Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий) в Тамбове
11 июня - день памяти святителя Луки (Войно-Ясенецкого), который в 1944-1946 годах был управляющим Тамбовской епархией, служил в Покровском соборе и работал хирургом в военных госпиталях города. Священник В.Ф. Лисюнин собрал воспоминания очевидцев и опубликовал их в ряде статей и книге-монографии.
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)
Покровский храм. Фото 1940-х годов
Л.П. Абрамова:
«Владыку Луку как сейчас… помню, ему купили квартирку, комнатку маленькую… на ул. Комсомольской. А у нас был псаломщик…, который водил владыку Луку… к храму. И вот помню, владыка Лука идёт, полный…, высокий, а псаломщик маленький… ведёт… за руку. Бедная церковь была, только… открылась, возможностей мало было. А за речкой там жил человек один - Миша; у него была лошадь и тарантасик. И вот стали тарантасик… владыке Луке подавать… к дому и стали перевозить. А народу стало ходить… много. А потом купили небольшой домик на ул. Августа Бебеля, здесь устроили епархию… небольшую, и он там тоже был. И когда в храм приходил, то, бывало, по два часа делал проповеди…, а тут же и писали за ним две женщины... У меня были проповеди, от руки записанные, да все просили: «Дай мне, дай мне» - всё раздала, никто не вернул. И очень много за проповеди хулы на него было - не так сказал, мол. Здесь ведь, между прочим, и среди своих священников были враги. Хотя, когда он приехал, многие наши священники были в Сибири; потом их отпустили... А уж хор-то какой был, как пел под управлением Сергея Алексеевича Богомолова! Ещё до войны, когда я училась в школе, он у нас музыку преподавал, а затем в Покровский храм работать пошёл. Когда, бывало, в Покровский храм заходишь, с левой стороны все стояли… богатые люди. Там, в верхнем храме, более затемнённое место было, меньше было возможности рассмотреть, кто стоит. До открытия храма здесь было общежитие завода «Комсомолец». Вначале верхний храм освободили, а в нижнем храме первое время ещё оставалось общежитие... В нижнем храме тогда был сделан первый деревянный иконостас. Миша, был такой мастер по дереву, и другие мастера. Народу много ходило - церковь ведь одна была. Перед началом службы многие выходили встречать владыку Луку. После встречи много людей набивалось. Весь народ стоит так, и пошевелиться не может. Только потом, когда владыка Лука уехал из Тамбова, народ уже много просил, и тогда сделали сбоку, где окно было, боковой вход…»
Дом № 9 на ул. Комсомольской в Тамбове, в котором в 1944-1946 гг. жил архиепископ Лука. Фото 2007 года
Фото дома 2012 года
О.В. Зимина:
«Службы Владыки были долгие. Всё исполнялось… Владыка не считался со своим изношенным здоровьем, а народ, видя его ревность, умилялся и безропотно терпел все тяжести. Домой владыка шёл пешком вдоль берега Цны в сопровождении верующих до Комсомольской улицы, где жил. К Литургии Владыка прибывал до чтения часов; читались они при нём. Облачали его всегда на кафедре. Часы читали большей частью монахини, их тогда было немало. Службы его чинные, спокойные, слёзные. Нет той службы, когда бы служил владыка и не плакал. Плакал во время своего облачения, когда хор умилительно пел «Да возрадуется душа твоя о Господе». Крупные, они быстро катились из-под его очков, заливая всё лицо; словом, вся служба на слезах. Такое молитвенное настроение никак не могло не передаваться людям... От такого благодатного тепла невольно смягчались сердца и лились слёзы… После службы он всегда благословлял, сидя рядом со священником, подпускающим ко кресту. Будучи серьёзным, иногда даже немного суровым, в этот момент на лице его всегда царила нежная улыбка. Он смотрел каждому в глаза, и казалось нам, что он нас так же безгранично любит, как любим мы его…»
Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий).
