Немного горького на дне или кто такие В А Р В А Р Ы
Мои знакомые, разумеется, хорошо осведомлены о том, что я предпочитаю общественный транспорт. Маршрутным и обычным такси, само собой...
Люблю, знаете ли, окунуться в гущу народной массы, проехаться на трамвайчике, который в Твери уже ретро, уходящая натура.
Тем более, что в его салонах случаются удивительные события и находки.
Вот и на днях, еду я себе, глядя в окошко, и вдруг обнаруживаю на сиденье рядом с собой папочку, а в ней - несколько листочков. Не удержалась, прочитала. Хотела отдать владельцу. Но кто он - указания нет.
Поэтому публикую. Может найдется театральная барышня Ева Адамова, кто бы она ни была...
Найденная мной рукопись - рецензия на спектакль тверской драмы "Варвары" по пьесе пролетарского писателя Максима Горького. Не вполне традиционный выбор руководителя театра и постановщика спектакля, нашего заслуженного мастера искусств, юбиляра, Веры Андреевны Ефремовой!
Ставить Горького в то время как еще не весь Островский театрализован! Сходить что ли? Театр - вполне годное занятие для зимних дней.
Правда, я собиралась посмотреть кое-что на малой сцене. Но и большая тоже заслуживает внимания.
Про "Варвары" я знаю, что пьеса написана в 1905-м, революцьонном году. Очень необычно для наших патриархальных подмостков!
В общем,
НЕМНОГО ГОРЬКОГО НА ДНЕ
«Сцены из уездной жизни» «Варвары» - пьеса сложная, густонаселенная. С виду - о конфликте старой деревянной России с новой, железной, ломающей пасторальное существование провинциальных мирков.
На самом деле варвары, попавшие в название, оказываются в пьесе с обеих сторон социального противостояния: и в обездвиженном быте аборигенов с их рыбной ловлей, семейным тиранством, заготовками клюквы и, конечно, водкой, и в активности инженеров-проектировщиков железной дороги, приехавших разворошить это сонное царство, инфраструктурно, выражаясь по-современному, соединив его с миром прогресса и достижениями цивилизации.
Что-то в этой сшибке двух образов жизни, двух философий, привлекает российские театры в последнее время. Не зря же новые постановки горьковской пьесы играют сегодня в Перми и Челябинске, Самаре и Твери…
Новая работа Тверского академического театра драмы, скажем без обиняков, вряд ли станет хитом репертуара.
Пьеса сложная и для постановки, и для восприятия. В ней сурово и жестко оцениваются русская жизнь и русские характеры: «буревестник революции» частенько судил их не только строго, но и с перехлестом.
Для зрителя, охотно идущего на спектакли развлекательно-комедийного плана, завлекательного в «Варварах» мало.
Но дело не только в этом.
В постановке многолетнего руководителя театра Веры Ефремовой, недавно отметившей свое 85-летие (что не является тайной), мы видим заявку на все то, что уже несколько десятилетий подается как бренд и стиль калининско-тверской драмы: верность классическим традициям и строгому реализму, отказ от модного осовременивания старых текстов, стремление к адекватному воплощению авторского замысла.
Такая позиция имеет право на существование и уважение единомышленников-зрителей.
Но при ней возникает опасность консервации коллектива в стенах, возведенных из собственных принципов, что чревато отказом от живого контакта с окружающей театр сложной действительностью современной России.
Возникает угроза отрыва и от театральной жизни страны, в которой - согласны мы с этим или нет - тон задают иные тенденции. К сожалению, в постановке «Варваров» эти опасности и угрозы реализовались с очевидной закономерностью.
Со сцены зал выглядит огромным
Спектаклю не хватает самого главного - внятной режиссерской концепции, четко проведенной генеральной идеи.
Зритель не получает (и это не только мое мнение) ответа на главный вопрос: что связывает пьесу, написанную более ста лет назад, с сегодняшним днем?
Чем могут быть интересны нам люди, представленные на сцене?
Между тем, действие идет, или, скорее, тянется, а характеры героев, мастерски выписанные классиком, все как-то не проявляются.
Не обогащаются режиссерскими и актерскими находками и открытиями.
В спектакле все выполнено как бы наспех и приблизительно. Приблизительна сценография: на заднике то ли река, о которой толкуют персонажи, то ли болото.
