Страруда - Дверь Снов. Сон пятый - «Девочка, что лазила в окно!»
Она залезла и улыбнулась. Я как всегда покосилась на дверь. Дверь была закрыта. Я успокоено вздохнула. Каждый раз я, лежа в больнице при появлении Светланы все боялась, что кто-то зайдет и увидит её.
Мне почему-то казалось, я глупая, наверное, но мне все равно казалось - если нас увидят вместе - все пройдет, чары рассеются, и я боялась того, что вместе с чарами уйдет и она.
Исчезнет.
Будто её и не было. Той, что вечно заходила через окно, несмотря на четвертый этаж кардиоотделения.
Он улыбнулась опять.
Она почти ничего не говорила, но мне сразу становилось теплее от её улыбки. От этих странных теплых глаз. Они кому-то могли показаться холодными и чрезмерно яркими, но я всегда могла видеть, то, что не заметят другие. У меня всегда было свое видение, свои критерии для всего в этом мире. И для этих глаз тоже.
Они залезли в магазин, ночью, чтобы достать эту игрушку…
Вот дураки…
Она спросила меня, какую я люблю музыку…
Они сделали музыку погромче. Ха, погромче не то слово - она вывернула колесико на полную, а мальчик вышел в коридор. Вышел не то слово - он не ходил, а словно плыл по воздуху. Невозможно было заметить начала его движения. Не было никаких признаков, что он начнет двигаться. Не было никакого напряжения в нем, никаких рывков. Так медленно начинал и ускорение такое равномерно, наверное, он хорошо танцует.
Я почему-то покраснела.
Похоже передвигалась и она. Я сразу заметила эту странность, но только когда заметила как похоже они двигаются - поняла что они словно брат и сестра.
Не от мира сего…
Никогда еще она так тепло не улыбалась…
Я не могу - прошептала она, чуть повернувшись к двери. Неужели брат её слышит.
Он не мой брат, сказала она так же шепотом.
Её лицо менялось.
Она открыла рот словно лишь для того чтобы мне показать растущие клыки.
-Режутся… - почему-то ляпнула я, я такая дура, всегда, когда не знаю, что сказать говорю первую пришедшую на ум глупость.
Она опять еще тише что-то шепнула двери и, по-моему, даже получила ответ.
Её лицо совсем сблизилось с моим.
Темная принцесса пела свою самую красивую песню.
The Pyre's Song…
На ней была такая душистая одежда, и она сама так приятно пахла. Так что я даже чихнула, и слезы удовольствия потекли из глаз.
Она смотрела прямо в мои глаза и улыбалась. Не губами, а чем-то внутри себя. Я уже почти рыдала от счастья, смотря в её бездонные глаза.
Открыла ротик.
Я рассмеялась. Такие уже длинные. Ничего вообще в голову не лезло. Пальцы ласкали её клыки. Она все вздрагивала и смотрела на меня…
В дверь ломилась медсестра. Она не видела мальчика, что стоял словно распорка. Упирался ногами в сколький мрамор больничного пола. И смотрел задумчиво в потолок, словно слушал. А вот что он слушал, песню ли что звучала на все отделение или что другое никто не знал. Никто, тем более что среди быстро собравшейся перед дверью маленькой толпы не было человека, кто бы заметил мальчика.
Никто не понимал - почему нельзя открыть дверь. Медсестра звала на помощь.
Девочка, которой жить осталось пару дней, заперлась у себя в палате, включив на полную громкость музыку.
Значит, кто-то ей сказал, значит, там сейчас происходит что-то нехорошее.
Дверь открылась
Она лежала на кровати, смотря восторженным глазами в потолок.
Музыка ревела на полную, голос, красивейший голос вокалистки словно разрывал небеса. Он поднялся для заключительного куплета, и опять ушел вниз, почти в шепот…
Окно было открыто и занавеска, белая с лунными голубоватыми отливами колыхалась; была, творила сказку, царствовала детская зима, ледяной ветер гулял по палате…
Девочка была мертва.
Потом будут выяснять - кто морил девочку голодом, ведь у неё на лице было написан диагноз - малокровие.
Смерть от малокровия при острой сердечной недостаточности.
Ежегодно тысячи детей умирают в больницах от такого диагноза…
И никто не видит того что не нужно им видеть.
