Интервью с Анной Томовой-Синтов - Anna Tomowa-Sintow`s interview.
Анна Томова - Синтов
Это интервью состоялось в октябре 1985 в Чикаго и было опубликовано в Wagner News двумя годами позже. Я с удовольстием снова его публикую сейчас, в 2008. Больше информации о певице и фотографии доступные на ее веб-сайте. Следующее интревью было взято для журнала Американского вагнеровского общества (the Wagner Society of America) более 21 года назад.
____________________
Анна Томова-Синтов одна из нескольких избранных артисток, регулярно поющих с Гербертом фон Караяном. Она пела под его управлением в операх Моцарта, Штрауса и Вагнера. Другие композиторы также фигурируют в ее репертуарном списке, особенно Джузеппе Верди, исполнением которого чикагцы могли наслаждаться в партиях Аиды и Леоноры из "Трубадура" во время открытия сезона 1987-88. В 1985 году она пела главную партию в "Мадам Баттерфлай" Пуччини в постановке Хола Принса. Между спектаклями этой трагической оперы я имел честь побеседовать с Томовой-Синтов у нее дома. Хотя она говорила по-английски, с нами была переводчик - Урсула Эггерс, главный администратор Лирической оперы в Чикаго. День выдался интересным, и нам было о чем поговорить.
Брюс Даффи: Откройте мне секрет исполнения Моцарта!
Анна Томова-Синтов: Здесь нет никакого секрета. Только любовь к композитору. А еще его музыка хорошо ложится на голос. Прошло не так много времени, прежде чем я занялась Моцартом. Я училась в Баварии, и после Консерватории меня сразу пригласили в театр. Через четыре года с начала моей карьеры в Германии, мне предложили Донну Анну. Затем были Графиня и Фьордилиджи. Я очень гордилась возможностью петь Моцарта с маэстро Караяном в его родном городе Зальцбурге, а также Донну Анну с Карлом Бёмом. Оба они помогли мне исполнить партии в верном ключе.
Брюс Даффи: И каков этот правильный ключ?
Анна Томова-Синтов: Внутри вас должны быть желание и гибкость для интерпретации. Голосовые связки должны быть эластичными, подходящими для инструментального пения. Мне очень помогло то, что будучи пианисткой, я играла Моцарта. Я была уже знакома с его стилем и любила его. Но огромное спасибо Караяну и Бёму за то, что у меня появилась возможность исполнять Моцарта не на инструменте, а человеческим голосом. Моцарт, показывая так много внутренних переживаний и нюансов, является хорошим примером инструментальности в пении. Но также нужна человеческая душа, и она выражается не просто в чистом пении, а в отношении к музыке. Ваша личность и душа.
Брюс Даффи: Моцарт понимал человеческий голос лучше других композиторов?
Анна Томова-Синтов: Это известно, что музыка Моцарта - лучшее лекарство для голоса. Я думаю, он понимал, как писать, но это было интуитивно.
Брюс Даффи: Композиторы, понимающие человеческий голос сейчас большая редкость?
Анна Томова-Синтов: Когда вы пишете музыку, вы должны понимать возможности голоса и знать, какое это счастье петь, когда голос сам идет наружу. Даже если это трагедия, пение должно быть в удовольствие. Но это заканчивается на Рихарде Штраусе и дальше начинается "современная музыка". Не следует забывать, что любимым композитором Штрауса был Моцарт, а любимой оперой, которой он дирижировал - Cosi fan tutte. Это волшебно, когда композитор может разбудить в тебе чувства, которые ты потом привнесешь в свою интерпретацию. Я думаю, так Моцарт действовал на Штрауса как на композитора. Он давал ему идеи. Единодушно считается, что в операх Вагнера нужно кричать, но сам композитор не считал так. Именно поэтому в Байройте он построил закрытую оркестровую яму. Ева и Елизавета поются с таким инструментальным сопровождением, что если вы будете петь громко - образ будет неорганичный. Большая длительность опер требует выносливости, но в самой музыке много лирических и даже нежных моментов.
Брюс Даффи: Так Вагнера неоправданно называли убийцей голосов?
