Чтобы не забыть
Хочется тихой жизни снаружи и бурной внутри. Хочется стать этаким интровертом широкого профиля. Изучать с Муслимом города, постигать новое... Но так, чтобы это было скрыто от масс.
Я только-только смогла это сформулировать. Кажется, у меня много близких людей. Но я больше никого не хочу пускать в этот круг. Не знаю, как сказать точнее, но я не люблю расширять границы.
Пишу - и понимаю, что открыла мне это Элис: "К тебе постоянно кто-то приходит, ты постоянно с кем-то встречаешься, но я не помню тебя ни на одном шумном сборище". Почему-то мне становится не по себе, когда в одном месте оказывается более пяти человек: портится настроение, начинает трещать голова. На чужих свадьбах я всегда реву, на днерожденческих праздниках (включая собственные) ощущаю себя лишней. Я никогда в жизни не напивалась, но по утрам после торжеств с меня можно рисовать жертву перепоя.
Оказывается, мне очень уютно живётся с тайнами и секретами. Раньше я разбалтывала всё и сразу, а сейчас молчу - и это не стоит мне никаких усилий.
Раньше я писала дурацкие стихи, а сейчас не пишу никаких. Здесь, конечно, не зарекаться бы. Но мне всё написанное кажется ужасной глупостью, глупой банальностью и банальной графоманщиной.
Всё стало очень просто. Художники, поэты, музыканты нередко после сложного периода творчества приходят к простому - и в нём остаются. Как происходит в жизни, я всё ещё не поняла. Я не знаю, стала лучше или хуже. Я не знаю, стало лучше или хуже. Но мне здесь спокойно, а этого миллион лет не было.
Я только-только смогла это сформулировать. Кажется, у меня много близких людей. Но я больше никого не хочу пускать в этот круг. Не знаю, как сказать точнее, но я не люблю расширять границы.
Пишу - и понимаю, что открыла мне это Элис: "К тебе постоянно кто-то приходит, ты постоянно с кем-то встречаешься, но я не помню тебя ни на одном шумном сборище". Почему-то мне становится не по себе, когда в одном месте оказывается более пяти человек: портится настроение, начинает трещать голова. На чужих свадьбах я всегда реву, на днерожденческих праздниках (включая собственные) ощущаю себя лишней. Я никогда в жизни не напивалась, но по утрам после торжеств с меня можно рисовать жертву перепоя.
Оказывается, мне очень уютно живётся с тайнами и секретами. Раньше я разбалтывала всё и сразу, а сейчас молчу - и это не стоит мне никаких усилий.
Раньше я писала дурацкие стихи, а сейчас не пишу никаких. Здесь, конечно, не зарекаться бы. Но мне всё написанное кажется ужасной глупостью, глупой банальностью и банальной графоманщиной.
Всё стало очень просто. Художники, поэты, музыканты нередко после сложного периода творчества приходят к простому - и в нём остаются. Как происходит в жизни, я всё ещё не поняла. Я не знаю, стала лучше или хуже. Я не знаю, стало лучше или хуже. Но мне здесь спокойно, а этого миллион лет не было.