Страруда - Истории Чудовищ: Чайки под проводами. Мел за светофором. История Анны.

[mariko_26_11]

-Я лицезрю Чудовищ. Ибо Чудеса грядут.

В городе, которого больше нет на карте жила девочка когда-то. Она любила солнца свет, но было лишь одно у неё окно, ведь не могла она ходить, хоть и была Человеком. Однажды она заболела. В комнате той же лежала и смотрела в застекленное окно. Она не спала, она боялась почему-то теперь спать, ведь не хотела Чего-то терять. Она лишь смотрела в застекленное окно, пытаясь вспомнить запах улицы, но не могла. Однажды луч света проник сквозь окно, осветил её лицо и превратился в душистого кота. Солнечный Кот ей помог снова встать, они вместе играли, и все забывали. В эти мгновения ей уже было не страшно все забыть навсегда, она видела сияющие зеленые глаза кота, и удивлялась, откуда в них столько неба. Счастье затопило ту комнату, кот нашел оттуда выход, они дверь рисовали мелом под кроватью, и смело вместе ступали во Тьму.
Они гуляли по дивным мирам. Они искали дорогу назад. Кот не сказал, что та дверца захлопнулась за девочкой навсегда.
Ведь она тогда умерла.

Чайки под проводами. Мел за светофором. История Анны.

