Халле - Варди. Рождественские истории. Главы XVI - XVIII.
Глава 16. Как мы провели первое утро нового года.
Новогодняя ночь прошла на славу. Как всегда, дом был полон гостей, атмосфера искрила весельем. На следующее утро я проснулась немного не в себе, как это часто бывает после сильного эмоционального возбуждения. Пытаясь привести мысли в порядок, я убеждала себя, что Новый год наступил, суматошное время закончилось, все предпраздничные переживания позади, но волнение по-прежнему не оставляло меня. История с амулетом, встреча с Дедом Морозом, поход за подснежниками, все-все перемешалось в моей голове, и я так и не могла понять, в какой реальности нахожусь.
Чтобы очистить сознание, я предложила Халле погулять.
- Мы надо основательно проветриться, - без долгих объяснений сообщила я.
- Ничего не имею против, - понимающе согласился он, - прогулка на свежем воздухе способствует ясности мыслей.
Чтобы опять ненароком не попасть в какую-нибудь сказочную историю, мы решили не уходить далеко, а просто взяли санки и вышли во двор. На большой лужайке перед домом, той самой, что летом служит нам футбольным полем и площадкой для игр, снег никто не убирает. Он так и падает с осени до весны, и уже к середине декабря поляна превращается в один огромный сугроб. Бегать по нему, конечно, затруднительно, зато здорово строить снежные крепости и города.
Мой друг выбрал себе роль проектировщика, а меня назначил строителем. Поначалу моя работа заключалась в том, чтобы толкать санки впереди себя, а Халле, удобно устроившись на них и осматривая снежную целину сверху, выбирал направление предполагаемых улиц.
- Еще пять шагов прямо, а за рябиной направо! - командовал он.
- Слушаюсь, товарищ главный архитектор, - отвечала я и бульдозером пробивала колею для будущего хитроумного уличного лабиринта.
- Стой! - руководящим тоном распоряжался мой друг, - тут собери снегу побольше, а рядом вытопчи поглубже, здесь у нас будет ратуша и главная площадь.
Халле с головой ушел в создание снежного города. Он спроектировал городскую стену со сторожевой башней, мельницу и даже каналы. Игра оказалась настолько захватывающей, что мы не чувствовали времени. Да ладно времени, я до того увлеклась, что не заметила, как мои валенки оказались до верху забитыми снегом. Нам определенно пришлась по вкусу эта зимняя забава. Халле упражнялся в красноречии, сочно и колоритно расписывая устройство будущего города, благодаря чему тот без труда возник в моем воображении. Приглядевшись к образу, я предложила дать ему название Кампен.
- Все бредишь своими голландскими зимними пейзажами, - моментально среагировал Халле.
- Мой друг, ты самый образованный в мире гном, которого я знаю! - восхищенно откликнулась я.
- Да что уж там, да ладно тебе, - потупив взгляд, заскромничал он. - Просто я тоже люблю живопись. - Халле бы растроган моим комплиментом, ему хотелось оправдать столь лестную похвалу и он неожиданно предложил, - а давай возьмем белые простыни, нарисуем на них старые деревья, лодки, заборы и развесим их будто кулисы. Будет у нас пейзаж совсем как на картинах Хендрика Аверкампа.
- Вот здорово! - восхитилась я его идеей, - а мы с тобой будем жителями этого воображаемого города.
- Я буду бургомистром! - тут же подпрыгнул от радости Халле.
- Кто бы сомневался, мой дорогой, - засмеялась я.
Глава 17. Как Халле полюбил поэзию Пушкина.
Неизвестно, сколько бы мы еще копались в снегу, если бы не выглянула мама, и не напомнила нам, что пора собираться в гости. Первое января в нашей семье не меньший праздник, чем 31 декабря, потому что в этот день родился Тимофей. Если быть абсолютно точным, то родился он не в день, а прямо-таки в новогоднюю ночь ровно пять лет назад. Поэтому вечером первого января вся наша семья в том же составе, что и накануне, вновь собирается за праздничным столом.
Халле, как большой друг семьи, само собой, тоже был приглашен. Он хоть и стесняется большой компании, смущается, если к нему обращаются с каверзными, как ему иногда кажется, вопросами, но, тем не менее, от возможности побывать в гостях никогда не отказывается. На самом деле, он довольно быстро осваивается и показывает себя очень милым собеседником. Временами ему даже удается искрометно шутить.
Как водится на днях рождения малышей, все взрослые приставали к имениннику с вопросами: «Сколько ему исполнилось лет, какие буквы он уже знает, до скольки умеет считать», как будто у него не праздник, а переходное тестирование. Тимофей вежливо и терпеливо отвечал всем по порядку, хотя мог бы на правах ребенка просто улизнуть в детскую к новым игрушкам. Да, все-таки с воспитанием в нашей семье всегда было хорошо.