Барская городская усадьба представлена скромным крылечком и несуразным разномастным заборчиком (за которым, вообще-то - двор городского головы, первого лица, пусть и уездного масштаба).
Костюмы под стать оформлению. Не видно ни коломянковых пар и чесучи на мужчинах, ни модных в десятилетие перед Первой мировой юбок-«дудок» на женщинах.
Чиновники появляются в мундирах эпохи Николая Первого, дамы фигурируют в нарядах, оставшихся от постановок комедий Островского, которые к горьковскому времени уже четверть века как вышли из употребления.
В тверском театре богатейшая костюмерная
Звуковой мир спектакля аскетичен до нищеты. Несколько зловещих скрипучих аккордов перед началом действия, да оборванная жалобная мелодия кларнета акцизного надзирателя - вот, собственно, и все.
Даже в финале третьего акта, мыслившегося Горьким как апофеоз взаиморазрушающего варварства, превратившего именины хозяйки дома в пьяную оргию, музыка не становится компонентом образа надвигающихся страстей и трагических развязок.
В наличии современное звуковое и световое оборудование
Одни персонажи просто глушат водку, другие, так же беззатейно - шартрез, завезенный в эту глушь циником-инженером.
Меня могут упрекнуть за то, что я уделяю внимание мелочам, что это, мол, типично женский взгляд. Но, вообще-то любое искусство сильно прежде всего деталями. Из них и строится художественный образ. А женский взгляд как нельзя кстати по отношению к театру, уже пятый десяток лет руководимому женщиной.
В отсутствие единого образа спектакля не имеет смысла оценивать работы актеров.
Ведь они оставлены со сложным текстом Горького фактически наедине. Да, они пытаются справляться с задачей честно, в границах своего понимания. А это понимание, насыщенное у каждого исполнителя памятью о прошлых, хоть чем-то похожих ролях, коварно подбрасывает уже использованные решения и штампы. В итоге игра становится разностильной, ансамбль разваливается, не сложившись.
Подзаголовок «сцены из уездной жизни» один из современных постановщиков «Варваров» смело заменил на «трагикомедия». Действительно, у Горького пьеса оснащена острыми репликами, рассчитанными на репризную подачу и смех зала, а то и фарсовыми ситуациями.
В постановке Тверского театра все это затушевано, размыто, закамуфлировано ложно понятой «чеховской» атмосферой. Сатирические стрелы автора никуда не летят: очевидно, актерам забыли сказать, что их следует использовать по назначению.
Даже трагический финал решен без форсированных средств, так, что зрителям со стажем невольно вспоминается замечательная концовка поставленной когда-то Верой Ефремовой чеховской «Чайки», побывавшей на гастролях в Германии.
Только вот «Варвары» - это уже другая драматургия, во многом полемичная по отношению к автору до самозабвения любимого нашим театром «Вишневого сада».
Смотрели и обсуждали «Варваров» мы своим небольшим коллективом. И вот какая странная аналогия родилась у одной участницы нашего спора. Ситуация, воссозданная Горьким, напомнила
ей положение, сложившееся в Тверском театре драмы.
Как и в горьковском уездном городке, в нем все устоялось, много лет не слышно о новшествах и переменах.
Художественный руководитель, подобно городскому голове у Алексея Максимовича, привержен установленному некогда порядку и воспринимает саму возможность пришествия новых идей и новых людей как варварское покушение на основы бытия.
Не потому ли театр как огня боится приглашать режиссерские таланты со стороны (что с успехом практикует Тверской ТЮЗ), не участвует в фестивалях (уж не опасаясь ли сравнений с работами других коллективов?)
Появившегося недавно нового директора театра труппа приняла с любопытством и готовностью полюбить, как в пьесе - приезжего красавца-инженера Черкуна.
Совсем как горьковская героиня Монахова, не случайно поименованная Надеждой, мечтающая до помешательства о большом, страстном чувстве, которое непременно подарит ей красивую, яркую жизнь - не то, что в безнадежном родном городке.
Но постановку «Варваров» в Твери, увы, не назовешь вестником очистительной бури.
Инженеры-прогрессисты и режиссеры-новаторы выбирают для своей разрушительно-созидательной деятельности другие маршруты и адреса.
А обыватели по привычке ловят рыбу и играют в духовом оркестре те же вальсы, что и много лет назад.
Да, еще кое-кто пристрастился к шартрезу.
Ликер этот - сладкий и пьется удивительно легко.