2010 год, Этот город, Эта страна.
Здрасти, меня зовут Анна. Я приехала в этот город случайно - ровно полгода назад. Еще у меня есть брат, зовут Чика. Приехал со мной, тоже случайно, и как в западло с полгода назад. Здоровается он обычно так:
-Я Чика, можно Чика-кун.
А потом смотрит на лица перед собой и улыбается. А вообще - он редко улыбается. И как же хорошо, что он редко улыбается. Неправильно мой братик с детства улыбается, не научили вовремя, прямо, как кота нашего мяукать, но тот просто квакает, а мой братик - улыбается.
Когда он улыбается, я обычно хмурюсь. Мне жалко людей, а еще больше - свое время, жаль, что его еще так много впереди. Вообще - жалость - замечательная штука. Как жаль, что люди перейдя от превознесения жалости Христа к жалости Инквизитора, потом жалости Ученого, наконец, обретя Просветление в отрицании жалости Философа по-прежнему считают её недостойной. Попользовались и бросили, так, братик?
С чего же начать. Наверное с начала, не хочу даже Тебе рассказывать о жизни в том, другом городе, ведь для Тебя важен Этот, Ты его избрала, ведь так?
Жалость…
Когда я впервые увидела этот город, мне стало его жалко, значит ли, что полюбила его? Вдалеке мигал светофор, я видела его с перрона, странно, наверное. Ступеньки спускались вниз в четыре пролета, по ним шли люди, облака обожгли мне глаза, очки я не любила - у меня падало зрение, и я хотела последние месяцы походить без них.
Еще там был парень. В желтом плаще и с желтым рюкзаком, по-моему, там была цифра восемь, а может и змея, на рюкзаке, а может и на плаще, но она точно была там. А потом что-то сжалось в животе, и Анна упала. Я упала вслед за ней, словно была у неё в рюкзаке за спиной. Мы летели вместе, вдвоем, прямо под ноги людям.
То есть первые три дня в этом городе я провела в больнице. Единым целым я и Анна стали еще там, на перроне. Я перестала наблюдать суету тёти вокруг меня и сидевшего рядом на сумке Чику и ноги бредущих вокруг людей. Странно, я думала, толпа более брезглива и пуглива. Наверное, они просто не заметили меня или что-то еще произошло. Наверное, они смотрели куда-то не туда, то есть, не на меня. Хотя на меня смотреть и не нужно было. «Я невидимка!», радостно думала Анна, пытаясь хоть как-то вздохнуть, и хлопая рукой по усеянному окурками перрону, как борец на ринге после залома руки или ноги. Брат сидел и рассеянно, неподвижным задумчивым взглядом смотрел сквозь ноги прохожих в какие-то одному ему ведомые дали, а тётя тихо сходила с ума. Все-таки, наверное, это продолжалось не больше секунды, но тогда все было таким медленным.
-Чи-ка… - Медленно произнесла я.
-Я съем твои чипсы?
«Мама звонила, наверное…»
Я резко села в кровати. Живот странно заныл, я пальцем нащупала шов после операции.
-Ты думал, я умру?
-Надеялся.
-Все еще надеешься? - Тихо спросила я. Мы были в палате одни, причем он уселся на мои ноги.
-Еще бы, иначе, зачем я тащил сюда столько чипсов и колы?!
Я посмотрела на разбросанные по чистой постели желтоватые кусочки чипсов. Крошек не было, словно он специально их раскидал так.
-Светофор был на красном.
Брат остановил руку, сунувшую было чипсину в рот, и посмотрел на меня затравленно.
-Покажи шрам, - сказал он. Я аккуратно двумя руками задрала майку и наклонила голову на бок.
-Я бы сделал лучше. - Убежденно сказал брат и протянул мне чипсину. - Хочешь? Может она поможет.
Это была довольно длительная беседа с Чикой. Обычно он объясняется знаками, шлет смс или разбивает первый попавшийся предмет и смотрит на меня, мол «посмотри, что ты наделала… все из-за тебя…»
На том разговор и заканчивается. Чика - он и в Африке Чика.
Первые два месяца в городе было спокойно, первые три месяца мало чем отличались от моей жизни в том, другом городе. Собираясь в школу, брат каждый раз упорно клал в карман нож и оставлял дома сотовый. Это тот, который купила ему мама, который купила я - брал с собой, но засовывал глубоко в нутро своего мягкого как пудинг (на вид) рюкзака.
-Поводок. - Сотовый летит в ящик стола. Пинок - и ящик закрывается, а сосед наш, через стенку который, просыпается. Но он слишком культурный, чтобы выяснять отношения. Он надеется, что все само уладится. Впрочем, возможно, ему просто лень, он завтракать садится. Иногда мы встречаемся с ним, по пути в школу. Однажды это случится. Я надеюсь.
У меня скоро выпускной, а если Чика будет развиваться как прежде - он нагонит меня как раз к нему. Я про его прыжки через классы.
Чика выбирает, что бы ему взять сегодня с собой в школу вместо учебников и тетради. Та у него одна, всего одна, вообще - ОДНА. Единственная!
Я у него тоже - одна.
По окольным тропкам мы пробираемся на школьный двор. Еще солнце только подниматься начало, а мы уже внутри. На окне была GSM-сигнализация, такие раньше ставили на гаражи. Чика достает из рюкзака отвертку огроменную и еще одну - маленькую крестовую берет в зубы и идет ломать все что можно. Я как неприкаянная брожу по пустой школе. А Чика все бегает и восхищается, причем у него это странно получается - чем больше в нем восторга, тем короче его слова, при достижении точки оргазма мозга он начинает произносить отдельные невнятные звуки. Например, его приводит в бешены восторг GSM-реле на системе школьного отопления. В правой руке у брата глушак для сотовых в левой Эйфория моей сборки.
-Буржуи. - Говорит брат, у него по подбородку течет слюня, в то время как его руки на автомате разбирают и отсоединяют представляющие ценность вещи. Вот будь он взрослым, было бы противно. Даже будь он настолько же красивым взрослым. Но Чика моложе меня на четыре года, к тому же он МОЙ брат. Поэтому вспыхнув, я отворачиваюсь, чувствуя, как тепло разливается по груди и колит, словно ток.
В общей сложности на 238.000 (двести тридцать восемь тысяч) рублей было снято лишнего, явно не школьного оборудования.
Всю обратную дорогу Чика цитировал Маркса. Мы естественно опоздали, так как сбывали. Когда же, сделав круг по городу, вернулись за знаниями, то поняли, что эти вещи школе действительно не были нужны - никто не заметил пропажи. Узнали только к вечеру на второй день.
Странно.
Учитель объяснил, что он наш классный руководитель и посетовал, что мы не были на линейке месяц назад. Учитель объяснил классу, что мы брат и сестра в очень сложных условиях, в подробности вдаваться не стал, но думаю, карточку он видел.
Сами поймут.
На меня глядел серый класс. Впрочем, светлое пятно было, как раз под окошком, туда я и направилась.
-Сядь с Лилей, она не кусается. - Сказал учитель химии моему поднятому среднему пальцу.
-Это косплей? - Спросила девочка с пепельной челкой у меня. Я подняла повязку и показала глаз. Вопрос отпал.
Брат на перемене объяснял какому-то милому очкарику, как решать точные уравнения теории суперструн, если отказаться от «тупой» и «громоздкой» математики и воссоздавать её заново уникальную для каждой задачи. На следующих двух переменах его не было видно, а после уроков во дворе он задал этот вопрос.
-А ты кто? - Спросил он у отвисшего рта мальчика в очках как у Гарри.
-У моего брата амнезия. - Ответила я грустному взгляду мальчика в очках как у Гарри.
-Я тебя не знаю… - Сказал брат.
Я обняла брата. Мальчик переводил взгляд с него на меня и обратно и снова и снова - туда и обратно.
-Зачем их звать с небес обратно на землю?
-Что? - Спросил милый мальчик.
-Его сильно ударили по главе, и братик повалялся в коме, союз отца и матери распался, папа в Германии теперь живет, а я коплю деньги ему на киллера.
-Понятно. - Ответил новый знакомый Чики.
-По главе в день, понял?
Мальчик покачал головой.
-И я не знаю, что с этим делать. Но он каждый раз все забывает. Учителя в курсе, не переживай. Завтра снова пообщаетесь, а пока я повела «это» домой, пока оно не описалось. Ты ведь не хочешь на это смотреть?
Брат пускал слюни. Я краснела от удовольствия.
-Сильно ударился. - Еще раз повторила почти уже девушка Анна. И потащила брата под мышкой за собой.
-Ты извращенка, Аня. - Сказал мне он. - Выпусти.
Только мне брат никогда не задавал этого вопроса. Я действительно у него одна.
Это был наш первый день в новой школе. Увидев у подъезда тётю с забытым мной и им именем, он спросил у неё:
-А ты кто?