Анна Томова-Синтов: Да, неоправданно. Вагнер написал красивейшую музыку для пения, а не для крика! В его музыке очень много идей, нужно знать и интерпретировать. Тогда петь Вагнера неопасно. Проблема в том, понимает ли певец Вагнера, или нет.
Брюс Даффи: Но Вагнер тем не менее не лечит голос, как инструмент. Так ли?
Анна Томова-Синтов: Мне кажется, что человеческий голос - это инструмент для интерпретации музыки через свою индивидуальную личность. На сцене я не представляю Анну Томова-Синтов, я играю героиню, и вкладываю в нее все то, что, как мне кажется, композитор хотел сказать нам через этого персонажа. Я не думаю, что пение - само по себе инструментально, но все вместе рождает искусство, и им и должно быть. Пример того, где голос используется как инструмент будет Бетховен. У Вагнера же хор, оркестр и солисты составляют единое целое. Я сомневась, что он хотел бы видеть голос только инструментом. Для певцов, поющих в школе Bel Canto Вагнер не должен быть проблемой. Если только Штраус - немного...
Брюс Даффи: А что Вагнер унаследовал из Итальянской школы?
Анна Томова-Синтов: Rienzi - полностью итальянская опера. Lohengrin - уже нет, она не была скопирована с образца, у Вагнера были свои собственные идеи, только мелодии текут, как у итальянцев. Объективно говоря, в то время Вагнер увлекался итальянской оперой. Также известно, что многие итальянские певцы поют "Лоенгрина". Есть ранний Верди и поздний, также как Rigoletto имеет мало общего с Otello. То же верно и по отношению к Вагнеру. Die Walkuure и Die Meistersinger не похожи на Rienzi. Моей любимой оперой Вагнера является "Таннгейзер". Она лаконична не только в чувствах, но и в идеях. Ее тема очень гуманна, и может быть актуальна даже сегодня.
Брюс Даффи: Оперы Вагнера такие цельные не потому ли, что он сам писал либретто?
Анна Томова-Синтов: Это вопрос вкуса. Когда я учила Эльзу, мне казалось, что он имел в виду одно, но если копнуть глубже, оказывалось совсем противоположное. То, что Вагнер был автором либретто, помогало идеям и музыке дополнять друг друга. Каждый слог в каждом слове был на своем месте. Также для любого вздоха, любого намека имелось место и паузы. Большинство сюжетов, написаных самим композитором, полны символизма и для большинства покажутся абстрактными. Но для меня они открывают много потаенных мыслей, что может быть сложным для восприяия. Хотя у Вагнера, как у любого мастера, есть более или менее удачные работы.
Брюс Даффи: Эти "потаенные мысли" только Вагнера или всего человечества?
Анна Томова-Синтов: Человечества. Я повторюсь, до того, как я стала петь Эльзу, ее слова имели один смысл, потом - смысл изменился. Когда вы посмотрите на слова, вы увидите - они даже страшнее, чем у Ортруды. Эльза хочет быть хорошей, но если воспринимать ее текст буквально, она покажется вам даже хуже Ортруды. Поэтому вам нужно очень тонко и с умом подойти к инерпретации. Это естественно: вы хотите быть хорошим, но останавливаетесь на желании. Она выказывает свои истинные намерения. Это как в жизни: вы можете делать одно, но ваши внутренние мысли направленны на другое, и тогда вы по-другому себя ведете.
"Lohengrin" Metropolitan OperaБрюс Даффи: Эльза и Ортруда - две стороны одной медали?
Анна Томова-Синтов: Они обе женщины, их можно сравнивать. В чем-то они похожи, а в чем-то очень разные. Эльза, по натуре слабая, позволяет оказывать на себя влияние. Вероятно, Вагнер видел в Эльзе свой идеал женщины, такой, которая не стала бы совершать большие ошибки. Но она оказалась неидеальной, обычной женщиной.
Брюс Даффи: То есть Эльза и Лоэнгрин не были бы счастливы в браке, даже если бы она не ответила на роковой вопрос?