Фото середины 1940-х годов
В.А. Кученкова (краевед, писатель):
«Это был 1944 год, когда владыка Лука только приехал; электричества тогда в храме ещё не было. Была послепасхальная неделя. Мы чуть-чуть опоздали, служба уже была в нижнем храме, и было темно, а свечи у стен горели возле киотов, и блики от свечей так качались на стенах и на иконах - всё это для меня было необыкновенным, всё это меня тогда поразило. Народу было много, но не скажу, что храм был полностью заполнен, но тишина была в храме потрясающая. Святитель Лука в этот момент стоял в храме, потом он проповедь говорил достаточно долго, и все его слушали. Не шевеления никакого, как будто люди замерли. Потом моя знакомая, с которой я пришла, хорошо знала владыку Луку. Она - интеллигентка из прошлых. Она к нему подошла и они о чём-то долго говорили друг с другом. Но народ не расходился, народ, как стоял во время службы и во время проповеди, так и стоял. Но в это время святитель Лука в центре храма уже сел на огромную скамейку; в середине этой скамейки такая узкая дыра была, чтоб можно было удобно переставлять эту скамейку. Я тогда маленькая была, и для меня скамейка эта казалась очень большой. Когда проповедь владыка Лука уже прочитал и сел на эту скамейку, люди к нему подходить стали. После того, как он переговорил достаточно долго с женщиной, которая и привела меня в храм, она сказала ему: «Владыка, благослови эту сиротку!» На улице меня, в общем-то звали сироткой, - многие знали, что я с двух лет вне семьи жила. И вот святитель Лука свою, как мне тогда показалось, здоровую ладонь с расправленными пальцами на голову положил. И я только помню, что он сказал мне: «Расти и учись». Потом он прочитал молитву, потом он ещё что-то говорил мне. И я вот под таким впечатлением таращила на него глаза с раскрытым ртом. Впечатление для меня было потрясающее тогда. И самое интересное в другом ещё - когда я решила принять крещение, потому что в детстве меня не крестили родители, а тетушка вообще боялась говорить о церкви, то я захотела принять крещение в Скорбященской церкви. Но всё так сложилось, что я оказалась в Покровской церкви, где и крестил меня отец Иоанн Кубинец. Это был 1992 или 1993 год, накануне издания моей книги «Святыни Тамбовской епархии».
Архиепископ Лука и священнослужители в Покровском соборе города Тамбова. 1944-1946 годы
А.П. Кулевцова (работала медсестрой военного госпиталя при 62-й танковой бригаде генерала Вахмистрова):
«Я повезла раненых в госпиталь, который располагался в здании 6-й школы, там находился владыка Лука. Постучав в его кабинет, я извинилась и зашла, а он дремал, сидя в своём кресле; спал он очень чутко, поэтому сразу встрепенулся и спросил: «Я слушаю, что случилось?» Посмотрев документы, он тут же приказал нести больных в операционную… Прежде чем делать операцию, владыка Лука всегда подходил к раненому, молился над ним, и только тогда начинал оперировать… Все восхищались его операциями, потому что проводил их удачно. Ставя диагноз, он сразу определял, сможет ли человек выжить после операции, поэтому-то не всем приходящим давал согласие на операцию».
Н.С. Чаплыгин (участник Великой Отечественной войны, капитан 1-го ранга):
«Когда нас везли с фронта в тыл, то в городе Мичуринске три эшелона с ранеными были направлены на юг, а наши два эшелона было решено отправить в Тамбов. Раненые из этих эшелонов возмутились. Помню, что я лежал с ранением в вагоне и слышал крики и ругань. Из-за этого раненые бойцы задержали отправку поезда на несколько часов. Они восстали, собрали митинг и не хотели подчиняться. Только после того, как им сказали, что в Тамбове есть выдающийся врач-хирург, который всех исцеляет, тогда народ успокоился и поехал в Тамбов...
Лука был немногословным, но обращался со вниманием. Подойдёт, погладит по плечу или по голове и спросит: «Ну как Вы, голубчик? Всё ли хорошо?» Мы не имели нужной одежды, и когда приходилось выходить на воздух, то ничего, кроме подштанников, майки и халата, на нас не было. Однажды весной, когда мы вышли из госпиталя на улице Пионерской посмотреть на Цну, то неожиданно увидели архиепископа Луку в окружении толпы. Несмотря на наш жалкий вид и свою занятость, Лука подошёл и стал спрашивать о самочувствии раненых. Он немного рассказал нам о реке Цне, о городе Тамбове, о котором приезжие бойцы знали немногое. Дважды мы встречались с ним на Набережной и, когда провожали его, он рассказывал нам про Крым и главы из Библии. Меня приезжала проведать сестра, она была монахиней. А я до встречи с Лукой вообще был безбожником; мы с ней из-за этого не ладили - я не хотел её видеть. Но после операции и общения с Лукой я смягчился; мы встретились с ней и примирились. Думаю, что она виделась с Лукой, так как в Тамбове жила целую неделю в ожидании встречи со мной. Можно сказать, что после встречи с Лукой я стал верующим православным человеком.