После второй перемены блюд дело дошло до главного испытания на пятилетнюю зрелость - чтения стихов. Основательно насытившись, гости вышли из-за стола и душа их, совершенно естественно, запросила зрелищ. Именинника поставили перед елкой, а взрослые тем временем, непринужденно потягивая шампанское, развалились в креслах и на диванах в ожидании прекрасного.
Халле, дабы ничего не пропустить, даже залез на журнальный столик и устроился прямо напротив Тимоши. Я подозреваю, что он собирался поработать суфлером. Тимофей, между тем, не стал, как некоторое несознательные дети, увиливать от прямых обязанностей именинника, и в ответ на просьбу рассказать стихотворение, не отрывая взгляда от случайно оказавшейся поблизости тарелки с шоколадными кексами, вытянулся по стойке смирно, глубоко вдохнул и с чувством прочитал «Зимнее утро» Пушкина. «Мороз и солнце, день чудесный!»... ну и так далее. Прошу заметить, целых пять строф!
Все наперебой стали восхищаться:
- На одном дыхании! - воскликнула я и захлопала в ладоши.
- Даже нигде не запнулся, - поддержала Полина.
- И такое длинное стихотворение! - похвалила Лена.
- С выражением, - отметила Инна.
- Во дает! - подумала собака.
- Какой же Пушкин прекрасный поэт! - восторженно изрек Халле.
Все посмотрели на него.
- Мы сейчас не про Пушкина говорим, - активно подмигивая левым глазом, уставилась я на своего друга и незаметно постучала пальцем по виску.
- Мне кажется, что раньше я его недооценивал, - увлеченно продолжил Халле и тут же смутился, поняв, что озарение пришло к нему не совсем вовремя. - Я хотел сказать, что Тимоша замечательно читает Пушкина! - громко поправился Халле.
- Прекрасно! Изумительно! - подхватили мы все.
Тем временем именинник, казалось, оставался совершенно равнодушным к нашим восторгам. Его больше интересовало, когда же, наконец, дело дойдет до сладкого. Все знают, что самое приятное в день рождения - это в полной темноте задуть свечи на праздничном торте и загадать желание. До прошлого года, как мне помнится, Тимофею разрешали повторять это действие по нескольку раз. А что, никому не жалко, пусть хоть сто раз задувает и сто желаний загадывает, все-таки у человека день рождения!
Глава 18. Как мы узнали, что сказочные волшебники тоже устают.
- Ну что ты, в самом деле, завелся, - накинулась я на Халле, как только мы вышли на улицу, - тебя ребенка позвали послушать, а ты: «Пушкин! Пушкин!».
- Да я сам не понял, как у меня вырвалось. Это как вспышка была, понимаешь, - оправдывался мой друг. - Ну послушай сама: «Под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит. Прозрачный лес один чернеет, и ель сквозь иней зеленеет, и речка подо льдом блестит», - до чего красиво сказано. И ведь точно, как в нашей жизни, так и вижу эту картину в нашем лесу поутру. А звучит все равно что музыка.
- Да я согласна с тобой, кто ж спорит? Пушкин - великий поэт. Я, кстати, в отличие от тебя, давно это поняла, - вспоминая на ходу зимние зарисовки из «Евгения Онегина», задумчиво ответила я.
Мы шли по пустынной вечерней дороге, читая друг другу попеременно «Сквозь волнистые туманы пробирается луна...». Ветер раскачивал фонари, и они двудольно поскрипывали в такт пушкинскому хорею.
Вдалеке послышался лай собак, затем из темноты отчетливо раздался звук шагов, а следом за ним из-за угла показался высокий человек в длинной красной шубе, отороченной белым мехом, в руках у него был посох, а за спиной мешок. Я даже бровью не повела, Халле тоже не вздрогнул, последние дни научили нас ничему не удивляться.
- Здравствуй, Дедушка Мороз, куда путь держишь? - приветливо обратилась я к нему.
- Гой вы, ребятушки, румяные, озорные, - отозвался Дедушка. - С вестями хорошими, да с подарками пригожими в гости иду, детям сладости несу. Нынче праздник - Новый Год, веселись, честной народ!
- Так ведь Новый Год уже наступил, - удивился Халле.
- Наступить-то да наступил, да мешок-то больно большой у меня. Веселья, смеха, радости я всем раздать спешу. Никого не оставлю без подарка, уж вы будьте спокойны, - заботливо ответил Дед Мороз.