Анна Томова-Синтов: Я так не думаю. Он приходит из мира, слишком возвышенного для нее. Если бы ее не спросили сегодня, это произошло бы завтра. Не одна роковая ошибка, так другая. Поэтому, по-моему, Елизавета в Tannhauser - лучший пример женщины, которая может простить и забыть обиду.
Брюс Даффи: А есть ли параллели между Эльзой и Елизаветой?
Анна Томова-Синтов: Да. Вера. По-моему, Елизавета - сильная женщина. Для противопоставления Ортруде вам нужен очень сильный характер, но в опере, наоборот, проявляется слабость Эльзы.
Брюс Даффи: Считаете ли Вы, что постановки Караяна такие цельные оттого, что он одновременно и продюсер и дирижер?
Анна Томова-Синтов: У Караяна есть одно качество, которое также было и у Вагнера. С одной стороны, очень сложно добиться от других таких же идей и мыслей, если ты сам находишься на очень высоком уровне. С другой, его чувства к музыке настолько сильные, что, находясь на подиуме, он пытается добиться полного единства. Поэтому большинство его постановок очень консервативны, а характеры героев получаются близкими к тому, что заложено в музыке.
Брюс Даффи: Нетрадиционные постановки других продюсеров являются ошибочными?
Анна Томова-Синтов: Здесь нет ошибки, вопрос в том, что вы понимаете под "нетрадиционной постановкой". Мне не нравятся устаревшие и скучные спектакли. Если в современном спектакле режиссер думает об идеях, заложенных композитором, это хорошо. Но мне не нравится, когда вы замечаете самого режиссера в постановке. Интерпретировать все только с его точки зрения, делать то, что еще никто до него не делал, игнорировать послание композитора для того, чтобы выставить себя - пожалуй, я предпочту что-то более традиционное - до тех пор, пока это соответствует смыслу произведения.
Брюс Даффи: А как Вы можете выявить смысл произведения?
Анна Томова-Синтов: Это сложный вопрос. Как исполнительница партий, я должна согласиться с тем, какая это роль. И пока это в рамках произведения - это нормально. Мне не нравится, когда сюжет переносят в другую эпоху. Я могу допустить перенос действия в эпоху, когда жил композитор. Но если Aida идет с костюмами из La Boheme, или La Forza del Destino не в монастыре, а в психушке - этого я не могу принять.
Брюс Даффи: В некоторых современных постановках Вагнера, на сцене присутствует сам композитор.
Анна Томова-Синтов: Если это обосновано, то это может сработать. Единственной партией, которая ему бы подошла - Таннгейзер.
Брюс Даффи: А как насчет дополнительного героя - Вагнера, который управляет своими героями?
Анна Томова-Синтов: Мне нужно увидеть всю концепцию, это могло бы дополнить спектакль. Все зависит от того, как это сделано. Я верю в сценическую правду, и все, что просто показывает важность и извесность режиссера - недопустимо. Любую оперу можно интерпретировать тысячами способов. В этом состоит суть великого искусства. Главное - то, что вложил клмпозитор, все остальное только помогает выявить это.
Брюс Даффи: Вагнер - это великое искусство?
Анна Томова-Синтов: Конечно. Все хорошо известные композиторы относятся к этому, но их не нужно сравнивать друг с другом. У каждого свой путь, и именно на нем он велик.
Брюс Даффи: А существуют популярные оперы, которые не относятся к великим?
Анна Томова-Синтов: Их множество. Далеко не все - великое. Когда что-либо сравнивается всегда находятся великие, и много посредственностей. Даже у великих композиторов есть шедевры, а есть проходные работы. Кому-то из режиссеров хорошо удается ставить определенных композиторов. То же и с певцами, и с дирижерами.
"Der Rosenkavalier" Metropolitan Opera
Брюс Даффи: Вам навится делать записи?
Анна Томова-Синтов: Я чувствую себя ужасно, когда записываю музыку - мне не нравятся микрофоны, они меня раздражают. Но у Караяна я научилась абстрагироваться от технической стороны. Особенно во время записи "Кавалера роз", так как в студии была атмосфера обычного спектакля. Это очень важно для записи - созадть атмосферу, которая помогает работать. Вы не можете просто сказать: "Пришло время записать этот кусок, и тебе надо показать свой голос в лучшем виде". Я предпочитаю записывать те партии, которые недавно пела на сцене, чтобы сохранить живые чувства для записи. Запись "Дон Жуана" была настоящей радостью.