Маленьких следов на шеё.
Это как искать что-то важное, что знаешь где, смотришь на него - и не видишь.
Оно просто скрыто. Ты сам его для себя закрыл, невольно….
А тут кто-то, для всех и осознанно…
Девочка шла по улице, по бордюру между двумя плотными потоками машин. Никто не видел её. Все смотрели только на дорогу. Если и заметил бы - лишь на секунду и тут же потерял бы из вида, приняв за приведение.
За неё шел, а точнее почти плыл как корабль по морю мальчик, на пол головы выше её. Он задумчиво смотрел то на небо, то на кроны деревьев. По его лицу было видно - ему не нравится небо, где даже при его зрении почти невидно звезд и кроны, которые даже ночью почти серые от пыли. Но он молчал…
-Давай я тебя теперь…
Она молчала минуту и дальше брела по бордюру…
-Буду называть братом. - Почти с нежностью прошептала девочка.
А мальчик промолчал…
Он был согласен…
Он брезгует вами, людьми. Он пьет только мою кровь. Его сестры…
Страруда спит днем и шепчет мне сны ночью…
Она погладила задумчиво живот
Спи в моей страруде. Там ты будешь всегда в безопасности. Там бы будешь спать, и грезить вечность. Там ты свободна. Больше чем в этом мире, по крайней мере.
Страруда поставила книгу на полку. Я вздрогнула и, роняя капли чего-то сладкого смотрела на извивающееся спиралью пламя свечи.
Шкаф улыбался в темноте. Он был доволен, что я довольна.
А я чувствовала себя больной как никогда.
Я не плакала… я просто как-то странно дышала.
Люди смотрят на мир по двум причинам.
Первая - хотят что-то увидеть или чего-то не пропустить.
Вторая - им очень приятно на что-то смотреть.
Ему не хотелось смотреть в этом мире ни на что…
И он и так «видел» все, что ему было нужно.
Сначала он отрастил длинную челку и ходил с одним закрытым ей глазом. Потом закрыл ею оба глаза.
Теперь лишь нижняя часть лица мальчика была видна под этими волосами. И он всегда смотрел в сторону.
Но всегда знал, что делают вокруг него люди…
Он всегда был одиноким. Но как-то что-то с ним случилось, что-то разладилось и он …
Наверное, он не смог быть настолько одиноким больше…
Так появилась я…
Он не пьет кровь людей. Я пью её. А он пьет мою.
Так недавно…
Я смотрела на плывущие метки, над книгой, что держала в руках, взяв с полки странного улыбающегося шкафа, эти отметки, они извивались, словно флаг родины.
Это произошло так недавно…
В этом хаосе, дисгармонии звуков и суете он словно олицетворял собой полную гармонию. Все сразу прекратилось бы, если бы они его видели. Но его опять никто не видел. Поэтому все продолжалось. А он, молча, и смотрел на небо. Я думаю, он просто отключил при этом свой слух. За долгое время научишься всему. И уши «отключить» легче, чем глаза. А ведь второе необходимо для того чтобы научиться видеть то что сокрыто для обычного зрения. Все это могут «видеть» но из-за слишком яркого солнца, из-за громадного количества информации, что их мозг обрабатывает в секунду времени просто не остается даже части внимания человека, чтобы обрабатывать этот слабый поток, который вливается в него через чувства, начиная с седьмого и дальше…
Все забыли…
О том, чем когда-то обладали.
Ведь это не нужно для жизни, для выживания в мире это скорее лишнее и вредно. Те, кто пользовался этим, умирали первыми. Зачастую детьми, они из любопытства входили туда, где выжить не могли. Они не могли донести свои «особые» гены, дать потомство. Таким образом, все ненужные человеку чувства атрофировались. Это как слепота у существ, живущих под землей.
Им зрение только мешает, по себе знаю - из-за него начинаются галлюцинации. Когда больше года проводишь в полной темноте…
Мне пришлось однажды. Из-за глупости я заблудилась под землей. Вошла где-то в Крыму, вроде поблизости от Туапсе. А вышла, нашла щель и вылезла за сотню километров оттуда спустя два года.
Худая, при виде меня дети, что играли поблизости бросились на утек. Они подумали, я ощутила весь их страх и все мысли в нем тонувшие:
-Это же зомби, она мертва!!!
