала путей, пыхтя, бежала смотрительница. Ольга рыдала, все еще прижимая к груди эту чертову книжку, из разбитого носа струйкой текла кровь.
Ольге снился сон о дне ее бракосочетания. И не потому, что она стала слишком часто задумываться об этом, скорее из-за того, что этим летом ей предстояло посетить еще несколько свадеб ее подруг и коллег. Во всяком случае, так она объясняла себе это утром, когда внезапно проснулась вся в слезах. И подумала, что «восхождение» к супружеству действительно дается ей тяжелей с каждым годом.
Сон был не из приятных, в нем она катастрофически ничего не успевала. У нее не было платья: вместо него белая юбка и бесформенная рубаха. Букет отыскать она не сумела и уже вся в слезах поднималась по длинной парадной лестнице к столу регистрации, где ее уже ждал суженый. Но перьевой ручкой торжественную речь написать ей так и не удалось.
Вообще же сны составляли значительную часть жизни Ольги, но как-либо толковать или разгадывать их значение она не пыталась, лишь принимала как должное.
Часто ей снились мертвые. Порой она узнавала когда-то знакомых ей, а ныне покойных людей, но зачастую видела абстрактных мертвецов, то всплывающих из мутных вод рва, окружавшего замок Шенонсо, то десятками стоящих в лесу, который ей надо было пересечь. И хотя они и внушали ей непомерный страх, вреда во сне не причиняли. Возможно, они и предупреждали ее о чем-то, но значения этому она не придавала и продолжала жить, равно реагируя на неудачи и счастливые моменты.
Я бы не назвала нашу героиню общительным человеком, хотя она и не избегала общества, а за 30 лет жизни ей даже удалось приобрести несколько довольно близких друзей. Однако зачастую она не находила о чем с ними разговаривать и предпочитала придерживаться коммуникативного нейтралитета. Но именно в общении со своими «друзьями», когда долгие беседы на ночь плавно перетекали к теме странных снов, она вспоминала, что первый подобный сон пришел к ней, когда ей еще не было и пяти.
И вот уже более 25 лет она несет в памяти отчетливые картинки своего кошмара.
В том самом сне маленькая Оля видела себя уже взрослой женщиной с гладко зачесанными в пучок черными как смоль волосами. Действие сна происходило на берегу лесного озера. Краски во сне были неестественно яркими и искаженными, будто в них добавили акрил с примесью перламутра. Естественных звуков природы слышно не было, лишь резвый гомон детей играющих на берегу нарушал гнетущую тишину. За детьми, казалось, присматривала женщина, но образ ее был смутным, так что ни лица ее, ни фигуры она описать не могла. Возможно, женщина и вовсе была второстепенным персонажем в этом сне, но Ольга отчего-то была убеждена, что женщина именно присматривала за детьми. На самой же Ольге был черный плавательный купальник, и с явным намерением искупаться она вышла на мостик, метра на два уходящий от края озера. В этот момент дети особенно расшумелись, пытаясь таким образом привлечь к себе внимание. Детей было человек пять-семь, но ее взгляд не мог выделить ни одного четкого лица. Они являли собой единую массу, то вздымающую, то опускающуюся. Ей они не понравились, и даже скорее внушили чувства брезгливости и липкости, от которых захотелось поскорее избавиться. Но отказать в их просьбе она почему-то не смогла, как бы нелепо она ни звучала. Правее от мостика, как они объясняли ей, были установлены рыболовные сети, которые уже давно никто не проверял, и в них наверняка должна быть рыба. На первый взгляд Ольга не обнаружила следов установленной сети.
Во сне, как вы, быть может, помните, у нас нет необходимости в мужестве и силе воли, события происходят сами собой без вмешательства нашего разума. Поэтому момента, когда она оказалась в воде, Оля объяснить не могла. Вода была теплой и мутной от ила, который всплеском поднялся со дна застоявшегося озера. Сеть и в самом деле была там и девушка из сна обнаружила себя в ней. Перебирая ногами, пытаясь выбраться на поверхность, она лишь крепче опутывала себя тонкими капроновыми нитями, которые с ее каждым движением все глубже врезались в кожу.
И все же раз Ольге удалось оказаться на поверхности воды, где она увидела неподдельную радость и жестокость в глазах детей еще несколько минут назад резвящихся на берегу. Вместо крика из её горла вырвался лишь хрип и вода, уже успевшая заполнить легкие.
На этом Ольга проснулась. И как обычно это бывает, детский разум надолго запрятал в лабиринтах памяти неприятный сон. Но его отдельные моменты то и дело всплывали как дежа вю.
Спустя годы она так и не избавилась от бессознательного страха перед непроточными водоемами. И уж тем более не забиралась в воду, если поблизости не было близкого человека.
День после сна о свадьбе Ольге давался тяжело. Мужчина ее также был не в духе, что еще раз уверило её, что это был «сон в руку» и о свадьбе лучше вообще не задумываться.
