Дома с улицы моих воспоминаний. Каждый мир - лишь остановка в пути…
Город из песка…
Дома шли ровной грядой, песок скрипел на зубах у девочки очень похожей в своем поношенном костюме на мальчика, идущей в обнимку со странным предметом на двух спицованных колесах, которого в этом городе никогда не видели. Овальные окошки открывались ровно на несколько мгновений и тут же захлопывались снова.
Это было почти смешно, но жители этого города действительно напоминали мышей живущих в своих норках и пугливых и любопытных одновременно.
-А там была гроза - донесся приглушенный и с помехами голос из странного агрегата. Девочка (или это был мальчик?) посмотрела на секунду на него и опять отвернулась.
-Я же говорил - не нужно разгоняться на ночном шоссе возле большого города - попадаешь в не самые лучшие места!
-А чем тебе не нравится это место?
-Там я ржавел, а тут песок и чем мне оба эти места должны нравиться?
Девочка вела свой механизм по пустынной улице молча, но странный голос из него явно скучал без общения.
-Помню, капитан мне говорил - не нужно нам было входить в гипер рядом со звездой такой массы, и где мы сейчас, по-твоему?
-Капитан?
-Да, я раньше «служил» на корабле.
-Корабль? Служил?
-Да, да славные были деньки…
-А что такое «гипер»?
-Да проехали…
-Мимо чего? - девочка оглянулась назад, ища потерянную веху.
-Знаешь, я никогда не понимаю - действительно ты всего этого не знаешь и не понимаешь или просто издеваешься.
-Наверное, тебе просто нравится спрашивать…
-Я был их навигатором, мог сравнить две точки, разнесенные в пространстве и времени и сказать - как они соотносятся.
-Это было давно…
Девочка, наверное, это все же была девочка, а не мальчик, не слушала этот голос уже, она искала глазами вывеску, хотя бы одну. Но все дома были похожи друг на друга как две чайки над заливом.
Голос словно угадал её мысли.
-Наверное, они не метят так мастерские. Может, и метят - но мы тот тут чужие, и не увидим этих отметок.
-И что мне делать?
-Стучи и спрашивай. У меня рук нет. И… и они меня не услышат, в общем.
-Я не хочу, они странные тут, словно напуганные чем-то. Поехали дальше.
-Если я посреди пустыни заглохну, ты что будешь делать?
Они нашли не мастерскую, а гостиницу. Точнее нашла, конечно, девочка. И остановились там на ночь. То есть собственно в номере ночевала девочка, а странный мотоцикл остался у входа.
Иногда она подходила к окну и проверяла - все ли в порядке? Но видимо в этом городе, а может и во всем этом мире такого понятия как «воровство» не существовала.
Или были какие-то обычаи, но в любом случаем замков как убедилась она тут тоже не было.
Может и не изобретали их вовсе, наверное, это отчасти лишнее изобретение в большинстве миров на нашей планете. Хотя не такое вредное как большинство других изобретений.
-Наверное, все же обычаи, - подумала вслух - ведь и гаражей тут тоже нет. Странный город. Тут ничто никому не нужно.
-Это плохо? Или хорошо?
Голос из мотоцикла странной конструкции явно не хотел засыпать.
Они могли пробыть в этом мире еще несколько суток. Тут не было библиотек в привычном смысле этого слова, были заброшенные храмы Книги…
-Культ утратил свое влияние, Генриетта - молвил Голос, и замолчал. Девочке почудилась в этом внезапном молчании улыбка.
-Я вот только сейчас подумала?
-Чего?
-Зачем на каменной мостовой строить дома из прессованного песка?
-Не знаю.
-Может обычаи такие.
-Разные бывают обычаи Генриетта…
-Да я тоже понимаю, но все равно - это глупость.
-А может откат.
-Чего?
-Технологический…
-Или культурный, - добавил Голос через секунду.
-Песчаный город на каменном основании, построенном еще предками на берегу, у залива, у моря - это очень глупо. Тут что не бывает штормов?
