Страруда - Шабаш, Erba… Фу-х-ты!
Erba…
В одном селе, где велись бои с переменным успехом, начали пропадать люди. Что никого не взволновало особенно. Ну, снимает их снайпер, ну оголодавшие бездомные собаки утаскивают тела в заполненные паром подвалы домов, где они спят ночью. Сейчас всем было не до этого.
Вовремя мы тута появились…
Тутовое дерево скрывало нас от солнца глаз. Они горели - плавили дневной красой наш мир, что жалок, но уютен.
Две фигуры брели по пыльной дороге. Солнце медленно ползло по небосводу. Казалось, оно вообще не движется.
Вдалеке пыль скрывала горизонт, там ехала бронетехника. От реки и дальше все было выжжено недавним артобстрелом. Там были неправильной формы кратеры, они шли россыпью от завода и вниз к реке.
-Кумулятивный снаряд вам в одно место, вы, что творите мелкота?! - Кричал сержант на двух мальчишек опять замеченных им у блокпоста.
-Вот вас пристрелят и что дальше? Я что ли вашим матерям буду отчитываться? Нет уж, идите нахрен отсюда и живее!
-Люди, - заметил Собеседник.
-Ага…
-Каждый день люди…
Одни люди, здесь, что никого больше нет…
Туман войны спустился с неба и стер различия между жертвами, и никто опять как встарь не замечал следов на телах.
Они слепцы…
А мы?
Что мы тут забыли?
Собеседник молчал и смотрел на запыленный блокпост.
Собеседник решение принимал.
Могу ли я теперь его так называть?
-Рох?
-Яко?
-Мы зачем здесь?
-Найти.
-Тех, кто был тут до нас.
-А затем?
Он промолчал.
Ночь пришла так быстро, словно мы позвали её сами.
Она укутала нас терпкими тенями.
Мы звали, мы молчали. Один из солдат на ленивом блокпосту не смог уснуть, не смог сказать никому, что с ним.
Да и не принято это в армии. Он знал - идти надо быстро и тихо. Словно сомнамбул он шел вперед, едва касаясь земли.
Собак тут не было, он прошел через дорогу и углубился в лес, две тени на вершинах крон вели его, летя с дерева на дерево.
Вели к реке, вели к ответам на вопросы.
Шел слепой дождь, небо текло прямо в наши рты. Мы, молча, пили воду и не могли напиться. Мы не могли сейчас нападать, нам нужно было узнать. Нам нужно было спросить, нам нужно было сказать.
Я молчала, Рох шептал, и шепота слова ложились изморозью на его уста. Солдат все повторял, все дальше уходя назад.
-Я не знаю, в-вы кто?
Он отходил ото сна, он еще не понимал, почему он здесь - во сне - ему казалось - он дома и нет никакой армии, нет никакого блокпоста, он опять дома. Он краем сознания ощутил себя стоящим среди деревьев на берегу горного ручья, но думал это лишь кусочек сна.
«А ты знаешь что песня и мечта синонимы сна?»
«В человеческом языке?»
«Да, почти во всех языках людей.»
-Ты мой кунак, ведь так?
-Я, я не помню как тут очутился…
-Я твой друг?
Он смотрел во тьму на две фигуры, но видел лишь свой сон и детства маленький осколок.
Рох говорил, а я молчала.
Мы не одни тут были, сейчас во сне солдат вспоминал все то о чем ни за что не сказал бы в жизни.
Ему запрещено было произносить эти имена.
Начальник роты и два егеря, что в лесу живут.
Трое их.
Крона дерева дрожала, ветер стихал, но было неспокойно природе. Но я не часть природы этого мира - мне тут было по душе.
Сон ларвы это когда ты одна в этом мире и мыслишь во сне с открытыми глазами.
Я ждала - я даже не дышала, Рох молчал - солдата отпустил назад. Он брел туда, все глубже уходя во времени назад. Когда придет он, то забудет весь наш разговор. Как кусочек сна, как он забыл и то о чем рассказывал сейчас.