…у меня после ранения шесть или восемь рёбер были перебиты. В Тамбов привезли меня через месяц после ранения, и рана уже затягивалась. Но большими шприцами вытаскивали гнойные остатки. Осколки попали в лёгкое с правой стороны и в лопатку. Было опасно делать операцию и извлекать осколки; достаточно было и одного осколка, чтобы попасть на тот свет, а у меня их было три, и я был жив. Во многом благодаря тому, что до войны я трудился, работал на технике прицепщиком тракториста, здоровый был - «бугай»! Благодаря этому я три осколка и перенёс... Перед операцией вначале он один раз пришёл, посмотрел, потом два дня не являлся, потом привезли его, меня на операционный стол повезли, и он сделал операцию, он готовился к операции. Гениальность Луки была в том, что спереди не стал трогать рёбра, чтобы не разрушить костный каркас. Операцию сделал сбоку, обрезая рёбра. Так он придумал магниты; он один осколок из раны вытащил магнитом, потом стал рассекать, второй вытащил, а третий остался. Операция часов пять длилась, потому-то рёбра нужно было отпиливать или откусывать, да ещё и не хватило наркоза, и... медсестра Вера Тимофеевна просила, чтобы я матом не ругался. Многие фронтовики во время операций ругались, а Лука не терпел этого, у него начинали руки дрожать. Как мне сказали, я выругался только одним словом, и он потребовал, чтоб успокоили, и в этот момент сказал, чтобы ему скальпель в руки не давать…
Мне после госпиталя давали инвалидность и не пускали на фронт; я хотел сбежать... Лука, когда узнал об этом, потребовал, чтоб меня привезли к нему. Он сказал: «Дайте ему хотя бы вторую группу, так как у него нет по сути правого лёгкого - это тяжелее ранения, когда нет ноги». Но я не поехал к нему, а сбежал на фронт. А потом, когда я ещё раз вернулся после фронта, то профессор Лука уже ушёл от нас и стал главным консультантом эвакогоспиталей, а только в городе их было 24, а по области - около 50-ти. Перед кинотеатром «Модерн», одноэтажное кафе, - там находился он как главный хирург-консультант, а потом там, где гостиница обкома была… Никогда не забуду, как один раз после операции он пришёл в палату. Его сопровождала сестра моей жены Вера Тимофеевна Елагина... Она курила, поэтому всегда имела при себе папиросы. Старшая операционная сестра спереди стояла, а Вера Тимофеевна - сзади. Он приходит на второй день после операции проведать меня, специально приехал. (Он ещё был главным хирургом, а потом его сделали главным хирургом области.) Пришёл в палату с крестом. Я поднялся, он дал поцеловать крест. Потом спрашивает меня ни с того - ни с сего: «Куришь?» А я не знал, что ответить. На фронте я не курил постоянно, но иногда, по обстановке, или в детстве было, ребята вот хулиганьё на улице - закуришь, ну что мы там курили - листья от семечек. Ни денег, ни табака не было. Я подумал, подумал и ещё ничего не успел сказать, а он старшей медсестре говорит: «Дай ему папиросу!» Она курящая была - сразу зажгла папиросу. Он забрал у неё папиросу и сразу мне в рот сунул. Как только я взял, он закрыл мне его. Рука у него мощнейшая была, закрыл ей мне рот. Я смотрю - из раны выходит столп плотного дыма. «Видишь?», - спрашивает меня Лука. «Вижу!», - отвечаю ему. «Через неделю, через две - на том свете будешь, или бросишь - будешь жить. Понятно?», - бескомпромиссно заявил он и сразу ушёл. Потом мне рассказывали, что он интересовался о моём здоровье и спрашивал, не курю ли я? Я и до этого почти не курил, а с той поры вообще не пью и не курю».
Источник: Лисюнин В.Ф., свящ. Факты и свидетельства очевидцев о тамбовском периоде жизни святителя-исповедника Луки (Войно-Ясенецкого) // Тамбовская старина, 2013. Вып. 3.
