Еще об Ольге Алексеевне Новиковой

Sep 05, 2012 22:33

Оригинал взят у wg_lj в Английские квакеры и русский голод

Марина Сорока, доктор исторических наук, Университет Западного Онтарио, Канада

Квакеры и русский голод

- Что мы копаем?
- Туннель от Лондона до Австралии.
- Да ты что? Это же расстояние, равное диаметру земли!
- Вот именно, так что кончай разговоры и берись за лопату.
Английский анекдот

История о том, как в 1891-1892 годах Ольга Алексеевна Новикова (1840-1925), будучи в Лондоне, участвовала в организации помощи голодающим в России, иллюстрирует зависимость внутренней политики самодержавия от внешнеполитических обстоятельств и отношение императорского правительства к частной благотворительности в момент кризиса.

В 1870-х годах эта дама из семьи московских славянофилов Киреевых, овдовев, стала проводить часть года на европейских курортах, где завела знакомства со многими англичанами. Приняв их приглашение посетить Лондон, она нашла там дело жизни. Последовательницу Михаила Каткова, писавшую для «Московских ведомостей», задело враждебное отношение англичан к России.

Женщина образованная, неглупая - не зря с ней поддерживали знакомство два премьер-министра Великобритании, Гладстон и Кэмпбелл-Баннерман, - и смелая, Новикова решила стать «рупором России» среди англичан. Английский язык Ольга Алексеевна знала с детства, под псевдонимом 0. К. она регулярно отправляла в английские газеты письма в защиту имперской политики в самых трудных и щекотливых вопросах - от восточного до еврейского.

Один из братьев Новиковой был первым русским добровольцем, погибшим под сербскими знамёнами во время восстания против турок. Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов эта утрата давала ей в глазах английского общества моральное право защищать российскую политику. Противники могли упрекнуть Новикову в предвзятости (что они и делали, иронически называя её «членом британского парламента от России»), но не в лицемерии. Живой ум и обаяние позволили ей собрать вокруг себя группу доброжелательно настроенных английских общественных деятелей и политиков, из которых самым преданным был редактор журнала «Review of Reviews» В. Т. Стэд.

Набожный вождь либералов Гладстон дружил с ней и, как она говорила, прислушивался к её мнению. Она несколько преувеличивала: Гладстон принимал решения самостоятельно, но его самостоятельность проявилась и в том, что он поддерживал дружбу с Новиковой, невзирая на необоснованные обвинения в том, что русская шпионка обольстила его. Он считал законным стремление Новиковой объяснить англичанам позицию своей страны. В резиденции же российского посольства, в Чешэм Хаусе, смотрели на её деятельность скептически, а то и с раздражением.

Новикова жила в фешенебельной гостинице «Клэридж» на деньги, присылаемые из тамбовского имения, писала статьи для Каткова и вела переписку с Победоносцевым, Аксаковыми и братом, известным в православных кругах генералом Александром Киреевым. Ольга Алексеевна увлеклась деятельностью английского Союза трезвости, и они с сыном «обратили» своих крестьян в трезвенников, поддерживая это благородное дело на протяжении своей жизни1.

Что до англо-русских отношений, то они оставались плохими. Поводом к раздражению против России в 1890 году послужили антиеврейские меры властей. Массу евреев выселили из Москвы во исполнение старых законов о праве на жительство. В Лондоне прошли митинги протеста, газеты поносили правительство России. Банкир Ротшильд, с которым министр финансов И. А. Вышне-градский вёл переговоры о займе, выразил беспокойство по поводу того, что митинги приведут к ещё большему антиеврейскому раздражению в России. Александр III ответил: «Это неправда, но мы ровно никакого внимания на их митинги не обратим»2. Ранее император вернул министру иностранных дел нераспечатанный адрес от жителей Лондона в защиту выселяемых евреев - с повелением отослать обратно3.

