Библиотечная революция
Если вы не работаете над диссертацией о переписке Сергея Клычкова и Петра Алексеевича Журова, или над исследованием о русско-английских литературных связях, то в библиотеке бываете редко. Если работаете, то проводите волшебные часы в Ленинке и специализированных архивах, но в обычной, районной библиотеке тоже не бываете. Вы не бываете там тем более, если вы студент: когда не хватает книжного фонда родного вуза, выручает интернет. И уж точно вы не пойдете в свою районную библиотеку, если приехали в Москву из Воронежа, Орла, Курска или любого другого замечательного города Российской Федерации и не удосужились оформить регистрацию, - вас туда просто-напросто не пустят. Понаехало тут.
А кто в наше бурное, цифровое время вообще ходит в библиотеку? Вот так - не для учебы и науки, а для себя?
Об этом задумался Борис Куприянов (тот самый который стоял у истоков «Фаланстера»). Рассудив, что в библиотеки никто не ходит и это надо менять, он возглавил библиотечную реформу, затеянную московскими властями, которые в лице Сергея Капкова уже третий год настойчиво заигрывают со столичными хипстерами.
Но политика политикой, а реконструировать библиотеки надо. И то, что власть предложила сделать это не очередному бездарному функционеру, а человеку, который что-то понимает и в книгах, и в чтении, меня очень радует. Причем левый интеллектуал Куприянов, очевидно, относится к сложившейся в России общественно-политической системе более чем критически. Однако он пошел на сотрудничество с департаментом культуры Москвы, несмотря на репутационные риски. Быть может, среди идеологического раздрая, свойственного нашему обществу, это - самая разумная позиция. Делай, что должен, пока возможно, пока не перекрывают воздух. Куприянов во всех интервью уверяет, что воздуха ему пока достаточно:
«- Вам самому не страшно так близко подходить к власти?
- Безумно страшно. Я долго думал, принимать ли это предложение, и сразу себе сказал, что не буду пытаться себя оправдать. Любой коллаборационизм начинается с самооправдания («я не против русских людей иду в армию Власова, а потому, что Сталина не люблю»).
Надо четко понимать, до какой точки можно сотрудничать с властью, а где сотрудничество уже невозможно. Как только меня попросят не писать в Фейсбуке то, что я пишу, я перестану работать с властью. Как только скажут, что могу говорить журналистам, а чего не могу. Как только укажут, какие книжки можно покупать в библиотеки, а какие нельзя. Как только попросят логотип «Единой России» выставить в окне. В ведомстве Сергея Капкова от меня ничего подобного не требовали, речи об этом не было».
Куприянову я верю. А о скрытых мотивах деятельности Капкова мне рассуждать не так интересно как Маше Гессен. Насколько его желание сделать культурную жизнь москвичей богаче и интереснее вписывается в идеологическую линию Путина или Единой России? Разве это важно, если жизнь от этого станет лучше?
Ведь те же самые библиотеки, вне зависимости от истинных намерений Капкова, после реформы должны превратиться из пыльного хранилища книг, каковыми они являются сейчас, в «современное открытое общественное пространство», где жители района смогут не только читать, но и обсуждать все насущные вопросы.
Этого ощущения города, как пространства где можно полноценно жить, а не только работать и «отрываться» по пятницам, его в Москве давно нет, и его надо создавать. Если библиотеки смогут вернуть город жителям - это прекрасно, остальное - вторично. И если бы мне захотелось поговорить о политике, я бы указала на то, что именно живое городское пространство - первейшее условие для появления в стране реальной политики, которая начинается не столько с одиночных пикетов и митингов, сколько с умения организовать жизнь своего двора. Вольно или невольно московские власти сейчас способствуют этому. И будь я Машей не Денисовой, но Гессен, я бы не предъявляла Капкову обвинений в том, что он усыпляет протестную бдительность горожан, потому что если он и действует в интересах «кровавого режима», то неосознанно роет этому самому режиму могилу.
Пять новых экспериментальных библиотек должны появиться в Москве уже этой осенью. Лично я очень жду.
А кто в наше бурное, цифровое время вообще ходит в библиотеку? Вот так - не для учебы и науки, а для себя?
Об этом задумался Борис Куприянов (тот самый который стоял у истоков «Фаланстера»). Рассудив, что в библиотеки никто не ходит и это надо менять, он возглавил библиотечную реформу, затеянную московскими властями, которые в лице Сергея Капкова уже третий год настойчиво заигрывают со столичными хипстерами.
Но политика политикой, а реконструировать библиотеки надо. И то, что власть предложила сделать это не очередному бездарному функционеру, а человеку, который что-то понимает и в книгах, и в чтении, меня очень радует. Причем левый интеллектуал Куприянов, очевидно, относится к сложившейся в России общественно-политической системе более чем критически. Однако он пошел на сотрудничество с департаментом культуры Москвы, несмотря на репутационные риски. Быть может, среди идеологического раздрая, свойственного нашему обществу, это - самая разумная позиция. Делай, что должен, пока возможно, пока не перекрывают воздух. Куприянов во всех интервью уверяет, что воздуха ему пока достаточно:
«- Вам самому не страшно так близко подходить к власти?
- Безумно страшно. Я долго думал, принимать ли это предложение, и сразу себе сказал, что не буду пытаться себя оправдать. Любой коллаборационизм начинается с самооправдания («я не против русских людей иду в армию Власова, а потому, что Сталина не люблю»).
Надо четко понимать, до какой точки можно сотрудничать с властью, а где сотрудничество уже невозможно. Как только меня попросят не писать в Фейсбуке то, что я пишу, я перестану работать с властью. Как только скажут, что могу говорить журналистам, а чего не могу. Как только укажут, какие книжки можно покупать в библиотеки, а какие нельзя. Как только попросят логотип «Единой России» выставить в окне. В ведомстве Сергея Капкова от меня ничего подобного не требовали, речи об этом не было».
Куприянову я верю. А о скрытых мотивах деятельности Капкова мне рассуждать не так интересно как Маше Гессен. Насколько его желание сделать культурную жизнь москвичей богаче и интереснее вписывается в идеологическую линию Путина или Единой России? Разве это важно, если жизнь от этого станет лучше?
Ведь те же самые библиотеки, вне зависимости от истинных намерений Капкова, после реформы должны превратиться из пыльного хранилища книг, каковыми они являются сейчас, в «современное открытое общественное пространство», где жители района смогут не только читать, но и обсуждать все насущные вопросы.
Этого ощущения города, как пространства где можно полноценно жить, а не только работать и «отрываться» по пятницам, его в Москве давно нет, и его надо создавать. Если библиотеки смогут вернуть город жителям - это прекрасно, остальное - вторично. И если бы мне захотелось поговорить о политике, я бы указала на то, что именно живое городское пространство - первейшее условие для появления в стране реальной политики, которая начинается не столько с одиночных пикетов и митингов, сколько с умения организовать жизнь своего двора. Вольно или невольно московские власти сейчас способствуют этому. И будь я Машей не Денисовой, но Гессен, я бы не предъявляла Капкову обвинений в том, что он усыпляет протестную бдительность горожан, потому что если он и действует в интересах «кровавого режима», то неосознанно роет этому самому режиму могилу.
Пять новых экспериментальных библиотек должны появиться в Москве уже этой осенью. Лично я очень жду.