После дня в конструкторском бюро, она отправилась к заказчикам, где в обсуждении полным ходом идущего проекта потеряла остатки и без того короткого осеннего дня. Заказчики хоть и оказались из первой волны нуворишей, казалось бы давно сгинувшей рассы, были вполне приятными и прозорливыми в плане строительства. Они поднимали ей настроение, задавая каверзные и не очень вопросы, обсуждая строительство их нового ресторана.
Ольга быстро сбежала по ступенькам в подземку. На табло высвечивалось 23:32 и, значит, дома она будет не раньше часа. Она немного огорчилась, вспомнив, что не позвонила Марку перед тем как спускаться в метро и теперь от метро ей придется идти одной, но быстро успокоилась от мысли, что может так он хоть немного будет о ней волноваться и уютно закуталась в плащ.
Сорок минут спустя она вышла из вагона и перешла на свою линию. На станции никого не было. Табло, отмерявшее время между поездами, показало ей, что поезд ушел не более чем 20 секунд назад. Это значило, что ждать ей как минимум 4 минуты, в это время перерывы между поездами уже были длинными. Спустя минуту послышались голоса приближающихся людей. Молодые люди старшего школьного возраста высыпали на платформу, они были весьма пьяны и подготовлены к клубной жизни столицы, как определила Ольгаа.
Из-за колонны выглянула смотрительница станции грузная женщина неопределенного возраста и осуждающе оглядела молодежь. Оля старалась не подавать вида, что этот внезапный выброс энергии вызвал у нее раздражение. Она было пыталась объяснить свое раздражение, но не смогла найти ничего более вразумительного, чем просто усталость конца недели.
Молодежи было человек 6-7, точнее и не сказать. Ольга просто старалась абстрагироваться от их присутствия и по возможности стать невидимкой. Быстро проанализировав прошедший день, и уж перейдя к планированию следующего, она заметила внезапно наступившую тишину и повернула голову в сторону бывшего источника шума.
Их было шестеро, теперь она точно могла это определить. Двое сидели на корточках, четверо стояли и все смотрели с края платформы на пути. Блондин подтолкнул одного из сидящих на корточках, но он быстро вскочил на ноги и до Ольги донеслись звуки словесной перепалки. Её часы показывали семнадцать минут после полуночи, на часах в метро было 00:15. Которые всё же врут? Обещала себе выяснить это, когда вернется домой.
«А не могли бы Вы нам помочь?» - блондин с приятной внешностью, но с явно неприятными намерениями обратился к ней. Ей, конечно, очень захотелось остаться в стороне и одновременно с этим не вызвать с их стороны агрессии.
«И что же у вас произошло?» - Ольге не понравился собственный тон. Была в нем какая-то хамоватость и надменность.
Он как ни в чем не бывало подошел к ней и крепко взял ее за запястье и повел к месту своих наблюдений. «Видите ли, мой друг кое-что потерял, нечто ценное для него. В этом отчасти есть и моя вина, поэтому я обещал ему, что Вы спуститесь вниз и достанете этот чертов блокнот».
Ольга впала в ступор от такой наглости. Слабо упираясь, она шла за блондином, который рывком подтолкнул ее к краю. Записная книжка землистого цвета, по всей видимости, кожаная и довольно дорогая, лежала на шпале у самой стены станции.
«Вы с ума все сошли, я туда не полезу!». Но никто, в принципе, ее и не спрашивал.
Легким движением руки Оля полетела на рельсы. Кровь прилила к голове, она смотрела на свои руки, покрытые рыжеватой жидкостью, и пыталась подобрать выход из сложившейся ситуации. Она услышала голос той самой смотрительницы по станции, которую она заметила ранее, та явно была не довольна, но тут же голос сошел на нет. Видимо убежала.
«Давай сюда книжку, поезд уже близко». Ее било мелкой дрожью, светофор в начале туннеля действительно был зеленым. «Книжка. Книжка! Ты что тупая, а ну, тащи сюда книжку!» Оля увидела книжку у самой стены, однако дотянуться до нее было жутко: надо было пересечь рукой рельс. Тут она почувствовала легкую вибрацию - поезд уже близко. Ком подступил к горлу. Она быстро схватила книжку и на коленях начала двигаться вперед. «Книжку сюда давай, дура! Куда поползла?» Ольга оглянулась вверх. С платформы за ней наблюдало несколько пар испуганных глаз - заводила явно нервничал. Во рту пересохло, язык прилип к небу. Вибрация усилилась. Оля попыталась встать, но полностью выпрямиться на ногах она не смогла.
«Десять метров, мне всего-то надо десять метров пройти. Не может быть больше здесь» - Ольга стиснула зубы, ее глаза заволокли слезы. Уже отчетливо слышался стук колес о рельсы. «Неужели только несколько минут прошло, все это целую вечность тянется». Из туннеля выехал поезд. Она попыталась было бежать, но, запнувшись, упала между рельсами. Поезд уже скрипел тормозами, от начала путей, пыхтя, бежала смотрительница. Ольга рыдала, все еще прижимая к груди эту чертову книжку, из разбитого носа струйкой текла кровь.