За последние месяцы у меня появилось много новых знакомых, которые обращаются ко мне по самым разным поводам. Общение с ними навело меня на очередные раздумья.
Современную человеческую жизнь всеми способами пытаются свести к простейшему потреблению, не только внушая эту мысль через СМИ, но и исключая любую информацию, имеющую какой-либо интеллектуальный характер или даже косвенно указывающую на существование интеллектуальной деятельности. Все сообщения, как правило, сводятся к зарплатам и пенсиям, тарифам ЖКХ, к возможности осуществить покупки или предпринять заграничные путешествия, к доходам олигархов, поп-звезд и политиков, к расходам на Олимпиаду, к законам госдумы, возвышению и падению тех или иных политиков, от которых зависит наша материальная жизнь. Одним словом, говорится исключительно о деньгах, товарно-денежных отношениях. Если вдруг какое-нибудь СМИ все-таки решиться опубликовать информацию, дающую повод проявить интеллектуализм, то обязательно сведет его смысл к самым простейшим практическим соображениям. И объяснит это тем, что «нашему народу надо говорить о самых простых вещах и самым простым языком, а то ведь не поймет», т.к. «народ хочет хлеба и зрелищ».
Любопытно, что на идею потребления работают две совершенно противоположные политические силы. Одна из них рассказывает, как у нас всё хорошо; другая - как всё плохо. Однако если, преодолев стереотип о том, что противоборствующие стороны обязательно должны быть антиподами, задуматься о том, в чем, собственно, заключается это «всё», то может оказаться, что данные две силы отличаются друг от друга лишь тем, что одна из них имеет власть, а другая - нет. И та, и другая под нашим «всё» понимает одно и то же - деньги, потребление. Одна из сторон, возможно, возразит: «Нет, не в этом дело. Мы за свободу». Но если ее спросить, что она понимает под свободой, то объяснение сведется, как правило, к тому же: говорить то, что хочется; ездить туда, куда хочется; покупать то, что хочется.
Показательно, что люди, с которыми в последнее время мне приходилось общаться, не поддерживают ни одну из этих сил. Они не выражают это прямо в разговорах, но, так или иначе, иногда неосознанно, дают им критические оценки - и словами, и конкретными делами. Люди, принадлежащие к разным социальным группам (совершенно разным!), начинают вдруг протестовать против идеи потребления своими интеллектуально-творческими увлечениями: изучением истории культуры страны, края, своей семьи, занятиями искусством, вкладывая в это порой немалые, по своим меркам, средства.
Все больше и больше убеждаюсь, что потребность интеллектуальной, по-настоящему культурной жизни в обществе сейчас возрастает. Однако государство не хочет, в силу своей установки на материальное потребление, ее удовлетворять. А если и захочет, то не сможет, поскольку оно, в лице государственных учреждений, сосредоточенных на прохождении полуфиктивных отчетов и примитивном пиаре, утратило в этом секторе свою силу.