Я действительно не очень хорошо выглядела.
А все - мое любопытство. Ушла в столь знакомую темноту и потеряла все. И запахи и свет. Там словно губка из проходов. Теперь для меня это страшное слово - карсты. А ведь там столетиями прятался мой народ. Но теперь там пусто. Я по крайней мере не нашла никого. Кроме летучих мышей, которыми изредка удавалось перекусить.
Два километра вперед, километр адского колодца со сколькими стенами вниз. И я на дне. Тут две дохлые мыши и тупик. Ломала стену и дальше два километра поворотов и тупик. Иду назад. Я там, наверное, прошла тысячи миль за эти годы. И сотни раз скреблась сквозь известняковые стены, надеясь, что за ними выход. Я, правда, отчаивалась. Мне через месяц стало страшно. Впервые с тех пор как я потеряла свет. Я поняла - я тут надолго. И мне нечего есть…
Я дура…
Мне все это поделом…
Я носилась по коридорам, ловя тупики. Провалилась в речку и плыла, потом меня несло, потом опять плыла, потом устала. И меня опять несло. Я лежала на дне и понимала…
Надо мной нет воздуха…
Я на дне колодца, а наверху нет воздуха. Я ничего не помнила. Как меня сюда принесло. Я не знаю куда плыть…
Я не знаю, сколько тут буду лежать в сознании…
Я плыла дальше…
Я никогда так не хотела найти людей. Я была голодна. Очень. Но я бы их есть не стала. Я молилась, чтобы они были. Они же иногда тут лазят. Пусть они меня выведут на поверхность. Я там кого-нибудь найду. Я их есть, правда не буду.
Но они, наверное, испугались бы меня и убежали.
А если бы не убежали, я бы их сразу съела.
Всех.
Я всегда могу держать себя в руках. Даже когда голодная и не приближаться.
Но когда они рядом.
Это как магазин полный игрушек.
Хочется все!!!
Все перепробовать…
Мальчик протянул рук и поймал пулю, что попала бы его «сестренке» аккуратно промеж глаз, та только зрачки расширить успела.
Прыжок и его нет там, где только асфальт треснул. Когда он перевернулся в воздухе плотная и низкая челка на секунду приоткрыла глаза что почти с жадностью взглянули на небо, чтобы через мгновение поблекнуть - оно и тут было «городским»…
Приземлился мальчик точно на врага впечатав практически его в траву…
И опять и по прежнему была видна только нижняя часть его спокойного и красивого лица….
Второй кинулся в рукопашную и, нанося удары ему двигался вслед, его лицо постепенно менялось, от ярости к страху почти ужасу за две секунды их совместного танца пока он избивал воздух а парень смотрел из-под почти неподвижно челки на его кулаки, он словно тек в воздухе, просто летел, впереди вращаясь постепенно вокруг «врага» и окончательно вывел его из себя. Когда ты понимаешь что проиграл единственно что остается - кинуться вперед открывшись в чистую и попытаться достать того кто тебе не ровня даже ценой своей жизни. Челка паренька опять подпрыгнула, обнажив глаза, что почти у носа встретили кулак вампира, долю мгновения по детски рассматривали его словно бабочку, а потом его, этот кулак словно увязший в вязком воздухе поймали руки мальчугана и по дуге тело весом намного больше ста кило улетело в витрину магазина пробив ее, словно она была из обычного стекла…
-Коллективный разум вирусов, ты шутишь!?
-Никто не найдет никто не заметит!
-Страруда древна, страруда умна, страруда незаметна!
-Страруда безо-пасна - она развела руками и улыбнулась так мило…
Шкаф начал улыбаться вдвойне усиленно. У меня создалось впечатление, словно он даже слегка изогнулся от натуги и у-лы-бал-ся…
-Даже если они возьмут у тебя кровь на анализ - они меня не найдут. Они ничего не найдут в ней.
У меня мелькнуло изображение разрушающейся и испаряющейся невероятно сложной бледно-серой структуры, она вся состояла словно из точечных ромбиков. Нет.
-Ну… Я не знаю как называется эта фигура!
Я топнула ногой. Во сне. От напряжения.