Весной 1891-го банкиры в Европе объявили России финансовую войну, а Ротшильд взял обратно согласие на намеченную конверсию рубля. В ответ Вышнеградский пригрозил банкирам изъять у них депонированный золотой фонд, но одновременно рекомендовал министру внутренних дел проявлять снисходительность к евреям4. В июле курс рубля падает. Обществу неизвестна связь между неурожаем и кредитоспособностью Российской империи, которая должна обслуживать огромный внешний долг. В стране бытует миф о несметных богатствах казны, и нехватка средств у правительства кажется обывателю отговоркой.

И внизу, и в верхах все критикуют всех. Императорская семья иронизирует по поводу добровольцев, которые, по их мнению, едут бороться с голодом: голод ради популярности5. Создание комитета под председательством наследника престола для сбора пожертвований и комитета при МВД под началом генерала Анненкова6 для трудоустройства голодающих будущий министр иностранных дел В. Н. Ламздорф воспринимает скептически7. Все критикуют лотерею, устроенную комитетом наследника, «чтобы добыть мизерную сумму пять миллионов»8. Дневник государственного секретаря А. А. Половцова полон записей о всеобщей бестолковости: из сообщений с мест ничего не понять; земство вряд л и способно эффективно действовать; предложение установить единую цену на хлеб по России, скупить его и продавать по доступной цене крестьянам ему кажется неверным9. В ноябре правительство запрещает экспорт ржи и пшеницы. Из 72 миллионов рублей, ассигнованных на помощь голодающим, 60 уже истрачены, а положение остаётся тревожным...



В крестьянской избе во время голода, 1892

В сентябре 1891 года Новикова пишет брату, что выехала из «Клэриджа» и снимает комнату, а сэкономленные деньги посылает на помощь голодающим: «Моя одна забота, чтобы мои английские друзья... не узнали моего скромного адреса, а то пропечатаюсь ради вознаграждения за сострадание - тут хоть вон беги из Англии!»10 Она возмущается и теми, кто, по её мнению, скрывал от царя правду о голоде, и тоном сообщений о голоде в «Тайме». Газета сообщала о неспособности властей справиться с бедствием, о «жадных и бессовестных спекулянтах», «ошибках и злоупотреблениях при закупках зерна для помощи населению, о том, что сравнительно сытые деревни получают пособия, а голодные умирают. Корреспондент объяснял английскому читателю: «Русские крестьяне... беспечны и совершенно не думают о завтрашнем дне. Когда им дают зерна на зиму, они часто съедают его за несколько недель, или даже продают, чтобы купить на эти деньги спиртное»11.

Корреспондент «Тайме» объезжал голодающие губернии и повсюду напрашивался на ночлег к незнакомым помещикам, чтобы избежать «невозможных гостиниц». По его мнению, провинциальное дворянство живёт беднее английского фермера12. В Тульской губернии земцы настроены пессимистически. В Воронеже на вопрос о причинах бедствия английскому гостю якобы говорят: «В этой стране нет ни закона, ни порядка, ни собственного достоинства, ни независимости»13.

О петербургской лотерее в пользу голодающих тот же журналист сообщал, что «этот способ сбора денег... вызывает сильное осуждение со всех сторон, особенно ввиду того, что у русского правительства всегда есть миллионы в запасе...»14. В Тамбове земский начальник, «человек широко образованный и культурный», объяснял британцу, что железные дороги погубили русскую деревню - мнение, уже высказанное Львом Толстым15. Уроженец Альбиона, где железные дороги способствовали индустриализации, уважительно цитировал тех, кто русские стальные магистрали считает сатанинской выдумкой. Серия репортажей из голодных губерний завершается словами о том, что корреспондент покидает гибнущую Россию, где почва истощена, климат изменился, существующая система сельского хозяйства развалилась; крестьянин и барин не понимают друг друга, а «нигилисты» пользуются народным недовольством16. «Тайме» цитирует также мнение «объективной и бесстрашной» эмигрантской газеты, что голод надолго воспрепятствует франко-русскому сближению и Европа может вздохнуть с облегчением...17

Сын Новиковой заложил часть имения и дал взаймы крестьянам 12 тысяч рублей. Он телеграфировал: «Средства израсходованы. Пришли что-нибудь. Положение неописуемое»18 . В Тамбовской губернии невдомёк политические тонкости, и он предлагал матери организовать сбор пожертвований в Англии и Франции через российские посольства. Ольга Алексеевна ответила: «Это немыслимо». Она пытается устраивать светские лотереи в пользу голодающих, продаёт свои драгоценности19.