***
Книги…
«Все путешественники не дети и не взрослые. Нельзя переходить из мира в мир и оставаться ребенком. Нельзя стремиться каждый день в неизвестность, будучи взрослым.
Взрослый ум всегда хочет стабильности и определенности. Он хаотичность принимает за сумасшествие, и старается избегать её. Во всем ему нужна определенность - в мыслях и чувствах, в вопросах и ответах, в мире и в других людях. Он не может разговаривать, общаться с не пойми кем. Он должен знать - кто или что перед ним, и почему оно вдруг тут выросло»
Девочка закрыла книгу и поставила её обратно.
Длинные ряды черных почти мерцающих подобно слабым, неразличимым глазом звездам. На грани зрения - легкое мерцание тьмы.
-Красивые обложки.
Девочка провела пальцем по корешку. Он был как наждачная шкурка и вместе с тем - такой уютный - совсем не как наждачная шкурка! Это было волшебство книги? Книга могла поменять отношение даже к раздражающему прикосновению наждачной шкурки.
-Я не могу понять что тут. Помоги мне.
-Не читай это, Генриетта.
-Почему?
-С ума сойдешь.
-Не сойду - помоги прочесть.
-Знаешь не самое лучшее, путешествуя читать все, что попадается под руку.
-Но это, же тут стояло - в доме, к тому, же тут дети.
Девочка выглянула во двор - если снаружи дома обезличенными песочными слепками смотрели на чужаков, то внутренний двор можно было назвать уютным - тут была трава, вполне достаточно для того особенного тепла, еще тут - именно в этом дворе - было странное дерево, под которым устроили возню два малыша. Генриетта посмотрела на них с тоской.
-А вдруг - они бы прочли? Я не думаю, что тут оставили настолько опасную книгу!
-Ты - не местная, для них безвредно, для тебя - нет.
Она с сожалением поставила мерцающую книгу обратно.
-И все же интересно - что там за этими палочками, они такие странные - чужие и словно знакомые, будто видела где-то уже.
-Книга манит?
-Ага, - она слегка смутилась. У голоса не было глаз, но она их иногда чувствовала в самом голосе.
-Уйди лучше. И меня не забудь, как в прошлый раз.
-Но ведь это только твое мнения, так? Что я сойду с ума, прочитав что-то из другого мира и поняв это?
-Была такая история - один, нет, не такой путешественник как ты, простой инопланетяник попал на планету где я жил, и прочитал там одну никому не нужную, я бы даже сказал неинтересную книгу…
-И чего?
-Почему замолчал?
-Я слышал - он вернулся к себе и устроил в своем мире революцию.
-И что в этом плохого?
-В революции? Ну не знаю - много погибло просто.
-Он был одержим новыми открывшимися одному ему из всей его расы горизонтами возможностей, так? И не смогу ничего с собой поделать, так?
Генриетта все-таки поставила книгу обратно, сказав себе под нос:
-Он молодец.
-Ну, если ты так считаешь - я не знаю даже…
-Лира тоже так считала.
Она объяснила тогда все Лире.
«Я могу читать сверху вниз, по странице в секунду. Сразу смотрю на все и понимаю! Знаешь, вот смотри если переставить буквы в центре слова, а крайние буду стоять как прежде - то ты все равно сможешь бегло прочитать слово так? Оно тебе знакомо. И так с предложениями, начиная читать, ты уже знаешь, чем оно закончится, ты очень удивишься, если предложение закончится не тем, чем должно было центре неба. Так и со страницами - если ты очень-очень много их видела за свою жизнь на всевозможных языках - ты знаешь, что там может быть - ты начинаешь, а дальше все понятно. Но это если я хочу знать, для информации и только…»
А Лира ответила:
«Это же неинтересно - быстро читать. Словно самой стать школой, где тебя этому учили? Я - не школа и никогда ей не буду! Я никогда-никогда не буду в чем-то учить других людей, это подло!!»
