(no subject)
Зашла в ЖЖ. Пока только в свой. После суматохи разных мессенджеров и социальных сетей, быть в которых онлайн практически всё время, что не сплю, стало рабочей нормой - будто вернулась домой. Пока к себе.
Однажды, когда я жила в Москве, потом оставила её на полтора месяца, чтобы вернуться, въехала в ту же квартиру, которую снимала тогда. В прихожей все эти полтора месяца горела лампочка, которую мы впопыхах забыли выключить с другом во время эвакуации на ночной рейс.
Она лопнула, как только я инстинктивно «щелкнула» выключателем. Пахло солнечной пылью в честь июля и лавандовым мылом.
Это то, что я бы хотела повторить. Не взрыв лампочки накаливания. Москву.
***
Время от времени случайные эпизоды становятся спусковыми крючками. Вызывают что-то, что разблокирует куски воспоминаний, которые долгое время были где-то далеко. Вот значок в переписке, скрепленные руки, договоренность или вежливое приветствие. И ты вспоминаешь, что время от времени пожимаешь человеку руку в реальности. А за этим - огромные листья подорожника у дорожки, выложенной едва-едва брусчаткой, которую бабушка приватизировала в ходе какого-то дорожного ремонта. За подорожником - рыхлая земля, которая еще не парит, но будет это делать уже скоро, потому что вся сырая после ночи. Уровнем выше - мохнатые, грубоватые стебли садовых маков с бутонами, похожими на большие зерна. Бутоны тоже не гладкие, но не такие шершавые как стебли. Мелкие капли воды застревают между волосками, отчего маки выглядят как будто заиндевевшими. Дальше цветет декоративный табак, бархатные же гвоздики с пурпурными цветками, а слева - вплотную к кусту нелюбимого крыжовника с крючковатыми ветвями и большими шипами - цветок, на который и смотреть неприлично, не то, что напоминать себе, как он называется. В 6-то лет - «разбитое сердце».
До сих пор не знаю, как он называется у просвещенных взрослых. Собственно, после детства так и не видела больше эти цветы.
Однажды, когда я жила в Москве, потом оставила её на полтора месяца, чтобы вернуться, въехала в ту же квартиру, которую снимала тогда. В прихожей все эти полтора месяца горела лампочка, которую мы впопыхах забыли выключить с другом во время эвакуации на ночной рейс.
Она лопнула, как только я инстинктивно «щелкнула» выключателем. Пахло солнечной пылью в честь июля и лавандовым мылом.
Это то, что я бы хотела повторить. Не взрыв лампочки накаливания. Москву.
***
Время от времени случайные эпизоды становятся спусковыми крючками. Вызывают что-то, что разблокирует куски воспоминаний, которые долгое время были где-то далеко. Вот значок в переписке, скрепленные руки, договоренность или вежливое приветствие. И ты вспоминаешь, что время от времени пожимаешь человеку руку в реальности. А за этим - огромные листья подорожника у дорожки, выложенной едва-едва брусчаткой, которую бабушка приватизировала в ходе какого-то дорожного ремонта. За подорожником - рыхлая земля, которая еще не парит, но будет это делать уже скоро, потому что вся сырая после ночи. Уровнем выше - мохнатые, грубоватые стебли садовых маков с бутонами, похожими на большие зерна. Бутоны тоже не гладкие, но не такие шершавые как стебли. Мелкие капли воды застревают между волосками, отчего маки выглядят как будто заиндевевшими. Дальше цветет декоративный табак, бархатные же гвоздики с пурпурными цветками, а слева - вплотную к кусту нелюбимого крыжовника с крючковатыми ветвями и большими шипами - цветок, на который и смотреть неприлично, не то, что напоминать себе, как он называется. В 6-то лет - «разбитое сердце».
До сих пор не знаю, как он называется у просвещенных взрослых. Собственно, после детства так и не видела больше эти цветы.