Цой поднялся над злободневностью и обыденностью
15 августа 1990 года погиб Виктор Цой. Сейчас ему шёл бы 63-й год. По современным меркам - вполне ещё дееспособный возраст. Если бы Цой был жив, на чьей стороне он бы находился? Требовал бы перемен? Если да, то каких?
Прилепин пишет, что песни Цоя очень любят бойцы. А он знает, о чём пишет. И то, что песни Цоя вдохновляют защитников России, и есть самое важное
Правда, его шлягер «Мы ждём перемен», которым заканчивается фильм «Асса», не о политических переменах, а об экзистенциальных. Герой песни хочет вырваться из мирка с зеленью стекла, сиречь - винными бутылками, сигаретами в руках и чаем на кухонном столе. Бесконечные беседы за чаем или водкой на кухне - это стиль диссидентства старой школы. Наверное, Цой в какой-то момент пресытился квартирниками, попойками, бесконечным курением и либеральной диссидентской трепотнёй на кухнях.
«“Перемены” стали восприниматься как газетная статья о перестройке, хотя я её написал давно, когда и речи не было ни о какой перестройке, и совершенно не имел в виду никаких перестроек. Конечно, это не очень хорошо, но я думаю и надеюсь, что всё станет на свои места», - сетовал Цой. Но на своё место песня «Перемены» так и не встала. Наша либеральная оппозиция, да и белорусская тоже, любила озвучивать этой песней свои мероприятия, выставляла себя в смешном свете. Хотя строчка «мы не можем похвастаться мудростью глаз и умелыми жестами рук» - это как раз о них, о «приличных людях», которые сейчас либо залегли на дно, либо смотались из «немытой России».
Однако Цой всё же не был аполитичным. В годы перестройки он пел: «Я ждал это время и вот это время пришло: тот, кто молчал, перестали молчать». Он писал песни не шершавым языком перестроечного плаката, как Михаил Борзыкин (группа «Телевизор») или Алекс Оголтелый (группа «Народное ополчение»). Цой большей частью рефлексировал, делился своими ощущениями времени, в котором сквозь болтовню о демократическом социализме пробивались революционные мотивы.
В альбом «Группа крови» вошла песня «Дальше действовать будем мы». Что это, если не гимн молодого поколения, бунтующего против «отцов»; поколения, которое пришло «заявить о своих правах»? Так в песне и поётся: «И вот мы пришли заявить о своих правах, да. Слышишь шелест плащей - это мы. Дальше действовать будем мы!»
Участник группы «Кино» Юрий Каспарян, вспоминая те годы, заявил: «Мы находились в плену героического пафоса», а поэтому перестали исполнять песни о любви.
Альбом «Звезда по имени Солнце» Цой посвятил войне. Не какой-то конкретной, а войне вообще. Метафизической войне. Войне между Землёй и Небом. И от этой войны не уберечься. Мы все её участники. И что бы мы не делали, эта война будет идти, пока Небо не упадёт на Землю. Песня «Звезда по имени Солнце» из одноимённого альбома в конце 80-х воспринималась как рефлексия на события в Афганистане: «Война дело молодых/ Лекарство против морщин / Красная, красная кровь / Через час уже просто земля / Через два на ней цветы и трава / Через три она снова жива / И согрета лучами звезды / По имени Солнце». Однако, уточняет Цой, война эта идёт две тысячи лет. То есть от Рождества Христова… И закончится она в последние времена. По Цою, мир (тот, который куда-то катится) - это война.
Когда из исполнителя подростковых шлягеров о восьмиклассницах Цой превратился в поэта и философа? На основе чего это превращение произошло? Трудно ответить на эти вопросы, не зная круг чтения человека. Пишут, что Цой увлекался восточными единоборствами, а это не только и не столько спорт, сколько философия. Может быть, он читал Сунь Цзы? Наверняка его биографы знают, что он читал. Я же просто пытаюсь расшифровать смыслы текстов Цоя, которые он написал в последний период своей недолгой жизни.
Однозначно, что, будучи очень талантливым человеком, настоящим поэтом, Цой чувствовал метафизические смыслы бытия. Выход Цоя в метафизическое пространство был той самой переменой, о которой он пел - отказом от быта с зелёным стеклом и цветком газовой горелки. Цой сумел подняться над обыденностью и злободневностью.
Конечно, далеко не все его почитатели вдумываются в тексты его песен. Тексты текстами, но людей захватывает манера исполнения, харизма исполнителя, а Цой ею обладал в полной мере, тембр его голоса. И всё это вкупе и создаёт образ. Образ Цоя завораживает. И сегодня фанаты Цоя, которые родились лет через десять, а то и больше, толпами приходят на его могилу. Цой, чувствуя своё время, поднялся над ним и заглянул в область вневременного. И поэтому каждое поколение будет делегировать своих представителей в армию его поклонников. Каждое поколение находит в песнях Цоя что-то важное для себя, что-то своё.
Цой, как и герои его последних песен, умер молодым. А будь он жив, где бы он был? «Цой был хиппарь и пацифист!» - утверждает иностранный агент и экстремист, а в прошлом - музыкальный критик Артемий Троицкий. И действительно: Цой, чтобы не служить в армии, имитировал маниакально-депрессивный психоз, полтора месяца лежал в психиатрической больнице, откуда, по словам его жены Марьяны, вернулся совершенно другим человеком.
«Был бы жив Цой - пел бы с нами…», - считает певица Вика Цыганова. «Может и так. Может быть», - не без сомнения обронил писатель Захар Прилепин, реагируя на это утверждение Цыгановой. «С одной стороны, Цой был ребёнком рок-культуры. Со всеми её пацификами, благоглупостями, антисоветизмом и Гребенщиковым в виде верховного божества, - рассуждает Захар. - Но Скляр, Галанин, Ревякин и Вадим Самойлов - тоже дети рок-культуры, сверстники Цоя, и пришли к другому. С другой стороны, он первым сделал ставку на трагику вечной войны». В другой своей заметке Прилепин предлагает: «Мысленно посадите Цоя в израильском ресторане между Макаревичем и Галкиным. Получается? Нет. И не получится».
Я не буду гадать, с кем сидел бы Цой, на чьей стороне он был бы, будь он жив. Зачем это всё? Судьба распорядилась так, что он ушёл из жизни молодым. И он физически не мог отреагировать даже на распад СССР. Но тот же Прилепин пишет, что песни Цоя очень любят бойцы. А он знает, о чём пишет. И то, что песни Цоя вдохновляют защитников России, и есть самое важное.
Дмитрий Жвания