Апокалипсис по-голландски
(рецензия)
В рамках 3-ей Московской биеннале мастерская голландского художника-неформала Юпа Ван Лисхаута показывает на Винзаводе свои проекты «Город рабов» и «Cradle to cradle». Утопический город, живущий по законам экологически чистого безотходного производства, представлен макетами зданий, расставленных в пространстве цеха Белого и продублированных чертежами на стенах. Самая главная таблица с расчетом финансового обеспечения города написана таким мелким шрифтом, что ее невозможно прочесть. Значит, главное в проекте - не текст, а визуальная символика, которая здесь физиологическая: все здания имеют форму человеческих органов, в основном пищеварительных. По-видимому, она воплощает одну из версий актуальной сейчас проблемы неизбежного самоуничтожения человечества. В современной литературе описано много вариантов апокалипсиса, и везде замешаны высокие технологии. Например, постепенное генетическое замещение людей эмоционально стерильными роботами («Элементарные частицы» Мишеля Уэльбека). Но в данном случае показать людям апокалипсис берется визуальный художник из Голландии, а, значит, ожидать гуманности не приходится. Согласно его версии человечество умрет в благородном порыве безотходной утилизации, обернувшейся каннибализмом.
Жизнь полноценных граждан Города (не рабов) остается за рамками проекта. Зато о жизни рабов сказано все. Только шесть процентов от общей численности рабов оставляют в живых, чтобы работать на Город, для чего их сначала обучают в университетах. После работы им можно развлечься в музее искусств, торговом центре или борделе, выстроенных в форме кишок, позвонков и детородных органов. Борделей в Городе особенно много, они различаются дизайном и уровнем комфорта, неизменно выступая под классической красно-фонарной вывеской.
Негодные к труду рабы разделываются на органы, прокручиваются в мясорубках и измельчаются в костедробилках на пищу, воду и энергию для граждан. Все это восппроизводится в цехе "Красного" , пространство которого выглядит как медицинская лаборатория и живодерня одновременно.
Поразительно, но о высоких технологиях в проекте Ван Лисхаута ничто не напоминает: обычные столы, утилизационные агрегаты в виде допотопных больших мясорубок. На столах разложены внутренние органы и фрагменты человеческих тел. На полу ковыляют и корчатся в судорогах препарированные люди. Из мясорубок выползает человекоподобная масса.
Минималистский стиль инсталляции - аморфные тела, напоминающие детскую лепку, черно-белая цветовая гамма, отсутствие натурализма - создает спасительную условность восприятия. Иначе просмотр на сытый желудок был бы немыслим. Однако зрелище вводит зрителя в некое сомнамбулическое состояние. Со мной выставку смотрели студенты. Обычно девушки громко переговариваются между собой, хихикают и фотографируются. А здесь молчание было почти замогильным. После просмотра я впала в своего рода столбняк: голова была пустой, движения замедленные, речь пропала - не хотелось ни думать, ни делиться впечатлениями. «Город рабов» действует на зрителя как душ Шарко: и шокирует, и умиротворяет одновременно. Он бьет не больно, потому что, несмотря на кровожадность зрелища, все выглядит как бы не по-настоящему, а потому совсем не страшно. Мягкий шок позволяет воспринять идею апокалипсиса в одном отдельно взятом городе относительно спокойно. Пессимист отмахнется: «Даже если это произойдет, то совсем не так». А оптимист скажет: «Я подумаю об этом завтра». И все же в голове этот «город» Ван Лисхаута засядет крепко - как предостережение человеку от новых смертных грехов. Все-таки никто не стравнится с голландцами в смысле прочистки мозгов человечеству!
В рамках 3-ей Московской биеннале мастерская голландского художника-неформала Юпа Ван Лисхаута показывает на Винзаводе свои проекты «Город рабов» и «Cradle to cradle». Утопический город, живущий по законам экологически чистого безотходного производства, представлен макетами зданий, расставленных в пространстве цеха Белого и продублированных чертежами на стенах. Самая главная таблица с расчетом финансового обеспечения города написана таким мелким шрифтом, что ее невозможно прочесть. Значит, главное в проекте - не текст, а визуальная символика, которая здесь физиологическая: все здания имеют форму человеческих органов, в основном пищеварительных. По-видимому, она воплощает одну из версий актуальной сейчас проблемы неизбежного самоуничтожения человечества. В современной литературе описано много вариантов апокалипсиса, и везде замешаны высокие технологии. Например, постепенное генетическое замещение людей эмоционально стерильными роботами («Элементарные частицы» Мишеля Уэльбека). Но в данном случае показать людям апокалипсис берется визуальный художник из Голландии, а, значит, ожидать гуманности не приходится. Согласно его версии человечество умрет в благородном порыве безотходной утилизации, обернувшейся каннибализмом.
Жизнь полноценных граждан Города (не рабов) остается за рамками проекта. Зато о жизни рабов сказано все. Только шесть процентов от общей численности рабов оставляют в живых, чтобы работать на Город, для чего их сначала обучают в университетах. После работы им можно развлечься в музее искусств, торговом центре или борделе, выстроенных в форме кишок, позвонков и детородных органов. Борделей в Городе особенно много, они различаются дизайном и уровнем комфорта, неизменно выступая под классической красно-фонарной вывеской.
Негодные к труду рабы разделываются на органы, прокручиваются в мясорубках и измельчаются в костедробилках на пищу, воду и энергию для граждан. Все это восппроизводится в цехе "Красного" , пространство которого выглядит как медицинская лаборатория и живодерня одновременно.
Поразительно, но о высоких технологиях в проекте Ван Лисхаута ничто не напоминает: обычные столы, утилизационные агрегаты в виде допотопных больших мясорубок. На столах разложены внутренние органы и фрагменты человеческих тел. На полу ковыляют и корчатся в судорогах препарированные люди. Из мясорубок выползает человекоподобная масса.
Минималистский стиль инсталляции - аморфные тела, напоминающие детскую лепку, черно-белая цветовая гамма, отсутствие натурализма - создает спасительную условность восприятия. Иначе просмотр на сытый желудок был бы немыслим. Однако зрелище вводит зрителя в некое сомнамбулическое состояние. Со мной выставку смотрели студенты. Обычно девушки громко переговариваются между собой, хихикают и фотографируются. А здесь молчание было почти замогильным. После просмотра я впала в своего рода столбняк: голова была пустой, движения замедленные, речь пропала - не хотелось ни думать, ни делиться впечатлениями. «Город рабов» действует на зрителя как душ Шарко: и шокирует, и умиротворяет одновременно. Он бьет не больно, потому что, несмотря на кровожадность зрелища, все выглядит как бы не по-настоящему, а потому совсем не страшно. Мягкий шок позволяет воспринять идею апокалипсиса в одном отдельно взятом городе относительно спокойно. Пессимист отмахнется: «Даже если это произойдет, то совсем не так». А оптимист скажет: «Я подумаю об этом завтра». И все же в голове этот «город» Ван Лисхаута засядет крепко - как предостережение человеку от новых смертных грехов. Все-таки никто не стравнится с голландцами в смысле прочистки мозгов человечеству!