Берендеевы поляны - 2. Не математика.
Федя сказал потом: «я вообще-то думал, что тут придется только математикой заниматься, причем все время». Нет, математикой «пришлось» заниматься всего по две пары в день, а в остальное время еще очень много чем. Хотя у Феди, как обычно, завязалась богатая социальная жизнь - друзья, враги, война «шведская» и «традиционная», «мам, они выкинули белый флаг, но я им вообще-то не верю». Часто его приходилось искать к концу обеда или ужина по всей территории лагеря, чтобы хоть чего-то съел. Еще футбол. Еще театр, который веля Олеся.... Там тоже очень социально все=). Например, упражнение, когда каждый по очереди становится вожаком «стаи», то есть всех детей и ведет их по залу, показывая, как им двигаться и заботясь о том, чтобы не причинить своей стае вреда. Вожаки постоянно меняются и тогда новый вожак ведет стаю в другом направлении и предлагает другой тип движения. Очень полезно, по-моему.
Одна из Фединых ролей была мэр. А почему, спрашиваю, тебя выбрали мэром. Ну, говорит, Олеся нам объяснила, что политики должны уметь говорить любую ерунду с самыми серьезными лицами. И надо было сказать громко и серьезно: «Поздравляю вас с тем, что у нас в лагере так много комаров». Я сказал и не засмеялся, а остальные смеялись.
Театральная студия в конце лагерной смены показывала пьесу «Носороги и нытики» по мотивам сказок Анни Шмидт. Прекрасна была уже афиша:
На рукоделия мои мальчишки не ходили. Федя собирался сначала повалять, но оказалось, что там только мокрое валяние, а он жаждал тыкать иголочкой. Папа с Яшей в пять почти все время увлеченно ходили на китайский, рисовали там тушью иероглифы, Федя весело отправлялся на театральные занятия. К началу второй недели я искренне возмутилась - что, мол, я тоже хочу куда-нибудь походить, и стала сдавать Женьку папе. Успела - в рядах последних - научиться плести знаменитые шнуры, которые плели все дети всегда и везде=). Моих, кстати, я потом тоже заразила, и Шурочку в Болгарии, они там плели некоторое время. Еще Галка Рязанская научила меня вязать без спиц и спросила иронически на следующий день: «а почему ты так медленно ее вяжешь?» я говорю, а ты возьми Женю на руки и попробуй - знаешь, как ловко выходит=).
Потом я сделала одну ловушку для снов, и на этом мое рукомесло и кончилось, кажется. Кусудаму я тоже одну сложила, но они и раньше и сейчас очень напрягают меня, в отличие от многих других ручных дел=).
Яшу я все недели пыталась затащить на механические головоломки к Ираклию, он сопротивлялся и не шел, и вдруг в какой-то из последних дней - о, чудо! - пошел, потому что подружился с Сеней, а тот как раз туда ходил. Это, конечно, главная движущая сила, а вовсе не родители какие-то там... На головоломках ему, разумеется, понравилось.
Этот кружок поразил меня еще тем, что в последнюю ночь - когда отбой был объявлен в два часа ночи, и было много разных прекрасных занятий, и была дискотека, и мафия в правой аудитории, а какое-то кино на большом экране в левой, а еще игра в «шляпу» в преподавательском домике, то в средней аудитории были люди! и их было человек 10 примерно, которые! по-прежнему! собирали эти головоломки. невероятно.
Нас совершенно потрясла энергия Татьяны Петровны Зориной, которая, кажется, вообще не спала, ночью печатала «берендейки», в семь уже вела желающих искать драгоценные камни, потом вела экскурсию для старших в Судиславль, а сразу после обеда - для младших с родителями в ближайшую деревню. И при этом на ходу разруливала все ситуации. И отвечала на детские вопросы: «Татьяна Петровна, посмотрите, а что это я нашел? что?» - «О, это след очень древней птицы!» - «Может быть, это птеродактиль?» - «Может быть. Очень может быть».
В последнюю ночь она водила еще желающих в ночной «темный» поход - строго без фонариков=). Если учесть ураган, который пролетел над лагерем в первый же день и сильный бурелом в лесу, то это - очень непростой был поход, я думаю.
Ураган этот, кстати, коснулся и нас конкретно, вернее, нашей машины=). Пока в страшной темноте бушевал ветер, скрипели фанерные домики и падали косяками деревья вдоль дорожек, я звонила Ежу, пытаясь выяснить, где он, где дети, все ли в порядке. Он тоже спросил у нас, все ли у нас хорошо, и как там машина. Тут я выглянула в окно, и увидела, что на ней лежит толстая сосна. Потом оказалось, что каким-то чудом сосна эта переломилась над машиной, не оставив на ней и царапины. Местные мужики ходили и ахали, что, мол, так не бывает. Ураган был жуткий, в соседних деревнях люди остались без крыш. Мы пару дней сидели без света.
Искать драгоценные камни мои ходили всего дважды, и даже чего-то находили - аммониты, белемниты. В конце смены состоялась выставка находок, и многие камни и окаменелости были удивительны. Например, огромный окаменелый коралл. Мама мальчика, который его нашел, кажется, не была очень счастлива, что такую глыбу придется вести в Москву=). Откуда они там, - вопрос остался открытым даже для геологов=).
