"Как из белого лица выступали румянца". Славянские представления о регулах. Ч.1
Продолжение предыдущего поста.
Известен обычай русских девушек, а в некоторых местах - также и молодиц и женщин, белиться и румяниться, что вызывало острое недоумение иностранцев - английских посланников и купцов в XVI в. Английские товарищи были уверены, что «московитки», даже из самых почтенных семей, ужасающе развратны, поскольку накладывают невозможно толстый слой грима, «который делает их похожими на шлюх». Хрестоматийным стал комментарий Джайлса Флетчера, посетившего «Московию» в 80-х гг. XVI в. и считавшего, что необходимость в гриме диктуется плохим цветом лица у русских женщин: «Жар внутри домов и стужа во дворе, вместе с пищею придают им темный болезненный цвет лица, потому что кожа от холода и жара изменяется и сморщивается, особенно у женщин, у которых цвет лица большей частию гораздо хуже, чем у мужчин. По моему мнению, это происходит оттого что они постоянно сидят в жарких покоях, занимаются топкой бань и печей и часто парятся… Женщины, стараясь скрыть дурной цвет лица, белятся и румянятся». Английский джентльмен, однако, перепутал причину и следствие: начинали белиться и румяниться ещё молодые, свеженькие девушки, у которых цвет лица действительно довольно скоро портился, так как белила употреблялись свинцовые. Поэтому замужние дамы не могли похвастаться хорошим состоянием кожи, тем более, что жизнь «приличных», сколько-нибудь зажиточных горожанок действительно не подразумевала ни особых физических нагрузок, ни частых прогулок на свежем воздухе.
Англичане постепенно поменяли своё отношение к гриму под влиянием обычаев Елизаветинского двора. Елизавета Первая изрядно злоупотребляла макияжем, чтобы скрыть признаки старения. Однако русские горожанки белились и румянились отнюдь не под воздействием какой-либо городской моды. Они воспроизводили обычай, доживший в деревнях до XIX, а кое-где даже до ХХ в. Деревенские девушки в праздники наносили макияж если и не такой, как у Марфушеньки-душеньки, то очень близкий к нему. Лицо грубо выбеливалось свинцовыми белилами, а сверху наносились жирные румяна - «краски», «мазила». У кого, паче чаяния, не было мазил, прибегали к приёмам, наподобие показанного в фильме «Морозко» (свекольный или ягодный сок). При этом румяна не всегда накладывались кружочком - в зависимости от модных веяний в данной местности, это могли быть и квадратики, и даже полоски (вообразите этот индейский боевой раскрас!). В набор, который жених обязан был подарить невесте («принос») входили зеркальце, гребень, мыло и «белилицы-румяницы» (кстати, песня с таким названием поётся от лица замужней женщины, что говорит о том, что кое-где и они могли пользоваться такой косметикой).
Помимо румян, фольклор упоминает и другой способ вызвать красноту щёк. В 1978 г. в первой своей фольклорной экспедиции в с. Маковское, Енисейского р-на, Красноярского края, я услышала песню, которая в тех или иных вариантах достаточно распространена у русских и которая меня шокировала. Это была вечорошная игровая песня «с целовком», в которой девушка просит парня не смеяться над её русой косой:
Моя русая коса
Алой лентой увита,
Алой лентой увита,
Булавками сколота.
В ответ на эту вежливую просьбу парень поступает очень странно:
Он ударил красну девку
Да по белому лицу.
Как из белого лица
Выступали румянцА,
Выступали румянца,
Целовали молодца.
Вот это да - так поощрять свинское поведение молодых людей! Человек неподготовленный будет готов рассуждать о рабской психологии русской женщины, о её готовности смиряться с каким угодно скверным к себе отношением и т.п. На самом деле, эта пощёчина имеет очень позитивный смысл, непосредственно связанный с темой нашей беседы. И, к слову замечу, игровые пощёчины в России наносились и парням, а также парами друг другу, но не о них у нас сегодня речь. К сожалению, мы, тогда ещё совсем маленькие (студенты на практике после первого курса) не догадались спросить, наносили ли действительно (или имитировали) пощёчину при игре. Скорее всего, когда-то наносили. Причём не только у русских.
В 70-е годы была прекрасная передача: ежегодный международный фестиваль телепрограмм о фольклоре «Радуга». В какой-то из годов Испания представила рассказ о танцевальном фольклоре Арагона. Танцевал фольклорный ансамбль какой-то горной деревни. Один из номеров представлял несколько неуклюжий вальс-хоту - аккордеонист играл, две девушки пели песню, остальная молодёжь парами танцевала. В последнем куплете последняя строчка требовала: «И заушите друг друга как следует!» Танцующие останавливались, и каждая пара изображала, будто партнёры ударяют друг друга по щеке. Они лишь имитировали удар, но есть все основания (сейчас скажу, какие) полагать, что в прежние времена бабушки и дедушки этих исполнителей таки хорошенько ударяли друг друга.