Надо заметит, что в том мире все дети, с десяти лет, направлялись в специальную Школу, где им ускоренно давали полный курс жизненный транскрипций общества. То есть - как они должны понимать то, или иное явление в обществе, чтобы само общество устояло, и больше в Стране никогда не было революций. Транскрипции росли в их головах и общались между собой. Когда подростки говорили друг с дружкой под общим одеялом, то только две трети их речи оставляли их собственные мысли и слова - остальное было общением транскрипций. «Перенесенные записи», или перенесенные смыслы - все, что Генриетта узнала о городе, стране, мире - не важно - в которых жила Лира, это то, что той тоже придется через это пройти. Когда той исполнится десять, ей вскроют череп и опустят туда машину транскрипций.
У Генриетты была легкая ностальгия по своим школьным друзьям, но она не захотела пугать этим Лиру. Та бы подумала, что про школьных друзей ей говори не сама Генриетта, а транскрипция, живущая у неё в голове. Поэтому Генри сказала:
«Я читаю медленно, если хочу там оказаться, так медленно как хочется, не намного быстрее, чем ты сейчас читаешь…»
***
Воскресенье…
«Когда ты оскорбляешь женщину - ты оскорбляешь бога. Когда ты оскорбляешь маленькую девочку - ты оскорбляешь дьявола.
Женщина творец, по сути - она создает жизнь, рожая детей в этот мир. Маленькая девочка в будущем, возможно, мать и женщина, но пока-то она ребенок. Это существо, в сексуальности которому отказано миром. Это дьявол, как Люцифер, которому небесами было отказано в творчестве. Это ребенок...»
(…отрывок из не запомненной книжки, что Генриетта читала в одном из миров)
***
Они так и не ушли до воскресного дня из города, а воскресенье - праздник во всех мирах этой линии. Они чем-то схожи. Наверное, общей не рассеченной историей.
Утро было солнечное! Над заливом летали чайки. А мостовая была скользкой, словно недавно тут проехала уборочная машина и обрызгала её чем-то.
Чем-то, но явно не водой, да и машин таких в этом мире почему-то не было. Как и вообще работающих машин. Все что они встречали по пути сюда, было давно сломано.
Они все еще надеялись найти гостиницу в этом городе, хотя если быть точным - надеялась одна Генриетта, Логосу-то было все равно.
И еще…
Это странное поведение обитателей этого городка у моря…
Тут все любили друг друга оскорблять - они бегали и орали и махали руками. Странный мир.
-Очень странный. - Шепнула Генриетта Логосу.
-Сезонное помешательство? Обычай? Вчера казались обычными.
-Обычные - не значит нормальные!
-Поехали что ли?
-Ну, мы слишком далеко прыгнули по левой оси, значит, мышление людей в этом мире сильно отличается от привычного тебе.
-А тебе?
-Мне все равно, я могу проанализировать все что угодно.
-Как ты думаешь, почему они такие - спросила Генриетта уворачиваясь, словно от назойливого насекомого от одного типа, он подлетел и, размахивая руками орал несусветный бред, брызгая слюней.
-Наверное, они считают, - Логос оглянулся - наверное, они думают, что это способствует естественному отбору.
-Не понимаю.
-Да я тоже, предположил только.
-Может, они думают так: в такой словесной перепалке они должны доказать другому, что лучше его и умнее, находчивее и более развиты, приспособлены к миру.
-Самый громкий, самый-самый громкий и наглый из них, что лучше будет смотреться в этом мире?
-Не мне судить - каков мир, такие и обитатели. Это они думают, что мир растет из них, а на самом деле они растут из мира.
-Это глупо.
-Глупость - тоже критерий.
Вокруг них постепенно собиралась толпа сумасшедших - они были оборваны и выглядели просто ужасно. Не кричи они так - можно было им и посочувствовать.
Но у Генриетты не было времени - скоро их нагоняла временная дисперсия, значит, оставаться в этом мире уже было нельзя. Они слишком много времени - три дня - добирались по неухоженной дороги до этого городка.