Мы нашли его не сразу. Сказки помогли. Те, что написаны всюду мелом.
В магазине было темно и сыро. Собственно и не магазин это был, а подвал жилой многоэтажки, только слегка необычный. Чтобы попасть туда, нужно было нажать одновременно четыре цифры на панели лифта, а какие… я догадалась.
На глубине восьми метров под городскими улицами живет Бультерьер. Буля рад любым гостям, которые смогли к нему добраться и не принесли с собой ненужного внимания. Вообще он вполне нормальный такой, этот Буля. Ему понравилась моя Эйфория, Буля предложил кучу самодельной ерунды за её чертежи. Он начинал чесаться каждый раз, как кто-то входил в лифт, ведущий в его конуру. Он обещал найти все необходимое к вечеру и сдержал слово. Правда, раскаялся, что инструкции пропил. Я сомневалась, что они вообще существовали, но Буля твердил свое:
-В нашей Армии учет и инструкция идут рука об руку с самопроизволом и небольшим предпринимательством, дорогуша!
-Почему? - Спросила я как можно более странным голосом. Он слегка опешил даже. Вообще в эти мгновения он напоминал отца «симпатичного вампирчика», утверждающего, что «у них, у свиней, все как у… людей…»
-Это же Наша Армия. - Наконец нашелся он. Я усомнилась, молча в этом.
-Р-ррр, - Рычал Бультерьер, глаза его наливались бардовой кровью. Из динамиков стонали «Волки» Би-2. Братик за спиной продавца насиловал секретный ящик стола. Душа отдыхала…