-Октаэдр, - улыбнулась страруда…
-Что такое ад…
-Ад это порождение людей.
-А где он?
-В ваших снах, там, куда попадают ваши души после смерти. Он работает на вашем коллективном бессознательном… - она запнулась…
-Полубессознательном уже, начале…
-И поддерживается вами, это почти ваше коллективная иллюзия. Это ваша попытка рассортировать души по их значению, используя вашу систему ценностей.
-Страруда отличная замена аду, - она улыбнулась, но видя, что я опять дернулась, а она ляпнула что-то, не то добавила:
-Ну, и рая тоже…
-Страруда не одобряет вашу мораль и вашу сортировку душ, она считает - у всех нет никаких прав и обязанностей, поэтому ад и рай, они…
-Глупые…
-Уж тогда лучше - пусть все имеют равные начал в страруде, чем мучаются в ваших кошмарах или наоборот…
-Страруда создана давно…
-А кем?
-Людьми, все в этом мире создано людьми. А то, что создано не ими - не играет никакой для вас роли. Вы не поймете что это, даже если и обнаружите. Вы уже это обнаружили, то, что было создано не вами, и пропустили и так будет всегда. Маловероятно, что вы встретите на своей планете то, что создано видом жизни настолько похожим на ваш, чтобы вы поняли что это…
-Вы можете годы смотреть на инопланетянина или его творение и не поймете что это. Вы примете это за часть чего-то обычного, только необычную часть…
-И все…
-Хочешь… - она вся напряглась и повеселела…
-Я расскажу тебе историю, как на землю прилетело доброе Нечто, и его нашел в средневековой Европе один мастер и, удивившись странному Камню, сделал из него Скульптуру и теперь она стоит в центре города…
-Нет не надо… - меня почему-то всю передернуло от одного начала…
-Допустим, прилетаешь ты на одну планету, а из тебя делают скульптуру, чучело набивают. И какие будут претензии, ведь искусство, как ни крути! И вдобавок, неизвестно как они там относятся к такому феномену, как человек. Может «форм жизни высокоразвитых и разумных», у них там и так завались и их вообще с некоторых пор считают «неживой материей», так как все реакции на все возбудители известны и легко просчитываются и предсказываются. Никогда не знаешь, что дальше, верное? - Сказала полка шкафа. Сказала и почесалась.
Мне почему-то казалось, я глупая, наверное, но мне все равно казалось - если нас увидят вместе - все пройдет, чары рассеются, и я боялась того, что вместе с чарами уйдет и она.
Исчезнет.
Будто её и не было. Той, что вечно заходила через окно, несмотря на четвертый этаж кардиоотделения.
Он улыбнулась опять.
Она почти ничего не говорила, но мне сразу становилось теплее от её улыбки. От этих странных теплых глаз. Они кому-то могли показаться холодными и чрезмерно яркими, но я всегда могла видеть, то, что не заметят другие. У меня всегда было свое видение, свои критерии для всего в этом мире. И для этих глаз тоже.
Они залезли в магазин, ночью, чтобы достать эту игрушку…
Вот дураки…
Она спросила меня, какую я люблю музыку…
Они сделали музыку погромче. Ха, погромче не то слово - она вывернула колесико на полную, а мальчик вышел в коридор. Вышел не то слово - он не ходил, а словно плыл по воздуху. Невозможно было заметить начала его движения. Не было никаких признаков, что он начнет двигаться. Не было никакого напряжения в нем, никаких рывков. Так медленно начинал и ускорение такое равномерно, наверное, он хорошо танцует.
Я почему-то покраснела.
Похоже передвигалась и она. Я сразу заметила эту странность, но только когда заметила как похоже они двигаются - поняла что они словно брат и сестра.
Не от мира сего…
Никогда еще она так тепло не улыбалась…
Я не могу - прошептала она, чуть повернувшись к двери. Неужели брат её слышит.
Он не мой брат, сказала она так же шепотом.
Её лицо менялось.
Она открыла рот словно лишь для того чтобы мне показать растущие клыки.
-Режутся… - почему-то ляпнула я, я такая дура, всегда, когда не знаю, что сказать говорю первую пришедшую на ум глупость.
Она опять еще тише что-то шепнула двери и, по-моему, даже получила ответ.