Сейчас, смотря бесконечный, как осенний дождь, сериал о миссис Флетчер («Она написала убийство), в одной из серий наткнулась на такой эпизод. Миссис Флетчер гостит где-то на родине своих шотландских предков. Одна её то ли знакомая, то ли дальняя родственница (уже не помню) выходит замуж за молодого человека, которого любит. Идя в церковь, процессия с женихом и невестой останавливается, не доходя до порога храма. Из дверей его (или из толпы гостей?) выходит будущая свекровь, подходит к невесте и даёт ей пощёчину. После этого процессия движется внутрь храма. Миссис Флетчер удивлённо смотрит на своего спутника. Тот объясняет ей, что «это делается на случай развода. Она всегда сможет сказать, что её принудили силой». В "Церкви Шотландии" пресвитерианского типа развод возможен (хотя не уверена, что речь там не шла о католиках, у которых развод намного сложнее, но теперь уже серию не найти). На самом деле, пощёчина на пороге церкви в момент «перехода», когда девушка вот-вот станет замужней женщиной, наводит на мысль о ритуальном характере действия.
И это действительно так, и ритуал этот, по всей видимости, если и не индоевропейского общего происхождения, то вполне древний и почтенный, раз встречается и у славян, и у кельтов. Понять его помогает обряд, записанный в Орловской губ. (Болховский у.). Когда у девочки-подростка в первый раз начинаются месячные, мать ударяет её по лицу, чтобы была румяной. Иными словами, румянец на щеках связывается со способностью «крови носить», т.е. быть физиологически готовой к замужеству и деторождению. Недаром и румяна (как естественные, так и «мазила»), и менструальная кровь имеют одинаковое название - «краски» («краски тронулись» - началось женское кровотечение; «краски в лице поблекли» - лицо стало бледным, румянец сошёл). По-видимому, забвение семантики обряда сказалось в том, что в некоторых районах Рязанской губ. отец ударял дочь плетью или хворостиной, когда она впервые надевала панёву (что приурочивалось к началу регул) - считалось необходимым отметить наступление девичьей поры ударом, но какой он нёс смысл, уже не помнили. Этнографы затрудняются однозначно интерпретировать смысл таких ритуальных пощёчин - может быть, потому, что и для самих носителей традиционной культуры в этом обряде читалось несколько смыслов. Во-первых, удар по щеке должен был активизировать «солнечное начало», силу и здоровье, и прежде всего - репродуктивное. «Краски» на лице должны были активизировать у девушки «краски» в утробе, т.е. сделать так, чтобы месячные стали регулярными, после чего её можно было при необходимости начинать сватать. Когда ударяли друг друга по щекам играющие-танцующие парень и девушка (неважно, в России или Испании), они сообщали друг другу свою половую силу и здоровье, как бы обменивались энергиями. Когда шотландская свекровь ударяла будущую невестку по щеке на пороге церкви, именно в этот момент, судя по всему, она становилась для девушки «матерью-в-законе», принимала её в новую семью и, уже имея такое право, активизировала половую силу «дочери-в-законе». Не исключено также, что подобный удар по щеке служил своего рода тестом: если щека хорошо покраснеет, значит, девка здоровая, «крови носит», всё с нею в порядке. Считалось, что так называемая «бледная немочь» (железодефицитная анемия, обычно встречающаяся у девушек во время полового созревания) возникает, если «мать унесёт краски в землю», т.е. умрёт в тот день, когда у дочери месячные, либо в день первого их появления у девушки.
Вот почему русские девушки так старательно подчёркивали белизну лица в сочетании с румянцем посредством косметических средств. И с помощью одежды, конечно.
Но о красном цвете в одежде; о том, можно или нельзя входить в церковь при регулах; вянут или цветут цветы, если их коснётся менструирующая женщина; почему умирающая мать может «унести краски»; какие магические представления были связаны с регулами; какие своеобразные эвфемизмы существовали для их обозначения; как решались некоторые технические проблемы в этом состоянии - об этом мы поговорим в следующий раз.
