Зачем глухому переезжать в Новосибирск? Всемирному дню глухих посвящается
День глухих в России, конечно же, не отмечают. И мало кто знает, что он сегодня, 24 сентября.
Попробуйте спросить человека на улице: «Глухой - это какой?»
Он ответит: «Человек небольшого ума, глухонемой, инвалид».
Разумеется, это миф, образ, стереотип.
Этой весной во время новосибирской экспедиции я взяла несколько интервью у глухих и у тех, кто учит глухих танцевать, петь и фотографировать.
Да, я с ними говорила и они меня понимали.
Вот что узнала:
Елена Пенькова: «Нам нужны живые переводчики, а не роботы!»
(фото со страницы во ВКонтакте)
Елена - волонтёр-переводчик зимней сурдолимпиады-2015 в Ханты-Мансийске. Её путь
к освоению английского жестового языка проходил через буераки предрассудков и дебри непонимания в родном Красноярске.
В старших классах Лена получила подарок судьбы: встречу с молодой преподавательницей, изучавшей английский в Великобритании, в школе для глухих. Однако вскоре учительница ушла, а нового преподавателя для спецшколы-интерната, в которой училась Лена, найти не удалось.
Девочке вместе с мамой пришлось искать курсы. Мама звонила, записывала дочку, но как только на другом конце провода слышали, что девочка глухая, вежливо отказывали. Лена не раскисала: настаивала на дальнейших поисках. И они привели к результату. Первый сертификат об освоении английского языка был получен после занятий с личным преподавателем.
Дальше - учёба в Новосибирске, в институте социальной реабилитации НГТУ, и специальность «педагог дополнительного образования». Ещё год - второй сертификат, новая ступень английского. Немецкий пока не идёт, Елена говорит: «Сложновато».
К волонтёрству она пришла ещё в школе, когда в их трудовой отряд дважды приезжали ребята из других стран и рассказывали о своей жизни. В 18 лет Лена отправилась в свой первый волонтёрский поход в поселок Уяр Красноярского края.
«Глухим в Новосибирске все-таки живется полегче, чем в других городах России, иначе глухие дети, приезжающие к нам из других регионов, не оставались бы здесь жить, - считает Лена, - Но по-прежнему проблематично найти работу: во многие компании не принимают глухих исключительно из-за стереотипов. Мне тоже приходилось работать на нелюбимой работе, но я её бросила».
Сейчас Елена активно изучает фотоискусство: занимается в студии, где я её и встретила. «Мы стараемся осваивать всё, что нам доступно: у меня много друзей, которые водят машину, ходят на дискотеки и другие развлекательные мероприятия», - говорит моя героиня.
Я не смогла не спросить Лену о приложении для мобильных телефонов «Сурдофон», которое изобрели и начали выпускать здесь, в Новосибирске, для упрощения общения глухих и слышащих. К моему удивлению, девушка сказала: «Нашумевшим приложением «Сурдофон» не пользуюсь, как и мои знакомые. На мой взгляд, оно ужасно: в нём переводчик, как робот, без живых эмоций. Мы не понимаем, что он переводит. Нам нужны живые переводчики, а не роботы».
Юлия Штеркель: «Экстрим - это моё!»
(фото со страницы во ВКонтакте)
Юлия - моя вторая собеседница из фотошколы. Инженер-программист, не мыслящий своей жизни без пулевой стрельбы, прыжков с парашютом, долгих велосипедных прогулок, волейбола и настольного тенниса. Волейбол и пулевая стрельба стоят особняком: Юля принимала участие в чемпионатах по этим видам спорта.
Как и Елена, Юлия - приезжий человек в Новосибирске. В 1999 году она покинула родной Казахстан и приехала сюда учиться.
Выучилась на программиста, но работу по специальности найти не получилось как раз из-за проблем со слухом. Пришлось поработать и уборщицей, и в пекарне.
Сейчас Юлия - упаковщица сыпучих фасовок в компании, производящей продукты для здорового питания. «Работа достаточно ответственная, но я с ней успешно справляюсь: постоянно перевыполняю норму и всегда остаюсь заместителем начальницы, пока она в командировках», - рассказывает Юля.