Её лицо совсем сблизилось с моим.
Темная принцесса пела свою самую красивую песню.
The Pyre's Song…
На ней была такая душистая одежда, и она сама так приятно пахла. Так что я даже чихнула, и слезы удовольствия потекли из глаз.
Она смотрела прямо в мои глаза и улыбалась. Не губами, а чем-то внутри себя. Я уже почти рыдала от счастья, смотря в её бездонные глаза.
Открыла ротик.
Я рассмеялась. Такие уже длинные. Ничего вообще в голову не лезло. Пальцы ласкали её клыки. Она все вздрагивала и смотрела на меня…
В дверь ломилась медсестра. Она не видела мальчика, что стоял словно распорка. Упирался ногами в сколький мрамор больничного пола. И смотрел задумчиво в потолок, словно слушал. А вот что он слушал, песню ли что звучала на все отделение или что другое никто не знал. Никто, тем более что среди быстро собравшейся перед дверью маленькой толпы не было человека, кто бы заметил мальчика.
Никто не понимал - почему нельзя открыть дверь. Медсестра звала на помощь.
Девочка, которой жить осталось пару дней, заперлась у себя в палате, включив на полную громкость музыку.
Значит, кто-то ей сказал, значит, там сейчас происходит что-то нехорошее.
Дверь открылась
Она лежала на кровати, смотря восторженным глазами в потолок.
Музыка ревела на полную, голос, красивейший голос вокалистки словно разрывал небеса. Он поднялся для заключительного куплета, и опять ушел вниз, почти в шепот…
Окно было открыто и занавеска, белая с лунными голубоватыми отливами колыхалась; была, творила сказку, царствовала детская зима, ледяной ветер гулял по палате…
Девочка была мертва.
Потом будут выяснять - кто морил девочку голодом, ведь у неё на лице было написан диагноз - малокровие.
Смерть от малокровия при острой сердечной недостаточности.
Ежегодно тысячи детей умирают в больницах от такого диагноза…
И никто не видит того что не нужно им видеть.
Маленьких следов на шеё.
Это как искать что-то важное, что знаешь где, смотришь на него - и не видишь.
Оно просто скрыто. Ты сам его для себя закрыл, невольно….
А тут кто-то, для всех и осознанно…
Девочка шла по улице, по бордюру между двумя плотными потоками машин. Никто не видел её. Все смотрели только на дорогу. Если и заметил бы - лишь на секунду и тут же потерял бы из вида, приняв за приведение.
За неё шел, а точнее почти плыл как корабль по морю мальчик, на пол головы выше её. Он задумчиво смотрел то на небо, то на кроны деревьев. По его лицу было видно - ему не нравится небо, где даже при его зрении почти невидно звезд и кроны, которые даже ночью почти серые от пыли. Но он молчал…
-Давай я тебя теперь…
Она молчала минуту и дальше брела по бордюру…
-Буду называть братом. - Почти с нежностью прошептала девочка.
А мальчик промолчал…
Он был согласен…
Он брезгует вами, людьми. Он пьет только мою кровь. Его сестры…
Страруда спит днем и шепчет мне сны ночью…
Она погладила задумчиво живот
Спи в моей страруде. Там ты будешь всегда в безопасности. Там бы будешь спать, и грезить вечность. Там ты свободна. Больше чем в этом мире, по крайней мере.
Страруда поставила книгу на полку. Я вздрогнула и, роняя капли чего-то сладкого смотрела на извивающееся спиралью пламя свечи.
Шкаф улыбался в темноте. Он был доволен, что я довольна.
А я чувствовала себя больной как никогда.
Я не плакала… я просто как-то странно дышала.
Люди смотрят на мир по двум причинам.
Первая - хотят что-то увидеть или чего-то не пропустить.
Вторая - им очень приятно на что-то смотреть.
Ему не хотелось смотреть в этом мире ни на что…
И он и так «видел» все, что ему было нужно.
Сначала он отрастил длинную челку и ходил с одним закрытым ей глазом. Потом закрыл ею оба глаза.
Теперь лишь нижняя часть лица мальчика была видна под этими волосами. И он всегда смотрел в сторону.
