* * *
Поток машин струится через тьму,
наполненную снегом и теплом.
Твой старый день туда идет на слом,
не отвечая, с чем и почему.
В изгибе леса утро прячет сны.
Ты спал с младых ногтей и до седин.
Пусть сила есть и с силой ты един,
сквозь веки звезды не были видны.
Но что-то изменилось в гараже,
запущены процессы красоты,
ревет мотор, и с дрожью смотришь ты
на горизонт, весь солнечный уже.
И тягостный кончается рассказ,
и трудный начинается роман
о свете дня, о зрелости ума,
о бодрствованьи духа, рук и глаз.
наполненную снегом и теплом.
Твой старый день туда идет на слом,
не отвечая, с чем и почему.
В изгибе леса утро прячет сны.
Ты спал с младых ногтей и до седин.
Пусть сила есть и с силой ты един,
сквозь веки звезды не были видны.
Но что-то изменилось в гараже,
запущены процессы красоты,
ревет мотор, и с дрожью смотришь ты
на горизонт, весь солнечный уже.
И тягостный кончается рассказ,
и трудный начинается роман
о свете дня, о зрелости ума,
о бодрствованьи духа, рук и глаз.