Но при этом весьма крепок и всегда в рюмке чувствуется немного горького. На дне.
Ева Адамова
Люблю, знаете ли, окунуться в гущу народной массы, проехаться на трамвайчике, который в Твери уже ретро, уходящая натура.
Тем более, что в его салонах случаются удивительные события и находки.
Вот и на днях, еду я себе, глядя в окошко, и вдруг обнаруживаю на сиденье рядом с собой папочку, а в ней - несколько листочков. Не удержалась, прочитала. Хотела отдать владельцу. Но кто он - указания нет.
Поэтому публикую. Может найдется театральная барышня Ева Адамова, кто бы она ни была...
Найденная мной рукопись - рецензия на спектакль тверской драмы "Варвары" по пьесе пролетарского писателя Максима Горького. Не вполне традиционный выбор руководителя театра и постановщика спектакля, нашего заслуженного мастера искусств, юбиляра, Веры Андреевны Ефремовой!
Ставить Горького в то время как еще не весь Островский театрализован! Сходить что ли? Театр - вполне годное занятие для зимних дней.
Правда, я собиралась посмотреть кое-что на малой сцене. Но и большая тоже заслуживает внимания.
Про "Варвары" я знаю, что пьеса написана в 1905-м, революцьонном году. Очень необычно для наших патриархальных подмостков!
В общем,
НЕМНОГО ГОРЬКОГО НА ДНЕ
«Сцены из уездной жизни» «Варвары» - пьеса сложная, густонаселенная. С виду - о конфликте старой деревянной России с новой, железной, ломающей пасторальное существование провинциальных мирков.
На самом деле варвары, попавшие в название, оказываются в пьесе с обеих сторон социального противостояния: и в обездвиженном быте аборигенов с их рыбной ловлей, семейным тиранством, заготовками клюквы и, конечно, водкой, и в активности инженеров-проектировщиков железной дороги, приехавших разворошить это сонное царство, инфраструктурно, выражаясь по-современному, соединив его с миром прогресса и достижениями цивилизации.
Что-то в этой сшибке двух образов жизни, двух философий, привлекает российские театры в последнее время. Не зря же новые постановки горьковской пьесы играют сегодня в Перми и Челябинске, Самаре и Твери…
Новая работа Тверского академического театра драмы, скажем без обиняков, вряд ли станет хитом репертуара.
Пьеса сложная и для постановки, и для восприятия. В ней сурово и жестко оцениваются русская жизнь и русские характеры: «буревестник революции» частенько судил их не только строго, но и с перехлестом.
Для зрителя, охотно идущего на спектакли развлекательно-комедийного плана, завлекательного в «Варварах» мало.
Но дело не только в этом.
В постановке многолетнего руководителя театра Веры Ефремовой, недавно отметившей свое 85-летие (что не является тайной), мы видим заявку на все то, что уже несколько десятилетий подается как бренд и стиль калининско-тверской драмы: верность классическим традициям и строгому реализму, отказ от модного осовременивания старых текстов, стремление к адекватному воплощению авторского замысла.
Такая позиция имеет право на существование и уважение единомышленников-зрителей.
Но при ней возникает опасность консервации коллектива в стенах, возведенных из собственных принципов, что чревато отказом от живого контакта с окружающей театр сложной действительностью современной России.
Возникает угроза отрыва и от театральной жизни страны, в которой - согласны мы с этим или нет - тон задают иные тенденции. К сожалению, в постановке «Варваров» эти опасности и угрозы реализовались с очевидной закономерностью.
Со сцены зал выглядит огромным
Спектаклю не хватает самого главного - внятной режиссерской концепции, четко проведенной генеральной идеи.
Зритель не получает (и это не только мое мнение) ответа на главный вопрос: что связывает пьесу, написанную более ста лет назад, с сегодняшним днем?
Чем могут быть интересны нам люди, представленные на сцене?
Между тем, действие идет, или, скорее, тянется, а характеры героев, мастерски выписанные классиком, все как-то не проявляются.
Не обогащаются режиссерскими и актерскими находками и открытиями.
В спектакле все выполнено как бы наспех и приблизительно. Приблизительна сценография: на заднике то ли река, о которой толкуют персонажи, то ли болото.
Барская городская усадьба представлена скромным крылечком и несуразным разномастным заборчиком (за которым, вообще-то - двор городского головы, первого лица, пусть и уездного масштаба).