- Ну счастливого вам пути, Дедушка! Детишек послушных, да взрослых не скучных, - пожелала я ему на прощанье.
Мы продолжили путь, каждый про себя переваривал неожиданную встречу. Так и шли молча, пока я не решила поделиться своими соображениями:
- Послушай, Халле, а тебе не показалось, что Дед Мороз какой-то усталый был?
- Конечно, усталый! Думаешь, волшебники из особого теста сделаны? Походи сама вот так по домам с утра до вечера, я на тебя посмотрю, - выступил на защиту Дедушки мой друг.
- Да ты не подумай, я не в том смысле, что это не по-сказочному. Я наоборот, по-человечески сочувствую, - уточнила я. - Я вообще Деда Мороза очень-очень уважаю! Ты знаешь, что он приносит подарки всем детям, а не только тем, кто хорошо себя вел, - сказала я и выразительно добавила, чуть погодя, - в отличие от некоторых! Да, к слову сказать, и подарки он не украдкой подкладывает, а открыто достает из большого мешка. Наш дедушка Мороз очень благородный и великодушный! И заметь, пешком ходит, в отличие от кое-кого. А тот, как барин, в санях разъезжает.
- Да что тут сравнивать! Что тут вообще сравнивать! - взорвался Халле, моя легкая критика сработала запалом. - Тот прохиндей только и может, что Кока-Колу рекламировать! А как до дела дойдет, так только его и видели.
- Да! Зато наш-то, наш-то каков! Слово с делом не расходятся! Могучий старик, солидный, как даст посохом, искры полетят. Одно слово - Генерал! И глаз зоркий, хоть и лет немало уже, а очков не носит. А тот-то, слышь, - я переходила на смех, - в трубу пролезает! Знать, щуплый такой, что в дымоход помещается.
- Да он еще и курит! Видела, везде с трубкой фотографируется. А у нас, между прочим, вообще запрет на рекламу курения. Хоть бы детей постеснялся!
Халле, не сдерживая чувств, дал волю возмущению. Обида выходила из него как перестоявшее тесто из деревянной кадушки. В какой-то момент мне показалось, что он вообще никогда не простит Санте того, что тот пролетел мимо нас. Халле прошелся на счет его клоунского колпака, несолидного костюма и... И, к счастью, на этом весь пар из него вышел.
Продолжение следует :)
Новогодняя ночь прошла на славу. Как всегда, дом был полон гостей, атмосфера искрила весельем. На следующее утро я проснулась немного не в себе, как это часто бывает после сильного эмоционального возбуждения. Пытаясь привести мысли в порядок, я убеждала себя, что Новый год наступил, суматошное время закончилось, все предпраздничные переживания позади, но волнение по-прежнему не оставляло меня. История с амулетом, встреча с Дедом Морозом, поход за подснежниками, все-все перемешалось в моей голове, и я так и не могла понять, в какой реальности нахожусь.
Чтобы очистить сознание, я предложила Халле погулять.
- Мы надо основательно проветриться, - без долгих объяснений сообщила я.
- Ничего не имею против, - понимающе согласился он, - прогулка на свежем воздухе способствует ясности мыслей.
Чтобы опять ненароком не попасть в какую-нибудь сказочную историю, мы решили не уходить далеко, а просто взяли санки и вышли во двор. На большой лужайке перед домом, той самой, что летом служит нам футбольным полем и площадкой для игр, снег никто не убирает. Он так и падает с осени до весны, и уже к середине декабря поляна превращается в один огромный сугроб. Бегать по нему, конечно, затруднительно, зато здорово строить снежные крепости и города.
Мой друг выбрал себе роль проектировщика, а меня назначил строителем. Поначалу моя работа заключалась в том, чтобы толкать санки впереди себя, а Халле, удобно устроившись на них и осматривая снежную целину сверху, выбирал направление предполагаемых улиц.
- Еще пять шагов прямо, а за рябиной направо! - командовал он.
- Слушаюсь, товарищ главный архитектор, - отвечала я и бульдозером пробивала колею для будущего хитроумного уличного лабиринта.
- Стой! - руководящим тоном распоряжался мой друг, - тут собери снегу побольше, а рядом вытопчи поглубже, здесь у нас будет ратуша и главная площадь.
Халле с головой ушел в создание снежного города. Он спроектировал городскую стену со сторожевой башней, мельницу и даже каналы. Игра оказалась настолько захватывающей, что мы не чувствовали времени. Да ладно времени, я до того увлеклась, что не заметила, как мои валенки оказались до верху забитыми снегом. Нам определенно пришлась по вкусу эта зимняя забава. Халле упражнялся в красноречии, сочно и колоритно расписывая устройство будущего города, благодаря чему тот без труда возник в моем воображении. Приглядевшись к образу, я предложила дать ему название Кампен.
