,
Сегодня умер очень хороший человек, добрый и с прекрасным чувством юмора, душа компании и добряк. Его любили.
Ему было всего 28. Это новый опыт для меня - хоронить молодых. Я не хотела его получать и не хочу повторять. Это слишком рано и слишком несправедливо. Мы не верили, что он умрёт, были уверены, что выкарабкается. Какая бы болезнь у него ни была - выкарабкается. Мы до сих пор не можем поверить, что этого не случилось.
Так вот. Я хочу, чтобы добрый боженька, или добрый волшебник, или добрый кто-угодно-кто-там-вообще-есть дал ненадолго машину времени, мы могли бы слетать в прошлое и сделать так, чтобы этот человек выжил, чтобы за помощью к врачам обратились не слишком поздно. Я хочу, чтобы никому не надо было привыкать к мысли, что Лёша уже не с нами. Я хочу, чтобы его многочисленные друзья и знакомые, которые до сих пор не могут поверить в такую несправедливую смерть и не должны были верить в нее, а Лёша как обычно разговаривал с нами и шутил. Чтобы он жил.
Ему было всего 28. Это новый опыт для меня - хоронить молодых. Я не хотела его получать и не хочу повторять. Это слишком рано и слишком несправедливо. Мы не верили, что он умрёт, были уверены, что выкарабкается. Какая бы болезнь у него ни была - выкарабкается. Мы до сих пор не можем поверить, что этого не случилось.
Так вот. Я хочу, чтобы добрый боженька, или добрый волшебник, или добрый кто-угодно-кто-там-вообще-есть дал ненадолго машину времени, мы могли бы слетать в прошлое и сделать так, чтобы этот человек выжил, чтобы за помощью к врачам обратились не слишком поздно. Я хочу, чтобы никому не надо было привыкать к мысли, что Лёша уже не с нами. Я хочу, чтобы его многочисленные друзья и знакомые, которые до сих пор не могут поверить в такую несправедливую смерть и не должны были верить в нее, а Лёша как обычно разговаривал с нами и шутил. Чтобы он жил.