-Это не те дома, поехали Логос.
-А почему они просто не полезут в драку, ведь так проще, от слов мало толка?
-Не знаю, вот странный вопрос. Наверное, если начнут драться, их быстро убьют, и они не смогут друг другу и дальше доказывать что они лучше.
Впрочем, Генриетта просто пожала плечами. Слова тут были не нужны.
Люди давно не видели мотоциклов, они слегка напуганные ревом двигателя смотрели, открыв рты на это чудо, летящее сквозь толпу. У некоторых слюня текла вниз на мостовую. К тому же они плохо за собой следили, ведь столько времени у них уходило на борьбу друг с другом. Бесконтактную воистину, но борьбу! К тому же: такую сложную и важную, вербальную, требующую напряжения ума и языка, они воистину были борцами невидимого фронта войны, расколовшей этот город, а может и весь этот мир, и превратившей их в обездоленных беженцев своего государства. Генриетте приходилось маневрировать, забирая к самому бордюру набережной, чтобы не сбить никого из этих зомби. Ведь тогда и она бы оказалась на каменном тротуаре, ведь так?
-Правда, наверное, это было против законов эволюции.
С сомнением Логос несся по воскресной, забрызганной не кровью, но чем-то еще более отвратительным улице.
-Или нет?
-Почему они отвечают? - прокричала Генриетта сквозь ветер, они уже были у выезда со сквозной улицы города.
-Наверное, им кажется, что не ответить - они уступят свое место в жизни кому-то.
-Я не знаю, кто первый это начал, но вещь оказалась заразной.
-Может, стоит вернуться и им все объяснить?
-Тебя никто не будет слушать. Ну, если хочешь, можем вернуться.
-Времени нет. А так бы подумала.
-Знаешь, такие объясненцы из других миров обычно плохо заканчивали. Хотя вроде иногда им удавалось что-то изменить. Вот не знаю в лучшую ли сторону. Но они определенно плохо заканчивали.
-Так что это хорошо, что у нас нет времени.
-Да ничего Логос. Те дома - они точно не здесь. Их просто не могло быть здесь. Я уверена.
За что хвататься, если ты ступила в топь… Утонувшая в мире…
Полночный аэродром гудел, словно улей иного мира.
Челночный Прокурор шел, вращая шляпу на кончике пальца. Он сделал разворот от стеклянной вращающейся двери и направился обратно.
-Что это?
-Это не люди.
-Тише дыши. Тише.
-Я не смогу не дышать.
-Не нужно не дышать, нужно просто тихо дышать.
-Тихо-тихо дыши. И смотри.
-Зачем не на это смотреть? Я не хочу смотреть. Можно я закрою глаза?!
-Смотри. Только не отворачивайся.
-Почему? Зачем?!
-Молчи и смотри. Не уходи отсюда.
-Я чувствую, если я буду смотреть, если не отвернусь, произойдет, случится что-то страшное.
-Смотри и молчи…
Полуночный аэродром стихал. Медленно словно последние вздохи умирающего исполина.
-Эти звуки…
Полуночники. Стальные птицы остались на земле. Они спали и видели сны. О темных небесах вывернутых наизнанку.
-Мое сердце. - Шептала девочка близкая к припадку, но первый из тех двух страхов, что боролись в ней, никак не хотел уступать место второму. - Я чувствую, как оно выворачивается. Наоборот. Неправильно, все неправильно.
-Пусти!
-Оставь меня.
-Черт, мне страшно, до жути страшно тут быть и на это смотреть. - Она обхватила себя руками за колени и озиралась вокруг. Казалось, она так затравленно смотрит по сторонам только чтобы ни на секунду, ни на чем не задерживать своего взгляда. Просто - чтобы он был всегда в движении.
-Тут нельзя сидеть!
-Не останавливаться. Нужно идти. Нужно продолжать двигаться.
-Встать?
-Ты хочешь снова встать?