-Их трое.
-Я знаю, что трое проблема в другом. - Резкий острый и сухой голос Роха.
-А в чем? - Я будто слышала со стороны тихий и одновременно звонкий полушепот свой.
-Он нам не все рассказал. Знал больше, но не смог ничего сказать - словно кто-то намертво закрыл его уста.
-Ты поняла?
-Они знали - их допросят.
-Знали - они скажут то, что помнили, но забыли.
-И не хотели, чтобы они сказали что-то еще.
-Он солгал нам Миля, солдат нам лгал - они хотели, чтобы мы это услышали.
-Я все это время думал - зачем им сбиваться в стаю. Так нет, они хитры они ведь знают что в этом мире не одни.
-Не мы их ищем, они нас так хотят к себе на пир.
Авран и прах людской тут только запахи села, что выше гор.
Того что там горит, - я указала наверх. Там были огни. Там суетились люди, я чувствовала отсюда их желаний переплетенье кракле…
-Грациола?
-Да никак не могу забыть…
-Мы тут ведь не из-за неё?
-Она…
-Я, правда, не могу больше так терять…
-Никого, нельзя так вот просто уходить и не прощаться
-Даже если знаешь что все в порядке, просто нельзя
-А если и не знаешь ничего, потеряла навсегда.
-Когда так уходят те, кто дороги нам что-то внутри рвется, ты даже не знаешь насколько ты дорог, ты не знаешь что порвала внутри другого человека.
-Я тогда промолчала, я никому и никогда ничего не скажу.
-Просто это не правильно.
Он выслушал, молча как всегда, и посмотрел на огни. Мы пойдем туда, где люди, мы будем искать ответ на вопрос.
-Зачем нас зовут, расставляя сети - такие сложные сети - такие похожие на нас существа.
-Зачем нас ловят на наживку подобные нам.
-И что им от нас нужно?
-Может это просто интерес?
Фу-х-ты.
-Можно я вам помогу?
-Сука, не ну же это хуево блядство, а?!
-Пожалуйста, можно я вам помогу? - Спросила я еще раз, чуть громче, подумав, что женщина размером с танкер для выдавливания винограда слишком занята уехавшим «хамлом» и меня не слышит.
-А?! - Прорычала она повернувшись. - Ты блять, тебе-то че надо? Цыганка? Я не подаю, иди нахуй, пиздуй, пиздай давай отсюда!
-Меня зовут Галя, - сказала я. - И я не цыганка, я просто темненькая такая, загораю много.
И улыбнулась. Она странно и очень хмуро на меня посмотрела, жуя свои толстые мясистые губы, и сплюнула на горячий асфальт.
-Ты мне подходишь. Бери.
Я схватила её сумку и потащила вслед за ней, стараясь изо всех сил не отставать. Она удивленно поглядывала на меня временами, видимо её слегка смущал тот факт, что какая-то там мелочь умудряется тащить такую огромную сумище, которую до этого кряхтя и матюкаясь из багажника вытаскивал водила. Мы шли-шли-шли. Видимо под конец она слегка смягчилась даже.
-Ты не надорвешься? Блять ты я с тобой разговариваю? Сразу говорю - денег ты от меня не получишь. И жрать тоже нечего. Напоить могу. Мочой. - Сказала, а точнее пролаяла она и загоготала раскатисто, словно морская сирена. Или свинья.
-Вот держи, - и сунула мне под нос банку с чем-то желтым. - Да сок это сок. Пей!
Я опустила сумку на землю и покорно стала пить. Потом мы опять шли-шли-шли, скоро стемнело.
-Что за хуйня, вот… - Она огляделась. - Вот куда эта улица запропастилась. Ненадолго ебать уехала из города, а годы прошли. И теперь нихрена тут не узнаю. Понастроили скоты дач, вил, им в ебальник это не засунуть вместе с деньгами, на которые строилось!?