А пока - несколько иллюстраций с фотографиями девичьих костюмов (сегодня у меня получились сплошные сарафанные комплексы):
Слева направо: 1. Девичий костюм, Симбирская губ., XIX в. Красные "рукава", сарафан, пояс, стильно вышитый навесной карман-"лакомник". Фартук, по-видимому, не полагался (у русских в разных регионах ношение фартука, "завески", "запона" было непоследовательным в смысле обязательности). Обратите внимание на низкую "талию" (верхнюю линию) сарафана. В Симбирске и окрУге её носили низко, так что иногда сарафан походил на юбку на тонких лямках.
2. Девичий венчальный костюм, Новгородская губ., Устюжский у. 19 - нач. 20 в. В таком костюме девушка шла к венцу. Чёрное с красной отделкой - это не юбка, а именно сарафан, с очень низкой "талией" и тонкими лямками, проходящими почти подмышками. Возможно влияние городской одежды.
К сожалению, не показаны украшения и головные уборы к этим двум комплектам.
3. "Не шей ты мне, матушка, красный сарафан". Кумашник-вырви глаз, круглый сарафан с оборкой, поздним "модным" изобретением. Сарафан праздничный девичий, д.Кубово Кривицкого сельского совета Пудожского р-на (это русский Север, Карелия). 1920-е гг. Кумач, нить х/б, машинное кружево, шитье ручное, вышивка ("тамбур").
4. К нему мог полагаться вот такой головной убор: девичья повязка "корона", "коруна" с поднизью и алым бантом. Макушка обязательно открыта. Поднизь очень низко свешивалась на глаза, иногда почти закрывая их как своего рода вуалетка. И это тоже имело определённый смысл, но он лишь косвенно относится к теме сегодняшней беседы. Предположительно современный Пудожский р-н, XIX в. Нить золотная, бисер, стеклярус, картон, низание бисера.
Все картинки кликабельны. В фотогалерее, в подписях к изображениям, есть ссылки на сайты, откуда они взяты, и названия хранилищ, если они известны.
Продолжение: http://maria-gorynceva.livejournal.com/311125.html
Ссылки на пост очень вдохновляют на продолжение.
УПД: http://maria-gorynceva.livejournal.com/309665.html?thread=15925409#t15925409 - не исключено, что у меня случилась контаминация сюжетов. Поскольку параллельно с миссис Флетчер посмотрела и "Локиса" как-то недавно. Значит, не британские кельты, но литовцы. Или поляки. А может, и кельты, и балты, и славяне. Так как свекровь у Юлюшки тяжко больна, пощёчину ей наносит какая-то из старших женщин.
Известен обычай русских девушек, а в некоторых местах - также и молодиц и женщин, белиться и румяниться, что вызывало острое недоумение иностранцев - английских посланников и купцов в XVI в. Английские товарищи были уверены, что «московитки», даже из самых почтенных семей, ужасающе развратны, поскольку накладывают невозможно толстый слой грима, «который делает их похожими на шлюх». Хрестоматийным стал комментарий Джайлса Флетчера, посетившего «Московию» в 80-х гг. XVI в. и считавшего, что необходимость в гриме диктуется плохим цветом лица у русских женщин: «Жар внутри домов и стужа во дворе, вместе с пищею придают им темный болезненный цвет лица, потому что кожа от холода и жара изменяется и сморщивается, особенно у женщин, у которых цвет лица большей частию гораздо хуже, чем у мужчин. По моему мнению, это происходит оттого что они постоянно сидят в жарких покоях, занимаются топкой бань и печей и часто парятся… Женщины, стараясь скрыть дурной цвет лица, белятся и румянятся». Английский джентльмен, однако, перепутал причину и следствие: начинали белиться и румяниться ещё молодые, свеженькие девушки, у которых цвет лица действительно довольно скоро портился, так как белила употреблялись свинцовые. Поэтому замужние дамы не могли похвастаться хорошим состоянием кожи, тем более, что жизнь «приличных», сколько-нибудь зажиточных горожанок действительно не подразумевала ни особых физических нагрузок, ни частых прогулок на свежем воздухе.
Англичане постепенно поменяли своё отношение к гриму под влиянием обычаев Елизаветинского двора. Елизавета Первая изрядно злоупотребляла макияжем, чтобы скрыть признаки старения. Однако русские горожанки белились и румянились отнюдь не под воздействием какой-либо городской моды. Они воспроизводили обычай, доживший в деревнях до XIX, а кое-где даже до ХХ в. Деревенские девушки в праздники наносили макияж если и не такой, как у Марфушеньки-душеньки, то очень близкий к нему. Лицо грубо выбеливалось свинцовыми белилами, а сверху наносились жирные румяна - «краски», «мазила». У кого, паче чаяния, не было мазил, прибегали к приёмам, наподобие показанного в фильме «Морозко» (свекольный или ягодный сок). При этом румяна не всегда накладывались кружочком - в зависимости от модных веяний в данной местности, это могли быть и квадратики, и даже полоски (вообразите этот индейский боевой раскрас!). В набор, который жених обязан был подарить невесте («принос») входили зеркальце, гребень, мыло и «белилицы-румяницы» (кстати, песня с таким названием поётся от лица замужней женщины, что говорит о том, что кое-где и они могли пользоваться такой косметикой).