В октябре Новикова пишет брату, что ей теперь нет нужды продавать свой браслет, поскольку англичане решили сделать пожертвования голодающим: «Нет, ошибки нет, дадут даже более 20 тысяч фунтов стерлингов... Я это знаю от них конфиденциально. . .»20 Это члены «Общества друзей», в просторечии - квакеры. Секта возникла в середине XVII века в Англии, объединив тех, кто веровал, что каждый человек, невзирая на религию и расу, способен услышать божий зов. Для этого не нужно ни читать Священное писание, ни слушать проповеди, а лишь жить по совести. Их учение подчёркивало умеренность, неприхотливость и трудолюбие, позволяло индивидуально и сообща жертвовать на добрые дела. В 1817 году квакеры-агрономы приехали осушать болота под Петербургом по приглашению Александра I. После Крымской войны они оказали материальную помощь жителям финского побережья, пострадавшим от нападения английского флота21.

Осенью 1891 года лондонские квакеры запросили сведения о голоде от английского посла и от знаменитого географа Бедекера, а потом пригласили Новикову рассказать о положении в России. Она объяснила, что шестнадцать губерний пострадали от неурожая, к которому Россия не была готова, правительственных и общественных мер недостаточно22. Джозеф Брейтвейт23 сказал ей, что с божьей помощью они постараются что-нибудь сделать. Толи Новикова решила, что деньги уже собраны, но с этого момента она писала брату о двадцати, а потом и пятидесяти тысячах фунтов. Она убеждала его и Победоносцева, что остаётся только принять квакеров и они внесут свой вклад в помощь голодающим.

Ехать для рекогносцировки в Россию вызвались Эдмунд Райт Брукс, инженер и лингвист, и востоковед Фрэнсис Уильям Фокс. В крайнем волнении Новикова писала брату: «Если мои друзья соберут между собой 50 или 60 тысяч фунтов, то они поедут в Россию в будущий понедельник. С меньшими средствами они ехать не соглашаются. Будет просто Победоносцеву и тебе подыскать им православного благонамеренного помощника, знающего немецкий, французский или английский язык»24. Она добавляет: «Какхорошо добыть корм на 500-600 тысяч рублей без огласки!» - и приписывает: «Ни о какой пропаганде нет и помину!»

Новикова дала англичанам письма к Вы-шнеградским, чете Победоносцевых, консервативному публицисту Льву Тихомирову. Она хотела, чтобы англичане ехали к её сыну, который поможет им ознакомиться с положением в Тамбовской губернии и других местностях. Но ответы из Петербурга приводили её в отчаяние. В Лондоне кажутся совершенно непонятными петербургские страхи по поводу иностранной помощи: «Я подробно описала испугавшемуся какого-то миража Победоносцеву всю цель поездки моих друзей, Fox'a и Brooks'a. Представь их Плеве, - велит она брату. - Никакой тайны, никакого заговора тут нет. Христианская Англия отозвалась на мой резкий протест и шлёт корм голодающим!»25 Она объясняет то, что ей, человеку, пожившему в Европе, было ясно: «Дело даже не в полумиллионе или миллионе рублей, которые они вероятно раздадут хлебом и другим кормом. Дело в том, что поездка в Россию таких людей произведёт переворот во всей английской прессе. «Голода вовсе нет», говорят одни, только обман и маска для всяких махинаций. «Все мрут с голоду как мухи, - говорят другие, - а правительство не допускает постороннего куска хлеба, ибо руководствуется какими-то тайными соображениями». Следовало бы их представить наследнику и дать им все нужные инструкции... Не принять ласково моих Квэкеров было бы позор на всю Европу».

