Я так ей сказал
Я так ей сказал: «Что я, то и каждый,
и незачем ждать конца».
И губы ее обежали дважды
вокруг моего лица...
А она не ответила, не написала и сбросила. И мальчику с голубыми в любви - вдруг! - ан не призналась. мсс сдан, но счастья не чувствуется в воздухе. это когда ты с надписью, подтверждающей твоё же собственное ничтожество - и что, спрашивается, с такими строчками делать?
И вот как сказал я: «Мои надежды
и страхи твои - это дым».
Но пальцы касались моей одежды,
и был я совсем иным.
А у него карие старятся и морщинки вокруг глаз, а у него голубые-ледяные-ледяные. И что мне, спрашивается, делать? Пройдут годы ( а они летят так непростительно быстро!) - и он перестанет быть мальчиком, а он молодым человеком. Всё старится-портится, и мне кажется, будто уходит лучшее время. Будто лучшее время уже ушло - и такое бессилие, такая грусть и тоска, что хоть топись.
Еще я сказал: «Ты - моя свобода,
но рабство твое - это я».
Она же смотрела легко и гордо,
как будто и впрямь - моя.
И вдруг накатило: а она не твоя и не его. и ничья вовсе. она села за ноутбуком и пишет стихи ни о чем. она рисует портреты не их, а самой себя: 1000 портретов о собственном одиночестве. И вот Высоцкий поет про телефон...А ты звонишь мне, опоздав на целую жизнь! И в этой истории я - Высоцкий и я -Марина Влади, а ты так и не снял своего лучшего фильма.
Тогда я сказал ей: «Запомни голос
и выдумай все слова».
И вдруг я увидел: я просто олух -
она же во всем права.
И вдруг понимает - она уже никого из вас не полюбит так, как прежде.
и незачем ждать конца».
И губы ее обежали дважды
вокруг моего лица...
А она не ответила, не написала и сбросила. И мальчику с голубыми в любви - вдруг! - ан не призналась. мсс сдан, но счастья не чувствуется в воздухе. это когда ты с надписью, подтверждающей твоё же собственное ничтожество - и что, спрашивается, с такими строчками делать?
И вот как сказал я: «Мои надежды
и страхи твои - это дым».
Но пальцы касались моей одежды,
и был я совсем иным.
А у него карие старятся и морщинки вокруг глаз, а у него голубые-ледяные-ледяные. И что мне, спрашивается, делать? Пройдут годы ( а они летят так непростительно быстро!) - и он перестанет быть мальчиком, а он молодым человеком. Всё старится-портится, и мне кажется, будто уходит лучшее время. Будто лучшее время уже ушло - и такое бессилие, такая грусть и тоска, что хоть топись.
Еще я сказал: «Ты - моя свобода,
но рабство твое - это я».
Она же смотрела легко и гордо,
как будто и впрямь - моя.
И вдруг накатило: а она не твоя и не его. и ничья вовсе. она села за ноутбуком и пишет стихи ни о чем. она рисует портреты не их, а самой себя: 1000 портретов о собственном одиночестве. И вот Высоцкий поет про телефон...А ты звонишь мне, опоздав на целую жизнь! И в этой истории я - Высоцкий и я -Марина Влади, а ты так и не снял своего лучшего фильма.
Тогда я сказал ей: «Запомни голос
и выдумай все слова».
И вдруг я увидел: я просто олух -
она же во всем права.
И вдруг понимает - она уже никого из вас не полюбит так, как прежде.