Костюмы под стать оформлению. Не видно ни коломянковых пар и чесучи на мужчинах, ни модных в десятилетие перед Первой мировой юбок-«дудок» на женщинах.
Чиновники появляются в мундирах эпохи Николая Первого, дамы фигурируют в нарядах, оставшихся от постановок комедий Островского, которые к горьковскому времени уже четверть века как вышли из употребления.
В тверском театре богатейшая костюмерная
Звуковой мир спектакля аскетичен до нищеты. Несколько зловещих скрипучих аккордов перед началом действия, да оборванная жалобная мелодия кларнета акцизного надзирателя - вот, собственно, и все.
Даже в финале третьего акта, мыслившегося Горьким как апофеоз взаиморазрушающего варварства, превратившего именины хозяйки дома в пьяную оргию, музыка не становится компонентом образа надвигающихся страстей и трагических развязок.
В наличии современное звуковое и световое оборудование
Одни персонажи просто глушат водку, другие, так же беззатейно - шартрез, завезенный в эту глушь циником-инженером.
Меня могут упрекнуть за то, что я уделяю внимание мелочам, что это, мол, типично женский взгляд. Но, вообще-то любое искусство сильно прежде всего деталями. Из них и строится художественный образ. А женский взгляд как нельзя кстати по отношению к театру, уже пятый десяток лет руководимому женщиной.
В отсутствие единого образа спектакля не имеет смысла оценивать работы актеров.
Ведь они оставлены со сложным текстом Горького фактически наедине. Да, они пытаются справляться с задачей честно, в границах своего понимания. А это понимание, насыщенное у каждого исполнителя памятью о прошлых, хоть чем-то похожих ролях, коварно подбрасывает уже использованные решения и штампы. В итоге игра становится разностильной, ансамбль разваливается, не сложившись.
Подзаголовок «сцены из уездной жизни» один из современных постановщиков «Варваров» смело заменил на «трагикомедия». Действительно, у Горького пьеса оснащена острыми репликами, рассчитанными на репризную подачу и смех зала, а то и фарсовыми ситуациями.
В постановке Тверского театра все это затушевано, размыто, закамуфлировано ложно понятой «чеховской» атмосферой. Сатирические стрелы автора никуда не летят: очевидно, актерам забыли сказать, что их следует использовать по назначению.
Даже трагический финал решен без форсированных средств, так, что зрителям со стажем невольно вспоминается замечательная концовка поставленной когда-то Верой Ефремовой чеховской «Чайки», побывавшей на гастролях в Германии.
Только вот «Варвары» - это уже другая драматургия, во многом полемичная по отношению к автору до самозабвения любимого нашим театром «Вишневого сада».
Смотрели и обсуждали «Варваров» мы своим небольшим коллективом. И вот какая странная аналогия родилась у одной участницы нашего спора. Ситуация, воссозданная Горьким, напомнила
ей положение, сложившееся в Тверском театре драмы.
Как и в горьковском уездном городке, в нем все устоялось, много лет не слышно о новшествах и переменах.
Художественный руководитель, подобно городскому голове у Алексея Максимовича, привержен установленному некогда порядку и воспринимает саму возможность пришествия новых идей и новых людей как варварское покушение на основы бытия.
Не потому ли театр как огня боится приглашать режиссерские таланты со стороны (что с успехом практикует Тверской ТЮЗ), не участвует в фестивалях (уж не опасаясь ли сравнений с работами других коллективов?)
Появившегося недавно нового директора театра труппа приняла с любопытством и готовностью полюбить, как в пьесе - приезжего красавца-инженера Черкуна.
Совсем как горьковская героиня Монахова, не случайно поименованная Надеждой, мечтающая до помешательства о большом, страстном чувстве, которое непременно подарит ей красивую, яркую жизнь - не то, что в безнадежном родном городке.
Но постановку «Варваров» в Твери, увы, не назовешь вестником очистительной бури.
Инженеры-прогрессисты и режиссеры-новаторы выбирают для своей разрушительно-созидательной деятельности другие маршруты и адреса.
А обыватели по привычке ловят рыбу и играют в духовом оркестре те же вальсы, что и много лет назад.
Да, еще кое-кто пристрастился к шартрезу.
Ликер этот - сладкий и пьется удивительно легко.
Но при этом весьма крепок и всегда в рюмке чувствуется немного горького. На дне.
Ева Адамова