Улица Комсомольская в Тамбове (дом, где жил святитель, - зеленого цвета на фоне новостроек).
Фото 19 апреля 2013 года
Святитель Лука (Войно-Ясенецкий)
Покровский храм. Фото 1940-х годов
Л.П. Абрамова:
«Владыку Луку как сейчас… помню, ему купили квартирку, комнатку маленькую… на ул. Комсомольской. А у нас был псаломщик…, который водил владыку Луку… к храму. И вот помню, владыка Лука идёт, полный…, высокий, а псаломщик маленький… ведёт… за руку. Бедная церковь была, только… открылась, возможностей мало было. А за речкой там жил человек один - Миша; у него была лошадь и тарантасик. И вот стали тарантасик… владыке Луке подавать… к дому и стали перевозить. А народу стало ходить… много. А потом купили небольшой домик на ул. Августа Бебеля, здесь устроили епархию… небольшую, и он там тоже был. И когда в храм приходил, то, бывало, по два часа делал проповеди…, а тут же и писали за ним две женщины... У меня были проповеди, от руки записанные, да все просили: «Дай мне, дай мне» - всё раздала, никто не вернул. И очень много за проповеди хулы на него было - не так сказал, мол. Здесь ведь, между прочим, и среди своих священников были враги. Хотя, когда он приехал, многие наши священники были в Сибири; потом их отпустили... А уж хор-то какой был, как пел под управлением Сергея Алексеевича Богомолова! Ещё до войны, когда я училась в школе, он у нас музыку преподавал, а затем в Покровский храм работать пошёл. Когда, бывало, в Покровский храм заходишь, с левой стороны все стояли… богатые люди. Там, в верхнем храме, более затемнённое место было, меньше было возможности рассмотреть, кто стоит. До открытия храма здесь было общежитие завода «Комсомолец». Вначале верхний храм освободили, а в нижнем храме первое время ещё оставалось общежитие... В нижнем храме тогда был сделан первый деревянный иконостас. Миша, был такой мастер по дереву, и другие мастера. Народу много ходило - церковь ведь одна была. Перед началом службы многие выходили встречать владыку Луку. После встречи много людей набивалось. Весь народ стоит так, и пошевелиться не может. Только потом, когда владыка Лука уехал из Тамбова, народ уже много просил, и тогда сделали сбоку, где окно было, боковой вход…»
Дом № 9 на ул. Комсомольской в Тамбове, в котором в 1944-1946 гг. жил архиепископ Лука. Фото 2007 года
Фото дома 2012 года
О.В. Зимина:
«Службы Владыки были долгие. Всё исполнялось… Владыка не считался со своим изношенным здоровьем, а народ, видя его ревность, умилялся и безропотно терпел все тяжести. Домой владыка шёл пешком вдоль берега Цны в сопровождении верующих до Комсомольской улицы, где жил. К Литургии Владыка прибывал до чтения часов; читались они при нём. Облачали его всегда на кафедре. Часы читали большей частью монахини, их тогда было немало. Службы его чинные, спокойные, слёзные. Нет той службы, когда бы служил владыка и не плакал. Плакал во время своего облачения, когда хор умилительно пел «Да возрадуется душа твоя о Господе». Крупные, они быстро катились из-под его очков, заливая всё лицо; словом, вся служба на слезах. Такое молитвенное настроение никак не могло не передаваться людям... От такого благодатного тепла невольно смягчались сердца и лились слёзы… После службы он всегда благословлял, сидя рядом со священником, подпускающим ко кресту. Будучи серьёзным, иногда даже немного суровым, в этот момент на лице его всегда царила нежная улыбка. Он смотрел каждому в глаза, и казалось нам, что он нас так же безгранично любит, как любим мы его…»
Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий).