Девочка закрыла глаза и снова открыла. Сглотнула и опять обернулась и посмотрела по сторонам. Словно ища спасение вокруг.
-Тебе не помогает?
-Не могу укрыться. Холодно, почему так холодно!..
Откуда-то издалека возникали голоса. Звуки.
-Что это за звук? - Она почти кричала, у неё начиналась истерика. Но она словно понимала - все. Она не может больше так. Конец истерикам. Смысла нет просить и умолять. Она на краю. Она у «мертвого конца». Это тупик.
-Ты в тупике?
-Я не хочу на это смотреть. Пожалуйста, помоги…
Она захлебнулась этим криком, переходящим в шепот. Этим вопросом. Опять попыталась сглотнуть и пришла в ужас.
-Не глотаю! Как я могу кричать, я говорю же да? Я говорю ведь!? - она плакала и смотрела по сторонам. И опять нашла того с кем говорила и умоляюще посмотрела на него.
-Ты хочешь спросить…
-Почему ты уже не можешь проглотить, но можешь говорить?
-Ты и не говорила. Ты думала.
Откуда-то издалека прорвались звуки. Они были хаотичными и неправильными, в них сложно, что-либо разобрать.
Она прислушивалась и все еще пыталась глотать. Комок застрял.
Навсегда…
***
-Мы её теряем, двадцать кубиков.
-Руки! Разряд!
-Черт…
***
Эти голоса. Такие знакомые. Людские, не то что «эти», но вот почему она не разбирает их? Почему не может понять, о чем они? Что сейчас сказали - это словно пронеслось мимо и улетело вдаль. А она осталась тут. Смыл того что говорят, почему так трудно думать о привычном мире. И откуда это пугающее до невозможности ощущение «неправильности».
-Ты умираешь…
-Это я?
-Я сама с собой говорю? Сама с собой думаю?
-Что происходит? Что все это значит? Что значит умираешь? Такое знакомое «слово», я словно помнила его, и мгновение назад забыла. Что значит «слово». Где? Куда я тону?
***
Птицы кружились под облаками. Интересно им иногда хочется подняться выше этого тумана в небе? Выше, выше, каждый раз выше! Ведь они-то могут. Две морские чайки сели рядом, они до сих пор не боялись людей.
Она сидела на скамейке из камня и смотрела в небо. Потом тряхнула головой, отгоняя вчерашний сон.
-Кошмар. Вот цеплючий!
-Прицепился и не хочет отпускать.
У них в доме остановилась путешественница. Странная девчонка. И со странным предметом. Это был какой-то механизм. Наверное, для путешествий. Лера не знала. Он остался стоять в сарае и она, выгадав момент, ненароком его обследовала. Интересный, похоже на нем можно ездить. Только нужно животное. Может оно пало, и теперь она пришла за другим, ведя его подмышкой. Странные колеса, такие неудобные для езды. Оно же будет буксовать?
У Лериного отца была «карга» с двумя запряженными лошадьми. Она маленькой училась править ими. И потому можно было сказать - она почти специалистка в гужевом транспорте.
А о другом она и не знала.
Но вот этот сон?
-Что не так?
Она видела что-то жуткое и чужое, неестественное и такое… такое…
Лера уже полдня от него отходила. Там что-то случилось - она же помнила. Но забыла напрочь. И все.
И как теперь быть?
-Забудется.
-Просто мне нужно чем-то заняться.
Отец говорил - что хорошо в жизни фермера, так это то, что у тебя не хватает вечно времени заниматься всякой ерундой и страдать по пустякам. Поэтому фермеры - самые счастливые люди на свете.
-Счастливее королей!
И все же…
Наверное, этот забытый сон был как-то связан с этой девочкой-путешественницей. И этим странным, но таким знакомым драндулетом на спицованных колесах.
Где она его видела?
Наверное, в том кошмарном сне. Там было много таких. Но все они были мертвы? Ведь так?