- Все бредишь своими голландскими зимними пейзажами, - моментально среагировал Халле.
- Мой друг, ты самый образованный в мире гном, которого я знаю! - восхищенно откликнулась я.
- Да что уж там, да ладно тебе, - потупив взгляд, заскромничал он. - Просто я тоже люблю живопись. - Халле бы растроган моим комплиментом, ему хотелось оправдать столь лестную похвалу и он неожиданно предложил, - а давай возьмем белые простыни, нарисуем на них старые деревья, лодки, заборы и развесим их будто кулисы. Будет у нас пейзаж совсем как на картинах Хендрика Аверкампа.
- Вот здорово! - восхитилась я его идеей, - а мы с тобой будем жителями этого воображаемого города.
- Я буду бургомистром! - тут же подпрыгнул от радости Халле.
- Кто бы сомневался, мой дорогой, - засмеялась я.
Глава 17. Как Халле полюбил поэзию Пушкина.
Неизвестно, сколько бы мы еще копались в снегу, если бы не выглянула мама, и не напомнила нам, что пора собираться в гости. Первое января в нашей семье не меньший праздник, чем 31 декабря, потому что в этот день родился Тимофей. Если быть абсолютно точным, то родился он не в день, а прямо-таки в новогоднюю ночь ровно пять лет назад. Поэтому вечером первого января вся наша семья в том же составе, что и накануне, вновь собирается за праздничным столом.
Халле, как большой друг семьи, само собой, тоже был приглашен. Он хоть и стесняется большой компании, смущается, если к нему обращаются с каверзными, как ему иногда кажется, вопросами, но, тем не менее, от возможности побывать в гостях никогда не отказывается. На самом деле, он довольно быстро осваивается и показывает себя очень милым собеседником. Временами ему даже удается искрометно шутить.
Как водится на днях рождения малышей, все взрослые приставали к имениннику с вопросами: «Сколько ему исполнилось лет, какие буквы он уже знает, до скольки умеет считать», как будто у него не праздник, а переходное тестирование. Тимофей вежливо и терпеливо отвечал всем по порядку, хотя мог бы на правах ребенка просто улизнуть в детскую к новым игрушкам. Да, все-таки с воспитанием в нашей семье всегда было хорошо.
После второй перемены блюд дело дошло до главного испытания на пятилетнюю зрелость - чтения стихов. Основательно насытившись, гости вышли из-за стола и душа их, совершенно естественно, запросила зрелищ. Именинника поставили перед елкой, а взрослые тем временем, непринужденно потягивая шампанское, развалились в креслах и на диванах в ожидании прекрасного.
Халле, дабы ничего не пропустить, даже залез на журнальный столик и устроился прямо напротив Тимоши. Я подозреваю, что он собирался поработать суфлером. Тимофей, между тем, не стал, как некоторое несознательные дети, увиливать от прямых обязанностей именинника, и в ответ на просьбу рассказать стихотворение, не отрывая взгляда от случайно оказавшейся поблизости тарелки с шоколадными кексами, вытянулся по стойке смирно, глубоко вдохнул и с чувством прочитал «Зимнее утро» Пушкина. «Мороз и солнце, день чудесный!»... ну и так далее. Прошу заметить, целых пять строф!
Все наперебой стали восхищаться:
- На одном дыхании! - воскликнула я и захлопала в ладоши.
- Даже нигде не запнулся, - поддержала Полина.
- И такое длинное стихотворение! - похвалила Лена.
- С выражением, - отметила Инна.
- Во дает! - подумала собака.
- Какой же Пушкин прекрасный поэт! - восторженно изрек Халле.
Все посмотрели на него.
- Мы сейчас не про Пушкина говорим, - активно подмигивая левым глазом, уставилась я на своего друга и незаметно постучала пальцем по виску.
- Мне кажется, что раньше я его недооценивал, - увлеченно продолжил Халле и тут же смутился, поняв, что озарение пришло к нему не совсем вовремя. - Я хотел сказать, что Тимоша замечательно читает Пушкина! - громко поправился Халле.
- Прекрасно! Изумительно! - подхватили мы все.
Тем временем именинник, казалось, оставался совершенно равнодушным к нашим восторгам. Его больше интересовало, когда же, наконец, дело дойдет до сладкого. Все знают, что самое приятное в день рождения - это в полной темноте задуть свечи на праздничном торте и загадать желание. До прошлого года, как мне помнится, Тимофею разрешали повторять это действие по нескольку раз. А что, никому не жалко, пусть хоть сто раз задувает и сто желаний загадывает, все-таки у человека день рождения!
