Октябрьское письмо от Марты
Сегодня опрос в ЖЖ был: какое из пяти чувств вы бы себе оставили в случае чего.
Не знаю, какое я бы оставила, а вот развито у меня лучше всего однозначно обоняние. Это я не знаю зачем рассказываю.
Сегодня я наконец взяла себя в руки и доразобрала коробку, в которой отправляла свои вещи из Германии: у меня получался конкретный перевес, поэтому половину вещей я отправила по почте.
Разбирала и изо всех сил дышала: вещи, книги и тетрадки пахнут Германией и тамошним домом :)
А ещё сегодня я наконец дописала и отправила письмо Марте: получилось пять (!) двойных листов. Десять листов в общей сложности то есть. Двадцать страниц.
Просто от неё пришло письмо в середине октября, я собралась было ответить, а тут у нас начался Ямм и все вытекающие: ну и вот, ответ на письмо я писала урывками, в поездах и в метро. Но сегодня наконец дописала, ура мне.
А вот мне на память, а вам на потеху, Мартино письмо, на которое я столь пространно отвечала.
Фалькенберг, 10.10.09
Привет, Марина!Для начала ещё раз большое-большое спасибо за "коричневое молоко" [наш с ней слэнг для топлёного молока] и за вкусные шоколадки, я им очень удивилась. Знаешь, я в обед пришла домой с работы, а в прихожей лежит какой-то пакет. Когда я заглянула внутрь, я конечно сразу догадалась, что это от тебя, но никак не могла понять, как пакет проник к нам в дом. Уже позже выяснилось, что Герберт Бауэр [мэр Фалькенберга, с которым я и передала пакет из Москвы в Германию] оставил его у двери, а моя Сузи [вторая дочь], когда шла на работу, увидела его и поставила в дом.
По-моему, твоё самодельное коричневое молоко почти такое же по вкусу, если не лучше. И вообще, и твоё, и "нормальное коричневое молоко" очень вкусные.
Через несколько дней, на выборах в ратуше, мне пришлось в подробностях рассказать сначала Герберту Бауэру, а потом и Хедвиг [его супруге, учительнице Ноэми], что у нас с тобой за фишка с молоком: он никак не мог понять, почему ему пришлось тащить мне из Москвы именно молоко. Я рассказала им о твоём "коричневом молоке", как ты его сделала, а потом мы с тобой пили его в машине под проливным дождём - весело же было, правда?
Шоколад был тоже очень вкусный. Я сохранила обёртки. Очень мило с твоей стороны, что ты рассказала о девочке [это наш любимый Mädchenkopf был, он же "Алёнка"] и о соборе [на второй шоколадке был храм Христа Спасителя] - кто знает, быть может, я его когда-нибудь увижу живьём.
Дорогая Марина, теперь мне нужно кое-что о тебе узнать!
- Например, ходила ли ты уже с подругами есть суши после приезда из Германии? [я порой ныла, как мне не хватает посиделок в суши с тремя одногруппницами]
- Слетала ли ты со своей подругой - то есть скорее к твоей подруге - в Турцию? [в один из последних дней в Германии мы сидели с Мартиной семьёй на озере, а мне позвонила подруга, которая на этот раз поехала в Турцию без меня, задружилась с хозяином отеля и звала меня туда на несколько дней пожить на халяву. Правда, перелёт стоил столько, что я всё же не полетела]
- Как прошёл ваш лагерь? Всё ли вы успели, что планировали?
- Ты уже работаешь?
Если у тебя будет время и желание, напиши мне, пожалуйста.
Хайди передаёт тебе, что она очень расстроилась, когда не смогла лично с тобой попрощаться (она уезжала в отпуск) - большой тебе от неё привет.
Вчера у нашей Группы инвалидов была дискотека в Тиршенройте с 19.00 до 23.00. Мне очень понравилось, но мне, к сожалению, пришлось в 22.30 уехать домой, потому что сегодня мне надо было опять очень рано вставать на работу. Зато всё время, пока я там была, я танцевала.
Кристиан из Группы давно уже расспрашивает меня о тебе. Он мне рассказал, что собирается написать тебе письмо и попросить всех, чтобы они в нём тоже расписались - я ответила, что это отличная идея и что ты очень обрадуешься.
Я, кстати, уже сто лет не писала писем - сама удивляюсь, как легко это получается, как только начнёшь. Надеюсь, что ты хоть частично расшифруешь мою писанину [почерк у Марты, кстати, очень разборчивый, особенно для немки].
Ты меня спрашивала в аське, до сих пор ли у нас хорошая погода. Весь сентябрь погода была прекрасной, практически летней, а сегодня целый день пасмурно, то и дело начинается дождь, а температура +11. В прогнозе сказали, что ещё похолодает, но я надеюсь, что будет всё же не так холодно, как у вас [во власти стереотипов они там до сих пор, несмотря на все мои усилия].
Дорогая Марина, на сегодня мне придётся закончить (сама удивляюсь, сколько я написала!), у меня ещё вечером работа, и через полчаса мне надо уже выезжать.
Забыла сказать: Герберт Бауэр в полном восторге от Москвы и твоих экскурсий.
Теплейший, сердечнейший привет из Фалькенберга
шлёт тебе
Марта
Что скажешь о моём русском?
К сожалению, просто притворяюсь: перевела слова с помощью интернета и переписала их сюда, наверняка ещё и с ошибками.