Помимо румян, фольклор упоминает и другой способ вызвать красноту щёк. В 1978 г. в первой своей фольклорной экспедиции в с. Маковское, Енисейского р-на, Красноярского края, я услышала песню, которая в тех или иных вариантах достаточно распространена у русских и которая меня шокировала. Это была вечорошная игровая песня «с целовком», в которой девушка просит парня не смеяться над её русой косой:
Моя русая коса
Алой лентой увита,
Алой лентой увита,
Булавками сколота.
В ответ на эту вежливую просьбу парень поступает очень странно:
Он ударил красну девку
Да по белому лицу.
Как из белого лица
Выступали румянцА,
Выступали румянца,
Целовали молодца.
Вот это да - так поощрять свинское поведение молодых людей! Человек неподготовленный будет готов рассуждать о рабской психологии русской женщины, о её готовности смиряться с каким угодно скверным к себе отношением и т.п. На самом деле, эта пощёчина имеет очень позитивный смысл, непосредственно связанный с темой нашей беседы. И, к слову замечу, игровые пощёчины в России наносились и парням, а также парами друг другу, но не о них у нас сегодня речь. К сожалению, мы, тогда ещё совсем маленькие (студенты на практике после первого курса) не догадались спросить, наносили ли действительно (или имитировали) пощёчину при игре. Скорее всего, когда-то наносили. Причём не только у русских.
В 70-е годы была прекрасная передача: ежегодный международный фестиваль телепрограмм о фольклоре «Радуга». В какой-то из годов Испания представила рассказ о танцевальном фольклоре Арагона. Танцевал фольклорный ансамбль какой-то горной деревни. Один из номеров представлял несколько неуклюжий вальс-хоту - аккордеонист играл, две девушки пели песню, остальная молодёжь парами танцевала. В последнем куплете последняя строчка требовала: «И заушите друг друга как следует!» Танцующие останавливались, и каждая пара изображала, будто партнёры ударяют друг друга по щеке. Они лишь имитировали удар, но есть все основания (сейчас скажу, какие) полагать, что в прежние времена бабушки и дедушки этих исполнителей таки хорошенько ударяли друг друга.
Сейчас, смотря бесконечный, как осенний дождь, сериал о миссис Флетчер («Она написала убийство), в одной из серий наткнулась на такой эпизод. Миссис Флетчер гостит где-то на родине своих шотландских предков. Одна её то ли знакомая, то ли дальняя родственница (уже не помню) выходит замуж за молодого человека, которого любит. Идя в церковь, процессия с женихом и невестой останавливается, не доходя до порога храма. Из дверей его (или из толпы гостей?) выходит будущая свекровь, подходит к невесте и даёт ей пощёчину. После этого процессия движется внутрь храма. Миссис Флетчер удивлённо смотрит на своего спутника. Тот объясняет ей, что «это делается на случай развода. Она всегда сможет сказать, что её принудили силой». В "Церкви Шотландии" пресвитерианского типа развод возможен (хотя не уверена, что речь там не шла о католиках, у которых развод намного сложнее, но теперь уже серию не найти). На самом деле, пощёчина на пороге церкви в момент «перехода», когда девушка вот-вот станет замужней женщиной, наводит на мысль о ритуальном характере действия.