Но всегда знал, что делают вокруг него люди…
Он всегда был одиноким. Но как-то что-то с ним случилось, что-то разладилось и он …
Наверное, он не смог быть настолько одиноким больше…
Так появилась я…
Он не пьет кровь людей. Я пью её. А он пьет мою.
Так недавно…
Я смотрела на плывущие метки, над книгой, что держала в руках, взяв с полки странного улыбающегося шкафа, эти отметки, они извивались, словно флаг родины.
Это произошло так недавно…
В этом хаосе, дисгармонии звуков и суете он словно олицетворял собой полную гармонию. Все сразу прекратилось бы, если бы они его видели. Но его опять никто не видел. Поэтому все продолжалось. А он, молча, и смотрел на небо. Я думаю, он просто отключил при этом свой слух. За долгое время научишься всему. И уши «отключить» легче, чем глаза. А ведь второе необходимо для того чтобы научиться видеть то что сокрыто для обычного зрения. Все это могут «видеть» но из-за слишком яркого солнца, из-за громадного количества информации, что их мозг обрабатывает в секунду времени просто не остается даже части внимания человека, чтобы обрабатывать этот слабый поток, который вливается в него через чувства, начиная с седьмого и дальше…
Все забыли…
О том, чем когда-то обладали.
Ведь это не нужно для жизни, для выживания в мире это скорее лишнее и вредно. Те, кто пользовался этим, умирали первыми. Зачастую детьми, они из любопытства входили туда, где выжить не могли. Они не могли донести свои «особые» гены, дать потомство. Таким образом, все ненужные человеку чувства атрофировались. Это как слепота у существ, живущих под землей.
Им зрение только мешает, по себе знаю - из-за него начинаются галлюцинации. Когда больше года проводишь в полной темноте…
Мне пришлось однажды. Из-за глупости я заблудилась под землей. Вошла где-то в Крыму, вроде поблизости от Туапсе. А вышла, нашла щель и вылезла за сотню километров оттуда спустя два года.
Худая, при виде меня дети, что играли поблизости бросились на утек. Они подумали, я ощутила весь их страх и все мысли в нем тонувшие:
-Это же зомби, она мертва!!!
Я действительно не очень хорошо выглядела.
А все - мое любопытство. Ушла в столь знакомую темноту и потеряла все. И запахи и свет. Там словно губка из проходов. Теперь для меня это страшное слово - карсты. А ведь там столетиями прятался мой народ. Но теперь там пусто. Я по крайней мере не нашла никого. Кроме летучих мышей, которыми изредка удавалось перекусить.
Два километра вперед, километр адского колодца со сколькими стенами вниз. И я на дне. Тут две дохлые мыши и тупик. Ломала стену и дальше два километра поворотов и тупик. Иду назад. Я там, наверное, прошла тысячи миль за эти годы. И сотни раз скреблась сквозь известняковые стены, надеясь, что за ними выход. Я, правда, отчаивалась. Мне через месяц стало страшно. Впервые с тех пор как я потеряла свет. Я поняла - я тут надолго. И мне нечего есть…
Я дура…
Мне все это поделом…
Я носилась по коридорам, ловя тупики. Провалилась в речку и плыла, потом меня несло, потом опять плыла, потом устала. И меня опять несло. Я лежала на дне и понимала…
Надо мной нет воздуха…
Я на дне колодца, а наверху нет воздуха. Я ничего не помнила. Как меня сюда принесло. Я не знаю куда плыть…
Я не знаю, сколько тут буду лежать в сознании…
Я плыла дальше…
Я никогда так не хотела найти людей. Я была голодна. Очень. Но я бы их есть не стала. Я молилась, чтобы они были. Они же иногда тут лазят. Пусть они меня выведут на поверхность. Я там кого-нибудь найду. Я их есть, правда не буду.
Но они, наверное, испугались бы меня и убежали.
А если бы не убежали, я бы их сразу съела.
Всех.
Я всегда могу держать себя в руках. Даже когда голодная и не приближаться.
Но когда они рядом.
Это как магазин полный игрушек.
Хочется все!!!
Все перепробовать…
Мальчик протянул рук и поймал пулю, что попала бы его «сестренке» аккуратно промеж глаз, та только зрачки расширить успела.