А этот - живой. Он особенный. Лера слышала, как девочка с ним общается, слишком тихо и неправильно, чтобы услышали взрослые. Он и вправду - особенный. Значит тот сон просто ночной кошмар, который Лера должна забыть как можно скорее.
Ведь если ты что-то забываешь - этого не было?
***
-Дио, если ты не поторопишься нам опять продеться ночевать в лесу. Мы словно дикари будем, а на утро опять всех напугаем.
-Я не знаю, почему они все считают этот лес чем-то необычным и боятся в нем провести ночь.
-Нас тогда приняли за призраков. Они думали, что мы восстали из мертвых и теперь всей деревне не будет покоя!
Сухой смех был ему ответом, к поясу его брата были подвешены зайцы и фазан, то, что попалось в силки за выходные.
-И все-таки странно, почему все боятся его, наверное, это у них в крови. Тогда почему мы не боимся?!
-Может дед, а за ним и отец просто по пьяни забывали нам рассказывать те байки, которыми самозабвенно пичкали наших сельчан их родители?
-И избавил нас от этого. - Со смехом закончил за него мысль брат.
-Неизвестное еще что хуже. Вот будь мы такими, как все и испытывай панический ужас перед длиннющими и извивающимися корнями. Поклоняйся мы лесу и в темноте шепчи отворотный заговор перед сном, дабы корни земли не проросли сквозь деревянный пол и не забрали нас в землю, - он улыбнулся, - может нам легче жилось тут.
-А так я думаю, нам придется уйти. Я чувствую что-то не то в жителях. Чем взрослее становлюсь, тем больше. Чужбина. Сердца.
-Знаешь, чужим веет от домов, где я вырос.
-С чего бы это…
-Может просто пора уходить?
-Многие, вырастая, покидали нашу деревню. Мне интересно, они все это чувствовали?
-Я раньше думал - их просто звала даль, если выйти лесом до петляющей дороги, построенной еще в те времена, когда живы были Города можно за два дня выйти из леса. Он на самом деле не такой и большой, я все хотел тебя взять, но боялся их взглядов. Они каждый раз меня останавливали Дио.
-Почему мне в последнее время холодно так, когда на меня смотрят? - Парень поежился. - В чем дело? Я-то знаю, что я сам не причем. Может все дело в том, что я думаю о Городах живых, а не поминаю мертвых? Чувствую - если я начну всех убеждать что я нормальный, такой, же как и они - я только уверю их в обратном.
-Люди верят в то, что хотят. Нам действительно пора уходит.
-Через три дня можно выйти на холм и увидеть дрожащую даль, что так манит Дио! Альфред говорил, он говорил со мной и рассказывал - как ему не хотелось отрывать от неё глаз!! Сколько было сил ему нужно, чтобы пройти обратно этой тропинкой в деревню.
Они нашли её под деревом. На земле были разложены вещи, прямо на траве еда, странная явно не местная и еще какой-то мешок. Может спальник, а может что-то для обряда.
Они не здоровались первыми, как и полагает из вежливости, а просто ждали, молча, когда она их заметит. Наверное, девочка заметила их еще давно и тоже по каким-то причинам не обращала внимание.
Она раскладывала на материи странные металлические вещи, которые словно из волшебного ларца доставала из не менее чародейного тугарина покрытого драгоценным металлом. Тот был прислонен к дереву, но от этого не выглядел менее величественным.
-Вы голодны? - она изрекала это, не отрываясь от своей работы, а может и священнослужения, положив правую руку, наверное, в знак приветствия на рукоятку странно предмета на поясе.
-Шелом весталка, нам с тобой по пути. - Дио подумал, что на вакханку она не похожа и решил рискнуть.
-Привет. - Просто и не оборачиваясь, сказала девочка, и Дио облегченно вздохнул - он не ошибся!
Следующим вопросом в плохо заученном ребятами диалоге приветствия послов из соседних сел и сборщиков-жрецов был вопрос о возрасте. Его и не нужно было задавать, ведь обычно он писался на головном уборе, в зависимости от разницы в возрасте протокол дальнейшего общения резко менялся. Впрочем, иногда такой убор мог и потеряться - не был ли сейчас такой случай?