Фото середины 1940-х годов
В.А. Кученкова (краевед, писатель):
«Это был 1944 год, когда владыка Лука только приехал; электричества тогда в храме ещё не было. Была послепасхальная неделя. Мы чуть-чуть опоздали, служба уже была в нижнем храме, и было темно, а свечи у стен горели возле киотов, и блики от свечей так качались на стенах и на иконах - всё это для меня было необыкновенным, всё это меня тогда поразило. Народу было много, но не скажу, что храм был полностью заполнен, но тишина была в храме потрясающая. Святитель Лука в этот момент стоял в храме, потом он проповедь говорил достаточно долго, и все его слушали. Не шевеления никакого, как будто люди замерли. Потом моя знакомая, с которой я пришла, хорошо знала владыку Луку. Она - интеллигентка из прошлых. Она к нему подошла и они о чём-то долго говорили друг с другом. Но народ не расходился, народ, как стоял во время службы и во время проповеди, так и стоял. Но в это время святитель Лука в центре храма уже сел на огромную скамейку; в середине этой скамейки такая узкая дыра была, чтоб можно было удобно переставлять эту скамейку. Я тогда маленькая была, и для меня скамейка эта казалась очень большой. Когда проповедь владыка Лука уже прочитал и сел на эту скамейку, люди к нему подходить стали. После того, как он переговорил достаточно долго с женщиной, которая и привела меня в храм, она сказала ему: «Владыка, благослови эту сиротку!» На улице меня, в общем-то звали сироткой, - многие знали, что я с двух лет вне семьи жила. И вот святитель Лука свою, как мне тогда показалось, здоровую ладонь с расправленными пальцами на голову положил. И я только помню, что он сказал мне: «Расти и учись». Потом он прочитал молитву, потом он ещё что-то говорил мне. И я вот под таким впечатлением таращила на него глаза с раскрытым ртом. Впечатление для меня было потрясающее тогда. И самое интересное в другом ещё - когда я решила принять крещение, потому что в детстве меня не крестили родители, а тетушка вообще боялась говорить о церкви, то я захотела принять крещение в Скорбященской церкви. Но всё так сложилось, что я оказалась в Покровской церкви, где и крестил меня отец Иоанн Кубинец. Это был 1992 или 1993 год, накануне издания моей книги «Святыни Тамбовской епархии».
Архиепископ Лука и священнослужители в Покровском соборе города Тамбова. 1944-1946 годы
А.П. Кулевцова (работала медсестрой военного госпиталя при 62-й танковой бригаде генерала Вахмистрова):
«Я повезла раненых в госпиталь, который располагался в здании 6-й школы, там находился владыка Лука. Постучав в его кабинет, я извинилась и зашла, а он дремал, сидя в своём кресле; спал он очень чутко, поэтому сразу встрепенулся и спросил: «Я слушаю, что случилось?» Посмотрев документы, он тут же приказал нести больных в операционную… Прежде чем делать операцию, владыка Лука всегда подходил к раненому, молился над ним, и только тогда начинал оперировать… Все восхищались его операциями, потому что проводил их удачно. Ставя диагноз, он сразу определял, сможет ли человек выжить после операции, поэтому-то не всем приходящим давал согласие на операцию».
Н.С. Чаплыгин (участник Великой Отечественной войны, капитан 1-го ранга):
«Когда нас везли с фронта в тыл, то в городе Мичуринске три эшелона с ранеными были направлены на юг, а наши два эшелона было решено отправить в Тамбов. Раненые из этих эшелонов возмутились. Помню, что я лежал с ранением в вагоне и слышал крики и ругань. Из-за этого раненые бойцы задержали отправку поезда на несколько часов. Они восстали, собрали митинг и не хотели подчиняться. Только после того, как им сказали, что в Тамбове есть выдающийся врач-хирург, который всех исцеляет, тогда народ успокоился и поехал в Тамбов...
Лука был немногословным, но обращался со вниманием. Подойдёт, погладит по плечу или по голове и спросит: «Ну как Вы, голубчик? Всё ли хорошо?» Мы не имели нужной одежды, и когда приходилось выходить на воздух, то ничего, кроме подштанников, майки и халата, на нас не было. Однажды весной, когда мы вышли из госпиталя на улице Пионерской посмотреть на Цну, то неожиданно увидели архиепископа Луку в окружении толпы. Несмотря на наш жалкий вид и свою занятость, Лука подошёл и стал спрашивать о самочувствии раненых. Он немного рассказал нам о реке Цне, о городе Тамбове, о котором приезжие бойцы знали немногое. Дважды мы встречались с ним на Набережной и, когда провожали его, он рассказывал нам про Крым и главы из Библии. Меня приезжала проведать сестра, она была монахиней. А я до встречи с Лукой вообще был безбожником; мы с ней из-за этого не ладили - я не хотел её видеть. Но после операции и общения с Лукой я смягчился; мы встретились с ней и примирились. Думаю, что она виделась с Лукой, так как в Тамбове жила целую неделю в ожидании встречи со мной. Можно сказать, что после встречи с Лукой я стал верующим православным человеком.