Руководит фотостудией при клубе «Медиа» Глеб Измайлов. Он слышащий.
(фото со страницы ВКонтакте)
Фотостудия выделяется среди остальных безбарьерной средой для людей с ограниченными физическими возможностями. Так получилось, что однажды на объявление о наборе учеников зашли неслышащие люди, да так и остались, несмотря на то, что учитель не знал ни буквы на жестовом языке.
Глеб рассказывает:
- Я преподаю фотографию шестой год, а с неслышащими начал работать не так давно. Они как-то сразу выделились в отдельную группу: семейная пара и две девушки. Но вскоре пара перестала ходить на занятия из-за болезни жены, а Елена и Юлия остались. Сейчас они занимаются в общей смешанной группе.
Конечно, мне приходится им дольше обычного объяснять некоторые понятия, которых нет в жестовом языке, например, «баланс белого», отдельно записывать фразы. В остальном - то же самое. Они обычные люди, просто им требуется другая подача информации.
Жестовый язык я так и не выучил. Тяжело. Или не могу заставить себя. Так складывается, что чем больше общаешься с глухими, тем лучше их понимаешь даже без особых специфических знаний. Это расхолаживает и не стимулирует к дополнительному обучению.
Говорят, что у неслышащих обостряется зрение. Возможно, но на их видение композиции это, мне кажется, не влияет.
В творческой среде Новосибирска всё больше экспериментируют с инклюзией: не выделяют глухих в отдельные группы, а объединяют со слышащими и слабослышащими. Это происходит не только в фотостудии, но и, на моё удивление, в театре.
Есть в Новосибирске такой синтез-театр: «Белый воробей». Его главный режиссёр - Алексей Талашкин.
(фото со страницы ВКонтакте)
Долгое время Алексей считал, что буряты и якуты - самые глухие национальности: так много ребят было из тех краёв. Оказалось, что это не совсем так, просто у института социальных технологий и реабилитации НГТУ был целевой набор из этих регионов.
Один из таких якутов - Вильям... Иванов. Он был 11-й или 12-й ребёнок в семье - самый последний. В той же семье были Ричард, Офелия и вот он, Вильям. Мама с папой так постарались.
Вильям написал историю для спектакля «Я глухой».
Вот она в пересказе Алексея Талашкина:
Мы с друзьями играли на заброшенном заводе.
Бросали камни в стекла.
Когда камень разбил стекло, я услышал звук!
И тогда я стал брать камни, кидать их и слушать этот звук.
Мне понравилось.Потом прибежал сторож, начал нас ругать.
Мальчишки убежали, а я продолжал бросать камни, не обращая внимания на сторожа, ведь я слышал!
И тогда он взял меня за руку и отвел к моей маме. Рассказал ей, что я хулиган и поступил плохо.
Мама отругала меня. Расстроенный, я убежал за дом, упал и долго плакал.
Лежал там несколько часов, а потом успокоился и решил помириться с мамой. Нарвал ей цветов. С клумбы. Прямо с корнями.
Принёс маме.
И она ударила меня по щеке. И я снова услышал!
А вот она живьём и подробнее:
You can watch this video on www.livejournal.com
В этом театре не используют привычные и знакомые всем пьесы, их пишут сами. Из живых авторских историй и складываются спектакли, один из которых: «Я глухой». Ещё один отрывок: глухая девушка-звонарь.
Click to view«Птенцы», выросшие в «Белом воробье», остаются в гнезде, как, например, Екатерина Сяткина (Дубогрызова), бывшая артистка театра, а ныне педагог жестового пения.
Катя учится на втором курсе НГТУ по специальности «Финансы и кредит», по первому образованию - социальный работник. Она слабослышащая из-за менингита, перенесенного в детстве. Вернее, из-за неправильного лечения болезни.
Несмотря на все трудности, девушка закончила колледж, поступила в университет.
- Поначалу мне было сложно в университете: я привыкла к маленьким группам, в школе и колледже мы учились по 6 человек. И вот я пришла в университет, а там в одной аудитории - 300 студентов! Для меня это был огромный стресс. Целый год я адаптировалась: не могла общаться со слышащими студентами, не могла найти общий язык. Сейчас, на втором курсе, уже привыкла и под диктовку писать, и общаться - в основном по учебе. Но близкой подруги в университете пока нет. Я прихожу в театр, здесь могу пообщаться с друзьями.