Брюс Даффи: Опера может обосноваться на телевидении?
Анна Томова-Синтов: С точки зрения публики, нет большой разницы между тем, что ты видишь в театре и в теле-трансляции. Тем не менее телевидение - прекрасная возможность присоединиться к просмотру, если ты не можешь быть в театре. Я большая поклонница Каллас, и иметь документальные кадры с ее участием прекрасно, так как на этом могут расти другие поколения. И не только на Каллас, но и на других великих певцах и дирижерах.
Брюс Даффи: Наслаждаться или учиться?
Анна Томова-Синтов: И то, и другое. Я не могу учиться для того, чтобы учиться. Мне нужно получать от этого удовольствие.
Брюс Даффи: Чем отличается публика в Европе и США?
Анна Томова-Синтов: Принимают всегда по-разному от города к городу, и к этому нужно привыкнуть. Американская публика - невероятная. Люди очень открыты и реагируют спонтанно. Я заметила, что в последнее время публика стала более просвещенной, и ее уже не интересуют только эффекты. Им хочется быть вовлеченными в происходящее на сцене, и они всегда требуют большего. Им хочется быть плененными. И это не просто любопытсвто, им хочется получить новые переживания, и все на сцене это понимают. И вы всегда получаете отдачу. Вы не просто ослеплены тем, что видите, вы принимаете участие.
Брюс Даффи: Публика действиетльно ожидает слишком многого?
Анна Томова-Синтов: Не больше, чем они могут на самом деле получить. Публика обычно чувствует, что она может получить, но в тоже время есть много людей, которых привлекают большие имена. Это не плохо, ведь большое имя подразумевает, что за ним стоит хорошее качество. Это прекрасно - быть поклонником артиста и поддерживать его. Вот что мне не нравится, это когда публика настроена скептично. Это не только в Америке, так везде. Если публика полна ожиданиями - это хорошо. Но если они скептически настроены или предвзяты, это совсем другое. То, что мне нравится в американской публике - люди очень открыты, они более способны удивиться и реагируют искренне.
Брюс Даффи: Что вы скажете об акустике этого театра (Chicago Lyric Opera) по сравнению с другими?
Анна Томова-Синтов: Певцы здесь чувствуют себя очень хорошо, но об акустике лучше судить из зала. Я не завишу от акустики. Известно, что на сцене Ла Скала есть особое место, где хороший звук, и певцы дерутся за возможность стоять там. Для меня это неинтересно. Я лучше буду стоять в другом месте и произведу хорошее впечатление своей игрой.
Брюс Даффи: Мне кажется, что вы получаете от пения удовольствие.
Анна Томова-Синтов: Это моя жизнь, и моя профессия с детства.
Брюс Даффи: Спасибо Вам за то, что Вы - Певица. Надеюсь Вы скоро снова приедете к нам.
Анна Томова-Синтов: Я с нетерпением жду возвращения в Чикаго. Мне нравится здешняя атмосфера профессионализма - соединение команды прекрасных артистов и откликающейся публики.
Оригинал здесь.
Перевод Марины Лукашок.