Глава 18. Как мы узнали, что сказочные волшебники тоже устают.
- Ну что ты, в самом деле, завелся, - накинулась я на Халле, как только мы вышли на улицу, - тебя ребенка позвали послушать, а ты: «Пушкин! Пушкин!».
- Да я сам не понял, как у меня вырвалось. Это как вспышка была, понимаешь, - оправдывался мой друг. - Ну послушай сама: «Под голубыми небесами великолепными коврами, блестя на солнце, снег лежит. Прозрачный лес один чернеет, и ель сквозь иней зеленеет, и речка подо льдом блестит», - до чего красиво сказано. И ведь точно, как в нашей жизни, так и вижу эту картину в нашем лесу поутру. А звучит все равно что музыка.
- Да я согласна с тобой, кто ж спорит? Пушкин - великий поэт. Я, кстати, в отличие от тебя, давно это поняла, - вспоминая на ходу зимние зарисовки из «Евгения Онегина», задумчиво ответила я.
Мы шли по пустынной вечерней дороге, читая друг другу попеременно «Сквозь волнистые туманы пробирается луна...». Ветер раскачивал фонари, и они двудольно поскрипывали в такт пушкинскому хорею.
Вдалеке послышался лай собак, затем из темноты отчетливо раздался звук шагов, а следом за ним из-за угла показался высокий человек в длинной красной шубе, отороченной белым мехом, в руках у него был посох, а за спиной мешок. Я даже бровью не повела, Халле тоже не вздрогнул, последние дни научили нас ничему не удивляться.
- Здравствуй, Дедушка Мороз, куда путь держишь? - приветливо обратилась я к нему.
- Гой вы, ребятушки, румяные, озорные, - отозвался Дедушка. - С вестями хорошими, да с подарками пригожими в гости иду, детям сладости несу. Нынче праздник - Новый Год, веселись, честной народ!
- Так ведь Новый Год уже наступил, - удивился Халле.
- Наступить-то да наступил, да мешок-то больно большой у меня. Веселья, смеха, радости я всем раздать спешу. Никого не оставлю без подарка, уж вы будьте спокойны, - заботливо ответил Дед Мороз.
- Ну счастливого вам пути, Дедушка! Детишек послушных, да взрослых не скучных, - пожелала я ему на прощанье.
Мы продолжили путь, каждый про себя переваривал неожиданную встречу. Так и шли молча, пока я не решила поделиться своими соображениями:
- Послушай, Халле, а тебе не показалось, что Дед Мороз какой-то усталый был?
- Конечно, усталый! Думаешь, волшебники из особого теста сделаны? Походи сама вот так по домам с утра до вечера, я на тебя посмотрю, - выступил на защиту Дедушки мой друг.
- Да ты не подумай, я не в том смысле, что это не по-сказочному. Я наоборот, по-человечески сочувствую, - уточнила я. - Я вообще Деда Мороза очень-очень уважаю! Ты знаешь, что он приносит подарки всем детям, а не только тем, кто хорошо себя вел, - сказала я и выразительно добавила, чуть погодя, - в отличие от некоторых! Да, к слову сказать, и подарки он не украдкой подкладывает, а открыто достает из большого мешка. Наш дедушка Мороз очень благородный и великодушный! И заметь, пешком ходит, в отличие от кое-кого. А тот, как барин, в санях разъезжает.
- Да что тут сравнивать! Что тут вообще сравнивать! - взорвался Халле, моя легкая критика сработала запалом. - Тот прохиндей только и может, что Кока-Колу рекламировать! А как до дела дойдет, так только его и видели.
- Да! Зато наш-то, наш-то каков! Слово с делом не расходятся! Могучий старик, солидный, как даст посохом, искры полетят. Одно слово - Генерал! И глаз зоркий, хоть и лет немало уже, а очков не носит. А тот-то, слышь, - я переходила на смех, - в трубу пролезает! Знать, щуплый такой, что в дымоход помещается.
- Да он еще и курит! Видела, везде с трубкой фотографируется. А у нас, между прочим, вообще запрет на рекламу курения. Хоть бы детей постеснялся!
Халле, не сдерживая чувств, дал волю возмущению. Обида выходила из него как перестоявшее тесто из деревянной кадушки. В какой-то момент мне показалось, что он вообще никогда не простит Санте того, что тот пролетел мимо нас. Халле прошелся на счет его клоунского колпака, несолидного костюма и... И, к счастью, на этом весь пар из него вышел.
Продолжение следует :)