Прыжок и его нет там, где только асфальт треснул. Когда он перевернулся в воздухе плотная и низкая челка на секунду приоткрыла глаза что почти с жадностью взглянули на небо, чтобы через мгновение поблекнуть - оно и тут было «городским»…
Приземлился мальчик точно на врага впечатав практически его в траву…
И опять и по прежнему была видна только нижняя часть его спокойного и красивого лица….
Второй кинулся в рукопашную и, нанося удары ему двигался вслед, его лицо постепенно менялось, от ярости к страху почти ужасу за две секунды их совместного танца пока он избивал воздух а парень смотрел из-под почти неподвижно челки на его кулаки, он словно тек в воздухе, просто летел, впереди вращаясь постепенно вокруг «врага» и окончательно вывел его из себя. Когда ты понимаешь что проиграл единственно что остается - кинуться вперед открывшись в чистую и попытаться достать того кто тебе не ровня даже ценой своей жизни. Челка паренька опять подпрыгнула, обнажив глаза, что почти у носа встретили кулак вампира, долю мгновения по детски рассматривали его словно бабочку, а потом его, этот кулак словно увязший в вязком воздухе поймали руки мальчугана и по дуге тело весом намного больше ста кило улетело в витрину магазина пробив ее, словно она была из обычного стекла…
-Коллективный разум вирусов, ты шутишь!?
-Никто не найдет никто не заметит!
-Страруда древна, страруда умна, страруда незаметна!
-Страруда безо-пасна - она развела руками и улыбнулась так мило…
Шкаф начал улыбаться вдвойне усиленно. У меня создалось впечатление, словно он даже слегка изогнулся от натуги и у-лы-бал-ся…
-Даже если они возьмут у тебя кровь на анализ - они меня не найдут. Они ничего не найдут в ней.
У меня мелькнуло изображение разрушающейся и испаряющейся невероятно сложной бледно-серой структуры, она вся состояла словно из точечных ромбиков. Нет.
-Ну… Я не знаю как называется эта фигура!
Я топнула ногой. Во сне. От напряжения.
-Октаэдр, - улыбнулась страруда…
-Что такое ад…
-Ад это порождение людей.
-А где он?
-В ваших снах, там, куда попадают ваши души после смерти. Он работает на вашем коллективном бессознательном… - она запнулась…
-Полубессознательном уже, начале…
-И поддерживается вами, это почти ваше коллективная иллюзия. Это ваша попытка рассортировать души по их значению, используя вашу систему ценностей.
-Страруда отличная замена аду, - она улыбнулась, но видя, что я опять дернулась, а она ляпнула что-то, не то добавила:
-Ну, и рая тоже…
-Страруда не одобряет вашу мораль и вашу сортировку душ, она считает - у всех нет никаких прав и обязанностей, поэтому ад и рай, они…
-Глупые…
-Уж тогда лучше - пусть все имеют равные начал в страруде, чем мучаются в ваших кошмарах или наоборот…
-Страруда создана давно…
-А кем?
-Людьми, все в этом мире создано людьми. А то, что создано не ими - не играет никакой для вас роли. Вы не поймете что это, даже если и обнаружите. Вы уже это обнаружили, то, что было создано не вами, и пропустили и так будет всегда. Маловероятно, что вы встретите на своей планете то, что создано видом жизни настолько похожим на ваш, чтобы вы поняли что это…
-Вы можете годы смотреть на инопланетянина или его творение и не поймете что это. Вы примете это за часть чего-то обычного, только необычную часть…
-И все…
-Хочешь… - она вся напряглась и повеселела…
-Я расскажу тебе историю, как на землю прилетело доброе Нечто, и его нашел в средневековой Европе один мастер и, удивившись странному Камню, сделал из него Скульптуру и теперь она стоит в центре города…
-Нет не надо… - меня почему-то всю передернуло от одного начала…
-Допустим, прилетаешь ты на одну планету, а из тебя делают скульптуру, чучело набивают. И какие будут претензии, ведь искусство, как ни крути! И вдобавок, неизвестно как они там относятся к такому феномену, как человек. Может «форм жизни высокоразвитых и разумных», у них там и так завались и их вообще с некоторых пор считают «неживой материей», так как все реакции на все возбудители известны и легко просчитываются и предсказываются. Никогда не знаешь, что дальше, верное? - Сказала полка шкафа. Сказала и почесалась.