Парижская бравада
Моя поездка в Париж была утверждена. Бесповоротно приближался час отъезда. Я была в Париже уже много раз, но не перестала восхищаться красотой этого города. Хотя, безусловно, он был очень грязным. Но каждый видит лишь то, что хочет видеть. Говорят, лучшее время для Парижа - осень. Но я, кажется, ни разу не была в нем осенью. Да, все летом, да поздней весной, предваряющей лето.
И вот опять я еду в Париж летом. Но все же эта поездка другая. В этот раз меня не ждут друзья, потому что они не знают о моем приезде. Меня ждет один человек. И, кажется, он готов заменить мне целый мир.
Мы познакомились год назад, когда я была в первой своей деловой поездке. Из Базеля в Париж я прибыла поездом. Мне было всего 19 и, честно говоря, я боялась и восхищалась своей первой командировкой. Напуганная, впечатленная, ехала я в Париж. И одно только заставляло меня не воспринимать эту поездку так уж тревожно - я ехала в город, который хорошо мне знаком. Мне даже не нужно отдавать честь Эйфелевой башне. И, как все парижане, я с улыбкой повторяю застывшую во времени тонкую шутку «Эйфелевой башни не видно только с Эйфелевой башни». Когда-то мне требовалось делать вид, что Париж для меня - не удивителен. Теперь же это таковым и являлось.
Итак, я ехала в хорошо знакомый мне Париж с абсолютно новой и незнакомой для меня целью. Я только недавно начала работать и такое стечение обстоятельств, как 19 лет, работа, деловая поездка, Париж, скорый поезд - все это было в новинку для меня и звучало даже и со стороны довольно-таки обворожительно и очень по-взрослому.
Поезд прибывал утром и все, что от меня требовалось, это пройти по давно знакомому Лионскому вокзалу и найти встречавшего меня водителя. Однако пробки задержали машину и я успела несколько раз вздрогнуть от приятных воспоминаний и осознания того, что я сейчас в городе, о котором многие мечтают. Мечтают хоть раз очутиться в нем, с замиранием сердца взглянув на так опостылевшую парижанам башню.
Каким огромным показался мне офис! Какими серьезными - сотрудники. Пущую важность их работы подтверждало то, что одеты они были кое-как, что кажется кощунственным для всех французов.
Первая моя встреча проходила с иностранкой, не знавшей толком ни французского, ни английского. Казалось, она длится несколько дней. Как только настало время обеда, моя иностранка оставила меня в одиночестве, нимало не заботясь обо мне. Впрочем, я была этому рада. Уж в Париже я отыщу свой обеденный бефстроганов, да круассан с чашкой кофе.
Утром, однако, ровно по прибытии в офис, случилось ничем не примечательное, но странное событие. Меня решили представить отделу, в котором мне предстояло работать эти два дня. А отдел, надо сказать, был огромным. В этом-то и была абсурдность происходящего. Ведь в этом действе не было никакого смысла. Я ровном счетом никого не запомнила. Однако нет, я запомнила одного человека. Меня к нему подвели первым делом. Молодой человек с глазами-лампочками. При взгляде на меня они расширились до ужасающих размеров. Кажется, я даже взволновалась по поводу его самочувствия. Ну и, конечно же, спешно, стоило только отойти от его стола, достала зеркальце, проверив, не случилось ли со мной чего-нибудь крайне комичного, вызывающего неадекватное расширение зрачков. Все, с кем меня знакомили после того, ровным счетом ничем мне не запомнились.
Так вот, стоило моей иностранке оставить меня в обеденный перерыв, как я направилась к моему ясноглазому знакомому с твердым намерением не обедать в одиночестве. (Прошу простить мою многословность, но мне доставляет удовольствие вспоминать наше милое знакомство). Логика моя была проста - он был единственным, кого я запомнила. Однако я никак не могла заставить себя припомнить его имя, поскольку оно было крайне обычным.
Дальше был обед. Вторая половина рабочего дня. Вечер. Отель. И мой французский коллега сопровождал меня в прогулке по Парижу, будто я здесь в первый раз. Но сердце мое не замирало. Ведь ни Париж, ни француз не заставляли меня дышать чаще.