…у меня после ранения шесть или восемь рёбер были перебиты. В Тамбов привезли меня через месяц после ранения, и рана уже затягивалась. Но большими шприцами вытаскивали гнойные остатки. Осколки попали в лёгкое с правой стороны и в лопатку. Было опасно делать операцию и извлекать осколки; достаточно было и одного осколка, чтобы попасть на тот свет, а у меня их было три, и я был жив. Во многом благодаря тому, что до войны я трудился, работал на технике прицепщиком тракториста, здоровый был - «бугай»! Благодаря этому я три осколка и перенёс... Перед операцией вначале он один раз пришёл, посмотрел, потом два дня не являлся, потом привезли его, меня на операционный стол повезли, и он сделал операцию, он готовился к операции. Гениальность Луки была в том, что спереди не стал трогать рёбра, чтобы не разрушить костный каркас. Операцию сделал сбоку, обрезая рёбра. Так он придумал магниты; он один осколок из раны вытащил магнитом, потом стал рассекать, второй вытащил, а третий остался. Операция часов пять длилась, потому-то рёбра нужно было отпиливать или откусывать, да ещё и не хватило наркоза, и... медсестра Вера Тимофеевна просила, чтобы я матом не ругался. Многие фронтовики во время операций ругались, а Лука не терпел этого, у него начинали руки дрожать. Как мне сказали, я выругался только одним словом, и он потребовал, чтоб успокоили, и в этот момент сказал, чтобы ему скальпель в руки не давать…
Мне после госпиталя давали инвалидность и не пускали на фронт; я хотел сбежать... Лука, когда узнал об этом, потребовал, чтоб меня привезли к нему. Он сказал: «Дайте ему хотя бы вторую группу, так как у него нет по сути правого лёгкого - это тяжелее ранения, когда нет ноги». Но я не поехал к нему, а сбежал на фронт. А потом, когда я ещё раз вернулся после фронта, то профессор Лука уже ушёл от нас и стал главным консультантом эвакогоспиталей, а только в городе их было 24, а по области - около 50-ти. Перед кинотеатром «Модерн», одноэтажное кафе, - там находился он как главный хирург-консультант, а потом там, где гостиница обкома была… Никогда не забуду, как один раз после операции он пришёл в палату. Его сопровождала сестра моей жены Вера Тимофеевна Елагина... Она курила, поэтому всегда имела при себе папиросы. Старшая операционная сестра спереди стояла, а Вера Тимофеевна - сзади. Он приходит на второй день после операции проведать меня, специально приехал. (Он ещё был главным хирургом, а потом его сделали главным хирургом области.) Пришёл в палату с крестом. Я поднялся, он дал поцеловать крест. Потом спрашивает меня ни с того - ни с сего: «Куришь?» А я не знал, что ответить. На фронте я не курил постоянно, но иногда, по обстановке, или в детстве было, ребята вот хулиганьё на улице - закуришь, ну что мы там курили - листья от семечек. Ни денег, ни табака не было. Я подумал, подумал и ещё ничего не успел сказать, а он старшей медсестре говорит: «Дай ему папиросу!» Она курящая была - сразу зажгла папиросу. Он забрал у неё папиросу и сразу мне в рот сунул. Как только я взял, он закрыл мне его. Рука у него мощнейшая была, закрыл ей мне рот. Я смотрю - из раны выходит столп плотного дыма. «Видишь?», - спрашивает меня Лука. «Вижу!», - отвечаю ему. «Через неделю, через две - на том свете будешь, или бросишь - будешь жить. Понятно?», - бескомпромиссно заявил он и сразу ушёл. Потом мне рассказывали, что он интересовался о моём здоровье и спрашивал, не курю ли я? Я и до этого почти не курил, а с той поры вообще не пью и не курю».
Источник: Лисюнин В.Ф., свящ. Факты и свидетельства очевидцев о тамбовском периоде жизни святителя-исповедника Луки (Войно-Ясенецкого) // Тамбовская старина, 2013. Вып. 3.
Улица Комсомольская в Тамбове (дом, где жил святитель, - зеленого цвета на фоне новостроек).
Фото 19 апреля 2013 года