Она остановила машину и спросила водителя, где ул. Чукотского. Водитель махнул рукой в обратном направлении и уехал. Она, опешив, стояла полминуты, пока я допивала сок, а потом бросила свои две сумки и еще три минуты орала матом. То на уехавшую машину, то на меня, то на город за своей спиной, то на небо, то на асфальт под собой. У меня было зеркальце, но она его не попросила.
Потом подобрала свои сумки и, крикнув мне как собачке, потащилась обратно. Я оставила сумку на месте и догнала её, идя рядом с ней, улыбнулась и сказала:
-Так нам же туда! Смотри!
Она опять встала как корова, и снова матерясь, на этот раз уже тише, видимо выбивалась из сил, потащилась обратно. Я подобрала сумку и потянула её за ней уже даже не стараясь поднимать над асфальтом. Из неё на дорогу вываливались какие-то вещи. Я сунула туда пальчики и вытащила почти новый плеер. «Подарок наверное», решила я и он оказался у меня в кармане.
Мы дошли до стройки, я подвела её к костру и в изнеможении опустилась на корточки. Она совсем отупев вертела по сторонам потной головой, видимо ища названия улиц, но видела только строительный мусор и быстро сгущавшиеся тени, впрочем все это пролетало мимо её сознания сейчас.
-И кого ты нам привела Галя? - Спросил чуть хрипловатый, с легким рычанием голос.
-Вы же мне недавно сами говорили, что нужна БОЛЬШАЯ женщина? Ум. - Я молча указала, не глядя на неё, стоявшую сбоку. - Чем не подходит?
-Ладно, все, помогла, брысь отсюда!
Я высунула язык, и спряталась за спину Темному.
Лехик подошел за время нашего разговора к ней сзади и сразу как Сатан замолчал, огрел её по голове трубой. Я думала, что такая большая женщина будет сопротивляться.
-Признаться, я тоже не ожидал, только другого, ты её полдня по городу водила? - ответил на мои мысли Сатан. - Ребята побыстрее!
Они вскрыли её живот мясницким ножом и лопатой начали вырубать кишки и прочее, при этом слегка запахло дерьмом. Я сморщила носик и отошла подальше. Работали сначала штыковой, потом совковой. Рядом стояла старая забрызганная бетоном тачка, очень скоро она наполнилась тем что было у этой бабы внутри, туда же полетел разделочный нож и лопаты. Стоя за их спинами я тихо хихикала, наблюдая за тем как они её потрошат. Лехик с Темным набивали её нутро пакетами с тем, что они называли «коксом», пока Сатан ходил за своим «зашив-прошив инструментом», от которого я просто балдела. Да, Сатан - мой отчим, подобрал меня вместе с матерью, когда мы шлялись по вокзалам. Маму мы съели вместе в тот же день, он все лохматил мне голову и приговаривал - «Какая у меня теперь классная дочка! Такая талантливая!»
Впрочем, он сказал, что и мама моя вкусная, я согласилась. Он сказал - я должна чтить своих маму и папу. Я согласилась. Мы всю ночь чтили её и его, а под утро он рассказал мне о своей работе. Это был самый лучший папа на свете!
Через пять минут они уже клали её в машину, врубив мигалку, разворачивались и гнали по ночным улицам, притормаживая и объезжая каждый раз, как толстый палец темного на оборотной стороне карты находил «ментов». Он еле шевелил губами и в полутьме рядом с гробом, тыкал то в одну, то в другую точку карты города, причем все это делал, закрыв глаза. Так мы выехали из города. До Москвы обычно добираемся за сутки. Так что я еще успею выспаться. Меня смешило то, что эта женщина, которая с начинкой сейчас в гробу лежала, из Москвы к нам и приехала на поезде. Вот отрада!
Мы везем её домой!
Посвящается Дориану Грею и его старушкам, без которых этот мир был бы скучным и несостоятельным.