Но разве же парижское настроение - не синоним кокетству?..
Следующий день длился для меня лишь пару часов. Я поспешила сбежать из офиса, стоило только моим тренингам завершиться. Ив сбежал со мной. Да-да, его зовут Ив.
Кружа по улицам, пытаясь свести меня с ума, он все не решался приблизить свои глаза к моим.
Поезд и мои многочисленные парижские друзья на перроне окончательно отдалили наши глаза друг от друга и стремительная ночь скрыла от меня Париж.
С той поры прошел год. Но Ив отказался меня забывать. Мое сердце и время было занято. Ив напрасно пытался выбросить меня из мыслей. Однако не досаждал и я часто забывала о его существовании. Он не приезжал и не звонил. Но он писал мне письма. И каким бы мимолетным это ни казалось, как же хороши были эти письма. Как же я сожалела об упущенном времени в городе… любви? Нет-нет, мне не стоит думать об этом слове.
Прошел год, полный событий. И я ехала в Париж к Иву. Уже долгое время я слышала его голос каждый день. Он ждал меня невероятно. Он готов был изменить все, лишь бы неизменным осталось мое присутствие в его жизни. Я привязалась к такому сильному чувству. Но по-прежнему не позволяла себе выдумывать лишнее. Я просто ехала в Париж. Что же в этом особенного?
Лионский вокзал. Кучерявый Ив, заслоняющий меня от любого лишнего взгляда. Bouquet. (Только во Франции это слово звучит как дома). Три дня на то, чтобы надкусить счастье и посмотреть, на что оно похоже изнутри.
Три дня пролетели стремительно. И его глаза не раз приближались к моим.
А строки-события становятся все короче. Отрывистые чувства захлестывают меня.
Его глаза не раз приближались к моим и, кажется, он разглядел их цвет и решил, что обладает ими.
Как неправ он был. Как он был прав. Он мог насчитать пару дней, когда моя внутренность дрожала. И он упустил их, считая, что цвет моих глаз всегда его и он этот цвет уже знает.
Всего пару мгновений назад я отбросила грусть и мои глаза вновь изменили цвет. Щемящий серый вновь позеленел.
Во мне остался кусочек тебя, Ив. А вот мой от тебя ускользнул еще тогда, когда ты решил, что мои глаза - голубые.
И вот опять я еду в Париж летом. Но все же эта поездка другая. В этот раз меня не ждут друзья, потому что они не знают о моем приезде. Меня ждет один человек. И, кажется, он готов заменить мне целый мир.
Мы познакомились год назад, когда я была в первой своей деловой поездке. Из Базеля в Париж я прибыла поездом. Мне было всего 19 и, честно говоря, я боялась и восхищалась своей первой командировкой. Напуганная, впечатленная, ехала я в Париж. И одно только заставляло меня не воспринимать эту поездку так уж тревожно - я ехала в город, который хорошо мне знаком. Мне даже не нужно отдавать честь Эйфелевой башне. И, как все парижане, я с улыбкой повторяю застывшую во времени тонкую шутку «Эйфелевой башни не видно только с Эйфелевой башни». Когда-то мне требовалось делать вид, что Париж для меня - не удивителен. Теперь же это таковым и являлось.
Итак, я ехала в хорошо знакомый мне Париж с абсолютно новой и незнакомой для меня целью. Я только недавно начала работать и такое стечение обстоятельств, как 19 лет, работа, деловая поездка, Париж, скорый поезд - все это было в новинку для меня и звучало даже и со стороны довольно-таки обворожительно и очень по-взрослому.
Поезд прибывал утром и все, что от меня требовалось, это пройти по давно знакомому Лионскому вокзалу и найти встречавшего меня водителя. Однако пробки задержали машину и я успела несколько раз вздрогнуть от приятных воспоминаний и осознания того, что я сейчас в городе, о котором многие мечтают. Мечтают хоть раз очутиться в нем, с замиранием сердца взглянув на так опостылевшую парижанам башню.
Каким огромным показался мне офис! Какими серьезными - сотрудники. Пущую важность их работы подтверждало то, что одеты они были кое-как, что кажется кощунственным для всех французов.