[не то чтоб с ошибками, конечно, но слово "Велки" я так и не расшифровала :D]
Не знаю, какое я бы оставила, а вот развито у меня лучше всего однозначно обоняние. Это я не знаю зачем рассказываю.
Сегодня я наконец взяла себя в руки и доразобрала коробку, в которой отправляла свои вещи из Германии: у меня получался конкретный перевес, поэтому половину вещей я отправила по почте.
Разбирала и изо всех сил дышала: вещи, книги и тетрадки пахнут Германией и тамошним домом :)
А ещё сегодня я наконец дописала и отправила письмо Марте: получилось пять (!) двойных листов. Десять листов в общей сложности то есть. Двадцать страниц.
Просто от неё пришло письмо в середине октября, я собралась было ответить, а тут у нас начался Ямм и все вытекающие: ну и вот, ответ на письмо я писала урывками, в поездах и в метро. Но сегодня наконец дописала, ура мне.
А вот мне на память, а вам на потеху, Мартино письмо, на которое я столь пространно отвечала.
Фалькенберг, 10.10.09
Привет, Марина!Для начала ещё раз большое-большое спасибо за "коричневое молоко" [наш с ней слэнг для топлёного молока] и за вкусные шоколадки, я им очень удивилась. Знаешь, я в обед пришла домой с работы, а в прихожей лежит какой-то пакет. Когда я заглянула внутрь, я конечно сразу догадалась, что это от тебя, но никак не могла понять, как пакет проник к нам в дом. Уже позже выяснилось, что Герберт Бауэр [мэр Фалькенберга, с которым я и передала пакет из Москвы в Германию] оставил его у двери, а моя Сузи [вторая дочь], когда шла на работу, увидела его и поставила в дом.
По-моему, твоё самодельное коричневое молоко почти такое же по вкусу, если не лучше. И вообще, и твоё, и "нормальное коричневое молоко" очень вкусные.
Через несколько дней, на выборах в ратуше, мне пришлось в подробностях рассказать сначала Герберту Бауэру, а потом и Хедвиг [его супруге, учительнице Ноэми], что у нас с тобой за фишка с молоком: он никак не мог понять, почему ему пришлось тащить мне из Москвы именно молоко. Я рассказала им о твоём "коричневом молоке", как ты его сделала, а потом мы с тобой пили его в машине под проливным дождём - весело же было, правда?
Шоколад был тоже очень вкусный. Я сохранила обёртки. Очень мило с твоей стороны, что ты рассказала о девочке [это наш любимый Mädchenkopf был, он же "Алёнка"] и о соборе [на второй шоколадке был храм Христа Спасителя] - кто знает, быть может, я его когда-нибудь увижу живьём.
Дорогая Марина, теперь мне нужно кое-что о тебе узнать!
- Например, ходила ли ты уже с подругами есть суши после приезда из Германии? [я порой ныла, как мне не хватает посиделок в суши с тремя одногруппницами]
- Слетала ли ты со своей подругой - то есть скорее к твоей подруге - в Турцию? [в один из последних дней в Германии мы сидели с Мартиной семьёй на озере, а мне позвонила подруга, которая на этот раз поехала в Турцию без меня, задружилась с хозяином отеля и звала меня туда на несколько дней пожить на халяву. Правда, перелёт стоил столько, что я всё же не полетела]
- Как прошёл ваш лагерь? Всё ли вы успели, что планировали?
- Ты уже работаешь?
Если у тебя будет время и желание, напиши мне, пожалуйста.
Хайди передаёт тебе, что она очень расстроилась, когда не смогла лично с тобой попрощаться (она уезжала в отпуск) - большой тебе от неё привет.
Вчера у нашей Группы инвалидов была дискотека в Тиршенройте с 19.00 до 23.00. Мне очень понравилось, но мне, к сожалению, пришлось в 22.30 уехать домой, потому что сегодня мне надо было опять очень рано вставать на работу. Зато всё время, пока я там была, я танцевала.
Кристиан из Группы давно уже расспрашивает меня о тебе. Он мне рассказал, что собирается написать тебе письмо и попросить всех, чтобы они в нём тоже расписались - я ответила, что это отличная идея и что ты очень обрадуешься.
Я, кстати, уже сто лет не писала писем - сама удивляюсь, как легко это получается, как только начнёшь. Надеюсь, что ты хоть частично расшифруешь мою писанину [почерк у Марты, кстати, очень разборчивый, особенно для немки].
Ты меня спрашивала в аське, до сих пор ли у нас хорошая погода. Весь сентябрь погода была прекрасной, практически летней, а сегодня целый день пасмурно, то и дело начинается дождь, а температура +11. В прогнозе сказали, что ещё похолодает, но я надеюсь, что будет всё же не так холодно, как у вас [во власти стереотипов они там до сих пор, несмотря на все мои усилия].
Дорогая Марина, на сегодня мне придётся закончить (сама удивляюсь, сколько я написала!), у меня ещё вечером работа, и через полчаса мне надо уже выезжать.
Забыла сказать: Герберт Бауэр в полном восторге от Москвы и твоих экскурсий.
Теплейший, сердечнейший привет из Фалькенберга
шлёт тебе
Марта
Что скажешь о моём русском?
К сожалению, просто притворяюсь: перевела слова с помощью интернета и переписала их сюда, наверняка ещё и с ошибками.
[не то чтоб с ошибками, конечно, но слово "Велки" я так и не расшифровала :D]