И это действительно так, и ритуал этот, по всей видимости, если и не индоевропейского общего происхождения, то вполне древний и почтенный, раз встречается и у славян, и у кельтов. Понять его помогает обряд, записанный в Орловской губ. (Болховский у.). Когда у девочки-подростка в первый раз начинаются месячные, мать ударяет её по лицу, чтобы была румяной. Иными словами, румянец на щеках связывается со способностью «крови носить», т.е. быть физиологически готовой к замужеству и деторождению. Недаром и румяна (как естественные, так и «мазила»), и менструальная кровь имеют одинаковое название - «краски» («краски тронулись» - началось женское кровотечение; «краски в лице поблекли» - лицо стало бледным, румянец сошёл). По-видимому, забвение семантики обряда сказалось в том, что в некоторых районах Рязанской губ. отец ударял дочь плетью или хворостиной, когда она впервые надевала панёву (что приурочивалось к началу регул) - считалось необходимым отметить наступление девичьей поры ударом, но какой он нёс смысл, уже не помнили. Этнографы затрудняются однозначно интерпретировать смысл таких ритуальных пощёчин - может быть, потому, что и для самих носителей традиционной культуры в этом обряде читалось несколько смыслов. Во-первых, удар по щеке должен был активизировать «солнечное начало», силу и здоровье, и прежде всего - репродуктивное. «Краски» на лице должны были активизировать у девушки «краски» в утробе, т.е. сделать так, чтобы месячные стали регулярными, после чего её можно было при необходимости начинать сватать. Когда ударяли друг друга по щекам играющие-танцующие парень и девушка (неважно, в России или Испании), они сообщали друг другу свою половую силу и здоровье, как бы обменивались энергиями. Когда шотландская свекровь ударяла будущую невестку по щеке на пороге церкви, именно в этот момент, судя по всему, она становилась для девушки «матерью-в-законе», принимала её в новую семью и, уже имея такое право, активизировала половую силу «дочери-в-законе». Не исключено также, что подобный удар по щеке служил своего рода тестом: если щека хорошо покраснеет, значит, девка здоровая, «крови носит», всё с нею в порядке. Считалось, что так называемая «бледная немочь» (железодефицитная анемия, обычно встречающаяся у девушек во время полового созревания) возникает, если «мать унесёт краски в землю», т.е. умрёт в тот день, когда у дочери месячные, либо в день первого их появления у девушки.
Вот почему русские девушки так старательно подчёркивали белизну лица в сочетании с румянцем посредством косметических средств. И с помощью одежды, конечно.
Но о красном цвете в одежде; о том, можно или нельзя входить в церковь при регулах; вянут или цветут цветы, если их коснётся менструирующая женщина; почему умирающая мать может «унести краски»; какие магические представления были связаны с регулами; какие своеобразные эвфемизмы существовали для их обозначения; как решались некоторые технические проблемы в этом состоянии - об этом мы поговорим в следующий раз.
А пока - несколько иллюстраций с фотографиями девичьих костюмов (сегодня у меня получились сплошные сарафанные комплексы):
Слева направо: 1. Девичий костюм, Симбирская губ., XIX в. Красные "рукава", сарафан, пояс, стильно вышитый навесной карман-"лакомник". Фартук, по-видимому, не полагался (у русских в разных регионах ношение фартука, "завески", "запона" было непоследовательным в смысле обязательности). Обратите внимание на низкую "талию" (верхнюю линию) сарафана. В Симбирске и окрУге её носили низко, так что иногда сарафан походил на юбку на тонких лямках.
2. Девичий венчальный костюм, Новгородская губ., Устюжский у. 19 - нач. 20 в. В таком костюме девушка шла к венцу. Чёрное с красной отделкой - это не юбка, а именно сарафан, с очень низкой "талией" и тонкими лямками, проходящими почти подмышками. Возможно влияние городской одежды.
К сожалению, не показаны украшения и головные уборы к этим двум комплектам.
3. "Не шей ты мне, матушка, красный сарафан". Кумашник-вырви глаз, круглый сарафан с оборкой, поздним "модным" изобретением. Сарафан праздничный девичий, д.Кубово Кривицкого сельского совета Пудожского р-на (это русский Север, Карелия). 1920-е гг. Кумач, нить х/б, машинное кружево, шитье ручное, вышивка ("тамбур").
4. К нему мог полагаться вот такой головной убор: девичья повязка "корона", "коруна" с поднизью и алым бантом. Макушка обязательно открыта. Поднизь очень низко свешивалась на глаза, иногда почти закрывая их как своего рода вуалетка. И это тоже имело определённый смысл, но он лишь косвенно относится к теме сегодняшней беседы. Предположительно современный Пудожский р-н, XIX в. Нить золотная, бисер, стеклярус, картон, низание бисера.
Все картинки кликабельны. В фотогалерее, в подписях к изображениям, есть ссылки на сайты, откуда они взяты, и названия хранилищ, если они известны.
Продолжение: http://maria-gorynceva.livejournal.com/311125.html
Ссылки на пост очень вдохновляют на продолжение.
УПД: http://maria-gorynceva.livejournal.com/309665.html?thread=15925409#t15925409 - не исключено, что у меня случилась контаминация сюжетов. Поскольку параллельно с миссис Флетчер посмотрела и "Локиса" как-то недавно. Значит, не британские кельты, но литовцы. Или поляки. А может, и кельты, и балты, и славяне. Так как свекровь у Юлюшки тяжко больна, пощёчину ей наносит какая-то из старших женщин.