-Знаешь, - сказал братик, - с каждой уничтоженной на оборонных заводах этой страны ракетой мы неукротимо приближаемся к третьей мировой войне. Раньше было наоборот, мы удалялись, дошли до точки интересной и снова стали приближаться. У нас их было шесть тысяч, теперь две, каждый месяц режим по пятьдесят, скоро наш самый вероятностный противник за океаном может решить, что «можно и рискнуть, если чё…», а это «чё» обязательно скоро нарисуется на горизонте событий политики. Раньше войну сдерживал не страх, а неэффективность, ведь они бы убились об советы, а теперь об рашечку убиться сложнее, и с новой системой распознавания целей на радарах, основанной на разработанных нашими программистами нейронных сетях они могут даже без развертывания полноценного щита (что запрещено согласно договору между нами) сбить исключительно летящие в них боеголовки, не обращая внимания на ложные цели, которых будет дофига над полюсом.
-Будешь такой фигней забивать молодые мозги, скоро состаришься внутри. - Ответила после слишком долгого молчания я.
-Аня - девочка без прошлого. Ей так удобно просто. Живет в мире без будущего. Ему так тоже, просто удобно, и все.
-Я убью тебя. - Сказала я тогда, но отложила как бы на потом. - Ладно, а пока я сделаю с тобой что-нибудь плохое!
-Как это? - Братик поправил воображаемую повязку на глазике.
Я сбила его с ног и уселась на грудь, прижавшись лоном сквозь одежду.
-Может и как это… сытное-сытное, хочу - не могу, - говорила я как одна девочка из позабытого детства. Я действительно плохо помню то, чтобы было несколько лет назад. - Но почему так хочу? - Шептали мои губы.
-Ну, - глухо как-то, прерывающимся голосом ответил братик из-под меня, - некоторые ученые считают это болезнью, я думаю, - он поудобнее устроился на земле и сжал мои холодные пальцы, - думается мне это вид наш хочет освободиться и приносит часть себя в жертву. Такие мы, с этим ничего не поделаешь. Считай себя больной дурой или героичной Жанной, все равно все едино. Ты не поймешь, чего он хочет, потому что он тебя заставил хотеть другого, ты должна быть такой. Вот и все.
-Все?
-А что ты хочешь еще? Разве тебе всего этого мало? Аня, почему у тебя такие холодные пальцы, сейчас же тепло!
-Наверное, от того, что сердце слабое. - Усмехнулась я.
-Я думаю - люди никогда не говорят того, что на душе, защита такая. Я думаю все, что ты делаешь и говоришь - тоже попытка забыться.
-Вот и забей на меня или лучше в меня. - Улыбнулась я.

-Как думаешь, зачем все это?
-Безвидовыми существами…
-Чего?
-На нашей планете все существа обладают ограниченной продолжительностью жизни необходимой для видовой эволюции, причем чем меньше продолжительность жизни одной особи тем быстрее идет развитие вида (например у тараканов на протяжении прошлого века выработался иммунитет практически ко всей химии применяемой для их извода в начале 20го века - у них за это время сменилось столько же поколений что и у человека за последние несколько миллионов лет), но видовая эволюция живых существ не может продолжаться *вечно*, а для безвидового (бессмертного) существа конец эволюции тока - смерть (несмотря на всю бредовость этого утверждения)….
Вот и есть теория что прилетел(и) такое(такие) существа на подходящую для этого планету (Землю) и проводят тут эксперимент по нахождению выхода из тупика в который зашли (откат в эволюции прям как с 4м пеньком у Интел)…

Бог это тупиковая стадия эволюции сознания, когда не остается ничего, что бы воспринималось как субъект, вот прилетел такой бог на нашу планету, и откатил эволюцию, создав тут жизнь, зачем ему это надо? Может быть, не видя смысла дальнейшего существования, такое безвидовое существо, ангел, солярис, называйте, как хотите - видит конец только в смерти. Ему не к чему стремится, нечего исследовать, оно не изучает, а творит законы.
Получается такая гадость, ну или бог, как вам угодно, переходом какого-то вида на следующий этап эволюции.

-Не каждый человек - свой мир, общение, вот в чем дело. Они еще и общаются, сволочи, эти боги.
-Люди - даже не создатели, они - ищущие. На самом деле, если присмотреться, между сотворением и поиском мало различий. Я тут все просчитал. Приблизительно конечно и сделал удобоперевариваемую для мозга среднего мугла модель.
Чика развернул экран. Там Земля была похожа на синеватого дрожащего ежа, у которого вместо иголок невероятно длинные нити, похожие на волосы. И они не то, чтобы шевелились, как-то менялись. Чика приблизил модель, и у меня отвисла челюсть.
-Смотри. Миры эти отнюдь не параллельны. Вообще трудно говорить в нашем мире о параллельности чего-то.
-Но ведь говорят же.
-А-га-а. И главное - думают!
-Думать ложь не то, что говорить ложь?
-Не ложь - не ложь!
-И совсем не истина.
-Они тянутся из каждого человека на нашей планете. И это отнюдь не шесть миллиардов миров, это… смотри… число, ну можешь считать, что это число из шести миллиардов символов в шести миллиардной системе счисления. Они, эти нити, сплетаются и прорастают друг сквозь друга, это даже не миры - это судьбы миров. И постоянно, тусуются что ли. Стоит двум людям сблизиться, нет, просто пообщаться, обменяться информацией и они двоятся, меняются. Короче поздравляю, у нас тут размножаются шесть миллиардов богов, прямо инкубатор какой-то.
Мне почему-то вспомнилась реклама средства для туалета и все фантастические краски сразу поблекли.
-Ну, ты умеешь…
На экране каждая нить вилась и превращалась в многомерную плоскость, чтобы породить множество планет и населить их богами, которые прорастали вновь и вновь. Они мечтали, что поделаешь. Все повторялось. Что-то менялось. Наверное.
Все было красиво, но как-то… ограниченно, что ли. И я подумала, что 3D Max плохо подходит для передачи смысла жизни глазами рядовой вселенной.
-Это потому что они повторяются по циклу, у меня память не рекуррентная же. Поэтому у меня только планеты, а не группы галактик.
-А большой взрыв - это пуповина, да?
-Ну почему же… Я думаю, информация не может распространяться по этим «нитям». Поэтому мы никогда не узнаем, что было до рождения нашей вселенной. Ведь они растут из людей, из их снов и мечтаний, а значит они не информация, а метаинформация, они субъективны, эти нити.
-И поэтому они для нас, эти миры, так фрагментарны. Мы видим только начало этих нитей, и не можем узнать, никогда не сможем, во что они превратятся, в конце концов. Это как «трудно думать во сне».