В тот же день Новикова писала брату: «Мои друзья не проходимцы! Брукс- будущий член парламента... Фокс - инженер очень хорошей семьи. Сейчас от Стаалей26. Они очень довольны отъездом делегатов. Стааль хотел телеграфировать Гирсу...»27 Однако посол барон Стааль сожалел, что квакеры уехали, не посоветовавшись с ним: «Полагаю, что им не дадут осуществить этот действительно непрактичный план. Может, даже и миссию их не примут. Но всё-таки мне очень интересно, чем она кончится»28.

Царившая тогда либеральная теория учила, что человек ленив и работает только из страха или из жадности. Отсюда вывод, что голод - законный стимул для повышения производительности труда. Те же мысли отразились в репортажах «Тайме» и в рассуждениях российских чиновников: дармовая помощь голодающим крестьянам деморализует их, якобы лишая желания заработать. Те, кто видели голодающих своими глазами, не могли придерживаться теории. Осенью 1891 года стали создаваться бесплатные частные столовые, редакции столичных и провинциальных газет открыли сбор средств, в Москве и Петербурге образовались кружки помощи. Лев Толстой и Владимир Короленко через прессу обратились с призывом к обществу организовать помощь голодающим. Братья Сабашниковы отправились помогать голодающим лично, потому что не хотели передавать пожертвование правительственному комитету. Через много лет Михаил Сабашников подвёл итог кампании против голода 1891-1892 годов: «Как ни оценивать роль частной и общественной инициативы в оказании помощи голодающим, конечно, она была лишь каплей в море и имела преимущественно значение возбудителя правительственной деятельности. При колоссальном размере бедствия справиться с возникшими задачами могло только правительство мероприятиями государственного масштаба. В конечном счёте только ими и устранена была катастрофа»29.

Император отличался пессимизмом и полагался только на собственный опыт работы во время голода 1867-1868 годов. Тогда неурожай обрушился на двадцать губерний, и будущий император Александр III возглавил комиссию по сбору пожертвований. Отец дал ему миллион рублей на закупку хлеба, но от бесплатной раздачи отказались, чтобы не деморализовать крестьян. Цены удалось сдержать, спонтанное переселение крестьян предотвратили30. В 1891 году царь также назначил наследника руководить помощью, чтобы тот приобрёл опыт и доверие общества. Казна выделила средства на закупку хлеба и топлива. Организовали общественные работы, чтобы трудоустроить разорённых крестьян. Чтобы предотвратить панику, монарх запретил говорить о «голоде», а крестьян велел называть «пострадавшими от недорода», как это было сделано в 1867 году. Он не принял во внимание недостатков административной системы и неподготовленность к бедствию большого масштаба. К декабрю почти все ассигнованные суммы были истрачены. Срочно нужны были деньги, но иностранные предложения организовать сборы в пользу голодающих отклонялись31. После отъезда квакеров Новикова узнаёт, что товарищ министра иностранных дел сказал английскому послу, что им не стоит приезжать. Она жалуется на «непрямое поведение» посла, который, не сказав ей, отговаривал квакеров от поездки в Россию.

Брат и сын Новиковой пишут ей, чтобы она умерила пыл. Она отвечает: «Саша мне пишет «Для России англичане с горячими обедами будут полезны, но не для моего участка (??)»32. А она-то рассказывала квакерам о работе сына и обещала, что он будет их сопровождать по голодным губерниям33. «С горя, что моих друзей не хотят у нас знать, я начала собирать здесь по копеечкам», - писала она 6/18 декабря. От какого-то солдата получила она 3 шиллинга и два с половиной пенса с запиской, что посылает всё, что есть. Когда она рассказала об этом знакомому англичанину, тот вручил ей конверт с пятьюдесятью фунтами. «Полушками я уже собрала более тысячи рублей»34.
Брукс и Фокс написали из Петербурга, что правительство не мешает им ехать, куда они пожелают, но и поддержки не предлагает. К разочарованию Новиковой, император не принял их35. С квакерами встречался Победоносцев и объяснил, что вынужден отклонять предложения помощи из-за границы. Правительство организует помощь через комитет наследника. Но, добавил обер-прокурор Синода, частным лицам власти не помешают и будут благодарны за помощь. Он представил их товарищу министра внутренних дел Плеве. Когда англичане прощались с ним, расчувствовавшийся Победоносцев обнял их обоих за плечи и сказал по-английски: «Мы братья во Христе»36.
Объехав голодные губернии, англичане отметили, что при всём старании облегчить голод, возможности помещиков ограничены. Туда, где нет железной дороги, доставить продовольствие почти невозможно: лошади съедены или пали от голода. По возвращении в Петербург квакеры встретились с чиновниками, чтобы поделиться выводом: только срочная доставка зерна из южных портов может спасти положение. Прежняя настороженность сменилась дружелюбием, хотя помощь опять отклонили.