В одном селе, где велись бои с переменным успехом, начали пропадать люди. Что никого не взволновало особенно. Ну, снимает их снайпер, ну оголодавшие бездомные собаки утаскивают тела в заполненные паром подвалы домов, где они спят ночью. Сейчас всем было не до этого.
Вовремя мы тута появились…
Тутовое дерево скрывало нас от солнца глаз. Они горели - плавили дневной красой наш мир, что жалок, но уютен.
Две фигуры брели по пыльной дороге. Солнце медленно ползло по небосводу. Казалось, оно вообще не движется.
Вдалеке пыль скрывала горизонт, там ехала бронетехника. От реки и дальше все было выжжено недавним артобстрелом. Там были неправильной формы кратеры, они шли россыпью от завода и вниз к реке.
-Кумулятивный снаряд вам в одно место, вы, что творите мелкота?! - Кричал сержант на двух мальчишек опять замеченных им у блокпоста.
-Вот вас пристрелят и что дальше? Я что ли вашим матерям буду отчитываться? Нет уж, идите нахрен отсюда и живее!
-Люди, - заметил Собеседник.
-Ага…
-Каждый день люди…
Одни люди, здесь, что никого больше нет…
Туман войны спустился с неба и стер различия между жертвами, и никто опять как встарь не замечал следов на телах.
Они слепцы…
А мы?
Что мы тут забыли?
Собеседник молчал и смотрел на запыленный блокпост.
Собеседник решение принимал.
Могу ли я теперь его так называть?
-Рох?
-Яко?
-Мы зачем здесь?
-Найти.
-Тех, кто был тут до нас.
-А затем?
Он промолчал.
Ночь пришла так быстро, словно мы позвали её сами.
Она укутала нас терпкими тенями.
Мы звали, мы молчали. Один из солдат на ленивом блокпосту не смог уснуть, не смог сказать никому, что с ним.
Да и не принято это в армии. Он знал - идти надо быстро и тихо. Словно сомнамбул он шел вперед, едва касаясь земли.
Собак тут не было, он прошел через дорогу и углубился в лес, две тени на вершинах крон вели его, летя с дерева на дерево.
Вели к реке, вели к ответам на вопросы.
Шел слепой дождь, небо текло прямо в наши рты. Мы, молча, пили воду и не могли напиться. Мы не могли сейчас нападать, нам нужно было узнать. Нам нужно было спросить, нам нужно было сказать.
Я молчала, Рох шептал, и шепота слова ложились изморозью на его уста. Солдат все повторял, все дальше уходя назад.
-Я не знаю, в-вы кто?
Он отходил ото сна, он еще не понимал, почему он здесь - во сне - ему казалось - он дома и нет никакой армии, нет никакого блокпоста, он опять дома. Он краем сознания ощутил себя стоящим среди деревьев на берегу горного ручья, но думал это лишь кусочек сна.
«А ты знаешь что песня и мечта синонимы сна?»
«В человеческом языке?»
«Да, почти во всех языках людей.»
-Ты мой кунак, ведь так?
-Я, я не помню как тут очутился…
-Я твой друг?
Он смотрел во тьму на две фигуры, но видел лишь свой сон и детства маленький осколок.
Рох говорил, а я молчала.
Мы не одни тут были, сейчас во сне солдат вспоминал все то о чем ни за что не сказал бы в жизни.
Ему запрещено было произносить эти имена.
Начальник роты и два егеря, что в лесу живут.
Трое их.
Крона дерева дрожала, ветер стихал, но было неспокойно природе. Но я не часть природы этого мира - мне тут было по душе.
Сон ларвы это когда ты одна в этом мире и мыслишь во сне с открытыми глазами.
Я ждала - я даже не дышала, Рох молчал - солдата отпустил назад. Он брел туда, все глубже уходя во времени назад. Когда придет он, то забудет весь наш разговор. Как кусочек сна, как он забыл и то о чем рассказывал сейчас.