-Что читаешь?
-Знаешь, у неё каждый роман заканчивается концом света. Третьей мировой войной, иногда другой конец наступает, но обязательно конец. То есть, я заранее знаю, что произойдет в конце, сейчас читаю и думаю: зачем все это? К чему они так страдают, если все равно все умрут!
-Не все равно, главное как жили, верно?
-Не знаю. Просто глупость иногда накатывает. Не знай, я про форматирование мира под конец книжки, по-иному бы ко всему отнеслась, был бы хоть какой-то смысл.
-Смысл есть - все умрут, все это когда-нибудь закончится.
-Да бред все это. Просто жалко, что герои выясняют отношения, вместо того, чтобы просто жить…
-Почему?
-Что почему? - Не поняла она и повернулась, наконец, ко мне.
-Почему жалко? Может это и есть их жизнь, они выбрали её такой.
-Потому что это случится в самый неподходящий момент, когда никто к этому из них готов не будет, и тем самым все нарушится, не зная момента конца, как можно строить планы?
-Зачем?
Она закусила палец.
-Действительно глупые вопросы и тупой финал. Я не знаю, что её стукнуло или торкнуло в детстве, эту писательницу, но что бы она ни писала - конец всегда один.
-Может быть, ей просто нравится третья мировая война.
-Как может нравиться то, что еще не началось?
-Вот ты. Ты ведь еще не «вышла замуж»? - Я улыбнулась, видя, как дернулись её ресницы. Наверное, она почувствовала изменение в моей интонации. - Но ты как-то к этому относишься. Даже не зная, как это случится, тебе ведь интересно и важно. А интересное и важное всегда такое, за него обычно болеют.
Я встала и зашла к ней сзади, положила руки на плечи, потом спустила их ниже и сжала пальцы, нагнувшись, уперлась подбородком в обнаженное плечо.
-Можно мне просто так постоять?
-Просто? - Её голос слегка изменился, может я просто слишком сильно сжала ей грудь, а может…
-Да. Извини, но мне приятно сейчас и не хочется тебя отпускать. Я просто постою, прижавшись к тебе, можно?
-А ты случаем не мальчик?
-Нет. Я девочка.
-Я что похожа на дуру? И так вижу, что девочка.
-А что тогда спрашиваешь? И вообще, еще немного и я перестану чувствовать то, что заставило меня тебе это сказать, поэтому лучше молчи и стой прямо.
-Извини.
-Вот так лучше. Я не знаю, что это… но иногда на меня находит…
-Ясно… Я думаю, это называется «любовь».
-Это - не любовь. В смысле - я не люблю тебя.
-Любовь бывает разной.
-Почему ты сказала, что и так видишь, я не поняла.
-Ну, просто, когда я произносила это, я в конце смухлевала.
-Смухлевала?
-Наверное, так. Слово последнее заменила, думала что поймешь.
-И?
-По интонации поняла, что ты не поняла вот и разозлилась немного, скорее на себя.
-Что было за слово?
-«Лесбиянка»…
-А почему не сказала? Я не кусаюсь.
-Да я откуда знаю? И вообще, если ты говоришь с евреем, ты же не называешь его «еврей», если говоришь с очкариком, не твердишь постоянно про его очки, если с толстым одноклассником разговорилась, не будешь ему каждую минуту напоминать про фигуру, а если с худой девочкой из соседнего класса - не скажешь, что у той «анарексия», а заметишь что она похожа на эльфийку, та сама все поймет, а остальные может и не смекнут. Просто никто за обратную сторону слов не лезет без нужды, разве со скуки.
-Да я понимаю тебя. Люди называют это «политкорректностью», именно это и бесит меня в Человечестве.
-А что это ты про человечество сразу?
-Молчи. Просто спокойно дыши. Меня это расслабляет, если тебе так это важно - я не лесбиянка, я тебя не люблю и ничего с тобой делать не собираюсь, не хочу и не буду. Просто отдышаться дай.
-Понятно, тогда ты энергетический вампир.
-Блин…
-Раскусила?! - Почти задорно воскликнула она.
-Ага. Я с детства такая. - Отчего-то решила подыграть я. В том, что я не вампир, я не то, чтобы была уверена, просто мне было чихать на это.
-Ну, заряжайся, кровопийца!
-Спасибо…

