(no subject)
Позавчера под утро приснилось, что в моей спаленке, совершенно тёмной, без света, противу окна с задёрнутой шторой, через которую уже просвечивает бледный рассвет, стоит какая-то чёрная фигура и бормочет что-то - неразборчиво и грозно. И ещё эта фигура раскачивается, двоится, троится, множится, так что и непонятно, сколько там вообще фигур, и все бормочут.
И кто-то объясняет несколько оробевшей и похолодевшей мне прямо в ухо: "Это социум! И он выдвигает требования!"
* * *
А на следующее утро мне приснился Киев, и это был рай, куда я зачем-то прилетела ровно на один день.
Я шла по улицам, вроде бы знакомым, но совершенно их не узнавала. Все они были вымощены брусчаткой - где светло-серой, а где тёмно-красной, и всюду были великолепные, просто-таки величественные здания. И выглядели они как новые, но я понимала, что на самом деле они очень почтенного возраста, судя по их архитектуре и восхитительным архитектурным украшениям. "Шестнадцатый век!" - сообщил голос в голове, и я подумала: вот какие молодцы, как отреставрировали-то! И ведь в этих зданиях и сейчас люди живут!
А самое захватывающее, то, что создавало ощущение райского счастья - это бело-розовые кисточки с цветущих каштанов, летевшие на мостовую, и ещё какие-то цветы, похожие на глицинию, только расцветка у них была как у двухцветного душистого горошка - крылышки пурпурные, а серединка белая; они свисали длинными гроздьями с деревьев по краям тротуаров, они облетали пригоршнями лепестков и падали целыми кистями, и всё было усыпано ими, и это было невозможно прекрасно.
И тётя Вера была жива в этом сне, и я решила, что пойду от центра города до дому пешком (ага, до ВДНХ, ежели кто представляет топографию Киева), потому что такой красотой надо упиваться.
А потом случился момент прозы, который часто бывает в моих снах про чужие города. Подошла ко мне какая-то девушка и сказала: "А вы уже купили газету? Обязательно купите, последняя осталась", - и указала на ближайший киоск. Я подошла, попросила эту самую последнюю газету, мне её дали. Я полезла в кошелёк - и ах! Оказалось, что у меня нет украинских денег, а только российская зелёная тысяча. Пришлось извиниться и вернуть газету, а в это время паренёк, стоявший рядом с киоскёром, заговорщически мне подмигивал и предлагал семьсот гривен за мою тысячу. А я подумала, что курс, наверное, невыгодный, и отказалась от обмена.
И проснувшись в огорчении (зачем-то ж надо было купить эту чёртову газету! Да и на автобус, получается, денег не было), погуглила, и оказалось, что семьсот гривен - это больше полутора тысяч рублей. Эх! Надо было брать. А вдруг то был замаскированный ангел, и моя реальная тысяча в кошельке умножилась бы в полтора раза!
А что, в Киеве глицинии и правда есть?
И кто-то объясняет несколько оробевшей и похолодевшей мне прямо в ухо: "Это социум! И он выдвигает требования!"
* * *
А на следующее утро мне приснился Киев, и это был рай, куда я зачем-то прилетела ровно на один день.
Я шла по улицам, вроде бы знакомым, но совершенно их не узнавала. Все они были вымощены брусчаткой - где светло-серой, а где тёмно-красной, и всюду были великолепные, просто-таки величественные здания. И выглядели они как новые, но я понимала, что на самом деле они очень почтенного возраста, судя по их архитектуре и восхитительным архитектурным украшениям. "Шестнадцатый век!" - сообщил голос в голове, и я подумала: вот какие молодцы, как отреставрировали-то! И ведь в этих зданиях и сейчас люди живут!
А самое захватывающее, то, что создавало ощущение райского счастья - это бело-розовые кисточки с цветущих каштанов, летевшие на мостовую, и ещё какие-то цветы, похожие на глицинию, только расцветка у них была как у двухцветного душистого горошка - крылышки пурпурные, а серединка белая; они свисали длинными гроздьями с деревьев по краям тротуаров, они облетали пригоршнями лепестков и падали целыми кистями, и всё было усыпано ими, и это было невозможно прекрасно.
И тётя Вера была жива в этом сне, и я решила, что пойду от центра города до дому пешком (ага, до ВДНХ, ежели кто представляет топографию Киева), потому что такой красотой надо упиваться.
А потом случился момент прозы, который часто бывает в моих снах про чужие города. Подошла ко мне какая-то девушка и сказала: "А вы уже купили газету? Обязательно купите, последняя осталась", - и указала на ближайший киоск. Я подошла, попросила эту самую последнюю газету, мне её дали. Я полезла в кошелёк - и ах! Оказалось, что у меня нет украинских денег, а только российская зелёная тысяча. Пришлось извиниться и вернуть газету, а в это время паренёк, стоявший рядом с киоскёром, заговорщически мне подмигивал и предлагал семьсот гривен за мою тысячу. А я подумала, что курс, наверное, невыгодный, и отказалась от обмена.
И проснувшись в огорчении (зачем-то ж надо было купить эту чёртову газету! Да и на автобус, получается, денег не было), погуглила, и оказалось, что семьсот гривен - это больше полутора тысяч рублей. Эх! Надо было брать. А вдруг то был замаскированный ангел, и моя реальная тысяча в кошельке умножилась бы в полтора раза!
А что, в Киеве глицинии и правда есть?