Скачать записи:
L`arte d`Anna Tomowa-Sintow
1 - LA FORCE DU DESTIN: Act IV. Aire de Leonore
2 - AIDA: Scene 1. Air d'Aida
3 - AIDA: Scene 5. Scene et air d'Aida
4 - OTHELLO: Willow Song and Ave Maria
5 - NABUCCO: Air de Abigail
6 - HERNANI: Recitatif et Cavatine d'Elvire
7 - LA TRAVIATA: Scene et Air de Violetta
8 - LA TRAVIATA: Air de Violetta
Orcvhestre Philharmonique de Sofia - Rouslan Raychev
MP3
Richard Strauss - Der Rosenkavalier / Рихард Штраус - Кавалер розы
Anna Tomowa-Sintow, soprano: Die Marschallin
Agnes Baltsa, mezzo-soprano: Oktavian
Janet Perry, soprano: Sophie
Kurt Moll, bass: Baron Ochs von Lerchenau
Wiener Philharmoniker
Herbert von Karajan
DVD 5 - 1
DVD 5 - 2
AVI
Richard Strauss: Also sprach Zarathustra; Don Juan; Four Last Songs
Anna Tomowa-Sintow,
Berliner Philharmoniker,
Herbert von Karajan
Lossless MP3
Beethoven - Symphonie Nr. 9 d-moll op. 125
Anna Tomowa-Sintow, Sopran
Agnes Baltsa, Alt
Peter Schreier, Tenor
Jose van Dam, Bass
Wiener Singverein Einstudierung: Helmut Froschauer
Berliner Philharmoniker Herbert von Karajan
Symphonies recorded: 1977 ,
Deutsche Grammophon GmbH, Hamburg
Lossless MP3
Ludwig van Beethoven - Missa Solemnis, W.A.Mozart - Kronungsmesse
Gundula Janowitz, Soprano
Christa Ludwig, Alt / Contralto
Fritz Wunderlich, Tenor
Walter Berry, Bass
("Missa Solemnis")
Anna Tomowa-Sintow, Soprano
Agnes Baltsa, Alt / Contralto
Werner Krenn, Tenor
Jose van Dam, Bass
("Kroenungsmesse")
Wiener SingvereinBerliner Philharmoniker
Herbert von Karajan
MP3
Erich Wolfgang Korngold - Das Wunder der Heliane / Корнгольд - Чудо Элианы
Heliane - Anna Tornowa-Sintow
Der Herrscher - Hartmut Welker
Der Fremde - John David de Haan
Die Botin - Reinhild Runkel
Der Pfortner - Rene Pape
Der Schwertrichter - Nicolai Gedda
Der Junge Mensch - Martin Petzold
Rundfunk Chor Berlin
Chorus director: Dietrich Knothe
RSO Berlin & John Mauceri
MP3
Mozart - Le Nozze di Figaro
Il Conte di Almaviva Tom Krause
La Contessa Anna Tomowa Sintow
Susanna Ileana Cotrubas
Figaro Jose van Dam
Cherubino Frederica von Stade
Marcellina Jane Berbie
Bartolo Julest Bastin
Basilio Heinz Zednik
Don Curzio Kurt Equiluz
Barbarina Christiane Barbaux
Antonio Zoltan Kelemen
Wiener Philharmoniker
Wiener Staatsopernchor
Cond. Herbert von Karajan
Lossless MP3
Giuseppe Verdi - Messa da Requiem
Anna Tomowa-Sintow, soprano
Agnes Baltsa, mezzo-soprano
Jose Carreras, tenor
Jose Van-Dam, bass-bariton
Konzertvereinigung Wiener Staatsopernchor
Chor der Nationaloper Sofia
Wiener Philharmoniker
Herbert von Karajan
MP3
Петр Ильич Чайковский - Евгений Онегин - Tchaikovski - Eugene Onegin
Lensky - Nicolai Gedda
Eugene Onegin - Yuri Mazurok
Tatyana - Anna Tomowa-Sintow
Olga - Rossitza Troeva-Mircheva
Prince Gremin - Nicola Ghiuselev
Larina - Stefka Popangelova
Filippyevna - Margarita Lilowa
Company Commander - Stoil Georgiev
Zaretzky - Dimiter Stanchev
Triquet - Michel Lecocq
Sofia National Opera Chorus
Lyubomir Karoleev, Hristo Kazandjiev
Sofia Festival Orchestra
Emil Tchakarov
MP3
Richard Wagner - Lohengrin
Lohengrin: Rene Kollo
Elsa: Anna Tomowa-Sintow
Ortrud: Ursula Schroder-Feinen
Friedrich von Telramund: Siegmund Nimsgern
Konig Heinrich: Karl Ridderbusch
Der Heerrufer des Konigs: Robert Kerns
Conductor: Herbert von Karajan
Orchestra: Berliner Philharmoniker
Chorus: Deutsche Oper Berlin
MP3