Дио опять рискнул:
-Сколько вам лет? - Шепнул мальчик, понимая, что сейчас его как минимум убьют.
-Ноль целых двенадцать сотых.
-Как, не понял? - Чувствуя, что опять ляпнул что-то не то, он начал слегка краснеть. Ран спокойно смотрел то на деревья, то на их корни. Но при этом внимательно слушал этот разговор, словно давая брату самому расхлебывать кашу, которую тот и заварил, однако, не отказавшись окончательно от мысли подстраховать его. У него было написано на лице: «мы могли же просто пройти мимо, она шла в нашу деревню, тут поблизости и нет ничего кроме неё, а общение с послами и священниками - удел взрослых»
Удирать им придется вместе.
-Для путешественников есть такой термин как дисперсия возраста. - Девочка запнулась и опять вернулась к своему занятию. Через несколько минут она уже паковала все свои вещи обратно и крепила их к переносному алтарю - наверное, это все же был он.
-Понятно… - Дио совсем растерялся от странных и не входящих ни в один из ему известных протоколов ритуала общения с чужеземцами. И пожалел, наверное, в первый раз в жизни, что так плохо слушал тогда усталые и сбивчивые рассказы своего деда.
-А что такое дисперсия? - Ран задал этот вопрос так просто, что его брат внутренне вздрогнул. Ран всегда задавал не те вопросы, посему их обоих очень часто наказывали, когда были братья еще маленькими. Но путешественник не проявил, ни раздражения, ни злости.
-Я не могу оставаться в мире дольше, если не укладываюсь в неё.
-А что будет?
Они выходили уже к селу, девочка, наверное, все же это была девочка, несмотря, на то, что она держалась на удивление спокойно и таскала с собой здоровенный алтарь, вглядывалась в туманный лес, словно прислушиваясь к корням.
-Она слушает корни?
-Молчи…
-Что это за звук? - Она повернулась к Рану, наверное, решив, что человек не боящийся задавать вопросы сможет на них и ответить так же.
-Третий набат…
У Дио перехватило дыхание, но он быстро пришел в себя, уткнувшись расширенным глазами в землю.
-Они опять кого-то нашли.
Колокола всех трех соборов утопавшей в болотной чаще деревушки звонили. Этот звон, ноющий и холодный, злеющий неправильностью своей подобно той ноющей боли в сердце, когда понимаешь что не все так, как ты хотела, он, словно не мог вырваться из тумана укрывшего утреннюю деревню. И мстил слуху людей за свой плен.
Дома видимо строили раньше на сваях, а теперь на их примитивном заменителе - просто вбитых в землю бревнах. Они все стояли под разными углами, некоторые словно кивали друг дружке, другие подобно двум сторонам в споре пытались держаться подальше и в то же время смотреть друг на друга сверху вниз, не принимая своего родства.
И среди болотной чащи и человеческих построек гуляли эти невероятно ноющие звуки.
-Почему мне плохо? Зачем звонить в такие колокола?..
***
-Генриетта, а ты помнишь ту книгу, что взяла в прошлый раз с собой?
-А? - Девочка очнулась ото сна. - Ту, в которой автор человечество вывел как компьютер, установленный на борту корабля пришельцев, который занимался тем, что пытался представить и понять вселенную?
-Да.
Генриетта протерла глаза, разглядывая лучики света меж крон деревьев.
-Вот.
-Что, вот? - Не поняла девочка.
-Я чувствую, что её нет на мне.
-Те двое парней?
-Наверное.
-Это ничего страшного, Логос. Я уже её прочла два раза от корки до корки. К тому же - кража книги, это единственный вид кражи, который кражей считаться не должен.
Генриетта попыталась найти солнце глазами, но кроны были слишком густые и пропускали только узкие полоски света.
-Что ты смеешься? - Спросила она у Логоса.