Руководитель Центра развития творчества «Подсолнух» Ирина Потапович рассказала о том, почему глухим трудно найти работу, и почему порою глухие сами не хотят работать.
- Сейчас таких людей берут раздавать флаеры, сортировщиками на почту, фасовщиками, раскладывать товары в гипермаркетах. В общем, используют для простого физического труда.
Во многом наше общество само загоняет неслышащих людей в рамки, а потом получает поколение, которое живет на пенсию по инвалидности. Разумеется, зачем идти работать, если пенсия позволяет этого не делать? Вот и сидят глухие дома по 2-3 года и говорят: я не пойду, там зарплата всего 10 тысяч.
Ещё одна насущная проблема: не оборудованы рабочие места. Казалось бы, что нужно для работы глухих? Сигнальные лампочки. Вход, выход, обед, туалет, окончание рабочего дня - всё это должно регулироваться включением и выключением лампочки. Многие предприятия хотят получать гранты для набора в штат глухих, потому что это реально большие деньги, но когда дело доходит до лампочек, то оно становится слишком дорогим удовольствием.
И, конечно, много проблем порождает страх. Если бы у нас хотя бы перестали бояться человека, говорящего руками, то это уже была бы огромная победа.
Алексей Талашкин дополняет:
- Как-то раз со мной приключился случай в местном аэропорту. Сотрудница одной авиакомпании попросила заполнить анкету на скидку, на какие-то мили. Сначала я отнекивался, но потом сдался и заполнил. Вскоре, правда, получил отказ.
В следующий раз снова встретил в аэропорту улыбающуюся девушку из той же авиакомпании. Я посмотрел на неё и ответил: «Ме-ня зо-вут А-лек-сей», но только не голосом, а на жестовом языке. Девушка вежливо улыбнулась и отошла. Мол, вам-то зачем скидка?
Трудно пробить броню непонимания, но мы рассказываем людям о том, что есть такой мир, такая страна. Это выражено и в названиях наших спектаклей: «Я глухой», «На встречу с тишиной». Глухие - просто люди со своими особенностями, как и люди разных национальностей. У них свой язык, культура, традиции, как у любого другого народа. И объявить глухих русских инвалидами - это как объявить инвалидами якутов, например.
И немного слов о том, как воспринимают глухих не в России:
Весной 2017 года на форуме «Пространство равных возможностей в XXI веке» в Новосибирске выступил знаменитый глухой лектор из США, уроженец Харькова, Аркадий Белозовский. В своем докладе он разнес «в пух и прах» все российские методики работы с глухими, в том числе и сурдопедагогику.
Для него оскорбительно и унизительно признание глухого человека инвалидом в России. Он уверенно относит глухих в категорию абсолютно нормальных, и тем самым шокирует слушателей конференции (и не только их).
В США, в отличие от России, нет школ коррекции и реабилитации глухих. «Вы нас от чего реабилитируете?» - задал он риторический вопрос в зал.
Да, у него есть полное право делать выводы: он успел сравнить «здесь» и «там». Детство провел в СССР, переехал в США, почувствовал разницу в отношении к глухим. По его словам, мы сами уничтожаем русский жестовый язык в коррекционных школах. У нас же принято прикрывать рукой рот, чтобы «развивать слух» у неслышащих. А зачем развивать то, чего нет? «Вы проводите конференцию о глухих, и у вас нет ни одного глухого в зале», - возмутился гость.
(Лекция Аркадия Белозовского в Москве )
Русский жестовый язык (РЖЯ) признан ещё одним официальным языком в России с 2014 года, однако мало кто об этом знает.
По-настоящему же признанным языком он станет тогда, когда в магазинах, в центрах занятости, в любой госструктуре будет в штате переводчик жестового языка или обученные нанимаемые сотрудники. Наравне с тем, как в некоторых компаниях обязательным является знание английского языка (который, на минуточку, официальным языком в России не является).