На четырехчасовую экскурсию в Судиславль Татьяна Петровна водила и родителей, и, проводила нас разными хитрыми ходами, показывая и место старообрядческих казней, и усадьбу купца Третьякова, и хитрый стиральный домик на реке, и познакомила со стареньким батюшкой. Кажется, что время там вообще не двигается, несмотря на то, что можно купить билайновский модем на центральной площади. Магазин с одеждой в деревянном двухэтажном доме, где лестница сильно накренилась на бок и безбожно скрипит. Столетняя гостиница. Тишина, довольно мало машин. Более всего меня поразила полная тетенька среди старых домов за церковью, сушившая волосы длинною до середины икры, совершенно кустодиевская. Жалко, что фотоаппарат в ту секунду был далеко.
Одна из Фединых ролей была мэр. А почему, спрашиваю, тебя выбрали мэром. Ну, говорит, Олеся нам объяснила, что политики должны уметь говорить любую ерунду с самыми серьезными лицами. И надо было сказать громко и серьезно: «Поздравляю вас с тем, что у нас в лагере так много комаров». Я сказал и не засмеялся, а остальные смеялись.
Театральная студия в конце лагерной смены показывала пьесу «Носороги и нытики» по мотивам сказок Анни Шмидт. Прекрасна была уже афиша:
На рукоделия мои мальчишки не ходили. Федя собирался сначала повалять, но оказалось, что там только мокрое валяние, а он жаждал тыкать иголочкой. Папа с Яшей в пять почти все время увлеченно ходили на китайский, рисовали там тушью иероглифы, Федя весело отправлялся на театральные занятия. К началу второй недели я искренне возмутилась - что, мол, я тоже хочу куда-нибудь походить, и стала сдавать Женьку папе. Успела - в рядах последних - научиться плести знаменитые шнуры, которые плели все дети всегда и везде=). Моих, кстати, я потом тоже заразила, и Шурочку в Болгарии, они там плели некоторое время. Еще Галка Рязанская научила меня вязать без спиц и спросила иронически на следующий день: «а почему ты так медленно ее вяжешь?» я говорю, а ты возьми Женю на руки и попробуй - знаешь, как ловко выходит=).
Потом я сделала одну ловушку для снов, и на этом мое рукомесло и кончилось, кажется. Кусудаму я тоже одну сложила, но они и раньше и сейчас очень напрягают меня, в отличие от многих других ручных дел=).
Яшу я все недели пыталась затащить на механические головоломки к Ираклию, он сопротивлялся и не шел, и вдруг в какой-то из последних дней - о, чудо! - пошел, потому что подружился с Сеней, а тот как раз туда ходил. Это, конечно, главная движущая сила, а вовсе не родители какие-то там... На головоломках ему, разумеется, понравилось.
Этот кружок поразил меня еще тем, что в последнюю ночь - когда отбой был объявлен в два часа ночи, и было много разных прекрасных занятий, и была дискотека, и мафия в правой аудитории, а какое-то кино на большом экране в левой, а еще игра в «шляпу» в преподавательском домике, то в средней аудитории были люди! и их было человек 10 примерно, которые! по-прежнему! собирали эти головоломки. невероятно.
Нас совершенно потрясла энергия Татьяны Петровны Зориной, которая, кажется, вообще не спала, ночью печатала «берендейки», в семь уже вела желающих искать драгоценные камни, потом вела экскурсию для старших в Судиславль, а сразу после обеда - для младших с родителями в ближайшую деревню. И при этом на ходу разруливала все ситуации. И отвечала на детские вопросы: «Татьяна Петровна, посмотрите, а что это я нашел? что?» - «О, это след очень древней птицы!» - «Может быть, это птеродактиль?» - «Может быть. Очень может быть».
В последнюю ночь она водила еще желающих в ночной «темный» поход - строго без фонариков=). Если учесть ураган, который пролетел над лагерем в первый же день и сильный бурелом в лесу, то это - очень непростой был поход, я думаю.
Ураган этот, кстати, коснулся и нас конкретно, вернее, нашей машины=). Пока в страшной темноте бушевал ветер, скрипели фанерные домики и падали косяками деревья вдоль дорожек, я звонила Ежу, пытаясь выяснить, где он, где дети, все ли в порядке. Он тоже спросил у нас, все ли у нас хорошо, и как там машина. Тут я выглянула в окно, и увидела, что на ней лежит толстая сосна. Потом оказалось, что каким-то чудом сосна эта переломилась над машиной, не оставив на ней и царапины. Местные мужики ходили и ахали, что, мол, так не бывает. Ураган был жуткий, в соседних деревнях люди остались без крыш. Мы пару дней сидели без света.
Искать драгоценные камни мои ходили всего дважды, и даже чего-то находили - аммониты, белемниты. В конце смены состоялась выставка находок, и многие камни и окаменелости были удивительны. Например, огромный окаменелый коралл. Мама мальчика, который его нашел, кажется, не была очень счастлива, что такую глыбу придется вести в Москву=). Откуда они там, - вопрос остался открытым даже для геологов=).
На четырехчасовую экскурсию в Судиславль Татьяна Петровна водила и родителей, и, проводила нас разными хитрыми ходами, показывая и место старообрядческих казней, и усадьбу купца Третьякова, и хитрый стиральный домик на реке, и познакомила со стареньким батюшкой. Кажется, что время там вообще не двигается, несмотря на то, что можно купить билайновский модем на центральной площади. Магазин с одеждой в деревянном двухэтажном доме, где лестница сильно накренилась на бок и безбожно скрипит. Столетняя гостиница. Тишина, довольно мало машин. Более всего меня поразила полная тетенька среди старых домов за церковью, сушившая волосы длинною до середины икры, совершенно кустодиевская. Жалко, что фотоаппарат в ту секунду был далеко.