-Да ничего. Просто в том, прошлом мире, все были помешаны на праве интеллектуальной собственности настолько, что возвели её в сан религии. Там тебя за такие слова сожгли бы на костре. А в предыдущем мире жгли на кострах книги. Мне кажется, мы попадаем в последнее время в одни крайности.
***
-Говорят, над Столицей уже третий месяц весит черное облако, и полыхают молнии. Еще говорят Сам Сатана ждет в преисподней шестьсот шестьдесят шестого дня с ночи смерти Короля, чтобы забрать его душу в ад - он лично за ней явится. А пока король лежит в мавзолее.
-Я знаю, как это бывает: у короля мигрень и он со скуки говорит: а давайте-ка мы пошлем известие о моей кончине, пусть народ порадуется?
И составляется ложный указ на потеху королю. Когда же ему все это надоедает - то он внезапно появляется из шкафа и всех пугает. Король ведет себя как ребенок, но это не мешает всем ненавидеть его.
Скачет такой гонец до ближайшего города и докладывает, что короля больше нет. Следующий гонец докладывает, что нет больше короля и в столице мятеж. А следующий - что с небес спустился Господь и покарал мятежников. И так - чем дальше, чем громче катится этот шар. Когда он достигает границы, по ту её сторону начинается ликование. И шпион докладывает королю - враги ликуют, и король смеется, кашляя и корчась от приступа.
-Ты что думаешь?
-Я - не знаю. Король убит - это мне известно, но кроме этого и досужих вымыслов - не знаю.
-Мы останемся и посмотрим, как сатана заберет душу короля? Генриетта?
-Я не знаю, Логос, наверное - это скучное зрелище? Может… - Генриетта прикинула что-то в уме и вдруг оживилась. - А он огромный?
-Дьявол?
-Да.
-Не уверен. В различных легендах его изображали по-разному, когда как старикашку, когда как помесь барана с козлом.
-Может быть их несколько? В зависимости от размаха праздника появляется какой-то особенный черт.
-Генри, я не уверен, что Черт и Дьявол - это одно и то же лицо.
-Логос. Скажу тебе правду. Ты слушаешь меня?
-Да, конечно - я весь во внимание. Говори, Генриетта, не томи!
-Логос… я ни в чем не уверена в этом мире.
-Во так дела. Но как ты тогда принимаешь решения?
-А я не задумывалась.
-Это странно. Наверное - это хорошо, что я с тобой. Правда не уверен как такое сотрудничество разума и надмозга может быть эффективным, но я постараюсь обойтись без экспериментов.
-Логос, а что такое надмозг?
-Слово, которое я запомнил в мире минус четырнадцатом для тебя от этого. Ты помнишь?
-Неа. - Генриетта покачала головой.
-Там у тебя были сиреневые глаза, ты помнишь?
-Нет. - Генриетта продолжала разговаривать со своим мотоциклом, идя вдоль дороги. Она вела его сбоку, как велосипед.
-Мне очень запомнилось это слово - оно чересчур редкое по смыслу. С одной стороны говорит о преимуществах, с другой стороны явно несет в себе печать недостатка. Мне кажется, в нем нет человеческой иронии, но может я и ошибаюсь. В нем есть какое-то доброе механическое волшебство…
-Логос.
-Да Генриетта?
-Мы - разные… - Сказала Генри, разглядывая серебристо-голубую гальку у своих ног. Вдалеке вспыхнуло второе солнце.
-Не смотри Генриетта. На тебе нет очков.
-Что там? - Спокойно спросила девочка, продолжая, прищурившись, смотреть в сторону опушки леса.
-Не уверен, Генри. Но, наверное - Сатана-сама явился за душой Короля.
-Мертвого короля?
-Не уверен, что он был мертв, но вспышка слишком яркая. Тут кругом возделанные поля. Наверное, нам стоит поискать ров для полива.
-Бежим. - Сказала Генри, закидывая ногу в седло и натягивая свои очки.