Казаки не выпускают из деревни голодающих крестьян, 1892

Новикова защищала квакеров: да, проще отдать пожертвования наследнику, но сумма большая и англичане хотят знать, как ею распорядятся. Вернувшись, посланцы доложили конгрегации: можно отдать деньги комитету наследника Николая. Решив игнорировать нежелание русских властей идти им навстречу, квакеры постановили обратиться за помощью к обществу. Джозеф Баркли из банка «Баркли» вызвался быть казначеем комитета помощи русским голодающим. Новикова написала: «Times принудили напечатать сведения о квэкерах и их сборе: эта проклятая газета не желала замечать всё это долго!»

В напечатанном газетой обращении подчёркивалось, что квакеры лично убедились, что «угроза страданий и смерти... медленно, но неумолимо нависает над огромным числом жителей этой необъятной империи. Упомянутое Общество решило предпринять сбор и раздачу пожертвований, чтобы умерить бедствие. Уже установлены частные и абсолютно надёжные каналы для передачи пожертвований прямо голодающим крестьянам под личным наблюдением комитета Общества... великодушная и щедрая помощь от британского народа будет принята с глубокой и безусловной благодарностью всеми классами русского общества».

Ниже публиковались письма Брукса и Фокса из России, заканчивающиеся словами: «Мы всё более утверждаемся во мнении, что наше Общество и британская публика имеют прекрасную возможность доказать на практике, что Бог создал из единой крови все народы мира, и поселить в сердце русского народа и даже его правительства чувство признательности за крайне нужную помощь, а также создать узы братства, каких, быть может, ещё никогда не было»37.

В феврале Брукс с помощником Гербертом Сефтоном Джонсом и с 40 тысячами фунтов вернулся в Петербург. Граф Пётр Александрович Гейден, известный земский деятель, сопровождал их в метель, по бездорожью в Самарскую и Симбирскую губернии и в Нижний Новгород. В каждом уезде они находили надёжного человека, уже работавшего для голодающих, и вручали ему деньги. От тех, кто брал их пожертвования, они просили только присылать отчёты. В Самаре, в голодных деревнях, появились ещё и беженцы из соседних уездов, а у земства едва хватало на здешних крестьян. Положение отчаянное, у полуголодных матерей молоко иссякает, а работы зимой нет. Их подкармливает Красный Крест, и квакеры отдают туда деньги. Встретив восемнадцатилетнюю курсистку из Петербурга, которая на свои скромные средства содержит суповую кухню, квакеры дали ей денег тоже...

В Бугульме голодающие татары отказывались принимать помощь земства, так как форма, в которой им помогали, противоречила исламу. Англичане дали им денег, чтобы спасались по-своему. Брукс прохладно написал о встрече со Львом Толстым, который с сыном организовал в Нижнем 270 столовых на деньги, поступавшие со всего мира. Квакеры отказались сотрудничать с комитетом Колериджа, который собирал в Англии пожертвования для Толстого38. Стивен Колеридж, глава Общества против вивисекции, был во многом единомышленником Толстого, но, на взгляд квакеров, и Колеридж, и Толстой были слишком политически ангажированы.