Первая моя встреча проходила с иностранкой, не знавшей толком ни французского, ни английского. Казалось, она длится несколько дней. Как только настало время обеда, моя иностранка оставила меня в одиночестве, нимало не заботясь обо мне. Впрочем, я была этому рада. Уж в Париже я отыщу свой обеденный бефстроганов, да круассан с чашкой кофе.
Утром, однако, ровно по прибытии в офис, случилось ничем не примечательное, но странное событие. Меня решили представить отделу, в котором мне предстояло работать эти два дня. А отдел, надо сказать, был огромным. В этом-то и была абсурдность происходящего. Ведь в этом действе не было никакого смысла. Я ровном счетом никого не запомнила. Однако нет, я запомнила одного человека. Меня к нему подвели первым делом. Молодой человек с глазами-лампочками. При взгляде на меня они расширились до ужасающих размеров. Кажется, я даже взволновалась по поводу его самочувствия. Ну и, конечно же, спешно, стоило только отойти от его стола, достала зеркальце, проверив, не случилось ли со мной чего-нибудь крайне комичного, вызывающего неадекватное расширение зрачков. Все, с кем меня знакомили после того, ровным счетом ничем мне не запомнились.
Так вот, стоило моей иностранке оставить меня в обеденный перерыв, как я направилась к моему ясноглазому знакомому с твердым намерением не обедать в одиночестве. (Прошу простить мою многословность, но мне доставляет удовольствие вспоминать наше милое знакомство). Логика моя была проста - он был единственным, кого я запомнила. Однако я никак не могла заставить себя припомнить его имя, поскольку оно было крайне обычным.
Дальше был обед. Вторая половина рабочего дня. Вечер. Отель. И мой французский коллега сопровождал меня в прогулке по Парижу, будто я здесь в первый раз. Но сердце мое не замирало. Ведь ни Париж, ни француз не заставляли меня дышать чаще.
Но разве же парижское настроение - не синоним кокетству?..
Следующий день длился для меня лишь пару часов. Я поспешила сбежать из офиса, стоило только моим тренингам завершиться. Ив сбежал со мной. Да-да, его зовут Ив.
Кружа по улицам, пытаясь свести меня с ума, он все не решался приблизить свои глаза к моим.
Поезд и мои многочисленные парижские друзья на перроне окончательно отдалили наши глаза друг от друга и стремительная ночь скрыла от меня Париж.
С той поры прошел год. Но Ив отказался меня забывать. Мое сердце и время было занято. Ив напрасно пытался выбросить меня из мыслей. Однако не досаждал и я часто забывала о его существовании. Он не приезжал и не звонил. Но он писал мне письма. И каким бы мимолетным это ни казалось, как же хороши были эти письма. Как же я сожалела об упущенном времени в городе… любви? Нет-нет, мне не стоит думать об этом слове.
Прошел год, полный событий. И я ехала в Париж к Иву. Уже долгое время я слышала его голос каждый день. Он ждал меня невероятно. Он готов был изменить все, лишь бы неизменным осталось мое присутствие в его жизни. Я привязалась к такому сильному чувству. Но по-прежнему не позволяла себе выдумывать лишнее. Я просто ехала в Париж. Что же в этом особенного?
Лионский вокзал. Кучерявый Ив, заслоняющий меня от любого лишнего взгляда. Bouquet. (Только во Франции это слово звучит как дома). Три дня на то, чтобы надкусить счастье и посмотреть, на что оно похоже изнутри.
Три дня пролетели стремительно. И его глаза не раз приближались к моим.
А строки-события становятся все короче. Отрывистые чувства захлестывают меня.
Его глаза не раз приближались к моим и, кажется, он разглядел их цвет и решил, что обладает ими.
Как неправ он был. Как он был прав. Он мог насчитать пару дней, когда моя внутренность дрожала. И он упустил их, считая, что цвет моих глаз всегда его и он этот цвет уже знает.
Всего пару мгновений назад я отбросила грусть и мои глаза вновь изменили цвет. Щемящий серый вновь позеленел.
Во мне остался кусочек тебя, Ив. А вот мой от тебя ускользнул еще тогда, когда ты решил, что мои глаза - голубые.