Ненуаче
Взвесь себя на весах и найди, что ты легче пустоты.
Колеблемая. Нестойкая. Неотесанная. Допустим, даже в прямом смысле. Ну очень незавершенная скульптура. Фигуры предложений уже выстраиваются. Мысли и чувства по-прежнему сыплются пылью и крошками.
Вот тебе новое резкое вступление. Выверенное и острое.
А вот тебе не совпадающее продолжение.
Суббота. Странное утро. Звенящие планы и банальнейший кофе. И рядом какой-то незнакомый человек, но немного знакомый с тем, с кем немного знакома я. И все мы друг с другом немного знакомы. А он еще и говорит на другом языке. На моем родном другом языке. Кто меня поймет? Да все меня поймут, кто это прочитает. Мы ведь тут все говорим по-русски, раз читаем по-русски. Хотя большинство рождены и выросли не в России. У нас другой язык. Он такой до боли в деснах красивый. Красиво сильный. Сильно стеснительный. Стеснительно старинный. Старинно интеллигентный.
И он говорит со мной на родном иностранном языке и мы обсуждаем новые картины. Я и картины. Ну что может быть дальше? Да много чего может быть дальше. Но я и картины - это тоже далеко. Я не стесняясь и описываю свои эмоции от вида картин, и получаю мягкий втык за наслаждение или осуждение лишь цветового сочетания. А там, простите, абстрактный нейро-импрессивный нео-какой-то-Поллок. Я, собсна, кроме сочетания потеков, прямолинейно ничего не понимаю. На что меня резко осаживают фразой - "Ну, это как рассказы писать, подбирая слова, чтобы остро звучало".
Ненуаче. Обожаю так делать.
А вот мне красивую фотографию прислали. У нас тут зима-с. А на ней упущенное мной лето. Я - заядлая лета прогульщица. Я по летам работаю не по летам.
Фотографию Элоиза нарисовала, когда от Бетховена отвлеклась.
Колеблемая. Нестойкая. Неотесанная. Допустим, даже в прямом смысле. Ну очень незавершенная скульптура. Фигуры предложений уже выстраиваются. Мысли и чувства по-прежнему сыплются пылью и крошками.
Вот тебе новое резкое вступление. Выверенное и острое.
А вот тебе не совпадающее продолжение.
Суббота. Странное утро. Звенящие планы и банальнейший кофе. И рядом какой-то незнакомый человек, но немного знакомый с тем, с кем немного знакома я. И все мы друг с другом немного знакомы. А он еще и говорит на другом языке. На моем родном другом языке. Кто меня поймет? Да все меня поймут, кто это прочитает. Мы ведь тут все говорим по-русски, раз читаем по-русски. Хотя большинство рождены и выросли не в России. У нас другой язык. Он такой до боли в деснах красивый. Красиво сильный. Сильно стеснительный. Стеснительно старинный. Старинно интеллигентный.
И он говорит со мной на родном иностранном языке и мы обсуждаем новые картины. Я и картины. Ну что может быть дальше? Да много чего может быть дальше. Но я и картины - это тоже далеко. Я не стесняясь и описываю свои эмоции от вида картин, и получаю мягкий втык за наслаждение или осуждение лишь цветового сочетания. А там, простите, абстрактный нейро-импрессивный нео-какой-то-Поллок. Я, собсна, кроме сочетания потеков, прямолинейно ничего не понимаю. На что меня резко осаживают фразой - "Ну, это как рассказы писать, подбирая слова, чтобы остро звучало".
Ненуаче. Обожаю так делать.
А вот мне красивую фотографию прислали. У нас тут зима-с. А на ней упущенное мной лето. Я - заядлая лета прогульщица. Я по летам работаю не по летам.
Фотографию Элоиза нарисовала, когда от Бетховена отвлеклась.