-Их трое.
-Я знаю, что трое проблема в другом. - Резкий острый и сухой голос Роха.
-А в чем? - Я будто слышала со стороны тихий и одновременно звонкий полушепот свой.
-Он нам не все рассказал. Знал больше, но не смог ничего сказать - словно кто-то намертво закрыл его уста.
-Ты поняла?
-Они знали - их допросят.
-Знали - они скажут то, что помнили, но забыли.
-И не хотели, чтобы они сказали что-то еще.
-Он солгал нам Миля, солдат нам лгал - они хотели, чтобы мы это услышали.
-Я все это время думал - зачем им сбиваться в стаю. Так нет, они хитры они ведь знают что в этом мире не одни.
-Не мы их ищем, они нас так хотят к себе на пир.
Авран и прах людской тут только запахи села, что выше гор.
Того что там горит, - я указала наверх. Там были огни. Там суетились люди, я чувствовала отсюда их желаний переплетенье кракле…
-Грациола?
-Да никак не могу забыть…
-Мы тут ведь не из-за неё?
-Она…
-Я, правда, не могу больше так терять…
-Никого, нельзя так вот просто уходить и не прощаться
-Даже если знаешь что все в порядке, просто нельзя
-А если и не знаешь ничего, потеряла навсегда.
-Когда так уходят те, кто дороги нам что-то внутри рвется, ты даже не знаешь насколько ты дорог, ты не знаешь что порвала внутри другого человека.
-Я тогда промолчала, я никому и никогда ничего не скажу.
-Просто это не правильно.
Он выслушал, молча как всегда, и посмотрел на огни. Мы пойдем туда, где люди, мы будем искать ответ на вопрос.
-Зачем нас зовут, расставляя сети - такие сложные сети - такие похожие на нас существа.
-Зачем нас ловят на наживку подобные нам.
-И что им от нас нужно?
-Может это просто интерес?
Фу-х-ты.
-Можно я вам помогу?
-Сука, не ну же это хуево блядство, а?!
-Пожалуйста, можно я вам помогу? - Спросила я еще раз, чуть громче, подумав, что женщина размером с танкер для выдавливания винограда слишком занята уехавшим «хамлом» и меня не слышит.
-А?! - Прорычала она повернувшись. - Ты блять, тебе-то че надо? Цыганка? Я не подаю, иди нахуй, пиздуй, пиздай давай отсюда!
-Меня зовут Галя, - сказала я. - И я не цыганка, я просто темненькая такая, загораю много.
И улыбнулась. Она странно и очень хмуро на меня посмотрела, жуя свои толстые мясистые губы, и сплюнула на горячий асфальт.
-Ты мне подходишь. Бери.
Я схватила её сумку и потащила вслед за ней, стараясь изо всех сил не отставать. Она удивленно поглядывала на меня временами, видимо её слегка смущал тот факт, что какая-то там мелочь умудряется тащить такую огромную сумище, которую до этого кряхтя и матюкаясь из багажника вытаскивал водила. Мы шли-шли-шли. Видимо под конец она слегка смягчилась даже.
-Ты не надорвешься? Блять ты я с тобой разговариваю? Сразу говорю - денег ты от меня не получишь. И жрать тоже нечего. Напоить могу. Мочой. - Сказала, а точнее пролаяла она и загоготала раскатисто, словно морская сирена. Или свинья.
-Вот держи, - и сунула мне под нос банку с чем-то желтым. - Да сок это сок. Пей!
Я опустила сумку на землю и покорно стала пить. Потом мы опять шли-шли-шли, скоро стемнело.
-Что за хуйня, вот… - Она огляделась. - Вот куда эта улица запропастилась. Ненадолго ебать уехала из города, а годы прошли. И теперь нихрена тут не узнаю. Понастроили скоты дач, вил, им в ебальник это не засунуть вместе с деньгами, на которые строилось!?