-Есть такая штука, совесть называется. Она всегда ограничивает свободу индивидуума в пользу общества, социума или другого индивидуума. Это досталось нам от предков, и им вполне хватало. И вот НАФИГА нужно было выдумывать сначала мораль, а потом законодательство? Кому от этого легче?
-Обывателям. Можно спокойно жить…
-Блять! Спокойно живут хранящие геном или по-русски биомасса, все настоящие, свободные, такие как я - в вечном движении и поиске себя, других, экспериментов на свои задницы! И нам-то это как раз во вред. В результате нонсенс: эта навороченная розовая хуита тормозит развитие её создавшего человечка. Зачем деревянные крылья, которыми нельзя махать?!!
-Ты про самолет?
-Двигателя нет, ничегошеньки нет, есть крылья, и они красиво выглядят. Все спокойны: человек при крыльях! Как бы мечта, и типа вроде все на правильном пути - машем и улыбаемся, машем и… Все. Радость. Достигнута. Пик. Красота. Покой. Гори в аду тупой мир!
-Успокойся…
-Так помоги!!!
В итоге меня откармливали бананами (она окунала их в мороженное и совала мне в рот, подбирая пальцем капающую сладость и слизывая её) и водили по друзьям знакомым серости чуть ниже средней, вручили запечатанный конверт и битком набили спортивную сумку чужими дисками с музыкой.
-Прости за розовую…
-Ладно…
В конверте было письмо от Феликса. Бумажное, настоящее. Такими пользовались давным-давно, если считать в миллисекундах.

Феликс задумался. Потом сказал:
-Её зовут Дика, странная женщина. Отец - индус, мать цыганка. Переехала в этот город семь лет назад, с тех пор совсем не изменилась сама и не изменяет себе.
-В смысле?
-Увидишь! Ты только про возраст её не спрашивай.
-Скажи сразу, иначе не пойду.
-А что так, ты же храбрая такая, к Буле одна лазила, брр. - Он поежился.
-Мальчики боятся изнасилования больше, чем девочки, это факт. - Заметила я, но ногу, мешавшую ему пройти, не убрала.
-Ты это к чему? Ладно. Красивые у тебя бедра. Она гик короче.
-Я тоже гик, и что с того?
-У неё это сильнее выражено, к тому же про возраст не спрашивай, она как те близнецы, ну ты поняла, надеюсь.
-Я, наверное, совсем не приспособлена к жизни на этой планете, понимаю, совсем не то, что авторы слов. - Я развела руками и скорбно вздохнула.
-Хорошая шутка, особенно про неприспособленность, мило очень, идем.

-Что с ним?
-Буля загрыз.
-А… Буля это кто?
-Ликан в капитанских погонах.
-Ясно.
-Торгует краденым с полигонов. Живет в конуре под приговоренной к сносу хрущевкой.
-Что, и не снесли?
-Не-а. Он же рычит.
-Ясно.
-Зачем ты моешь руки?
-А я их не мою, я их умываю.
-Руки любят умываться?
-Гигиена рук, гигиена рук!