(no subject)
Наверно, кому-то, кто читает этот жж(ха-ха), может показаться, что я перестала активно скучать по Грузии. Меточка "saudade", меточка "to die for" -- все это пылится где-то в 2010-2012х, а потом я встретила Хауке, и меня понесло.
На самом же деле -- я по Грузии тосковать не перестала, но стараюсь об этом не думать, потому что мой партнер - немец, жить мы как пара хотим не в Грузии точно, поэтому доказывать ему каждый час, что я его, конечно, люблю, но Грузия, любовь моя, любимей его в сто раз, -- по крайней мере, нетактично.
Самый действенный способ не думать -- это вычеркнуть повседневную Грузию из головы совсем. Говорить с мамой только о маме или семье, но не о том, как сейчас там прекрасно, как все истерично зеленеет, как черешневые деревья надрываются от тяжести ягод, склоняясь, умоляя людей освободить их ветви. Не нужно говорить о том, какие столы там накрываются на Пасху. Не стоит упоминать свои горы. Не думать о том, как пчелы, словно в истерике, носятся от одного цветущего куста к другому, будучи не в состоянии выбрать, какой же нектар заточить сегодня. Кто жив, кто умер, пока тебя где-то носит, а ты его любил и не попрощался -- тема тоже сомнительная, не надо.
Лучше думать о том, что плохо -- потому что ненавидеть и злиться легче, чем понять и простить, потому что если понять и простить, то недалеко и до билета, самолета и Грузии навсегда. А так нельзя, потому что обязательства никто не отменял. Хорошо думать о том, как грузины водят машину. Или о том, что они подразумевают под словом "водят". Хорошо думать о больницах, где план операций на день пишут мелом на доске. Хорошо думать о том, что в законодательное учреждение нужно прийти где-то между десятью и двенадцатью, потому что открытие в десять, а обслужат тебя, наверно, в двенадцать. Думать о том, как старики убиваются, рубя деревья топором, как в третьем веке. О том, как деревни пустуют, зато все в Тбилиси. О реящих пластиковых пакетах и горах мусора на обочинах дорог. Об алазанской долине думать не надо. О безработице, классовом диссонансе и бездельницах из Ваке ломать голову надо.
Ни в коем случае не слетать на голубые горы, на гул ветра между ними, на коровьи колокольчики.
_____
Когда мы с Хауке, будучи в Грузии, вошли в зал с гостями моего дяди, в нашу сторону одновременно повернулось голов двадцать, и я, поперхнувшись, бестактно спросила:
- Видишь вон тот нос.
На что Хауке издевательски пробурчал:
- С тех пор, как я сел в самолет, я кроме носов ничего другого и не вижу.
На самом же деле -- я по Грузии тосковать не перестала, но стараюсь об этом не думать, потому что мой партнер - немец, жить мы как пара хотим не в Грузии точно, поэтому доказывать ему каждый час, что я его, конечно, люблю, но Грузия, любовь моя, любимей его в сто раз, -- по крайней мере, нетактично.
Самый действенный способ не думать -- это вычеркнуть повседневную Грузию из головы совсем. Говорить с мамой только о маме или семье, но не о том, как сейчас там прекрасно, как все истерично зеленеет, как черешневые деревья надрываются от тяжести ягод, склоняясь, умоляя людей освободить их ветви. Не нужно говорить о том, какие столы там накрываются на Пасху. Не стоит упоминать свои горы. Не думать о том, как пчелы, словно в истерике, носятся от одного цветущего куста к другому, будучи не в состоянии выбрать, какой же нектар заточить сегодня. Кто жив, кто умер, пока тебя где-то носит, а ты его любил и не попрощался -- тема тоже сомнительная, не надо.
Лучше думать о том, что плохо -- потому что ненавидеть и злиться легче, чем понять и простить, потому что если понять и простить, то недалеко и до билета, самолета и Грузии навсегда. А так нельзя, потому что обязательства никто не отменял. Хорошо думать о том, как грузины водят машину. Или о том, что они подразумевают под словом "водят". Хорошо думать о больницах, где план операций на день пишут мелом на доске. Хорошо думать о том, что в законодательное учреждение нужно прийти где-то между десятью и двенадцатью, потому что открытие в десять, а обслужат тебя, наверно, в двенадцать. Думать о том, как старики убиваются, рубя деревья топором, как в третьем веке. О том, как деревни пустуют, зато все в Тбилиси. О реящих пластиковых пакетах и горах мусора на обочинах дорог. Об алазанской долине думать не надо. О безработице, классовом диссонансе и бездельницах из Ваке ломать голову надо.
Ни в коем случае не слетать на голубые горы, на гул ветра между ними, на коровьи колокольчики.
_____
Когда мы с Хауке, будучи в Грузии, вошли в зал с гостями моего дяди, в нашу сторону одновременно повернулось голов двадцать, и я, поперхнувшись, бестактно спросила:
- Видишь вон тот нос.
На что Хауке издевательски пробурчал:
- С тех пор, как я сел в самолет, я кроме носов ничего другого и не вижу.