Она остановила машину и спросила водителя, где ул. Чукотского. Водитель махнул рукой в обратном направлении и уехал. Она, опешив, стояла полминуты, пока я допивала сок, а потом бросила свои две сумки и еще три минуты орала матом. То на уехавшую машину, то на меня, то на город за своей спиной, то на небо, то на асфальт под собой. У меня было зеркальце, но она его не попросила.
Потом подобрала свои сумки и, крикнув мне как собачке, потащилась обратно. Я оставила сумку на месте и догнала её, идя рядом с ней, улыбнулась и сказала:
-Так нам же туда! Смотри!
Она опять встала как корова, и снова матерясь, на этот раз уже тише, видимо выбивалась из сил, потащилась обратно. Я подобрала сумку и потянула её за ней уже даже не стараясь поднимать над асфальтом. Из неё на дорогу вываливались какие-то вещи. Я сунула туда пальчики и вытащила почти новый плеер. «Подарок наверное», решила я и он оказался у меня в кармане.
Мы дошли до стройки, я подвела её к костру и в изнеможении опустилась на корточки. Она совсем отупев вертела по сторонам потной головой, видимо ища названия улиц, но видела только строительный мусор и быстро сгущавшиеся тени, впрочем все это пролетало мимо её сознания сейчас.
-И кого ты нам привела Галя? - Спросил чуть хрипловатый, с легким рычанием голос.
-Вы же мне недавно сами говорили, что нужна БОЛЬШАЯ женщина? Ум. - Я молча указала, не глядя на неё, стоявшую сбоку. - Чем не подходит?
-Ладно, все, помогла, брысь отсюда!
Я высунула язык, и спряталась за спину Темному.
Лехик подошел за время нашего разговора к ней сзади и сразу как Сатан замолчал, огрел её по голове трубой. Я думала, что такая большая женщина будет сопротивляться.
-Признаться, я тоже не ожидал, только другого, ты её полдня по городу водила? - ответил на мои мысли Сатан. - Ребята побыстрее!
Они вскрыли её живот мясницким ножом и лопатой начали вырубать кишки и прочее, при этом слегка запахло дерьмом. Я сморщила носик и отошла подальше. Работали сначала штыковой, потом совковой. Рядом стояла старая забрызганная бетоном тачка, очень скоро она наполнилась тем что было у этой бабы внутри, туда же полетел разделочный нож и лопаты. Стоя за их спинами я тихо хихикала, наблюдая за тем как они её потрошат. Лехик с Темным набивали её нутро пакетами с тем, что они называли «коксом», пока Сатан ходил за своим «зашив-прошив инструментом», от которого я просто балдела. Да, Сатан - мой отчим, подобрал меня вместе с матерью, когда мы шлялись по вокзалам. Маму мы съели вместе в тот же день, он все лохматил мне голову и приговаривал - «Какая у меня теперь классная дочка! Такая талантливая!»
Впрочем, он сказал, что и мама моя вкусная, я согласилась. Он сказал - я должна чтить своих маму и папу. Я согласилась. Мы всю ночь чтили её и его, а под утро он рассказал мне о своей работе. Это был самый лучший папа на свете!
Через пять минут они уже клали её в машину, врубив мигалку, разворачивались и гнали по ночным улицам, притормаживая и объезжая каждый раз, как толстый палец темного на оборотной стороне карты находил «ментов». Он еле шевелил губами и в полутьме рядом с гробом, тыкал то в одну, то в другую точку карты города, причем все это делал, закрыв глаза. Так мы выехали из города. До Москвы обычно добираемся за сутки. Так что я еще успею выспаться. Меня смешило то, что эта женщина, которая с начинкой сейчас в гробу лежала, из Москвы к нам и приехала на поезде. Вот отрада!
Мы везем её домой!
Посвящается Дориану Грею и его старушкам, без которых этот мир был бы скучным и несостоятельным.