А душа, как бессмертный скиталец, недоношенных снов собирая букет, заблудившись в пути, об судьбу…
А душа, как бессмертный скиталец,
недоношенных снов собирая букет, заблудившись в пути, об судьбу обжигаясь,
приглашает на медленный танец -тех, кто был, но кого уже более нет. Время память пронзает стрелою, собирая нежданных гостей.
Сердце вновь любопытной рукою, тетивы беспощадной струною ищет
Рану от звонких гвоздей.
Здесь все странно и собрано вместе: соль на ранах и звезд аромат.
И на ленте последних известий - икебана из правды и лести
сквозь надломленный скомканный взгляд.
Зазеркалье витрин шлет привет. Что захочешь - мгновенно получишь.
Только смирны смирения нет,
только ладана кротости свет
не найдешь на прилавках, не купишь.
Мудрецы зрят звезду наяву.
Ирод жаждет мученья и драки.
Я цветов Вифлеемских нарву, годом ВЕРЫ сей год назову, а не годом свиньи и собаки...
Монах Т.
недоношенных снов собирая букет, заблудившись в пути, об судьбу обжигаясь,
приглашает на медленный танец -тех, кто был, но кого уже более нет. Время память пронзает стрелою, собирая нежданных гостей.
Сердце вновь любопытной рукою, тетивы беспощадной струною ищет
Рану от звонких гвоздей.
Здесь все странно и собрано вместе: соль на ранах и звезд аромат.
И на ленте последних известий - икебана из правды и лести
сквозь надломленный скомканный взгляд.
Зазеркалье витрин шлет привет. Что захочешь - мгновенно получишь.
Только смирны смирения нет,
только ладана кротости свет
не найдешь на прилавках, не купишь.
Мудрецы зрят звезду наяву.
Ирод жаждет мученья и драки.
Я цветов Вифлеемских нарву, годом ВЕРЫ сей год назову, а не годом свиньи и собаки...
Монах Т.