Зимние забавы
На севере Висконсина, у озера Супириор, зима длинная, и одна из ее забав - многомильные забеги собачьих упряжек.
С утра к озеру прибывают грузовики, из кузовов выпрыгивают собаки, сгружаются сани, в огромных котлах над кострами начинают варить собачью похлебку. Лайки с холодными светлыми глазами нервничают и путают поводки. Мы гуляем между ездоками, машинами и упряжками, притоптываем сапогами, оттираем замерзающие носы.
- А ты знаешь эту большую черную суку Джонсона? - спрашивает парень в меховой шапке, грея руки над костром.
- Ривер? Знаю, - отвечает другой джеклондоновский персонаж.
- Что ты про нее думаешь?
- Так себе собака. Первые тридцать миль ничего, бойко идет, но потом - еле тащится...
Невольно ищу глазами ленивую сучку Ривер, и бочком придвигаюсь к чужому костру, потому что ноги и лицо совсем закоченели. А тем временем сани, одни за другими, с впряженными уже собаками, подъезжают к старту, восемь лаек в упряжке бесятся, сани на месте удерживает только вбитый в снег клин.
Мужик, а порой и баба, выглядящая почти как мужик, становятся сзади на полозья саней, хватают поводья, народ расступается, резким движением выбивается клин, и упряжка за упряжкой взмывают, через сугробы, сквозь пургу и ветер, в свой восьмидесятимильный забег.
В Нью-Йорк Таймс автор утверждает, что собаки бегут, как механический заяц, и будут продолжать нестись, даже если погонщик из саней выпадет. Они повинуются инстинкту. Но почему в этих безумных гонках участвуют люди, не знает никто... Наверное, для того, чтобы на финише остановить безумных псов.
С утра к озеру прибывают грузовики, из кузовов выпрыгивают собаки, сгружаются сани, в огромных котлах над кострами начинают варить собачью похлебку. Лайки с холодными светлыми глазами нервничают и путают поводки. Мы гуляем между ездоками, машинами и упряжками, притоптываем сапогами, оттираем замерзающие носы.
- А ты знаешь эту большую черную суку Джонсона? - спрашивает парень в меховой шапке, грея руки над костром.
- Ривер? Знаю, - отвечает другой джеклондоновский персонаж.
- Что ты про нее думаешь?
- Так себе собака. Первые тридцать миль ничего, бойко идет, но потом - еле тащится...
Невольно ищу глазами ленивую сучку Ривер, и бочком придвигаюсь к чужому костру, потому что ноги и лицо совсем закоченели. А тем временем сани, одни за другими, с впряженными уже собаками, подъезжают к старту, восемь лаек в упряжке бесятся, сани на месте удерживает только вбитый в снег клин.
Мужик, а порой и баба, выглядящая почти как мужик, становятся сзади на полозья саней, хватают поводья, народ расступается, резким движением выбивается клин, и упряжка за упряжкой взмывают, через сугробы, сквозь пургу и ветер, в свой восьмидесятимильный забег.
В Нью-Йорк Таймс автор утверждает, что собаки бегут, как механический заяц, и будут продолжать нестись, даже если погонщик из саней выпадет. Они повинуются инстинкту. Но почему в этих безумных гонках участвуют люди, не знает никто... Наверное, для того, чтобы на финише остановить безумных псов.