Story in the Park
Дело было примерно в середине сентября. Я поругался со своей девушкой, ну и решил прогуляться в парке рядом с домом, развеяться, пивка попить. Погода была на редкость гнусная: холод, дождь, ветер, но я решил не возвращаться, пока не допью пиво. Заодно, думал, и злость вся на нее пройдет, после прогулки по такой погоде приду смирный как ягненок. Да и она остыть успеет.
Мне ведь некуда пойти, если что, я сам из Новгорода, а работаю здесь, живу у Таньки, девушки моей, друзей тут почти нет, да и неудобно так вот вламываться к ним, подумаешь, поругался с бабой, ерунда ведь, чего зря людей беспокоить.
Ну, вот я и бродил по этому парку, искал скамейку, чтоб посидеть спокойненько, но все скамейки куда-то попропадали, то ли их убрали, потому что сезон закончился, то ли все за лето скоммуниздить успели. Наконец, нашел одну, в самом дальнем конце, под большим деревом. Там было посуше, дождь почти не пробивался сквозь листву, но скамейка уже была занята. Я подошел поближе, увидел, что на ней сидит девушка, тоже в одиночестве пьет пиво. Спросил:
- Девушка, можно я тоже тут посижу, я вам не помешаю?
Она ответила:
- Можно.
Как-то очень грустно ответила, и лицо у нее было такое, совсем убитое, как будто ей уже совсем все равно, жизнь кончена и совершенно наплевать, есть кто рядом или нет. Мне захотелось как-то ее утешить, сказать что-нибудь ласковое, да и вообще хотелось поболтать. Я спросил, почему она такая грустная и сидит тут в одиночестве. Она сказала:
- Может же человек просто так сидеть? И почему он должен обязательно всегда быть веселым?
Не со злостью ответила, а с какой-то горькой насмешкой. Я сказал:
- Да нет, не должен. Мне просто показалось, что у вас что-то случилось, и, знаете, захотелось чем-то помочь.
Она не ответила, и я продолжал:
- Мне вот тоже сейчас грустно, так, ничего особенного, просто с девушкой своей поругался, решил вот погулять, развеяться. А погода такая, что долго не просидишь. Вот и воспитываю, типа, силу воли.
Девушка опять промолчала, но уже по-другому, как-то сочувственно, что ли. А может, мне показалось. Я достал сигареты и закурил. Предложил ей тоже. Она, немного помявшись, взяла сигарету, сказала «спасибо». Мне очень хотелось как-то ее разговорить, вообще я не очень любопытный, в чужую душу в кирзовых сапогах не лезу, но тут особый случай. Пока я думал, что бы такое умное еще сказать, она вдруг сама заговорила.
- Да, сила воли иногда очень нужна. Просто чтобы жить дальше. Прожить еще один день. И еще один, и еще…
Она замолчала. Я промычал что-то неопределенное в ответ, ждал, что она еще скажет. Отхлебнув пива, она продолжила:
- Казалось раньше, что у меня-то уж этой самой силы воли достаточно. Я всегда добивалась всего, чего хотела. Но самая большая сила воли нужна не для того, чтобы добиться того, чего хочешь, а чтобы жить несмотря на то, что не хочется ничего. Вообще ничего. Особенно жить, потому что жизнь без любимого человека не имеет смысла. Но он хотел, чтобы я жила, поэтому я должна. Ради него. И ради родителей. Впрочем, вам это все, наверное, не интересно…
- Наоборот, мне очень интересно… То есть, не то чтобы я… Ну, просто я вижу, что вам тяжело и хочется с кем-то поделиться, а я могу вас выслушать. Это, знаете, как в поезде иногда едешь, разговоришься с кем-то, первый и последний раз в жизни видитесь, иногда всю душу перед случайным попутчиком вытряхнешь наизнанку. Даже самому близкому другу такого не расскажешь. Так и мы с вами, просто поговорим, может легче станет.
- Ну, да, наверное. Когда говоришь, это иногда помогает. Освобождаешься, переводя боль в слова. Но есть такое, для чего не подобрать никаких слов, они просто слишком плоские и гладкие, как галька, пытаешься построить из них что-то, а все расползается, соскальзывает, какая-то бесформенная куча… Но я попробую.
Три года назад я поехала на стажировку в Англию на полгода. Учила английский. И Джей был учителем в нашей группе. Джеймс - его полное имя. Я в него влюбилась с первого взгляда. Он в меня тоже, как потом признался. Сначала мы просто общались, с ним я могла говорить о чем угодно, и главное - совершенно не было языкового барьера. Он был лучшим учителем в моей жизни. Потом мы стали встречаться, и это было такое запредельно счастливое время… Но оно слишком быстро пролетело. Стажировка кончилась, и мне надо было возвращаться в Россию. Но мы оба понимали, что не можем расстаться. Он предложил мне выйти за него замуж. Я пообещала ему, что найду возможность перевестись из своего университета в Кембридж и как только все улажу в России, тут же вернусь в Англию, и мы поженимся. Он чуть не плакал в аэропорту, провожая меня. Мне действительно вскоре удалось перевестись в Кембридж, и я уехала в Англию. Я всегда добивалась того, чего хотела. Родители, конечно, были в шоке, но они желали мне счастья и надеялись, что у меня все будет хорошо. А уж я была просто уверена в этом и абсолютно счастлива.