Были и другие трудности: лондонские и петербургские банки нервно относились к переводам крупных сумм в глухую провинцию. Переводы запаздывали, и поездка затянулась до апреля 1892 года. По возвращении посланцы доложили, что помощь была оказана русским, татарам, калмыкам и немцам, «без отказа и без предпочтений», а подробные отчёты о том, как тратятся английские деньги, ещё долго продолжали приходить из России...

Благополучный конец, редкий в рассказах на тему «власть и общество», подсказывает несколько выводов: квакеры добились своего, потому что им было безразлична кто пожнёт лавры. Вера Ольги Новиковой в осуществимость миссии оказалась сильнее и петербургских страхов, и дипломатического скептицизма. Английская манера избегать философских дебатов о корнях зла и поисков виновных, а ограничиться практической помощью, оказалась действенном и в России.

Примечания
1. Дневник Алексея Сергеевича Суворина. М. 2000. С. 530.
2. Ланздорф В. Н. Дневник 1886-
1890. Минск. 2003. С. 374-376.
3. Там же. С. 6.
4. Там же. С. 125.
5. Там же. С. 228-229.
6. Анненков М. Н.(1835-1899) - член Военного совета, руководитель строительства Полесских и Закаспийских железных дорог.
7. Ламздорф В. Н. Указ. соч. С. 232-235.
8. Там же. С. 242-243.
9. Половцов А. А. Дневник государственного секретаря 1887-1892. Т. 2. М. 2005. С. 409-416, 428.
10. ОРРГБ. Ф. 126. К. 22. Ед. хр. 1. 0. А. Новикова - А. А. Кирееву. 27/15 сентября 1891.
11. The Famine in Russia//The Times.
1891. 23.10. P. 3.
12. The Famine in Russia//Ibid. 1892. 06.01. P. 5.
13. The Famine in Russia//Ibid. 07. 01. P. 5.
14. The Famine in Russia//Ibid. 12.01. P. 5.
15. The Famine in Russia//Ibid. 25.01. P. 5.
16. The Famine in Russia//Ibid. 13.04. P. 5.
17. The Famine in Russia//Ibid. 12.01. P. 5.
18. ОРРГБ. Ф. 126. К. 22. Ед. хр. 1. 0. А. Новикова - А. А. Кирееву. 17/5 октября 1891.
19. Там же. 26/14 октября 1891.
20. Там же. 19/7 октября 1891.
21. Scott R. С. Quakers in Russia. London. 1964. P. 11-81.
22. Russian Memories by Madame Olga Novikoff, «О.К.». London. 1917. P. 127.
23. Брейтвейт Джозеф Бивен (1818-1905) - адвокат, проповедник и мистик. Глава английских квакеров с 1850-х гг., тесно связанный с квакерами США.
24. ОР РГБ. Фонд Киреевых. Ф. 126. К. 22. Ед. хр. 1. 22/10 ноября 1891.
25. Там же. 28/16 ноября 1891.
26. Барон Егор Егорович Стааль (1824-1907) - российский посол • Великобритании.
27. ОР РГБ. Ф. 126. К. 22. Ед. хр. 1. 30/18 ноября 1891.
28. ОР РГБ. Фонд Апраксина.
Ф. 11. К. 11. Ед. хр. 69. 24.11.1891.
29. Записки Михаила Васильевича Сабашникова. М. 1995. С. 164.
30. Чернуха В. Г. Александр III// Александр Третий. Воспоминания. Дневники. Письма. СПб. 2001 С. 15-16.
31. Ламздорф В. H. Указ. соч. С. 236.
32. ОР РГБ. Фонд Апраксина. Ф. 11. К. 11. Ед. хр. 69. 2/14 декабря 1891.
33. Там же. 7/19 декабря 1891.
34. Там же. 6/18.12.1891.
35. Там же. 7/19.12.1891.
36. Scott R. С. Op. cit. Р. 130-137.
37. The Times. 1892.18. 01. P. 14.
38. ОРРГБ. Ф. 126. К. 22. Ед. хр. 1. 23/11 января 1892.

// Журнал "Родина" № 12 - 2011

Новая Александровка (Новиково), Новиковы, усадьбы, Новикова О.А.

Previous post Next post
Up