По старому Тамбову (часть 2)
Начало здесь.
Если свернуть с улицы Советской, например, на Комсомольскую, то можно оказаться в пространстве городских усадеб конца XIX - начала XX веков, где за фасадами одно- и двухэтажных домов, каменных и деревянных, скрываются уютные дворики с небольшими флигелями и хозяйственными постройками, с какой-то своей особой жизнью. Конечно, сегодня всё это архитектурное богатство невероятно запущено: штукатурка со стен зданий осыпается и кое-где на них видны трещины, уникальные декоративные детали утрачиваются, дворы зарастают сорняком.
Не понимает и не любит современная власть отечественные традиции, старину. Большей частью ее представители направляют свои взоры на европейские города. Им хочется перенести их особенности к нам, сюда, окружить себя ими, - для того, чтобы, видимо, чувствовать себя европейцами. В угоду им провинциальные архитекторы подсматривают "там, у них" какие-то отдельные строительные детали и "лепят" их на спроектированные ими примитивные "коробки". Получается нелепо, глупо и смешно. Однако заказчик, да и проектировщик довольны.
В связи с этим вспоминаются чьи-то дореволюционные воспоминания, в которых упоминаются дворовые служащие в помещичьих домах. Рассказывая об их нравах, автор указывал на одну особенность - желание непременно вставить в разговоре с крестьянами французское слово. При этом, как правило, не всегда понимался его смысл и коверкалось произношение, но человек, его говорящий, этого не понимал, поэтому выглядел глупо. Зато, как он думал, давал понять простому собеседнику, что он выше него, что он - как барин. Мне кажется, что желание "ляпнуть", ни к селу, ни к городу, какую-нибудь "французскую" детальку на безликую "коробку", диктуется точно таким же мотивом - сознанием "дворового человека".
Если бы архитекторы ходили на пленэр, как это было раньше, рисовали бы старую архитектуру, то, возможно, она (архитектура) научила бы их чувствовать пропорции, ритм, соразмерность частей и целого, художественную выразительность деталей. Она привила бы им вкус и "поставила" бы глаз. Тогда, может быть, и новые, современные идеи, появляющиеся у них в голове, были бы не столь примитивны и уродливы.
А, между тем, старый город, никому не нужный, умирает, вытесняемый нагло надвигающимся на него городом "новым".
У дома на улице Комсомольской, запечатленного на фото ниже, мы остановились немного дольше, разглядывая детали. Сколько вкуса, меры, соподчиненности и, в то же время, разнообразия в них! Это бывший дом купца Егорова (об этом напоминают буквы на кованной решетке).
А на противоположной стороне стоят еще два интересных домика. Если с правым представителем стиля модерн всё понятно, то запечатленный на фото слева - сплошная загадка. Он, видимо, несколько раз перестраивался. Его первоначальный облик представить трудно.
По улице Комсомольской мы дошли до К. Маркса и направились в северную сторону, чтобы вскоре свернуть на Ленинградскую. На глаза попалось забавное здание с белой полуколонной - аккуратненькое такое, компактное, небольшое, с тремя окнами на главном фасаде. Но ведь имеет индивидуальное лицо, которое притягивает взгляд!
Подойдя к этому месту (см. ниже), Александр Васильевич задал вопрос: какое здание построено позже - левое или правое? И тут же разъяснил: левое, потому что у него брандмауэр - глухая противопожарная стена. Разрешение на строительство деревянного дома рядом с соседним, тоже деревянным, давали, если проект застройщика предполагал наличие брандмауэра.
Рубленный из бревен дом на каменном основании, сохранивший резное убранство, я уже раньше представляла (см. здесь). Мне он очень нравится. Кажется, что здание живое: окна "смотрят", а стена "дышит", излучая тепло. Его детали можно бесконечно рассматривать, любоваться ими. Дерево, кирпич, металл, стекло...
Об оформлении окон деревянных домов и фото - в моем ЖЖ: здесь, здесь, здесь и здесь.
Над дверью - козырек на кованых кронштейнах. Таких козырьков в Тамбове еще недавно было очень много, даже на центральных улицах. Но сейчас можно видеть только в старых кварталах.
Доходный дом, который неоднократно достраивался и в разное время перестраивался (на фото ниже) Александру Васильевичу очень понравился. Он, по мнению эксперта, является замечательным примером для современных архитекторов того, как можно застраивать внутриквартальные пространства - уплотнять застройку, но не изменять ее ансамблевости и художественной ценности.