Я узнала, что беременна, мы с Джеем так радовались, так ждали этого ребенка… Уже был назначен день свадьбы, за неделю до этого дня мы решили поехать за город на уик-энд. Ехали по трассе. Она вообще-то широкая, но в одном месте было сужение из-за ремонта, оставалось всего две полосы. По встречке шла фура, и вдруг из-за нее выскочил на обгон какой-то псих. Он летел прямо на нас, с бешеной скоростью. Мы все должны были погибнуть, оставалось меньше секунды. И Джей успел повернуть машину так, чтобы удар пришелся на него. За какие-то доли секунды. Он спасал меня ценой своей жизни. Я читала, что обычно в таких случаях у водителя срабатывает инстинкт самосохранения, и он подставляет под удар пассажира, того, кто сидит рядом. А Джей спасал меня. И нашего ребенка.
Когда я очнулась в больнице, я никак не могла понять, что случилось. Не могла поверить. Мне сказали, что его больше нет. И что я потеряла ребенка. Это было… Нет, у меня нет таких слов, чтобы рассказать, что я тогда пережила. Потом я три месяца лежала в клинике, мне пытались объяснить, что нужно жить дальше, и пичкали таблетками. Я была как овощ, мне было все равно, что они говорят, что они делают со мной, мне хотелось только одного - спать. Во сне я видела Джея. Сны для меня были гораздо реальнее жизни, и так не хотелось просыпаться…
Потом родители забрали меня в Россию. Я восстановилась в университете. Англия без Джея не имела никакого смысла. Сегодня два года, как его нет. И нашего ребенка. А я есть. И мне придется жить с этим всю оставшуюся жизнь. И всю оставшуюся жизнь помнить. Такое невозможно забыть.
Я молчал. Просто не знал, что сказать. Честно говоря, хотелось плакать. Вообще-то я не привык распускать нюни по любому поводу, но тут пробрало.
Через некоторое время она снова заговорила:
- Не знаю, наверное, я зря вам это рассказала. Не надо было.
- Нет, именно надо. Мне это было очень нужно услышать. Я только сейчас понял, как это все важно. Мы вот глупые такие, ругаемся по каким-то пустякам и даже не понимаем, насколько это важно, когда любимый человек рядом. Спасибо вам.
Она как-то криво улыбнулась, я понял, что зря это сказал. Она вдруг снова заговорила.
- На чужом опыте научиться невозможно, мне кажется. Это счастливые все похожи, а несчастен каждый по-своему.
Я подумал, что ей очень нужно сейчас, чтобы я сказал ей что-нибудь сочувственное, и начал говорить какие-то общие фразы, но она прервала меня на полуслове:
- Сочувствуете мне? А может быть, я всю эту историю выдумала! Просто выдумала от скуки и одиночества, чтобы рассказать первому встречному. Мы очень любим рассказывать истории о себе и очень любим при этом врать. Чтобы приукрасить себя в глазах других? Чтобы получить сочувствие? Чтобы просто означить свое существование в этом мире? Какая разница, все равно цели мы, как правило, не достигаем, хотя благодарных слушателей находим всегда.
Людям почему-то всегда очень интересны чужие истории, чужая жизнь. Не столько из сочувствия и желания узнать что-то о другом, сколько из желания узнать о себе через другого. Мы всегда и во всем видим себя. И дело тут не в сходстве, а как раз в различии. Как в языке звуки существуют только как система различий, так и люди, они осознают себя только в различении, в отличиях от другого. И все эти мелкие личные биографии - как звуки в гигантской фонетической системе, или лучше - как ноты в великой симфонии, слова в сказке, которую вечно рассказывает сам себе Бог. Такие маленькие story в такой огромной и бесконечной history. И ни одна не повторяется, вот что удивительно! Сходства много бывает, но полностью никогда не повторяется.
И знаете, что еще: больше всего силы воли нужно на то, чтобы быть самим собой, чтобы идти на компромисс с любимым человеком, но не с собственной совестью, и чтобы не мерзнуть без всякого толку в этом чертовом парке под дождем, копя обиды.
Девушка засмеялась, глядя на мою обескураженную физиономию. Я был действительно очень обижен: она развела меня на эмоции, почти заставила плакать, а теперь смеется надо мной же!
Только я собрался встать и сказать ей что-нибудь нелестное, как она перестала смеяться, посмотрела на меня серьезно и внимательно и сказала:
- Простите меня. Не сердитесь. Знаете, я уже допила свое пиво, не могли бы вы, если вас не затруднит, выбросить мою бутылку вон в ту урну?
Я молча взял у нее бутылку, встал со скамейки, прошел несколько шагов до урны, бросил туда ее бутылку (с размаху, чтобы разбилась, срывая злость) и обернулся. Девушки на скамейке не было. Ее вообще нигде не было, как сквозь землю провалилась. Я удивился, немного даже испугался. Оглянулся еще раз - ни души вокруг. Пожал плечами и пошел домой. До сих пор не знаю, куда она могла тогда подеваться. И действительно ли она выдумала эту свою историю? Вообще она странная какая-то была и много непонятного говорила. Но кое-что я все-таки понял.
Когда я пришел домой, Танька меня поругала, конечно, что я весь мокрый, но я обнял ее, поцеловал и сказал:
- Тань, послушай, я люблю тебя. Я тебя люблю и я счастлив, что ты есть и что ты рядом со мной. Ты даже не представляешь, как это важно - знать, что твой любимый человек рядом с тобой, и что с ним все в порядке.