Решили меня «досократить»
На прошлой неделе работодатель письменно уведомил о сокращении моей сегодняшней должности. Оптимизация штатов в учреждениях культуры началась в связи с постановлением Президента о повышении работникам культуры заработной платы. Поскольку средств на это взять в бюджете решительно неоткуда, то «палочкой-выручалочкой» опять стала «оптимизация». Лишь за счет сокращенных штатных единиц можно будет поддержать повысившуюся заработную плату «выжившим» в этой ситуации работникам.
В нашем государственном бюджетном учреждении сократили, если не ошибаюсь, 8 штатных единиц. Из них 7 было занято «живыми» людьми, в основном «старыми» и «малыми» (пенсионерами и «зеленой» молодежью). Я среди них - исключение, не входящее не в одно из этих двух категорий лиц. И тому есть свое объяснение.
Ровно год назад, 24 апреля, меня уже один раз сокращали, но через месяц я вернулась на свое место через Государственную инспекцию по труду. Тогда проходила очередная реорганизация учреждений культуры, в результате которой наш Центр сохранения культурного наследия соединили с «Тамбовкино» (кинопрокатом). Как в таких случаях водится, пришел новый директор, вернее «спустился сверху», - бывший начальник областного управления, ушедший на пенсию, с которым я знакома 10 лет. Поскольку он привык быть всегда и во всех ситуациях правым, то, по своему разумению, начал формировать штат, путая реорганизацию учреждения с ликвидацией. Тогда было заявлено, что моя должность заместителя директора сокращена, хотя, вместо одной, в штатном расписании появились сразу две с таким названием. Мне была предложена нижестоящая и, соответственно, менее оплачиваемая должность, от которой я отказалась. Меня сократили.
24 мая Госинспекция по труду признала мое увольнение незаконным и предписала восстановить в «прежней должности». Поскольку моя «удвоенная» должность уже была занята двумя другими работниками, с которыми мой работодатель ни за что не хотел расставаться, то для меня была введена новая - заместителя директора несуществующей организации (Центра сохранения культурного наследия), а заработная плата стала начисляться мне из внебюджетных источников. Причем она была не только на 1/3 ниже, чем у тех, кто занял мою должность, но и всех других основных сотрудников.
При этом работодатель, который, как говорят, имеет диплом юриста, почему-то уверился в том, что при моем сокращении он допустил лишь одну формальную ошибку, которую можно исправить. Поэтому на протяжении года он продолжал вести со мной переговоры, говоря, что моя должность сокращена, а я должна принять его предложение. Получая очередной отказ, он недоумевал: «Я тебя не понимаю! Ты будешь делать то, что и сейчас делаешь, будешь получать бОльшую зарплату, будешь иметь официальный статус». Одним словом, моя «непрактичность» не укладывалась в его представление о жизни…
Месяца два назад, в преддверие повышения заработной платы сотрудникам учреждений культуры, работодатель сказал, что мне ее он повышать не будет и опять предложил письменно две должности, не соответствующие профилю моего образования. Устно он предупредил, что если опять откажусь, то буду сокращена. Я отказалась, зарплату мне не повысили, и 1 июня начался процесс сокращения. А я, не дожидаясь этого момента, опять обратилась в Госинспекцию. Пусть третье лицо опять рассудит, на чьей стороне закон.
До недавнего времени, числясь сотрудником несуществующей организации (Центра сохранения культурного наследия), ощущала себя своего рода последним защитником Брестской крепости. Вот и мне выпала дорожная карта…
