потому что любила?
С головой ушла в воспоминания Коры (Конкордии) Ландау, жены академика, нобелевского лауреата Льва Ландау - книгу «Как мы жили».
Жизнь под одной крышей с гением означала не только возможность общаться с ним ежедневно, наблюдать «непрофессиональную» сторону его жизни - Ландау был ярким, веселым, великодушным, открытым человеком. Однако он поставил будущей жене одно крайне сложное для большинства семейных людей условие.
Он предупредил ее: «У меня к тебе очень большая просьба, очень серьезная просьба, очень жизненно важная просьба. Даже, вернее, это не просьба, а условие: это будет фундаментом нашего брака - личная человеческая свобода! Несмотря на проверенную и безграничную влюбленность в тебя, даже твоим рабом я никогда не смогу быть! Запомни: никогда ни в чем мою личную свободу стеснять нельзя! <...> Запомни одно: ревность в нашем браке исключается, любовницы у меня обязательно будут!»
И вот эта красивая женщина, которая уже несколько лет любила его и находилась с ним в отношениях, оказалась перед выбором: развернуться и уйти либо принять условие, против которого восставало все ее нутро, но зато она могла быть рядом со своим любимым Дау (так его называли близкие).
Кора Ландау
Фото: zakharov.ru
Лев Ландау
Фото: computerra.ru
И она выбирает второе. Думая, что справится. И жестоко ошибается, так как ломать в себе то, на чем стоишь, противоестественно.
«Уходя, Дау нежно целовал меня, говоря: «Корочка, я сегодня ужинаю не дома, вернусь, вероятно, поздно». А в огненных глазах ясность и безупречная чистота человеческой души и сиянья луч, тот самый, который покорил меня, когда я впервые заглянула ему в глаза. Ему и в голову не приходило, что эти 5-6 часов его отсутствия превращаются для меня в мучительные, бесконечно длинные часы пыток. Он совсем не знал, что такое ревность .<...> Стала искренне все оправдывать величием его души, открытым благородством, его пылкой натурой, без страсти не бывает гениальности!»
Но дальше-то - больше! Вскоре Ландау стал приводить девиц уже к себе домой. О чем честно предупреждал бедную Кору. Она готовила им чистое белье, еду и тихо сидела в своей комнате, давясь слезами, или уходила побродить в ближайшей аллее на время свидания мужа.
Ландау был, действительно, абсолютно неревнив сам: он призывал свою жену тоже заводить романы. И она - опять же против своей воли - делала вид, что у нее романы. «Меня мутило от той фальшивой роли, которую я вначале с такой радостью и даже с каким-то молодым озорством взвалила на себя, делая вид, что плюю на общественное мнение. О, это было так непросто! А что делать? Если надо уверить любимого мужа в существовании несуществующего любовника, охраняя его покой и здоровье? Не ревновать! Не сорваться, погасить в себе желание превратить в месиво какую-нибудь Ирину. Невозможно не фальшивить. Разлюбить Дау - тоже невозможно».
А «не сорваться» Ландау добивался от Коры достаточно просто: он установил систему штрафов, вычитая из денег, которые выдавал ей, значительную сумму. Едкое замечание по поводу какой-нибудь из его любовниц, шпилька насчет его измен - и включается счетчик:
«- Какие разные вкусы у людей! Вовка Татьяну считает красавицей, а я нахожу ужасной Ирину Рыбникову (одна из любовниц Ландау. - М.О.)!
- Захотела оштрафоваться?
- Нет! Прости, не буду».
Я пока не дошла и до середины повествования и не знаю, как будут дальше развиваться их отношения. Но понимаю, что нельзя так ломать себя «во имя» кого-то. Это приведет к еще бОльшим мукам и душевным деформациям.
И Ландау, конечно, монстр. Хотя честно предупреждал). В общем, не надо ей было соглашаться выходить за него. Либо лучше было уйти, когда стало совсем плохо, поперек ее правил.
Жизнь под одной крышей с гением означала не только возможность общаться с ним ежедневно, наблюдать «непрофессиональную» сторону его жизни - Ландау был ярким, веселым, великодушным, открытым человеком. Однако он поставил будущей жене одно крайне сложное для большинства семейных людей условие.
Он предупредил ее: «У меня к тебе очень большая просьба, очень серьезная просьба, очень жизненно важная просьба. Даже, вернее, это не просьба, а условие: это будет фундаментом нашего брака - личная человеческая свобода! Несмотря на проверенную и безграничную влюбленность в тебя, даже твоим рабом я никогда не смогу быть! Запомни: никогда ни в чем мою личную свободу стеснять нельзя! <...> Запомни одно: ревность в нашем браке исключается, любовницы у меня обязательно будут!»
И вот эта красивая женщина, которая уже несколько лет любила его и находилась с ним в отношениях, оказалась перед выбором: развернуться и уйти либо принять условие, против которого восставало все ее нутро, но зато она могла быть рядом со своим любимым Дау (так его называли близкие).
Кора Ландау
Фото: zakharov.ru
Лев Ландау
Фото: computerra.ru
И она выбирает второе. Думая, что справится. И жестоко ошибается, так как ломать в себе то, на чем стоишь, противоестественно.
«Уходя, Дау нежно целовал меня, говоря: «Корочка, я сегодня ужинаю не дома, вернусь, вероятно, поздно». А в огненных глазах ясность и безупречная чистота человеческой души и сиянья луч, тот самый, который покорил меня, когда я впервые заглянула ему в глаза. Ему и в голову не приходило, что эти 5-6 часов его отсутствия превращаются для меня в мучительные, бесконечно длинные часы пыток. Он совсем не знал, что такое ревность .<...> Стала искренне все оправдывать величием его души, открытым благородством, его пылкой натурой, без страсти не бывает гениальности!»
Но дальше-то - больше! Вскоре Ландау стал приводить девиц уже к себе домой. О чем честно предупреждал бедную Кору. Она готовила им чистое белье, еду и тихо сидела в своей комнате, давясь слезами, или уходила побродить в ближайшей аллее на время свидания мужа.
Ландау был, действительно, абсолютно неревнив сам: он призывал свою жену тоже заводить романы. И она - опять же против своей воли - делала вид, что у нее романы. «Меня мутило от той фальшивой роли, которую я вначале с такой радостью и даже с каким-то молодым озорством взвалила на себя, делая вид, что плюю на общественное мнение. О, это было так непросто! А что делать? Если надо уверить любимого мужа в существовании несуществующего любовника, охраняя его покой и здоровье? Не ревновать! Не сорваться, погасить в себе желание превратить в месиво какую-нибудь Ирину. Невозможно не фальшивить. Разлюбить Дау - тоже невозможно».
А «не сорваться» Ландау добивался от Коры достаточно просто: он установил систему штрафов, вычитая из денег, которые выдавал ей, значительную сумму. Едкое замечание по поводу какой-нибудь из его любовниц, шпилька насчет его измен - и включается счетчик:
«- Какие разные вкусы у людей! Вовка Татьяну считает красавицей, а я нахожу ужасной Ирину Рыбникову (одна из любовниц Ландау. - М.О.)!
- Захотела оштрафоваться?
- Нет! Прости, не буду».
Я пока не дошла и до середины повествования и не знаю, как будут дальше развиваться их отношения. Но понимаю, что нельзя так ломать себя «во имя» кого-то. Это приведет к еще бОльшим мукам и душевным деформациям.
И Ландау, конечно, монстр. Хотя честно предупреждал). В общем, не надо ей было соглашаться выходить за него. Либо лучше было уйти, когда стало совсем плохо, поперек ее правил.