Если свернуть с улицы Советской, например, на Комсомольскую, то можно оказаться в пространстве городских усадеб конца XIX - начала XX веков, где за фасадами одно- и двухэтажных домов, каменных и деревянных, скрываются уютные дворики с небольшими флигелями и хозяйственными постройками, с какой-то своей особой жизнью. Конечно, сегодня всё это архитектурное богатство невероятно запущено: штукатурка со стен зданий осыпается и кое-где на них видны трещины, уникальные декоративные детали утрачиваются, дворы зарастают сорняком.
Не понимает и не любит современная власть отечественные традиции, старину. Большей частью ее представители направляют свои взоры на европейские города. Им хочется перенести их особенности к нам, сюда, окружить себя ими, - для того, чтобы, видимо, чувствовать себя европейцами. В угоду им провинциальные архитекторы подсматривают "там, у них" какие-то отдельные строительные детали и "лепят" их на спроектированные ими примитивные "коробки". Получается нелепо, глупо и смешно. Однако заказчик, да и проектировщик довольны.
В связи с этим вспоминаются чьи-то дореволюционные воспоминания, в которых упоминаются дворовые служащие в помещичьих домах. Рассказывая об их нравах, автор указывал на одну особенность - желание непременно вставить в разговоре с крестьянами французское слово. При этом, как правило, не всегда понимался его смысл и коверкалось произношение, но человек, его говорящий, этого не понимал, поэтому выглядел глупо. Зато, как он думал, давал понять простому собеседнику, что он выше него, что он - как барин. Мне кажется, что желание "ляпнуть", ни к селу, ни к городу, какую-нибудь "французскую" детальку на безликую "коробку", диктуется точно таким же мотивом - сознанием "дворового человека".
Если бы архитекторы ходили на пленэр, как это было раньше, рисовали бы старую архитектуру, то, возможно, она (архитектура) научила бы их чувствовать пропорции, ритм, соразмерность частей и целого, художественную выразительность деталей. Она привила бы им вкус и "поставила" бы глаз. Тогда, может быть, и новые, современные идеи, появляющиеся у них в голове, были бы не столь примитивны и уродливы.
А, между тем, старый город, никому не нужный, умирает, вытесняемый нагло надвигающимся на него городом "новым".
У дома на улице Комсомольской, запечатленного на фото ниже, мы остановились немного дольше, разглядывая детали. Сколько вкуса, меры, соподчиненности и, в то же время, разнообразия в них! Это бывший дом купца Егорова (об этом напоминают буквы на кованной решетке).
А на противоположной стороне стоят еще два интересных домика. Если с правым представителем стиля модерн всё понятно, то запечатленный на фото слева - сплошная загадка. Он, видимо, несколько раз перестраивался. Его первоначальный облик представить трудно.
По улице Комсомольской мы дошли до К. Маркса и направились в северную сторону, чтобы вскоре свернуть на Ленинградскую. На глаза попалось забавное здание с белой полуколонной - аккуратненькое такое, компактное, небольшое, с тремя окнами на главном фасаде. Но ведь имеет индивидуальное лицо, которое притягивает взгляд!
Подойдя к этому месту (см. ниже), Александр Васильевич задал вопрос: какое здание построено позже - левое или правое? И тут же разъяснил: левое, потому что у него брандмауэр - глухая противопожарная стена. Разрешение на строительство деревянного дома рядом с соседним, тоже деревянным, давали, если проект застройщика предполагал наличие брандмауэра.
Рубленный из бревен дом на каменном основании, сохранивший резное убранство, я уже раньше представляла (см. здесь). Мне он очень нравится. Кажется, что здание живое: окна "смотрят", а стена "дышит", излучая тепло. Его детали можно бесконечно рассматривать, любоваться ими. Дерево, кирпич, металл, стекло...
Об оформлении окон деревянных домов и фото - в моем ЖЖ: здесь, здесь, здесь и здесь.
Над дверью - козырек на кованых кронштейнах. Таких козырьков в Тамбове еще недавно было очень много, даже на центральных улицах. Но сейчас можно видеть только в старых кварталах.
Доходный дом, который неоднократно достраивался и в разное время перестраивался (на фото ниже) Александру Васильевичу очень понравился. Он, по мнению эксперта, является замечательным примером для современных архитекторов того, как можно застраивать внутриквартальные пространства - уплотнять застройку, но не изменять ее ансамблевости и художественной ценности.